Читать книгу Как предавали Россию - Николай Стариков - Страница 2

«Политика – грязное дело» – этот афоризм знаком каждому. Куда меньше людей знают о том, что она еще и кровава и беспощадна. Ежедневно и ежечасно идет на мировой политической арене борьба не на жизнь, а на смерть. Гибнут государства, приходят в упадок империи, меняют свой облик народы и континенты. Все это результаты политики. В каждодневной суете за событиями политической борьбы следят не многие. Результаты действий политиков многим современникам не заметны. Лишь десятилетия, а то и столетия спустя дают они свои всходы. Так и ошибки государственных мужей приводят их державы к краху постепенно и исподволь. И выбор союзников, отношения с ними играют в жизни любого государства решающую роль.

Предательство, предательство, предательство. Словно липкая паутина опутывает оно всю историю Российского государства. В XX веке наша страна дважды заглянула в лицо смертельной опасности: чудом избежала уничтожения в огне Первой мировой и Гражданской войны, чтобы, едва передохнув, вновь оказаться на краю пропасти в 1941 году. Роль наших «союзников» и в этих событиях велика и значима. Много сил и средств потратили они, чтобы подтолкнуть Россию к краю пропасти. XX век стал для нашей страны тяжелым испытанием, но страшную участь разгрома и уничтожения наши «союзники» готовили нам и ранее, в прошлые столетия. Огромная территория, неисчислимые ресурсы, мужественное и смелое население – с тревогой взирали европейцы на нового опасного конкурента. Каждое расширение границ давало нам новых соседей и новых врагов. Они же в те или иные моменты истории становились «союзниками» нашей страны. У нас всегда хватало врагов – Россия воевала постоянно, всю свою историю. Ирония судьбы – почти все враги нам известны гораздо лучше, чем те государства, что являлись нашими «друзьями». Между тем «союзники» принесли вреда России отнюдь не меньше, а иногда становились для нас куда опаснее врагов. Поэтому чтобы бриллиант предательства наших «друзей» засверкал для нас всеми своими гранями, надо охватить взглядом всю историческую картину и понять, что у нас перед глазами не досадные исключения, а масштабное правило, подтверждаемое из раза в раз.

История России – это история войн, коалиций и предательства. История династии Романовых – история поразительной слепоты и невероятной доверчивости. Чуть более 300 лет стояли у руля Российского государства представители династии Романовых. Все победы, все достижения делила Россия со своими венценосными руководителями. Небывалый рывок совершила страна, став сверхдержавой в рекордный срок. Властители Петербурга диктовали свою волю другим европейским столицам, и русский флаг развевался в немыслимой дали от Родины. Это парадный подъезд русской политики. С другой стороны – 300 лет ошибок в выборе «союзников», исправления их, совершение новых и попытки изменить вредное направление собственной политики. Так и продолжалось до начала XX века, пока последний русский царь Николай II не совершил самую главную ошибку, что погубило его семью и его державу…

Дружить с врагами нельзя, с ними можно лишь не воевать. Став союзницей англичан по военному блоку Антанта, Россия подписала себе смертный приговор. Нет, мы и раньше совершали ошибки, но за 300 лет, что стояли Романовы во главе нашей страны, мастерство и опыт наших противников сильно возросли. Достаточно вспомнить список тех стран, которые стояли на пути России к величию и могуществу: Польша, Швеция, Турция. В современном мире эти страны не играют главенствующей роли. Франция, Германия, Англия по-прежнему сильны и определяют лицо мировой политики. Именно они в разное время были «союзниками» России. Именно они ее предавали. От удара наполеоновской Франции сгорела златоглавая Москва, спустя полвека от залпов британских и французских пушек взлетели на воздух редуты Севастополя. И примеров таких не счесть.

Давайте же вспомним нашу историю. А начнем мы, пожалуй, с очень известного ее эпизода. Когда наш главный «союзник» и был нашим главным врагом.

Александра Васильевича Суворова в нашей стране знает практически каждый. Любой взрослый человек хоть что-то слышал об этом замечательном полководце. Если спросить поподробнее – тут некоторые теряются, кто-то загадочно улыбается, и почти все выдают первое, что приходит на ум: «Суворов переходил через Альпы». Почему? Да просто знаменитую картину великого русского художника Василия Ивановича Сурикова «Переход Суворова через Альпы» печатали в учебниках. На ней сам Суворов на белом коне, рядом с ним несутся в пропасть огромные ледяные глыбы, на переднем и заднем плане – солдаты, чудо-богатыри. Лица у них разные: кто с бесшабашной веселостью смотрит на любимого полководца, кто с ужасом глядит вниз, но большинство просто напряжены. Страшно. Впереди пропасть и неизвестность.

Кроме знаменитой картины, мы узнавали Суворова из школьного курса истории и из рекламного ролика банка «Империал» («До первой звезды нельзя!»). Но только мало кто задается сегодня вопросом: «А что же, собственно, делал Александр Васильевич Суворов в этих далеких и неприступных горах?»

Горный массив, связанный в русском сознании с именем великого полководца, находится в центре Европы. Там, в Швейцарии, и сейчас помнят суворовских чудо-богатырей, погибших во время героического перехода армии через Альпы в 1799 году. В 2005 году в этой богатой нейтральной стране широко отмечали 206-летие знаменитого похода русской армии. Патриарх Московский и всея Руси Алексий вручил в нашем посольстве в Берне памятные грамоты швейцарцам, хранящим память о тех славных днях. У памятника, 12-метрового монумента-креста, высеченного в скале у Чертова моста, появились свежие цветы и венки.

Конечно, приятно, что помнят наших ребят, полегших среди чужих холодных скал, но никак не отделаться мне от простого вопроса.

Зачем русские солдаты оказались в далеких швейцарских Альпах? Почему образец мудрости и здравого смысла – Суворов завел свою армию в такие дебри, откуда выходить пришлось, совершая самые неимоверные подвиги?

И действительно, почему? Вы, наверное, уже догадались, что и в этой героической истории не обошлось без наших доблестных «союзников». Именно из-за их предательства и коварства пришлось Александру Васильевичу Суворову на старости лет вместе со всем войском переквалифицироваться в альпинисты.

На другом конце Европы и по сию пору находится относительно небольшое государство, у которого нашим правителям стоило поучиться умению выбирать себе союзников и направлять их деятельность в нужное для себя русло. «У Британии нет постоянных друзей, у нее есть постоянные интересы», – говорил один из великих руководителей этой враждебной

России державы. Почти в те же годы, когда первый из династии Романовых взял в свои руки рассыпающуюся державу, маленькое островное государство совершило смелый рывок к своему блестящему будущему.

История – не менее логичная, стройная наука, чем физика или химия. События прошлого определяют события будущего, и сквозь них проходит железный стержень причин и интересов, связывающий столетия в единое целое. Многое в нашей истории становится более понятным, если попытаться заглянуть за кулисы мировой политики. Стремления государств и народов всегда одинаковы – не меняется ничего в геополитических причинах конфликтов и войн. Надо только поймать правильную логику событий, и тогда можно легко предсказывать и прошлое и будущее.

Сквозь столетия Великобритания вышла победительницей из всех схваток со всеми врагами, превратившись из маленького острова в крупнейшую империю. В огне постоянных сражений за мировое господство выковывались железные правила, которые определят английскую политику на столетия вперед. В ее основу будут положены два принципа:

♦ создание флота, являющегося сильнейшим в мире;

♦ постоянная борьба с сильнейшей державой на континенте, имеющей или создающей сильный флот.

