Читать книгу Час расплаты - Николай Сташков - Страница 4

Молодая двадцатилетняя девушка открыла глаза и сладко потянулась. Затем взглянула на часы. Они показывают восемь часов утра. Девушку зовут Людмила, она студентка университета. Стипендии на проживание явно не хватает, поэтому она подрабатывает, чтобы как-то сводить концы с концами. Иногда хочется побывать в театре, посмотреть интересное кино, хотя бы изредка посетить кафе. На стипендию не разбежишься.

Анатолий уже покинул квартиру. Необходимо провести в ней уборку. Постирать то, что он накидал в корзину для грязного белья. Кроме того, необходимо собрать его носки, которые он разбрасывает по всей квартире. Хорошо, что она однокомнатная, собирать разбросанное, не отнимает много времени.

Людмила с Анатолием встречается не часто. Когда она прибирается в его квартире, он в это время обычно сидит в своём офисе, или бегает по объектам. Людмила сунула ключ в замочную скважину, он легко провернулся. Дверь открылась.

– Анатолий Иванович, вы дома? – На всякий случай крикнула Людмила, чтобы убедиться, что его нет, и можно приступать к выполнению своих обязанностей. Для начала следует помыть посуду. Она вошла в кухню. В раковине посуды не слишком много.

– Возможно. – думает про себя Людмила: – Вечером ужинал не один, и посуду оставил на столе. Такое случается, но не часто.

Она из кухни вошла в комнату. Вначале ей бросился в глаза стол, заставленный тарелками с недоеденными остатками блюд. Ещё на нём стоит бутылка вина с двумя бокалами.

– Надо же. – проговорила Людмила в пустоту квартиры: – Толя посуду на столе редко оставлял, почти всегда сваливал её в раковину.

За глаза Людмила его называла по-простому – Толей. Она начала убирать тарелки со стола, и только потом взглянула на кровать. Из её горла вылетел крик, который, наверное, услышали все соседи по лестничной площадке. На кровати лежит Анатолий Иванович. Из его груди торчит рукоятка ножа. Людмила сумела обуздать эмоции, взяла себя в руки, подошла к кровати, и пощупала пульс, приложив палец к руке, которая свисала с кровати. Она была свободная для такой манипуляции. Пульс не прощупывался, и рука была холодной.

– Вот влипла. – Вслух проговорила Людмила в пустоту квартиры: – Сейчас здесь продержат долго, затем ещё где-то нужно будет давать показания. Бросить всё, и пойти на лекции? Нет. Потом ещё хуже будет. Нужно звонить в милицию.

Людмила потыкала кнопки на мобильнике: – Алё, милиция, тут мёртвый человек в квартире.

В ответ её спросили: – Сообщите адрес, куда выезжать?

– Полярная, восемь, квартира четырнадцать.

– Кто сообщает о трупе?

– Заболоцкая Людмила.

– Будьте на месте, не уходите.

– Хорошо. Я жду вас.

Людмила прошла на кухню, сварила кофе, взяв растворимый порошок из запасов Анатолия Ивановича. С наслаждением пила его, и думала о превратностях судьбы. Хороший человек был Анатолий Иванович, культурный, вежливый. Никогда не слышала от него ни крика, ни грубого слова. Ещё вчера спокойно, возможно, и не совсем спокойно, проживал в своей уютной квартире. О чём-то мечтал, на что-то надеялся, строил какие-то планы, к чему-то стремился. Сегодня неподвижно лежит на своей постели. Теперь он уже не человек, а труп. Ему уже ничего не нужно, он ничего не ждёт, ни о чём не думает, потому, что его уже нет. Сейчас он не живой человек, а мёртвое тело.

На улице прозвучал звук сирены милицейского автомобиля. Через несколько минут квартира заполнилась людьми. Вместе с ними, она наполнилась ещё шумом, гамом и громкими разговорами. Слышится стук каблуков по деревянному полу. В квартиру вошли два оперативных работника в гражданской одежде, и эксперт с чемоданчиком. Ещё в квартиру вошли два человека в милицейской форме. Их поставили охранять входную дверь. Наказ им дал одетый в штатскую одежду офицер, оперативный работник: – Всех впускать, никого не выпускать.

