Читать книгу На волне эфира - Николай Самарский - Страница 7

Льюис очнулся в своей комнате, свет утреннего солнца бил его глаза.

Он утопал в мягкости постели и теплого одеяла. Проснулся разбитым. Смятенным. Вспоминались пульсирующие очертания кухни под удары курантов… Да, такое запомнится на всю жизнь. Когда нет сил удержаться на ногах и ты сползаешь вдоль холодильника, пытаешься ухватиться за что-нибудь… и у холодильника нет выступающей ручки…

Бабушка… Ты умерла год назад и пришла ко мне во сне в эту странную ночь…

Дедушка жил все это время в другом месте и умер с бабушкой в один день… Почему?

Озноб, от которого каменел во сне, отступил, Льюис чувствовал теплоту одеяла и жмурился от ярких утренних лучей.

Он вдохнул полной грудью и попытался вспомнить разговор с бабушкой.

О чем она хотела предупредить? Неужели родители что-то утаивают от меня?

Несмотря на эту новогоднюю ночь и пугающий сон, Льюис вспомнил еще об одной проблеме, что жжет его в мыслях со вчерашнего дня. Одноклассница. У него родился план. Он узнает номер Сьюзи и позвонит ей.

Встану ли я?

Льюис встал на мягкий и приятный ковер и дошел до двери. Дотянувшись до песочного цвета ручке, он повернул ее и вышел в коридор.

На втором этаже дома Стивенсенов, помимо комнаты Льюиса, находилась спальня родителей, гостиная с часами и кукушкой, и ванная. В последнюю и направился мальчик, желая освежиться.

Он крался на цыпочках, родителей будить раньше времени не хотелось. Предстоял серьезный разговор.

Окончив с водными процедурами, Льюис завернулся в мягкое голубое полотенце, взял еще одно и перед зеркалом стал протирать голову, а затем и лицо.

В запотевшем стекле отражался его размытый силуэт, он вытер зеркало махровой тканью. По ту сторону ему улыбался приятного вида мальчик, острый нос, худые щеки, темно-каштановые волосы. Что-то в его глазах изменилось, и он пока не осмелился признать что именно.

В коридоре он встретил Гарри.

– Как себя чувствуешь, сын? – холодный взгляд отца поверх очков всегда сковывал Льюиса.

– Я в порядке. Где мама?

– В нашей комнате. А что случилось? – темно-серые брови Гарри спустились к глазам ниже.

– Нам нужно поговорить.

Лицо школьного учителя застыло, оно походило на безжизненный океан, ничего Льюис не мог в нем разглядеть. Отец анализировал поведение сына.

– Ты уверен, что с тобой все хорошо?

Где-то в груди мальчика полыхнул огонек.

– Ну конечно я уверен! Мне приснилась наша мертвая бабушка! И сказала, что скучает по мертвому дедушке! Как тебе, а?! И умер он год назад, а не при моем рождении!

Физиономия Гарри не изменилась, он продолжал походить на говорящую ледяную глыбу с глазами.

– Тише, сын, тише, – заговорил он после некоторого молчания.

Дверь в конце коридора открылась, снова яркий свет солнца ударил в глаза мальчику, в проходе показалась Белла в бежевой ночной рубашке. Она развела руки в стороны, чтобы потянуться, и сказала:

– Мальчик мой! Ты в порядке! Я так рада!

Гарри прокашлялся.

– Дорогая, нашему сыну приснилась бабушка и рассказала про дедушку.

По лицу матери пробежала тень.

– Сынок! Это правда?

– Да, а еще она сказала, что вы все об этом расскажете!

Белла подошла к супругу и положила руку ему на плечо.

– Что ж, – сказал Гарри, – тогда слушай.

Когда родители рассказывали, Льюис не верил. Поначалу он думал они шутят, но их лица говорили о противоположном: мама вздыхала и разводила руками, папа хлопал его по плечу и говорил банальное: «Все будет хорошо».

Как они могли скрывать такое!

С этого момента мир мальчика перевернулся. Снова!

Оказывается, 15 лет назад, в день когда он родился, по телевизору объявили, что в Землю врежется метеорит и все живое на планете погибнет. В тот же день в больницу, где рожала Белла, из Данди приехала бабушка Гретта. Она сказала родителям, что всем можно спастись. Нужно лишь отправиться в морское путешествие.

Они приехали в порт, где дедушка, бывший промысловый рыбак, ждал их на своей яхте, загрузили с собой все, что успели взять из дома: одежду, еду… часы с кукушкой и кресло-качалку. И отплыли.

Путь лежал на Кубу. Через Бермудский треугольник.