Раньше всех поняв важность завоевания морского пространства, Британия методично и целенаправленно уничтожала своих конкурентов. Сначала Великобритания разрушила могущество Испании. Первыми открывшие заморские колонии, испанцы быстро создали большую империю. Прошло совсем немного времени, и гордые сыны Кастилии и Арагона лишились почти всех своих завоеваний. В ход хитроумными англичанами была пущена не только сила оружия, но и сила золота, помноженная на политическое коварство. Одним из средств ослабления конкурента была поддержка британцами смуты внутри испанских владений. Британские пираты подтачивали мощь испанского флота, а украденное ими золото, переданное голландским партизанам, – власть испанского короля[1]. В 1586 году 25 британских кораблей под командованием Френсиса Дрейка напали на испанские колонии. Были сожжены города Сан-Доминго и Картахена, опустошены берега Кубы и Флориды. Испанский король Филипп II наглядно убедился, что «все пути ведут в Лондон». Для покорения и усмирения Нидерландов, для обеспечения безопасности своих владений в Новом Свете Филиппу II нужно было завоевать Англию. Но в 1587 году Дрейк сжег в гавани Кадиса подготовленные испанцами транспорты, а следом высадился в Ла-Корунье[2].

Возмущенная Испания попыталась задушить врага в его логове – именно к Острову плыла Непобедимая армада в 1588 году. Но буря и мастерство английских моряков уничтожили ее[3]. Испанцы сделали еще одну попытку, но природа благоволила англосаксам. Испанский флот затонул в результате шторма, а в результате финансируемой врагами Испании «освободительной» войны «затонула» сама империя.

Независимость от испанской короны получила Голландия. Но напрасно сыны Нидерландов радостно праздновали победу. Ведь вскоре сама Голландия начала составлять основную конкуренцию жителям Британских островов. В этом легко убедиться, вспомнив маршрут зарубежного турне Петра Великого. Сначала он посетил Нидерланды, перенимая опыт строительства кораблей у голландцев, а затем с этой же целью отправился в Англию. Ведущие мореходы того времени сосредоточились именно в этих двух странах.

Зная это, несложно предугадать действия сынов Туманного Альбиона. В 1651 году английский парламент издал Навигационный акт. Согласно ему, товары из Азии, Африки и Америки следует ввозить в Британию и ее владения только на английских судах, а европейские товары – на английских судах или судах страны-экспортера. Навигационный акт полностью подрывал основу богатства и могущества Голландской республики – посредническую морскую торговлю. Нидерланды лишались своего главного источника доходов и стерпеть такой ситуации не могли. Последовали три англо-голландские войны (1-я – 1652–1654 годы, 2-я – 1665–1667 годы, 3-я – 1672–1674 годы), по результатам которых Голландия скатилась, а вернее сказать, была британцами опущена до уровня второсортной державы.[4]

Имея сильный флот, Британия не имела сильной армии. Силу испанской армии перемалывали голландские повстанцы. Когда пришло время и им самим отправляться на задворки истории, новый соратник британцев вмешался в войну, польстившись на английское золото. Британские суда топили корабли противника, а на суше всю тяжесть боевых действий вела союзная англичанам Франция. Последовала война за испанское наследство, в которой «шпагой» Британии на континенте стали французы. Когда же Голландия лишилась практически всех своих колоний в Америке, настала очередь и самой Франции.

Таким образом, именно англичане становятся основными организаторами и спонсорами большинства европейских войн.

Колониальные интересы Британии и Франции сталкивались во всем мире – буквально везде по соседству с английским флагом развевался и французский. В Вест-Индии англичанам принадлежал остров Ямайка, а французам – Сан-Доминго, Мартиника и Гваделупа. В Северной Америке в английских руках было восточное побережье Атлантического океана, а Канада и Луизиана были колониями Франции. И даже в Индии англичане захватили Мадрас, Бомбей и Калькутту, а их соперники располагали городами Пондишери и Чандер-нагор. Помимо того, обе страны пытались монополизировать прибыльную работорговлю. Борьба между Англией и Францией за доминирование в североамериканских колониях шла почти столетие: с 1689 по 1763 год[5]. Герои популярных романов Фенимора Купера о мужественных индейцах действовали именно в это время. Отгремела война короля Вильгельма (1689–1697), за ней промелькнула война королевы Анны (1703–1713), и даже война короля Георга (1744–1748) не помогла достигнуть Британии решающего перевеса.

Тогда англичане поступили по-другому. Вместо попыток военного решения проблемы в Америке они «подрядили» Пруссию развязать военный конфликт в Европе. Задача прусской армии проста: сковать основные силы французской армии в Европе и дать возможность англичанам спокойно действовать в колониях. Для решения этой задачи Фридрих Великий[6] получил денежные субсидии и 20 000 английских солдат. Эта война войдет в мировую историю под названием Семилетней. Официально в числе воевавших держав Британии нет, но тем не менее английский историк Д. Р. Грин пишет о ней с нескрываемым восторгом: «Ни одна война не оказывала более сильного влияния на судьбы мира и не доставляла Англии больших триумфов»[7].

Одновременно с ее началом в Новом Свете начнется война между французами и индейцами (1755–1763). Все получится по английскому сценарию: пока французы будут бороться с солдатами Фридриха, британцы полностью захватят Канаду и хорошенько укрепятся в Индии[8]. Начнется формирование огромного англосаксонского владения на американском континенте и британской Индии, эксплуатация которых приведет Великобританию к могуществу и расцвету[9]. Цинизм властителей континента не имеет в истории аналогов. Индейцам-могиканам, воевавшим на стороне англичан, в нем места не будет, равно как и гуронам, бившимся под цветами французского флага. Британский генерал Амхерст подарит туземцам одеяла, которыми перед этим накрывали больных оспой.

Под грохот сражений на европейском континенте англичане еще и почти полностью вытеснят конкурентов из главной жемчужины своей колониальной короны – Индии. Франция сохранила там лишь пять городов, которых лишится в очередной период организованной англичанами «занятости» – во время «наполеоновских войн». Собственно говоря, и сама Великая французская революция, и последовавшие за ней события были не чем иным, как красивой операцией британского руководства по выведению своего главного противника из игры.

Прошло всего пять лет, и над Европой впервые мощно зазвучали слова «Свобода, Равенство и Братство» – главный лозунг Великой французской революции[10]. Это одно из интереснейших событий всемирной истории будет нас интересовать только в связи с появлением Суворова в неприступных горах, а потому все события этого вулканического времени мы рассмотрим достаточно быстро. Спровоцировав внутри Франции беспорядки и революцию, англичане стали бороться с самими же организованной «опасностью». Суть Семилетней войны и всех «наполеоновских войн» абсолютно одинакова: силы Франции связаны в Европе войнами с соседями, которых на это направляли англичане. Пока французы заняты, Англия расширяет и укрепляет свою колониальную империю, забирая себе наиболее лакомые куски.