Он же заглянул на кухню: – Это вы нам звонили о трупе в квартире?

– Да. Я звонила.

– Посидите пока здесь. Потом я с вами побеседую.

Он ушёл в комнату, оттуда послышался его голос: – Ну что, Матвеич, можешь что-нибудь сказать до вскрытия?

– Здесь всё ясно, как божий день. Убийство. Орудие убийства торчит в груди. Удар сильный, нож ушёл в тело глубоко, по самую рукоятку. Нож обычный, кухонный. Подобный нож найдётся в каждой квартире, и в каждом доме. Могу сказать, что убийца, скорее всего, высокий ростом, сильный и молодой. Больше пока ничего не скажу.

– Матвеич, как насчёт пальчиков?

– Имеются два комплекта отпечатков. И тех, и других, много по всей квартире. На ноже, который является орудием убийства, очень чёткие отпечатки. Они расположены поверх смазанных, которые тоже поддаются идентифицированию. Следовательно, нож брали в руки два человека. Один, скорее всего, резал хлеб и колбасу. Второй, чьи отпечатки сверху, убивал.

– Что ещё можешь сказать, Матвеич? – Спросил оперативный работник.

– Обыкновенная бытовуха. Ели, пили, затем что-то не поделили, поссорились, и в ход пошёл нож. Есть только одна странность, мне не понятная. – Сказал Матвеич.

– Какая странность, Матвеич?

– На ноже отпечатки располагаются так, словно убивали стоящего человека, а не лежащего на кровати. – Ответил Матвеич: – При этом отсутствуют следы сопротивления, и следы волочения трупа на кровать.

На кухню вошёл оперативный работник милиции, который предложил Людмиле подождать его: – Меня зовут Александр, можно просто Саша, я не обижаюсь. Как зовут вас? Как вы оказались в квартире Портнова?

– Меня зовут Людмила. Я по понедельникам мою посуду, которую Анатолий Иванович оставляет в раковине на кухне. Также промываю полы, протираю мебель, и произвожу стирку белья Анатолия Ивановича.

– У вас есть ключ от квартиры, или Портнов оставляет его для вас в каком-нибудь потайном, условном месте? – Спросил Александр.

– У меня есть ключ. Анатолий Иванович мне его дал, когда мы договорились, что я раз в неделю буду проводить у него уборку и стирку. – Ответила Людмила.

– Вы с ним часто встречались? – Спросил опер.

– Нет. Довольно редко. Анатолий Иванович, когда я проводила уборку, почти всегда был на работе.

На кухню заглянул второй оперативник: – Саша, я обнаружил документы, из которых следует, что Портнов оформил кредит на миллион рублей, и обналичил деньги позавчерашним числом.

– Ого. Обыщи всю квартиру, Федя. Нужно найти деньги, если они ещё находятся здесь. Это может быть важно.

Он вновь продолжил допрос Людмилы: – Портнов всегда ночевал дома?

– Этого я не знаю.

– Знаете кого-то, кто навещал его?

– Пожалуй, знаю только одного. Изредка встречалась только с ним одним. Предполагаю, что он часто навещал Анатолия Ивановича. Зачастую на столе находилась шахматная доска, и лежали, разбросанные по столу, фигуры. Иногда на столе стояли, пустая бутылка из-под дорогого вина, два бокала, и пустые тарелки, в которых подавались закуски. Когда друзья были вдвоём, и пили вино, Анатолий Иванович не всегда убирал посуду в раковину.

– Вы знаете, как зовут его друга?

– Знаю. Однажды Анатолий Иванович познакомил нас. Я поняла, что он рассчитывал на какое-то продолжение знакомства, но мы друг другу не подошли. Его зовут Михаил Сазонов.

– Где он проживает, или работает?

– Этого я не знаю. Наше знакомство оказалось чисто шапочным.

– Друзья много пили? Я имею в виду спиртные напитки: шампанское, водку, коньяк или вино.

– Не думаю. Бутылок от водки я никогда не видела. Почти всегда на столе была одна бутылка вина, зачастую недопитая. Доза для двух мужиков ничтожная. Кроме того, много выпитого спиртного, и часто принимаемый алкоголь, обязательно сказались бы на их внешнем виде. Такого изменения внешнего вида, я не замечала, хотя и встречалась с Анатолием Ивановичем не часто.