– Бабушка так и не объяснила, куда делся дедушка, – сказала Белла и присела к Льюису на кровать, – мы оказались на другой Земле, в параллельной реальности… Ты же понимаешь, что мы должны были хранить эту тайну?

– Льюис?

Льюис лежал, уткнувшись носом в подушку.

– Ну же, тыковка, повернись к нам! – добавила мама.

Гарри присел с другой стороны.

– Почему вы мне не говорили?! – сын прокричал это в подушку.

– Мы не знали, как ты отреагируешь, – сказал отец, – новый Абердин ничем не отличается от старого. Это только для твоего блага, ты еще маленький, чтобы это понять.

Мальчик повернул заплаканные глаза на отца. Тот продолжал:

– Сейчас мы живем спокойной и налаженной жизнью. Я бы стал учителем на любой другой Земле. Просто наша семья знает немножечко больше чем остальные люди на этой планете. Для многих Бермудский треугольник проклятое место, впрочем, как и некоторые другие места на планете. Люди боятся мистики и неизвестного в своей жизни. Напрасно.

– Какой ты болтун сегодня! – сказала Белла.

– Какой есть, – ответил Гарри.

– Льюис, – рука мужчины опустилась на плечо мальчика, – я и мама всегда заботились о тебе. Мы тебя любим. Знай это. И теперь, когда пришло время тебе обо всем узнать… Храни эту тайну.

– Хорошо, – мальчик протер глаза краешком одеяла.

– Тыковка, пойдем завтракать! Белла и Гарри вышли из комнаты.

В тарелках лежал бекон и салат, на сковороде дымилась яичница. Работал телевизор. Новости. Город встретил Новый год, ожидался туман и сильная метель.

Мама и папа смотрели в экран. Мальчик сел к ним со странным ощущением… дежавю. Он помотал головой и отогнал волнительные мысли.

– Мам, пап, я здесь.

– Какой ты бесшумный! – воскликнула Белла.

Гарри отпил утреннего кофе и сказал:

– После сегодняшнего разговора наша жизнь останется прежней. Никому не говори о том, откуда мы. В лучшем случае над тобой посмеются. Но если тебя отправят в психушку… Дорогая, скажи свое мнение.

– Мы тебя очень любим, сынок, – сковорода скворчала за ее спиной, – будь осторожен. Никому не рассказывай о том, что ты сегодня узнал… Если бабушка стала с тобой говорить… Я думаю это не просто так, тыковка. Она еще придет.

У Льюиса похолодело внутри. Он вспомнил яркие и болезненные вспышки, которые видел, перед тем как оказаться на кладбище. На секунду он почувствовал пятками мороз.

– Что за вздор, дорогая! – Гарри звякнул чашкой об блюдце, – не пугай его! Чем это пахнет? Озноб от пяток Льюиса стал подниматься к голеням, ноги кольнуло, мальчик промычал от неожиданности.

– Яичница! – Белла вскочила со стула, чтобы спасти свое фирменное блюдо.

– Сынок, ты в порядке? Ты чего застыл? – Гарри изучал Льюиса как стоматолог зубы пациента.

Мальчик слышал отца и чувствовал под собой стул, но видел… кладбище. От Солнца снег вокруг бабушкиной могилы переливался разноцветными кристаллами. У собственного надгробия стояла она, в черном, перекрестив запястья.

– Льюис!

Вздрогнув, он столкнулся с изучающим взглядом отца.

– Да, да, я здесь. Просто задумался.

– Не пугай меня, – сказал папа, продолжая смотреть с подозрением.

– Яичница чуть-чуть подгорела, но если добавить соус… – Белла порхала как бабочка, ставила дымящиеся тарелки на стол.

Гарри держал спину прямой, заворачивая тканевый платок у горловины ночной рубашки.

Льюиса одолевал беспокойный бой сердца в груди, он прислушивался к этому стуку и надеялся, что моторчик в груди не остановится. Сохраняя невозмутимый вид, его вернуло в реальность, он потянулся за вилкой, взял в тарелку салат и добавил к нему майонезный соус, который мама готовила по своему рецепту, смешивая лимонный сок, мёд и другие ингредиенты

– Куда поедем сегодня? – спросил Гарри, прожёвывая салат.

Расставив тарелки, Белла присела за стол и стала делить яичницу на аккуратные ломтики. Глядя в тарелку, она произнесла:

– Сегодня год как умерла бабуля… Нужно съездить к ней на могилу.

Отец хотел возразить, но слышно выдохнул через нос.

– Сегодня? Тогда и в школу заедем.

Отлично. Я узнаю номер Сьюзи, – думая об этом, мальчик чувствовал, как на душе светлеет. И пускай они едут на кладбище, день закончится хорошо.

– Я с вами, – сказал Льюис и отпил чаю, – Пойду одеваться.