Начинаются бесконечные войны Франции с многочисленными коалициями врагов. Они продлятся до 1815 года и вконец обессилят французов. Сами британцы в основном будут воевать «рублем», непрестанно оплачивая войну других против своих соперников. За время взаимного истребления европейцев англичане захватывают у голландцев Капскую колонию, а у французов – Сейшельские и острова Иль-де-Франс. К моменту окончания многолетней борьбы с Наполеоном Индия полностью окажется под властью британской короны. А ведь хребет наполеоновской армии сломала именно Россия. Что было дальше? А дальше целых сто лет наши английские «союзники» будут методично и кропотливо разрушать Российскую империю, пока оплаченная и организованная ими революция не опрокинет ее в прах.

Однако не будем забегать вперед. В конце XVIII века Франция действительно переживала тяжелый финансовый кризис. После многолетнего правления Людовика XIV «обычный» дефицит государственного бюджета стал достигать опасных величин. Названный современниками «король-солнце» и отстроивший красавец Версаль, своему наследнику он оставил страну в удручающем положении. Людовик XV тоже внес свою лепту, участвуя в колониальных войнах и борясь за гегемонию в Европе. В результате следующий Людовик с очередным порядковым номером XVI получил совсем пустую казну: она была обескровлена участием в спровоцированных англичанами войнах за польское и австрийское наследства, в Семилетней войне с Пруссией. Искавший выход из тупика французский монарх не нашел ничего лучшего, как попробовать начать «перестройку» всей государственной машины. Людовик XVI надеялся достичь согласия в обществе (как это знакомо!) по новой системе налогообложения и избежать финансового краха. Для этого король решил созвать Генеральные штаты – нечто подобное общенациональному парламенту. Но, как и всякая резкая попытка изменений в сложной системе, это решение привело в результате к слому всего государственного механизма. Принимая это поистине самоубийственное решение, Людовик XVI даже приблизительно не мог представить себе его последствий. Поэтому 5 мая 1789 года в Версале король лично с легким сердцем открыл заседание Генеральных штатов. Уже через полтора месяца, 17 июня, депутаты от третьего сословия (то есть не от дворянства и духовенства), раздраженные пустой болтовней и спорами о процедурах, объявили себя Национальным собранием. С этого момента и принято отсчитывать начало революции, чьи золотые корни уходили через пролив Ла-Манш на соседний англосаксонский остров[11].

За попыткой распустить Национальное собрание последовала клятва депутатов, в расположенном неподалеку зале для игры в мяч, не расходиться до тех пор, пока не будет введена в действие новая конституция. Правительство попыталось навести порядок в стране, но было уже поздно – Франции суждено превратиться в огромный зал для игры в мяч, где мячами будут падающие с гильотины головы. Власть больше не могла контролировать ситуацию в стране. Стягивание королевских войск к Парижу вызвало брожение среди населения. В первой половине июля в столице начались беспорядки. 14 июля они вылились в штурм ненавистной королевской крепости Бастилии. В результате была принята новая конституция, сократившая власть короля, объявлена свобода исповедания, церковные имущества конфискованы, отменены все феодальные и сословные привилегии. Вместе с этими положительными моментами штурм Бастилии вызвал волну насилия, прокатившуюся по всей стране. Для дворян оставаться далее во Франции становилось небезопасным, началась эмиграция аристократии.

Жена Людовика XVI Мария-Антуанетта, австриячка по происхождению, тайно попросила своего брата австрийского императора о помощи. Ответ был следующим – он готов вмешаться, но только после того, как король и королева выедут из Парижа и специальным манифестом откажутся от конституции. Поздней ночью 20 июня 1791 года королевская семья скрылась из дворца Тюильри через потайную дверь. Людовик XVI был переодет лакеем, но это его не спасло. При смене лошадей он был узнан начальником почтовой станции и задержан в местечке Варенн. Пришлось с позором возвращаться в столицу. Тем временем Национальным собранием был принят новый государственный трехцветный флаг, сочетавший традиционные красный и голубой цвета Парижа с белым цветом династии Бурбонов. С тех пор именно это сочетание цветов красуется на французском флаге.

Следом за этим Национальное собрание утвердило Декларацию прав человека и гражданина, в которой провозглашались свобода личности, совести, слова, право на собственность. Все граждане были теперь равны перед законом, следовательно, и король был с этого дня всего лишь одним из равных, так сказать, «гражданин король». Естественно, что Людовик XVI тянул с одобрением августовских декретов, это был его последний шанс переломить ситуацию. Он даже начал стягивать войска к Версалю, где заседало собрание, но сделать ничего не успел: сотни женщин прошли пешком под дождем от Парижа до Версаля, требуя хлеба, отвода войск и переезда короля в Париж. Людовика XVI заставили санкционировать августовские декреты и ненавистную ему Декларацию, а вслед за этим вынудили и переехать вместе с Национальным собранием.

Отныне нерешительный и слабовольный Людовик XVI фактически становился заложником вместе со своей семьей.

Вся его надежда теперь была на помощь других монархов, ведь во Франции в этот трагический момент практически не нашлось желающих спасать своего короля. Настроение его королевского величества значительно улучшилось 27 августа, когда австрийский император и король Пруссии обнародовали Пильницкую декларацию, в которой ясно говорилось, что положение Людовика XVI – «забота всех суверенов Европы». В Европе запахло войной. В это время умер австрийский император Леопольд и трон занял импульсивный Франц II, решительный сторонник силовых действий. Война и во Франции казалась для всех желанным решением проблем. Ключевые министры рассматривали войну как средство сдерживания революции и восстановления порядка. Людовика XVI вполне устраивало и поражение в войне, благодаря которому, как ему казалось, он снова обретет свободу действий. В конце концов, австрийские и прусские гренадеры сейчас были ему куда милей своих собственных французских солдат.

Если войны хотят все – она не может не начаться. Республиканская Франция взяла инициативу в свои руки: 20 апреля 1792 года Национальное собрание, переименованное в Законодательное, объявило Австрии войну. Однако не будем винить французов в разжигании конфликта. Оплачивая революционную бурю, Англия в то же время финансировала и все попытки ее ликвидации. Благо все европейские монархи пылали благородным гневом. Оставалось только дать им еще одну сильнейшую мотивацию для беспощадной войны с Францией (к вящему удовольствию британцев) – казнь венценосных особ. Смерть французского короля и королевы – наиболее темная история того бурного революционного времени.

Неудачное начало войны вызвало возмущение парижской толпы, обвинявшей короля в том, что он тайно помогает австриякам. Расчеты партии войны – восстановить путем ее развязывания престиж короля – оказались полностью несостоятельными. 10 августа толпа взяла приступом дворец Тюильри, в ходе последовавшего разгрома было убито около 600 швейцарских гвардейцев. Погибли последние люди, в чьей верности король мог не сомневаться. Как следствие окончательного падения «рейтинга» монарха, Законодательное собрание объявило его лишенным власти.