– То есть, вы хотите сказать, что они алкоголиками не были?

– Ни в коем случае.

– Ещё один вопрос, возможно, к делу не относящийся. Кроме того, что вы работаете на Портнова, чем вы ещё занимаетесь? Учитесь, или где-то ещё работаете?

– Я учусь в университете. Трудно, можно сказать, что невозможно, прожить на стипендию. Вот я и подрабатываю у Анатолия Ивановича.

На кухню опять заглянул Фёдор: – Саша, я всю квартиру обыскал самым тщательным образом. Нигде денег, в размере миллиона рублей, не обнаружил. Могу смело утверждать, что их в квартире нет. Возможно, они и являются мотивом убийства.

– Возможно, что убийство произошло из-за кражи. – Проговорил Александр, и вновь обратился к Людмиле: – Мои вопросы закончились. Вам ещё предстоит побеседовать со следователем, нужно будет подписать протокол. Сейчас можете быть свободны, на всякий случай оставьте свои координаты, куда вам можно позвонить, или высылать повестки.

Эксперты свою работу завершили, собрали свои инструменты в чемоданчик, и отправились в отделение. На лестничной площадке, кроме той квартиры, где произошло убийство, имеются ещё три двери, ведущие к соседям. Александр начал их обход. Он нажал на кнопку звонка соседней квартиры, примыкающей с правой стороны. Дверь открыла пожилая дама возрастом около семидесяти лет: – Что нужно? Зачем звонишь?

Голос хриплый, выдаёт близкое знакомство её хозяйки с табаком и крепкими напитками. Одета она довольно неряшливо. На ней надет застиранный халат, возраст которого немного моложе своей хозяйки. На её ногах утеплённые тапочки, с меховой окантовкой.

– Я майор Субботин из Ленинского РУВД. Мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Задавай, коли пришёл, дверь то я уже открыла. Тутимути.

– Скажите, вы знали своего соседа слева?

– Тольку-то. Конечно, знаю. Тутимути. Блаженный такой, со всеми раскланивается, вежливый, до тошноты. Ко мне обращался он редко, но называл сударыней. Какая я ему сударыня? Я всю жизнь швеёй проработала, пока фабрику не украли, злыдни вороватые. Тутимути.

– Вчера вечером и ночью вы ничего не слышали в его квартире? Скандала, ругани, спора или драки не было?

– Нет. Ничего такого я не слышала, значит, шума и скандала не было. Тутимути. Стены-то у нас больно тонкие, почитай, что бумажные. А что случилось то?

– Убили вашего соседа. Кто вчера приходил к нему? Вы, случайно, не видели?

– Ах, как жаль. Человек-то он хороший, хоть и чокнутый слегка. Тутимути. Видела. Мишка приходил, друг Толькин. Такой же блаженный. Я на улицу выходила, когда он поднимался по лестнице. Тутимути. Он поклонился мне, и нараспев так произнёс: «Здравствуйте, уважаемая Глафира Павловна». Это меня Глафирой зовут. Потом они долго о чём-то долдонили. Тутимути. Через стенку гул слышался, только бу, бу, бу, и больше ничего. Слов не разобрать. Так что, о чём они говорили, я сказать не могу.

– Спасибо, уважаемая Глафира Павловна. Вы мне очень помогли.

Другую дверь открыл молодой человек лет двадцати пяти-двадцати восьми: – Кто вы, и чем я могу помочь?

Александр показал удостоверение: – Я майор Субботин из Ленинского РУВД, Мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Задавайте здесь. В комнату я вас не приглашаю, у меня там беспорядок.

Из комнаты доносится музыка, мелодия песни, временами звонкий женский смех.

– Вы своего соседа знали?

– Почему «знали»?

– Его убили.

– Вот как? И кто это сделал?

– Это я и хотел бы узнать.

– Вы из милиции?

– Да. Я вам показывал удостоверение. Мы расследуем убийство. Вы сегодня ночью, или вчера вечером видели кого-то, или слышали что-то? – Спросил майор Субботин.

