Читать книгу Мат в два хода, или В живых оставлять только мёртвых. Книга вторая - Николай Rostov - Страница 7

Нож острый в сердце

– Так, – сказал Серёжка Пашке и сел на свою кровать, – выкладывай!

– Из чего выкладывать? – прикинулся сибирским валенком Пашка. – Карманов у меня нет. – Пашка был в спортивных трусах и майке.

– Не остри, лингвист, а то и впрямь чайником станешь. – Стать «чайником», считал Серёжка, обиднее и гораздо безнадёжнее, чем «валенком».

– Кому… что больше нравится! – резонно возразил Пашка. В «чайники» и в «валенки» рвались сегодня и покруче него кандидаты. – Лично я…

– Хватит! – оборвал его Серёжка. – Рассказывай.

– Так бы сразу и сказал, а то…

– Рассказывай, я тебя очень прошу, Паш, – взмолился Серёжка. – Мне некогда! Ты что… забыл, я с Иркой в двенадцать дня встречаюсь? А тут ты со своей лингвистикой… и этот со своим камуфляжем!

– Эти! – поправил его Пашка. – Их целую роту сюда нагнали!

– Роту? Да ты что?.. Не может быть!

– Роту не роту, а взвод точно. Они и у нас на даче. И мне кажется, что весь дачный посёлок оцепили!

– Врёшь!

– Не вру.

– Ладно, верю. Кто их нагнал? Дядя Антон?

– Да!

– Зачем?

– Понятное дело, охранять!

– Кого? Нас? От кого?

– Не знаю. Да и тебе, наверное, лучше знать, чем мне, от кого нас надо охранять!

Серёжка видел отлично, что Пашка что-то знает – и издевается над ним.

«Что ж, пришёл, Паша, твой звёздный час, – подумал Колобок. – Глумись! – обречённо так подумал. – Не пожалей только, когда меня в гробу… увидишь!» – и он ясно так представил Пашку над своим гробом – и сплюнул на пол:

– Театральщина!

– Ты что, Серый? – испугался Пашка. Такое вдруг стало у Серёжки серьёзное лицо. Как у того, в камуфляже.

– Ничего. Это я не о тебе, а о себе.

– Я правда, Серый, не знаю, из-за чего весь этот сыр-бор!

– Не мельтеши! – Серёжка уже принял решение. – Разобрались – и разбежались! – сказал он грубо, но Пашка «разбегаться» не собирался. – Ты что… тупой? Не понял? Я же ясно сказал! Разобрались – и разбежались. – И включил телевизор, сел в кресло – и пошёл «гулять» по каналам. Везде показывали отстойную дребедень.

– Серый, переключи назад! – вдруг крикнул ему из-за спины Пашка.

– А, ты всё ещё тут? – удивлённо посмотрел Серёжка на него.

– Да переключи же на первый канал, дурак! Там дядю Антона показывают!

– Что показывают? Дядю Антона? Надо же! – Серёжка явно не торопился переключить телевизор.

– Переключи! – Колобок услышал, как хрустнули Пашкины кулаки. – Пожалеешь.

– Ну тогда… конечно! – всё так же лениво сказал Серёжка и нажал на кнопку первого канала.

«И всё-таки, Антон Сергеевич, – голос у ведущего программы „Доброе утро“ был пасмурным, а лицо – печальным, – вы связываете эту зловещую цепь событий, произошедших за два последних дня, с тем, о чём мы только что с вами говорили?»

«Простите, – ответил дядя Антон, – пока без комментариев!» – и сразу же запустили рекламу, а Серёжка с пулемётной скоростью стал переключать каналы.

Наконец, он нашёл то, что искал.

Горело двухэтажное здание, и пожарные машины веером стояли вокруг него, а голос за кадром комментировал происходящее:

«Пожар возник утром и был потушен за пять часов, но здание выгорело полностью. К счастью, никто из сотрудников лаборатории не пострадал. Ведётся расследование. Эксперты не исключают поджог.

Американская пресса, как всегда, усматривает в этом деле след русской мафии. Лаборатория принадлежала известному русскому бизнесмену Антону Миронову.

«Русские разборки на американской земле. Доколе?» – под таким заголовком, по-русски, вышла одна из американских газет…»

И во весь экран показали газету с этим заголовком и фотографию под ним во весь газетный разворот.

Кладбище. Аккуратное американское кладбище.

И долго показывали, чтобы все успели заголовок прочитать, и фотографию разглядеть, и надпись под фотографией с английского на русский перевести:

БЕССМЕРТИЕ ПО-РУССКИ!

Кадры «бессмертия» сменились репортажной съёмкой с какой-то пресс-конференции.

«И только известный обозреватель Макс Кинг, – стали показывать этого обозревателя, – осторожно заметил: «Почему люди не летают, не задумывались? Как птицы! Бог и «Боинг» не велит. А почему болеют и умирают? Тоже Бог так устроил? А вот господин Миронов утверждает, что Господь наш здесь ни при чём. Не поэтому ли и сгорела его лаборатория?»

Известный обозреватель сидел развалясь в кресле, а за его спиной летели в бесконечность звёзды и выстраивались там, в чёрной бездне, в буквы, а буквы – в названия известных всему миру фармацевтических фирм – и гасли!

– Не понял! О чём он? – удивился Серёжка. – На что это Кинг намекает? А, Паш?

– На конкурентов дяди Антона. Им эти таблетки «бессмертия» – нож острый в сердце.

– Но тогда и Ленку они к этому делу подверстали! – закричал Серёжка.

– А я о чём тебе битый час толкую, олух? – сказал Пашка. Но торжества в его голосе не было. Над чем торжествовать? Над Серёжкой? Не тот повод.

И Серёжка ничего не ответил. А что ему было ответить? Дежурной Пашкиной фразой – «За олуха получишь»? Так ведь!.. отстой полный – его эта фраза. Да и привык он отвечать делом, а не словами. И дел таких у него… вагон и маленькая тележка!

Только одно его мучило! Почему же он так бездарно проспал этой ночью всё на свете? Вот за это Пашка и ответит! Хотя при чём здесь Пашка? А трепаться поменьше надо!

А Пашка смотрел на Серёжку, понимал, что его мучает, и решил его пожалеть.

– Я краем уха… и не всё… слышал, о чём они говорили с бабушкой, – заговорил он. – Они её о каком-то Шкуро… то ли о Кутепове спрашивали. Бабушка его лечила. У него было раздвоение. Сегодня он – Шкуро. Завтра – Кутепов. А то и оба вместе – под одной крышей!

– Под какой крышей?

– Под этой самой, – постучал себе по голове Пашка, – бестолочь!

– И как, вылечила? – снисходительно улыбнулся Серёжка. За «бестолочь» он решил отыграться на Пашкиной бабушке.

– Нет, не успела! – защитил внук свою бабушку. – В КГБ забрали.

– И когда ж это было?

– В пятьдесят восьмом году! Всё. Больше я ничего не слышал, – замолчал Пашка. Больше Серёжке он не хотел ничего рассказывать! Разозлился, в общем, на Колобка. Ему рассказываешь, а он выпендривается! Оскорбляет.

Да, скверный характер у Серёжки. Помолчал бы, как говорится, в тряпочку – узнал бы, что именно этот сумасшедший и искал Либерию. Нашёл – да и перепрятал!