Время словно спрессовалось в водовороте новостей. Они шли одна за другой, словно гвозди забивались в крышку гроба французской монархии. 20 сентября 1792 года впервые собрался Конвент. Первым его актом стала ликвидация монархии. 22 сентября 1792 года начал отсчет времени новый революционный календарь Французской республики. Можно было подвести первые итоги. Прошло чуть больше года с момента начала «реформ» Людовика XVI, а королевская семья уже была заключена в крепость Тампль! Такой скорости развития событий на тот момент не знал еще ни один мировой «реформатор». (В дальнейшем этот печальный рекорд сумело побить только Временное правительство во главе с Керенским, всего за восемь месяцев развалившее Россию.) Расхаживая по сырым и холодным камерам своей новой тюрьмы, несчастный король и не подозревал, что жить ему осталось ровно четыре месяца. Никаких доказательств предательства короля не было и в помине. Тем не менее Конвент посчитал Людовика XVI виновным и с небольшим перевесом голосов приговорил его к смертной казни. Король был казнен 21 января 1793 года, его жена Мария-Антуанетта пережила его совсем ненадолго. Она была гильотинирована 16 октября 1793 года по обвинению. в растлении своего малолетнего сына!!! Не будем удивляться – английское золото творило и не такие чудеса…[12]

Тем временем ход военных действий стал более успешным для революционных войск. Вдохновленные французы вдребезги разбивали австрийцев и пруссаков при Вальми, Жемаппе, Флерюсе и Кибероне. Европа и глазом не успела моргнуть, как революционные войска оккупировали Бельгию, вторглись в Голландию. Одновременно Франция аннексировала Савойю, владение Сардинского короля. 1 февраля революционная Франция (снова именно она!) объявила войну Англии[13]. Был подавлен роялистский мятеж в Тулоне, где вместе с восставшими активно действовал английский флот[14]. Ответным выпадом Парижа стала попытка вызвать мятеж в Ирландии путем высадки там десанта. В 1796 году это не получилось у генерала Гоша, а десант ирландца генерала Эмбера с 900 французов закончился их разгромом. Ирландцы восстали, но ирландское восстание было потоплено в крови[15].

Не сумев добиться своих целей военными средствами, англичане начали использовать против Франции свое излюбленное оружие – экономическую блокаду. Очень быстро в стране стала ощущаться нехватка самого необходимого, особенно продовольствия, что сопровождалось растущим недовольством народа. Тучи начали быстро сгущаться над Францией. Казалось, экономическая удавка, наброшенная на шею молодой республики, очень быстро сможет ее удушить. Для решения всех проблем необходимо было чудо, и оно свершилось. Доброго волшебника звали Наполеон Бонапарт. Именно в этот момент он начал восхождение к власти, совершив свой Первый Итальянский поход. В апреле 1796-го Наполеон, командуя армией голодных оборванцев, перешел Альпы. Молодой корсиканец сумел буквально на глазах изумленной Европы превратить их в первоклассных солдат. Молниеносно Наполеон нанес поражение королю Сардинии, навязал условия мирного соглашения Папе, разбил австрийцев в битве при Лоди и 14 мая 1796 года вошел в Милан. Северная Италия была полностью очищена от австрийских войск. Огромные денежные контрибуции, собранные с итальянских городов, влили в казну революционной Франции свежую кровь.

Военная и политическая ситуация кардинально изменилась. Правда, австрийцы, считавшие успехи Наполеона случайностью и досадным недоразумением, посылали против Бонапарта одну армию за другой. Но все они были быстро разгромлены. Наполеон захватил Венецию и в октябре 1797-го заключил с Австрией Кампоформийский мир. Австрия передала Франции австрийские Нидерланды (то есть Бельгию) и признала созданную Францией в Ломбардии Цизальпинскую республику. Венеция оставалась за Австрией. После этого соглашения в состоянии войны с Францией оставалась одна Великобритания, которая, воюя чужими руками на континенте, ревниво уничтожала конкурентов на море. После побед Наполеона о старых обидах вспомнила Испания. Но в 1797 году адмирал Джервис разгромил испанцев близ мыса Сен-Винсент и прогнал в Кадис, устранив тем самым угрозу объединения морской мощи трех старых «партнеров» Великобритании[16].

Но французы не унимались. Англичане, похоже, выпустили джинна из бутылки. Их же революционные «протеже» теперь пытались нанести удар в самое важное место Британской империи. Раз не получилось в Ирландии, получится в Индии. Бонапарт составляет план похода туда через Египет. В 1798 году он высаживается на берегах Нила. Но морские боги снова на стороне англичан. После ужасного 12-часового боя (1 августа 1798 года) в битве при Абукире адмирал Нельсон уничтожает флот Наполеона. Сообщение между Францией и армией Бонапарта прервано, план похода в Индию сорван.

А что же делала Россия в момент, когда открылась новая эпоха человеческой истории? Ответ прост – занималась решением своих проблем. Реакция русской императрицы Екатерины II на события в Париже лишний раз доказывает, что Великой ее называли не зря. Русская царица поначалу встретила Французскую революцию сравнительно спокойно, даже с некоторым чувством удовлетворения. Слишком много проблем доставляли ей своей политикой и англичане, и французы. Затем Екатерина II, разумеется, заявила о своей поддержке короля и королевы Франции, но воевать за их интересы отнюдь не спешила. В сложившейся обстановке она заняла наиболее выгодную для России позицию. Лучшей ситуации, чтобы обеспечить себе свободу рук для продолжения войны с Османской империей, было просто не придумать. Россия оставалась в стороне от войны, хотя и разорвала в 1793 году дипломатические и торговые отношения с Францией. За время этого своего «невмешательства» Россия выиграла очередную русско-турецкую войну, где так ярко заблистал гений Суворова. В это же время постоянно поддерживаемая англичанами

Швеция совершила очередную попытку вернуть назад завоеванное Петром Великим. Но в ходе войны 1787–1790 годов русская армия снова отстояла наши северные земли.

Пример очень показательный: Россия не участвует в ненужной войне с Францией, решая действительно важные для себя задачи. Русская императрица прекрасно понимает все выгоды такого положения вещей. Для России не может быть лучшей ситуации, когда Англия и Франция воюют между собой. На тот момент конца их вражде не видно, а значит – руки у русских развязаны надолго. Кто знает, какие политические дивиденды получила бы наша страна, продлись такая политика еще лет двадцать (именно столько займут все антифранцузские войны). Но провидение решило по-другому. Смерть Екатерины II в ноябре 1796 года вносит в политическую ситуацию новую интригу. Вступивший на престол ее сын Павел I поначалу тоже декларировал миролюбие и невмешательство в европейские дела. Первым важным правительственным актом в царствование Павла был акт о престолонаследии, обнародованный при его коронации. Вместо установленного Петром Великим порядка назначения наследника престола царствующим лицом, приведшего к нестабильности и постоянным переворотам, восстанавливался старый порядок перехода престола по прямой нисходящей линии от отца к старшему сыну. Принятые Павлом правила занятия престола соблюдались в России вплоть до 1917 года.

Столь разумный первый шаг нового императора внушал большие надежды. Но Павел был очень сложной натурой. Императором он стал, будучи 42 лет от роду, полный раздражения против своей матери, правившей так долго и так же долго не дававшей ему реализовать его собственные планы. Поэтому во многом его политика напоминала поведение капризного ребенка – действовать наперекор. Этим воспользовались англичане, занятые сколачиванием против Франции второй коалиции под благородными лозунгами восстановления порядка и наказания строптивых революционеров. Сами воевать англичане не любили никогда, всегда стараясь найти для решения своих задач чужое «пушечное мясо» и щедро оплачивая его бесславную гибель. В 1798 году в этой роли согласились выступить Турция, Австрия и Неаполь и, к сожалению, Россия. Раз Екатерина II хранила нейтралитет, Павел, делавший все наоборот, решил воевать. Но была и еще одна причина, по которой взбалмошный император попался на английский крючок. По дороге в Египет Наполеон захватил Ионические острова и Мальту – резиденцию Мальтийского ордена, магистром-покровителем которого стал российский император.