– Увы. Хотел бы вам помочь, но не могу. Мы недавно поженились, всего несколько дней назад. Почти никуда не выходим, все дни проводим дома, готовимся к свадебному путешествию. Нам вчера ни вечером, ни ночью, не до того было, чтобы слушать соседей, или разглядывать приходящих в дом. Прошу прощения. Ничем не могу помочь.

Больше никакой информации Александр с Фёдором не получили. В некоторых квартирах дверь им не открыли, возможно, никого дома не было. Сказалась летняя пора, время отпусков. Во многих квартирах ответ был стандартным, словно люди говорили не самостоятельно, а повторяли чьи-то слова. В результате получалось, что никто ничего не видел, и никто ничего не слышал.

Дело по убийству Портнова Анатолия поручили следователю Жданову Андрею Петровичу. Он находится в предвкушении отпуска, и рьяно принялся за дело. Предварительные результаты доложил ему оперативный работник Субботин Александр. Андрею Петровичу дело показалось чрезвычайно простым, над которым не нужно ломать голову. Подобные дела быстро завершаются, не вызывают сомнения у присяжных. Они не требуют очень тщательного расследования, как те дела, где обвиняется в преступлении человек высокого ранга. Тогда, на каждый чих подозреваемого, требуется объективный показатель его виновности. Это дело Андрей Петрович, выслушав Александра, признал обычной бытовухой. К делам подобного рода и адвокаты относятся формально. Андрей Петрович решил за пару недель закончить дело, и передать его в прокуратуру. Дальше, поездка на море, где можно лежать на горячем песке, и жариться на солнце. Он спешит. Жданов выслушал Александра, и отправил его вдвоём с напарником, задержать Михаила Сазонова. Затем они должны были доставить к нему для допроса Людмилу, и Глафиру Павловну.

– Саша, привези их сюда, только учтиво и вежливо. По горячим следам хочу оформить протоколы допроса. – Сказал Андрей Петрович оперативнику: – Через день или два, вдруг, они что-то важное и нужное забудут. Глафире то, ты говоришь, лет семьдесят, или немногим больше. Вполне, может всё забыть. Сазонов пока посидит в обезьяннике.

Александр проводил Глафиру Павловну и Людмилу в кабинет Жданова. Они увидели высокого, респектабельного мужчину, не меньше двух метров ростом, одетого в чёрный костюм, безупречно чистую и выглаженную белую рубашку, и красивый галстук, гармонирующий с костюмом. Он представился им: – Меня зовут Андрей Петрович. Я буду вести дело по убийству вашего соседа Портнова Анатолия Ивановича. Я пригласил вас, чтобы составить протокол, и вы его подписали. Вас, Людмила, я попрошу подождать в коридоре. Я закончу беседу с Глафирой Павловной, и приглашу вас.

Людмила вышла в коридор, седа на скамейку, и стала ожидать вызова. Она недовольная. Мало того, что она теряет время, так ещё её сегодня прямо с университета привезли сюда. Теперь могут пойти разные разговоры, ведь на каждый роток не накинешь платок. Перед кем-то придётся и оправдываться, что совсем неожиданно попала в свидетели уголовного дела. В кабинете в это время Андрей Петрович начал допрашивать соседку убитого Портнова.

– Итак, вы Глафира Павловна Северцева, тысяча девятьсот сорок восьмого года рождения. Так?

– Так. Меня зовут Глафирой. Зачем нужно повторять десять раз? Я твоему человеку уже всё сказала. Тутимути.

– Кто такой Тутимути?

– Не обращай внимания. Тутимути, это присказка моя. Я зациклилась на ней, она сама лезет мне на язык. Прицепилась ко мне проклятая, почитай, уже пятьдесят лет, как будет. Тутимуром моего парня звали. Он погиб, уже больше пятидесяти лет назад. С тех пор эта присказка ко мне и привязалась.

– Простите, Глафира Павловна. Но так полагается. В деле должна быть бумага, протокол. Словам-то никто не верит, верно?

– Пусть будет так.

– Нужно записать ваш адрес проживания, город улицу, номер дома и квартиры.

– Пишите, я уже называла.