Вряд ли доселе существовала в истории столь разношерстная коалиция, в которой были столь различные союзники: католические Австрия и Неаполь, протестантская Англия, православная Россия и магометанская Турция, только что воевавшие друг с другом. У каждого члена коалиции были свои претензии к Франции, не абстрактные идеологические, а конкретные территориальные: Австрия хотела вернуть себе Голландию и Италию, Неаполь – устранить угрозу потери короны, Турция желала удаления Наполеона из Египта, Англии нужно было общее ослабление ее давнего соперника. И только России было нечего отбирать у Франции, ведь даже тезис о защите «братской Мальты» выглядит просто смешным. Но выбор был сделан – русские солдаты должны были умирать за английские и австрийские интересы.

В феврале 1799 года Павел I назначил главнокомандующим русскими войсками, направленными в Италию, фельдмаршала Суворова. Павел пошел навстречу просьбам «союзников», хотя сам находился с прославленным полководцем в прохладных отношениях. Надо отдать императору должное – он сумел наступить на собственную гордость и принять единственно верное решение. Именно в этом походе Суворов проявит свои самые лучшие качества и, вне всякого сомнения, спасет честь русской армии. Пока наш 70-летний герой покидает свое имение Кончанское и отправляется к войскам, расскажем о нем поподробнее. Ей-богу, он это заслужил!

Александр Васильевич Суворов, носивший титулы граф Рымникский, светлейший князь Италийский, граф Российской и Римской империи, генералиссимус российских сухопутных и морских сил, фельдмаршал австрийских и сардинских войск, Сардинского королевства гранд и принц королевской крови, родился 13 ноября 1729 года в Москве. За свою более чем 50-летнюю военную службу он был награжден высшими российскими и зарубежными орденами: Св. апостола Андрея Первозванного, Св. Георгия 1-й степени, Св. Владимира 1-й степени, Св. Александра Невского, Св. Анны 1-й степени, Св. Иоанна Иерусалимского Большого креста, австрийского Марии Терезы 1-го класса, прусских Черного Орла, Красного Орла и «За достоинство», сардинских Благовещения и Св. Маврикия и Лазаря, баварских Св. Губерта и Золотого Льва, французских Камельской Богородицы и Св. Лазаря, польских Белого Орла и Св. Станислава. Это перечисление просто приводит в восторг, и ведь все эти награды он получил за реальные победы! Родившись в семье дворянина (его отец был генералом русской армии), Суворов был одним из самых образованных военных деятелей XVIII века: он знал математику, философию, историю, владел немецким, французским, итальянским, польским, турецким языками, а также немного арабским, персидским и финским; в совершенстве знал фортификацию.

Венцом его блестящей военной карьеры стали Итальянский и Швейцарский походы. Из-за прямого предательства наших «союзников» Суворов был вынужден просто творить чудеса. Приняв 4 апреля 1799 года командование над союзными русско-австрийскими войсками в Италии (86 тысяч человек), Суворов выступил на запад. Частью сил он блокировал город Мантую, а сам с 43-тысячным войском двинулся навстречу французской армии. 15 апреля русско-австрийские силы подошли к реке Адда, на противоположном берегу которой расположилась армия генерала Моро (28 тысяч человек). Переправа через водную преграду на глазах опытного, сильного противника является одной из самых сложных задач для любого полководца. Суворову опыта было не занимать. Рано утром отряд под командованием генерала Багратиона нанес отвлекающий удар по левому флангу французов.

Под прикрытием этого маневра на следующий день основные силы союзной армии форсировали реку на центральном направлении. Французы бились отчаянно, но, потеряв семь с половиной тысяч человек, были вынуждены отступить. Несмотря на то что Суворов наступал, его потери составили всего две с половиной тысячи человек. Поистине блестящая победа!

Отказавшись от осады крупной крепости Мантуи, на чем настаивали австрийцы, Суворов вторгся в Пьемонт и овладел Миланом и Турином. Тем временем находившаяся на юге Италии другая французская армия (35 тысяч человек) спешно двинулась на север на помощь разбитому Моро. Командовал этими войсками генерал Макдональд, этнический шотландец[17], про которого Наполеон позже сказал: «Доверять ему можно только до того момента, как он услышит первые звуки волынок». Но, как известно, русским национальным инструментом являются отнюдь не волынки, и потому для борьбы с Суворовым он подходил в самый раз.

Широко известно отношение нашего полководца к своим солдатам. На его заботу они отвечали ему любовью. Слово «союзник» также не было для Суворова пустым звуком. Когда подошедший Макдональд неожиданно напал на австрийский отряд генерала Отта, Суворов немедленно бросился на помощь. В летний зной русским солдатам пришлось бежать (!), чтобы поспеть к месту боя. Преодолев свыше 60 километров за 38 часов, Суворов с 30 тысячами своих солдат подоспел вовремя. Передовые русские части с ходу вступили в бой и потеснили войска Макдональда, который никак не ожидал столь стремительного подхода русской армии. На следующий день Суворов, несмотря на утомление войск тяжелым переходом, первым начал атаку превосходящих сил французов. К концу дня, проходившего в упорных схватках, французы были оттеснены к реке Треббии. В отдельных местах на берегах реки бой продолжался до 11 часов ночи, переходя в рукопашную. На следующий день, утром 8 июня 1799 года, Макдональд решил перехватить инициативу. Пользуясь численным превосходством, французы начали теснить русские полки. На заявления своих генералов о невозможности сдержать французов Суворов не реагировал. В самый критический момент 70-летний полководец вскочил на коня и в одной рубашке поскакал на позиции подбодрить своих чудо-богатырей. Воодушевленные появлением в их рядах Суворова, солдаты перешли в контратаку. Французы не выдержали и отступили на исходные позиции.

К ночи бой стих. Тем временем Суворову донесли, что у него в тылу уже появились конные разъезды армии Моро, который спешил на помощь Макдональду. Над суворовской армией нависла угроза окружения. Тогда фельдмаршал принял решение наутро решительно атаковать Макдональда, чтобы нанести ему окончательное поражение и не дать соединиться с армией Моро. Но войска Макдональда, потерявшие половину всей армии (16 тысяч человек), не смогли продолжать битву. Раненый Макдональд, не веря в ее успех, отдал приказ к отступлению. Союзники потеряли 6 тысяч человек – соотношение потерь снова в пользу русского полководца.

Гений и упорство Суворова, мужество солдат даруют успех русскому оружию. Наступает окончательный перелом в ходе всей кампании. Макдональд с остатками войск запирается в Генуе, которую с моря блокирует английский адмирал Нельсон. Королевская неаполитанская армия при поддержке русского отряда под командованием капитана 2-го ранга Г. Г. Белли занимает Неаполь. Казалось, война выиграна. Суворов предлагает добить французов в районе Генуи, начать вторжение во Францию и тем самым победно окончить кампанию. Но австрийское руководство имело другие планы. Оно предложило сначала овладеть оставшимися в Италии крепостями, в которых засели французские гарнизоны. Русский командующий не скрывал возмущения: «Везде невежественный гофкригсрат, робкий кабинет, неискоренима привычка битым быть… Здешние завоевания не по их правилам, как они обвыкли все терять до Венских врат…» – писал прославленный полководец.