Андрей Петрович старательно записывает паспортные данные Глафиры Павловны. Он не спешит, записывает каллиграфическим почерком, чтобы мог прочитать любой человек. Его приводят в бешенство бумаги, написанные таким почерком, что, по прошествии некоторого времени, сам, написавший их, не может прочитать. Поэтому, его протоколы допросов, всегда с удовольствием читают в прокуратуре. По оформлению дел прокуроры ставят его в пример остальным следователям.

– Итак, вы видели, кто вчера приходил к вашему соседу?

– Да, я видела его, об этом я уже говорила.

– Пожалуйста, Глафира Павловна, повторите ещё раз, нужно записать в протокол.

– Я вечером выходила на улицу, встретилась с ним на лестнице.

– Тот человек, кто встретился с вами, вошёл к Портнову?

– Да. Он вошёл к нему. Я услышала, что дверь открылась, оглянулась, и увидела, Что он входит в квартиру Портнова.

– Его зовут Михаил Сазонов?

– Да. Его так зовут.

– Вы не слышали, вечером, или ночью, они ссорились, ругались или дрались?

– Я такого не слышала. Они сидели тихо, наверное, пили водку, о чём-то разговаривали. Мне из-за стены был слышен только какой-то гул: всё бу, бу, бу, да бу, бу, бу. Слов я не разобрала.

– Вот, Глафира Павловна, протокол допроса, прочитайте его, и подпишите.

– Не поняла. Прокол, нет проток, нет протокол чего?

– Мы с вами, Глафира Павловна беседовали, да?

– Да, вели разговор, можно сказать, что беседовали.

– Так вот, Глафира Павловна, наш разговор на юридическом языке называется допросом. Нужно протокол прочитать и подписать. Понятно?

– Понятно. Я читать не буду, так подпишу.

Андрей Петрович не стал ввязываться в новую дискуссию с Глафирой Павловной. Он взял подписанный ею протокол, и положил его в папку: – Всё, Глафира Павловна. Можете отправляться домой, вас отвезут, я распоряжусь. Подождите в коридоре, и пригласите молодую женщину.

Людмила вошла в кабинет. Андрей Петрович рукой показал на стул, рядом со своим столом: – Будьте добры, присаживайтесь. Будем знакомиться. Меня зовут Андрей Петрович Жданов. Я следователь, мне поручили расследовать факт убийства Портнова Анатолия Ивановича. Как вас зовут? Нужно фамилию, имя и отчество.

– Людмила Васильевна Лучезарская.

– Ваш год и место рождения?

– Тысяча девятьсот девяносто первый год, девятнадцатого августа. Город Волжск.

– Где вы живёте?

– Улица Полярная, дом восемь, квартира девятнадцать.

– Людмила Васильевна, расскажите всё, что знаете об убийстве Портнова?

– Я об убийстве ничего не знаю. Когда я пришла, чтобы помыть пол и посуду, которая за неделю накопилась в раковине, и постирать бельё, он был уже мёртвый.

– Это вы первой его обнаружили?

– Да, я.

– Вы хорошо знаете Портнова?

– Я у него подрабатываю уже год.

– Вам нужны деньги?

– Да, нужны. На стипендию не разбежишься.

– Вы знаете друзей Портнова?

– Он знакомил меня только с одним.

– Как его зовут?

– Михаил Сазонов.

– Вы его часто встречали?

– Нет. Всего раза три, или четыре.

– В день убийства Портнова, вы его видели?

– Нет, не видела. Я в этот день долгое время пробыла в университете, затем в библиотеке. Домой пришла поздно. В квартире Портнова в этот день я не была.

– Вы знали, что Портнов большую сумму денег взял в кредит, и хранит её дома?

– Нет. Он мне об этом не говорил, мы не настолько с ним близки. Я всего лишь, убираюсь у него.

– Деньги он хранил дома. Вы знаете где?

– Я у Портнова денег никогда не видела, и понятия не имею, где он их хранит.

– Портнов и Сазонов много пили?

– Нет, не много. Иногда, что было не часто, я убирала со стола одну бутылку вина. Для двоих, здоровых мужиков такая доза походит на воробьиную.

– Следовательно, они не были пьяницами?

– Ни в коей мере.

– Они были очень дружны?

– Три месяца назад, или немного больше, в наш город приехал Сазонов. Вы бы видели, как расцвёл Портнов.

– А они не голубые?