Обстановка во Франции напоминает панику. Плоды кампании Наполеона 1796 года потеряны в два месяца. Запахло военной катастрофой, и, как всегда бывает в таких случаях, власть начинает ускользать из рук слабых для того, чтобы упасть к ногам сильных. Коллективный орган власти Французской Республики – Директория начинает сокращать свой состав. Число директоров уменьшается с пяти до трех. Однако всем становится ясно, что это ничего не меняет и только один решительный человек может остановить надвигающуюся катастрофу. Оставалось лишь найти его. Из имеющихся в наличии героев-генералов больше всего на роль спасителя Отечества подходит 27-летний Жубер, участник наполеоновского Итальянского похода. Однако генерал Бартелеми-Катрин Жубер не так популярен в армии и народе, как необходимо. Военная победа может дать ему недостающую славу. 6 июля он назначается главнокомандующим и, используя любезно предоставленную австрийцами передышку, заново формирует армию.

Тем временем Суворов занимает всю Северную Италию, кроме осажденной Генуи. Французы спешат. Генерал Жубер во главе 38-тысячного войска двинулся вперед. Дойдя до городка Нови, французский генерал увидел на равнине 65-тысячную армию союзников. История оставила нам по этому поводу шутку Суворова: «Юный Жубер пришел учиться – дадим ему урок!» Понимая, что сила не на его стороне, французский командующий занял сильную естественную позицию в предгорье. Суворов понял, что не сумеет выманить Жубера на равнину. Тогда русский полководец решил атаковать сам: 4 августа 1799 года русские пошли на штурм укрепленных французских позиций. В самом начале схватки генерал Жубер получил смертельную рану. Он будет похоронен в Париже с большими почестями, но править Францией ему не суждено! Сменивший убитого генерал Моро решил выстоять, надеясь на мужество своих солдат и крепость позиций. Упорный бой продолжался семь часов, а его исход оставался неясен. Действительно, французские солдаты в этот день проявили чудеса храбрости, отбивая удар за ударом. Стояла страшная жара, и обе армии просто падали от изнеможения, исчерпав все резервы. Но русские оказались сильнее. В шесть часов вечера Моро отдал приказ к отступлению, но вскоре отступление превратилось в бегство. К восьми часам сражение завершилось полным разгромом французов. Потери союзной армии составили шесть с половиной тысяч человек. Французы потеряли 11 тысяч человек (из них около пяти тысяч пленными).

Из-за большого утомления воинов и наступившей ночи союзники не преследовали французские войска, которым удалось отойти к Генуе. Окончательный разгром Моро оставался лишь вопросом времени, и это открывало союзникам практически свободный путь в Южную Францию. На севере Италии после прибытия к англо-русскому флоту эскадр Чичагова и Попхэма усилились активные действия. Высаживается совместный англо-русский десант. Однако он не получает необходимой поддержки и наступление теряет темп.

Наполеон в это время в Египте. Узнав о неблагоприятном развитии военных действий и понимая, что из далекого Египта он Францию не спасет, Наполеон передает командование армией генералу Клеберу, садится на корабль и спешно отплывает домой[18]. В конце сентября русские отряды добиваются новых побед: русская армия вступает в Рим, а эскадра под командованием адмирала Ушакова занимает Ионические острова. Французы спешно откатываются из Голландии, на Средиземноморье потеряны все стратегические пункты, начинают сдаваться их гарнизоны в Италии. Снова Франция на краю гибели. Но ее спаситель уже близко! 9 октября 1799 года «волшебник» Бонапарт прибывает во Францию и начинает свой триумфальный путь в столицу. Он последний из генералов, не знавший поражений, последняя надежда Франции. Через неделю он прибывает в Париж. Позже Суворов очень горевал, что не пришлось ему сразиться с самим Наполеоном, однако так рассудила История.

Русский генералиссимус намеревался после короткого отдыха двинуть русские войска во Францию, пройти ее с боями и захватить революционный Париж. Однако Англии и Австрии не нравится возросшее влияние России, «союзники» начинают опасаться, что в случае успеха Италия останется за нами. Пока русские войска крушили Казанское царство – это не очень тревожило Европу. Но когда Петр сокрушил Швецию и захватил побережье северных морей, а свое царство объявил империей, Европа начала беспокоиться. Когда же Екатерина в ряде турецких войн отхватила огромные территории, обеспечив выход и к южным морям, где спешно начали строиться верфи для военных кораблей, в европейских дворах начали нас бояться. А тут еще блистательные войска Суворова, которым противопоставить нечего, в самом сердце Европы – в Италии. Безусловно, так далеко русские войска еще никогда не заходили. По словам В. О. Ключевского, Итальянский поход Суворова – «самый блестящий выход России на европейской сцене». Но русские оказались на этой «сцене» явно лишними. С помощью суворовских чудо-богатырей Австрия отбила у Франции Северную Италию, а затем, перестав нуждаться в русских, решила от них отделаться. Слова о союзническом долге, о простой порядочности никогда для наших «союзников» не играли никакой роли. К концу Итальянского похода австрийское командование уже дошло до того, что стало не только оспаривать, но и отменять приказы Суворова, которому были подчинены все союзнические силы. Теперь командующему вменялось в обязанность докладывать в Вену о каждом своем решении, и только после утверждения их австрийским Военным советом он получал возможность действовать.

Русские полки стояли у южных границ Французской республики, это была уникальная возможность закончить наполеоновские войны не в 1814 году, а на пятнадцать лет раньше. И кто знает, сколько крови и страданий удалось бы избежать Европе, прими союзники суворовский вариант кампании. Но в тот момент главным врагом наших «союзников» уже стала не Франция, а русская армия фельдмаршала Суворова[19]. Вот и подошли мы вплотную к ответу на вопрос, вынесенный в название этой главы. Почему Суворов пошел в Альпы? Потому, что наши «союзники», Англия и Австрия, решили отправить русскую армию на верную гибель, создав все условия, чтобы ни один русский солдат из этого похода уже не вернулся.

Вопреки стратегическому плану дальнейшего наступления на Гренобль – Лион – Париж, австрийское правительство добилось от Павла I переброски войск для освобождения Швейцарии. «Меня прогнали в Швейцарию, чтобы там уничтожить», – писал Суворов, прекрасно понимавший, что стоит за таким неожиданным поворотом. И – правда. Изучение альпийских приключений Суворова наглядно убеждает, что «союзники» сделали все, что было в их силах, для гибели русской армии. И только гений Суворова сумел преодолеть все козни наших «друзей».

После поправок, внесенных австрийским командованием, был принят следующий план действий: австрийская армия эрцгерцога Карла перебрасывается из Швейцарии на Рейн, осаждает Майнц, занимает Бельгию и устанавливает связь с англо-русским корпусом в Голландии. Войска под командованием Суворова перебрасываются из Италии в Швейцарию. Туда же направляется русский корпус генерала А. М. Римского-Корсакова и корпус французских эмигрантов, состоящих на службе в русской армии, под командованием принца Л. – Ж. де Конде, после чего все эти силы под командованием Суворова вторгаются во Францию.

Удивительно, но Павел I согласился на этот план, видимо, он еще плохо представлял, с кем имеет дело. Однако, согласившись на него, русский император все же потребовал до прихода Суворова очистить Швейцарию от французских войск силами австрийцев. Естественно, ему это пообещали и, естественно, этого не сделали.