– По моим сведениям, Портнов ни одной юбки не пропустит, чтобы не поволочиться за нею. Он за мною тоже пытался ухаживать. Это говорит о его ориентации.

– Ну, что же, Людмила. Я вас больше не задерживаю. Если ещё понадобитесь, пришлю вам повестку.

После ухода свидетелей, Андрей Петрович позвонил по мобильнику майору Субботину Александру: – Саша, доставь ко мне в кабинет Сазонова Михаила для допроса. Вместе допросим его.

В дверь постучали. Она открылась. В проёме показалась фигура Александра Субботина. Он спросил хозяина кабинета: – Саша, Сазонов доставлен. Заводить?

– Заводи.

Мимо Александра Субботина, в дверь протиснулся невысокий человек. Рядом с Субботиным, он выглядит хлипким, не обладающим большой физической силой.

– Проходите к столу, садитесь. Я следователь, меня зовут Александр Петрович Жданов. Я буду вести ваше дело.

– Объясните мне причину, по которой меня задержали. – Задал вопрос Сазонов.

– Вообще-то, в этом кабинете вопросы задаю я. Не будем менять традиции. Назовите вашу фамилию, имя и отчество.

– Я вижу в ваших руках мой паспорт. Там все данные записаны. – Сказал Сазонов.

– Гражданин Сазонов, когда я задаю вопросы, на них нужно отвечать. – Бархатным, обволакивающим голосом промолвил Жданов.

– Хорошо. – Сказал Сазонов: – Меня зовут Михаил Петрович Сазонов. Что дальше?

– Не спешите, Сазонов. И не торопите меня. Мы потихонечку, полегонечку, напишем протокол, и вы его подпишете. Вам в любом случае спешить некуда. Вас ожидает камера. Она на гостиницу не походит. Назовите адрес регистрации, и проживания.

– Улица Севастопольская, дом 12, квартира 35. – Назвал свой адрес Сазонов.

– Вы там зарегистрированы. Проживаете там же? – Спросил следователь.

– Да. Проживаю там же. – Ответил Сазонов.

– Вы знали Анатолия Ивановича Портнова? – Задал вопрос Жданов.

– Он самый близкий мне друг.

– Следовательно, вы его знали?

– Я не мог его не знать, поскольку он мой друг. – Объяснил Сазонов.

– Вы часто встречались?

– Часто. Не могу сказать, что ежедневно, но близко к этому.

– Вчера вы были в квартире Портнова? – Вновь задал вопрос Андрей Петрович.

– Да, был. – Ответил Сазонов.

– Чем вы занимались? – Спросил следователь.

– Толя заболел. У него была высокая температура. Я вскипятил молоко, добавил в него мёд, и напоил Толю. Затем перебрал лекарственные препараты в его аптечке. Выбросил все с просроченным сроком годности. Напоил Толю нужными при гриппе препаратами. Сам за это время выпил бокал вина, в одиночестве.

– Кто резал хлеб и колбасу?

– Поскольку Толя болел, работал ножом только я.

– В какое время вы покинули квартиру Портнова?

– Я не смотрел на часы.

– Всё же, постарайтесь припомнить.

– Домой я прибыл в час пятнадцать ночи. Ходьбы до дому минут десять-пятнадцать. Следовательно, я покинул квартиру Толи в час ночи. По крайней мере, около часу ночи.

– По результатам экспертизы, смерть Портнова произошла между половиной первого, и половиной второго. Что вы на это скажете, Сазонов?

– Ничего не скажу. Довод моей виновности не убедительный. Смерть могла произойти, и на самом деле произошла после моего ухода. Когда я уходил, Толя был жив.

– На ноже имеются ваши отпечатки пальцев. Что вы скажете на это?

– Ничего не скажу. Я этим ножом резал хлеб и колбасу. Появление моих отпечатков на нём, имеет вполне естественный характер.

– Если кто-то другой убил Портнова, почему ваши отпечатки оказались не повреждёнными?

– Я этого не могу объяснить. Вы следователь, специалист, в вашем распоряжении эксперты. И ещё аппарат оперативных работников. Объясняйте.

– Я уже объяснил. Не стёрты ваши пальчики на ноже потому, что вы убили Портнова.

– Тогда вы мне объясните, зачем мне нужно убивать своего лучшего друга?

– Вы спрашиваете о мотиве убийства, Сазонов?

– Да. Именно о мотиве убийства. Он ничего плохого мне никогда не делал. Однажды спас от неминуемой гибели. Зачем мне его убивать?

– Мотив есть, Сазонов. И довольно серьёзный мотив. Деньги.

– Если бы у меня была нужда в деньгах, Толя отдал бы все средства, которыми располагает. Больших денег у него не было. Ни наличных, ни на счёте. Не вижу мотива.

– В квартире мы изъяли документы. Портнов взял кредит в банке в сумме одного миллиона рублей. Обналичил их позавчера. Вот эти документы.

Михаил с изумлением рассматривает документы о выдаче кредита Анатолию Ивановичу Портнову в сумме одного миллиона рублей.

– Ничего не пойму. – Пробормотал Михаил: – Зачем Толе понадобился миллион рублей. Он не планировал крупных покупок.

– Вы, Сазонов, знали о получении кредита Портновым?

– Естественно, я не знал, поскольку он мне об этом не говорил.

– Вы знаете, где Портнов хранил дома деньги?

– Знаю. Он сам мне показывал, на всякий случай.

– На какой такой, всякий случай?

– Не могу сказать конкретно.

– Мы обыскали квартиру Портнова очень тщательно. Денег не нашли. Другой человек, который бы убил Портнова, и украл бы миллион рублей, не мог знать, где Портнов их хранит. Так, Сазонов?

– Наверное, так.

– В квартире был полнейший порядок. Никто поиском денег не занимался. Если бы был другой человек, который убил Портнова и похитил деньги, он обязательно искал бы их, поскольку не знал место хранения. Он после поиска, наводить порядок не стал бы. Как, Сазонов, вы можете объяснить, что деньги не разыскивались? – Задал вопрос Жданов.

– Я никак объяснить не могу. – Ответил Михаил.

– Я могу ответить на все вопросы. Вы, Сазонов, убили своего друга из-за миллиона рублей. Жадность вас всё-таки одолела. Вы решились на убийство друга, и его грабёж. Поэтому ваши пальчики на ноже не смазаны, очень чёткие. После вас нож никто не брал в руки. Деньги никто не пытался разыскивать. Сазонов, только вы знали, где Портнов их хранит. Только вам не нужно было их искать.

– Вы можете говорить всё, что угодно. Всё, что вы только что произнесли, это настоящий бред. Я не убивал своего лучшего друга. Я не мог его убить. Он не просто мой друг, он моё второе «Я». О миллионе рублей в его квартире, я понятия не имел. Анатолий по какой-то причине скрыл от меня получение кредита. Могу только предполагать, что он задумал какой-то сюрприз для меня.

– Сазонов. Вы не глупый человек. Должны понимать, что улики все указывают на вас, как на убийцу Портнова. Зачем играть с уликами в прятки? Напишите чистосердечное признание. Вам станет легче. Суд при вынесении приговора, учтёт вашу помощь следствию. – Бархатным, обволакивающим голосом предлагает следователь Жданов.

– Капитан. Эти сказки рассказывайте малолетним юнцам. Судье будет откровенно наплевать, написал я чистосердечное признание, или нет. Помогал я следствию закопать самого себя глубже, или нет. Любой судья является обычным, нормальным человеком. При вынесении приговора он не использует ваши сказки. Если я окажусь похожим на его погибшего друга юности, он может меня оправдать, посчитав ваши доказательства абсолютно недостаточными. И наоборот, неприятное происшествие в его жизни может ожесточить его против меня, и он назначит срок на полную катушку. Вы, капитан, знаете это лучше меня, так что сказки мне не рассказывайте. Я не убивал Толю Портнова. Я всегда был готов за жизнь друга, не раздумывая, отдать свою жизнь. Это моё последнее слово. Ничего иного я не скажу. Я слышал о том, что в милиции практикуются пытки в пресс хате. Таким способом выбить из меня признание тоже не удастся. Вот так, капитан.

Допрос на этом был закончен, Михаил Сазонов прочитал протокол, и подписал его, поскольку в нём его ответы записаны были правильно. Жданов позвонил, и Сазонова увели в камеру.