Швейцария в то время была далека от своего сегодняшнего благополучия и спокойствия. Как самостоятельное государство она получила международное признание с 1643 года. В 1798 году в страну, распевая написанную Руже де Лиллем «Марсельезу», вступили французские войска. После быстрой оккупации было провозглашено образование Гельветической республики, одного из марионеточных искусственных образований, которыми, как санитарным кордоном, окружала себя революционная Франция. Очень быстро произвол и хищничество агентов республики вызвали возмущение швейцарцев; аристократия взяла верх в стране, а швейцарцы превратились в жесточайших врагов Франции. Освобождать Швейцарию в этих условиях не было никакого смысла. Ключ к ее освобождению лежал рядом с ключами от Парижа, и разгром революционных армий Франции означал автоматическое падение всех ее сателлитов. Так оно и произойдет потом, после разгрома Наполеона. В 1815 году Венский конгресс признал независимость и вечный нейтралитет Швейцарии, придав этой симпатичной стране тот вид благополучия и сытости, под которым мы знаем ее сегодня.

Для Швейцарской кампании Суворов разработал план, как всегда решительный и стремительный. Русский полководец избрал кратчайший и труднейший путь, с тем чтобы сокрушить главную группировку противника. Добиться быстрого победоносного завершения Швейцарской кампании решительными действиями всех сил с различных направлений – вот суть стратегического плана Суворова. Для всех войск, действующих в трех направлениях, были установлены маршруты и, что самое главное, сроки наступления. И мы можем не сомневаться – если бы не предательство австрийцев, французская армия была бы снова разбита. Не вина Александра Васильевича, что события развернулись по-другому. Весь Швейцарский поход – это одна блистательная суворовская импровизация. Это семнадцать дней, состоящих из непрерывной череды больших и малых сражений, больших и малых подвигов русских солдат.

Для быстроты передвижения с собой Суворов взял лишь 25 горных орудий, полевая артиллерия и обозы были отправлены другим путем. Пройдя за пять дней более 140 километров, 4 сентября 1799 года русские войска прибыли в город Таверно. Еще находясь в своей ставке, Суворов дал поручение австрийскому интендантству подготовить и сосредоточить до прихода армии вьючных животных, провиант и фураж. Как вы уже догадались, Суворова ждал «союзный» сюрприз – на месте не оказалось ничего. Пять последующих драгоценных дней были потрачены на сбор недостающей амуниции. В результате стратегический план Суворова был сорван. Пять дней кажутся небольшим сроком, но надо помнить, что весь Швейцарский поход занял всего семнадцать дней.

10 сентября никогда не воевавшие в горах (!) русские войска подошли к неприступному Сен-Готарду, занятому 8,5-тысячным французским отрядом. 13 сентября Суворов главными силами атаковал перевал. Две атаки были отбиты, но во время третьей атаки отряд генерала Багратиона вышел в тыл французских позиций. К полудню, после тяжелого боя, Суворов поднялся на Сен-Готард. 14 сентября французы пытались задержать русские войска у пробитого в горах тоннеля Урзерн-Лох, длиной около 65 метров, диаметром около трех. Сразу за выходом из него дорога, нависавшая огромным карнизом над пропастью, резко спускалась к Чертову мосту. (Именно там и стоит сегодня памятник суворовским чудо-богатырям.) Этот мост, переброшенный через глубокое ущелье, соединял тонкой ниточкой север Италии и южные границы германских земель. Над ущельем с противоположной стороны нависал Чертов камень, с которого, как на ладони, просматривались и простреливались и выход из тоннеля, и сам мост.

К моменту подхода Суворова французы успели лишь частично разрушить мост. Русские, разобрав под огнем противника стоявшее неподалеку деревянное строение, связав бревна и наскоро мост восстановив, устремились на противоположный берег. Не выдержав натиска, французы отступили.

15 сентября замерзшие и голодные войска Суворова прибыли в местечко Альтдорф. Там их ждал новый сюрприз. Выяснилось, что отсюда дальше дороги нет. Ее не разрушили французы, не уничтожило обвалом – ее никогда и не было, просто австрийское командование забыло русских об этом проинформировать. Просто забыли. Что может быть подлее этого прямого предательства?! Русская армия с боями пробивается туда, откуда дальше нет дороги. И через Люцернское озеро также было не переправиться, так как все суда уже захвачены противником. (Австрийская армия ведь ушла!)

Суворов никогда не лез за словом в карман, однако какими словами в тот момент он крыл своих «союзников», мы можем только догадываться. Дальше наш полководец решил двигаться через хребет Росток и Муотенскую долину. Даже с современным альпинистским снаряжением путь суворовских войск вызывает трудности, а что говорить о замерзших солдатах, которым кроме всей своей амуниции надо тащить лошадей, пушки и раненых товарищей. Русские воины вынесли все – тяжелый 18-километровый путь до Муотенской долины они преодолели за два дня. Но, спустившись в нее, русские очутились на краю пропасти.

Дело в том, что по заранее утвержденному плану Суворов пробивался сквозь горы навстречу свежим войскам из России. Но сначала корпус под командованием генерала Римского-Корсакова, шедший на соединение с Суворовым, был отправлен на соединение с частями эрцгерцога Карла. Именно австрийцы должны были обезопасить русские войска до их полного соединения от внезапных ударов. Мало того что австрияки не очистили, несмотря на обещания Павлу I, страну от французов, так австрийское командование еще стало выводить армию эрцгерцога из Швейцарии, не предупредив об этом русское командование. Австрийский командующий по тайному, предательскому решению венского кабинета снял 36 тысяч своих войск и ушел с ними на Средний Рейн. Отвод австрийских войск имел роковые последствия для всей Швейцарской кампании. Корпус генерала Римского-Корсакова, подойдя к Цюриху, месту назначенной встречи, вместо «союзников» был встречен превосходящими силами французов. В итоге, несмотря на отчаянное сопротивление, в двухдневной битве был наголову разбит.

Известие о гибели солдат Римского-Корсакова и получил Суворов, спустившись в Муотенскую долину. Но этим неприятности не исчерпывались. Здесь же Суворов получил последний подарок «союзников». Полный отход австрийских отрядов из Швейцарии не только привел к разгрому русского корпуса, но и местечко Швиц, цель суворовского перехода, теперь было занято французами.

Подведем итог. В результате цепи предательств войска Суворова оказались окруженными, без продовольствия и с ограниченным количеством боеприпасов. Все старые планы военной кампании стали ненужными, речь уже шла просто о спасении армии. На военном совете было решено пробиваться к местечку Гларис. В тяжелейших боях с наседавшими со всех сторон войсками Массены русским войскам удалось туда прорваться. В Гларисе тоже австрийских войск не оказалось, они уже отошли и оттуда. Тогда в целях спасения войск Суворов решил отходить на Иланц. После труднейшего перехода через хребет Рингенкопф русские войска достигли городка Иланца, а оттуда 27 сентября 1799 года – района Кур, после чего отошли в Германию на зимние квартиры.

Предательские действия австрийского командования привели к тому, что потери русских войск составляли около одной трети личного состава. Перед выступлением Суворов имел 21 тысячу человек, к Иланцу же он привел до 15 тысяч человек. Но даже в такой безнадежной ситуации сумел привести 1400 пленных французов. Павел I высоко оценил действия Суворова: «Побеждая всюду и во всю Вашу жизнь врагов

Отечества, Вам не доставало одного – преодолеть и самую природу, но Вы и над нею одержали ныне верх». Ему был пожалован самый высокий военный чин – генералиссимуса. Появился и другой указ, по которому даже в присутствии царя войска должны были «отдавать ему все воинские почести, подобно отдаваемым особе Его Императорского Величества».

Получив известия о предательском поведении австрияков, Павел I пришел в ярость. «Эти немцы, – говорил он, – могут все снесть, перенесть и унесть». На политическом небосклоне Европы разыгрывается буря. Оскорбленный и обиженный Павел приказывает Суворову немедленно возвратиться с армией в Россию, расторгает союз с Австрией, отозвав своего посла из Вены. В том же году был отозван и наш посол из Лондона по совершенно аналогичной причине – предательское отношение англичан к вспомогательному русскому корпусу, действовавшему против французов в Голландии (русский корпус, находившийся под британским командованием, буквально растаял от голода и болезней).

Увы, тяжести похода и годы сделали свое дело – генералиссимус Суворов умер по прибытии в Петербург 6 мая 1800 года, так и не успев насладиться заслуженными наградами.

Вторая коалиция распалась. После фактического выхода России из войны ни австрийцы, ни англичане без русских войск ничего не смогли противопоставить гению Наполеона. Но если войска венской монархии пытались остановить Наполеона силой, то англичане просто предпочитали отсиживаться на своих островах, доверяя воевать и умирать другим. Вскоре после того, как он вернулся из Египетского похода, Наполеон совершил государственный переворот и провозгласил себя первым консулом. Затем неожиданно вторгся в Италию и разгромил австрийцев в битве у деревни Маренго. С Австрией был подписан Люневильский мирный договор, по которому Франция получила Бельгию, левый берег Рейна и контроль над всей Северной Италией, где была создана марионеточная Итальянская республика.

Бонапарт прекрасно понимал, что участие или неучастие России в войне против Франции играет в раскладе сил решающую роль. «Франция может иметь союзницей только Россию» – таков был его вывод из прошедших событий. И он активно начинает искать союза с Павлом I. Бонапарт готов был заплатить любую цену за симпатии русского царя. Русский император, чья обида и раздражение на своих вероломных «союзников» были столь велики, постепенно начинал приходить к схожим мыслям. Павел I умел учиться на своих ошибках. Теперь он ясно видел, что Россия воевала с Францией за абсолютно чуждые ей интересы и, что немаловажно, ровным счетом ничего за это не получала. Логическим завершением этих рассуждений была мысль о необходимости союза между Россией и Францией. 18 июля 1800 года французское правительство предложило безвозмездно и без всяких условий вернуть на Родину всех русских пленных общим числом около 6 тысяч. Более того, русские воины должны были прибыть домой одетыми в новую специально сшитую униформу, с новым оружием, со своими знаменами и со всеми воинскими почестями. Сложно было придумать более эффектный жест. Также по дипломатическим каналам до Павла I была доведена информация о том, что Франция готова передать Мальту под юрисдикцию России, а от англичан, в данный момент ее осаждающих, наполеоновские войска будут ее защищать до передачи «законному владельцу».

После длительных колебаний Павел I решился протянуть руку Франции, отрубившей голову своему королю. Поэтому монарху в изгнании, Людовику XVIII, чей двор в то время находился на территории России, было предложено покинуть ее пределы. Из Петербурга во Францию с особой миссией был направлен генерал Спренгпортен, известный своими про^-французскими настроениями. Он был принят с величайшим почетом. Медленно начинали вырисовываться контуры нового союза. Россия делала резкий поворот и начинала дружить со вчерашним врагом против вчерашних друзей. Конечно, Англия предпринимала попытки удержать Павла I от столь радикального шага. Однако, как всегда, британцы хотели получить все, не давая взамен ничего. Захватив Мальту и поправ права Мальтийского ордена, вместо того чтобы отдать этот остров русскому императору, англичане предложили ему самому захватить. Корсику, родину Наполеона. Это стало последней каплей. Сомнений у Павла I больше не оставалось. Его ненависть к англичанам теперь была так велика, что он легко склоняется к идее Бонапарта о совместном походе в Индию, бывшую тогда британской колонией. По плану Наполеона, 35-тысячный русский корпус должен был выступить из Астрахани, переправиться через Каспийское море и высадиться в персидском городе Астрабаде. Такой же по численности французский корпус от Рейнской армии Моро должен был спуститься до устья Дуная, переправиться в Таганрог, а затем двигаться через Царицын до Астрабада. Далее предполагался совместный поход на Индию.

Россия начинает полномасштабную подготовку к схватке с англичанами. На корабли Британии было наложено эмбарго, их груз конфискован, экипажи арестованы и сосланы во внутренние российские губернии. А 12 января 1801 года Павел I направил приказ атаману Войска Донского Орлову выступать в поход. 41 полк донских казаков, 500 калмыков и 2 роты конной артиллерии начали движение к долинам Инда и Ганга. Появление в Индии солдат двух лучших европейских армий могло привести к непредсказуемым последствиям[20]. Реальный союз Франции и России угрожает подорвать мировую гегемонию Великобритании. Ответ следует молниеносно. Британцы спешно готовят заговор, теперь это единственная возможность остановить русского императора. В ход идет главное английское оружие – золото. Координирует и организует переворот британский посланник в России лорд Уитворт. Цель – любым способом убрать с русского престола императора, реально угрожающего английским интересам. Переворот готовится в страшной спешке – посольской миссии Великобритании уже предписано убираться из России вон. Самого лорда Уитворта вывезли из русской столицы под охраной полиции и заставили долго ждать присылки его паспорта на границе. Но дело было сделано. Деньги розданы.

Российские венценосцы, посмевшие покуситься на мировую гегемонию Великобритании, долго не живут. В ночь на 11 марта 1801 года заговорщики ворвались в покои императора Павла I с требованием его отречения. Когда же император попытался возразить и даже ударил кого-то из них, один из мятежников стал душить его своим шарфом, а другой ударил его в висок массивной табакеркой. Народу было объявлено, что Павел I скончался от апоплексического удара. Цесаревич Александр, ставший за одну ночь императором Александром I, не посмел после своего воцарения и пальцем тронуть убийц отца: ни Палена, ни Беннигсена, ни Зубова, ни Талызина. На «иностранное» происхождение заговора против Павла I указывает и тот факт, что его преемник сразу по восшествии на престол немедленно останавливает казаков, двигавшихся в Индию, прямо на марше.

Политика России, резко свернувшая при Павле I в сторону Наполеона, так же резко была возвращена в обычное проанглийское русло. В те же дни в Париже рядом с кортежем Бонапарта взорвалась бомба. Наполеон от покушения не пострадал. «Они промахнулись по мне в Париже, но попали в меня в Петербурге», – сказал об убийстве Павла Наполеон. Убить Наполеона не удалось, но его союз с Россией разрушить удалось. Ничья. В марте 1802 года, через год после убийства Павла I, Британия идет на мировую – заключается Амьенский мир между Францией и Англией[21]. Но это всего лишь передышка.

В мире может быть лишь один властелин. Англичане немедленно начали собирать новую антифранцузскую коалицию, а Наполеон стал готовиться к десанту на Британские острова.

В России начиналась новая эпоха – эпоха Александра I, предавшего родного отца. Ничего хорошего русскому государству такое начало не сулило. Ведь за спиной нового русского императора маячили темные тени англичан.