Читать книгу И книга память оживит. Воспоминания войны - Николай Терентьевич Гуляев - Страница 5

В предрассветной мгле вырисовывались очертания пристаночных строений, валил небольшой мокрый снег, покрывая белой пеленой окрестности.

Эшелон поставили под разгрузку, одна за другой медленно сползали с платформ ста двадцати двух и ста двадцати пяти миллиметровые орудийные установки, выстраиваясь в походную колонну.

Встречать нас на станцию приезжал старшина, мужчина среднего роста, с волевым обветренным лицом, крепкого телосложения. Быстро, по-деловому, познакомился с нами, вкратце рассказал о том, что представляет собой воинская часть, в которую мы прибываем.

Триста пятьдесят пятый армейский полк входил в состав седьмого механизированного корпуса резерва главного командования первого украинского фронта.

Полк разместился на отдых вместе с небольшим пополнением, участвующем в боях по окружению города Бреславу.

Прибыв на место расквартирования, мы, экипажи трёх машин, расположились в просторной бревенчатой избе. Хозяин дома, высокий седой и хмурый старик, в разговор с нами не вступал, однако, зная неплохо русский язык, о себе сказал, что он по происхождению поляк, и что в доме никого кроме него нет.

На третий день после приезда, это было восьмое марта, все офицеры полка собрались на вечер встречи новичков с бывалыми в боях товарищами. Вечер проводился в школе. На длинных столах стояла хорошая по тем временам закуска, вино, пиво. Нас, вновь прибывших, рассадили среди бывалых, обстрелянных в боях офицеров. Беседуя с нами, они рассказывали о проведённых боях, учили, как вести себя в бою, развивая инициативу и смелость. Не боясь врага, бить его по-гвардейски.

Вечер прошёл весело. Мы пили за скорую победу над врагом, за наших славных женщин, так как был Международный женский день, восьмое марта 1945 года. Специально для женщин играла гармонь, мы пели песни и плясали.

Поздно ночью, изрядно выпившие, мы возвратились в свои подразделения. Так состоялось наше первое знакомство с командованием полка, с офицерским составом.

Десятого марта был получен приказ готовить машины к походу, выдвигаться на исходные рубежи для наступления, прорыва немецкой обороны, развивать боевые действия по окружению и ликвидации Опельнской группировки немецких войск.

Рано утром двенадцатого марта на предельной скорости мы вывели машины к линии фронта. Во второй половине дня стали слышны отдалённые орудийные раскаты.

На дороге стали появляться большие воронки от разрывов авиационных бомб.

По прибытии в район сосредоточения мы поставили СУ на опушке леса, замаскировались. Перед закатом солнца нас, офицеров, собрал командир полка, стояли наготове две грузовые автомашины. Командир выстроил нас около них и кратко объяснил, что едем на передовую рекогносцировки местности для наступления. Затем дал команду: «По машинам!».

Проехав по временному мосту через небольшую речку Нейсу, где был плацдарм наших войск, мы увидели полуразрушенную деревню, в подвальных помещениях которой в укрытиях находились пехотные подразделения. Противотанковые орудия были хорошо замаскированы. Высоко над землёй в развилке большой берёзы висел труп серой лошади, очевидно, её отбросило туда взрывной волной. Над ней кружили стаи ворон. Когда нашему взору предстала такая картина, то мы, новички, стали, наконец, осознавать, что значит война.

Оставив автомашины в деревне, мы пошли полем, затем углубились в лес. Вокруг стояла тишина, но в этой тишине прослеживалась какая-то насторожённость. Лес сменился парковой буйной зарослью. На высоком косогоре стоял довольно солидный кирпичный двухэтажный особняк, в него тянулись телефонные провода, очевидно, здесь размещался командный пункт передовых частей. Отсюда хорошо просматривался передний край немецкой обороны, видны были проволочные заграждения.

Соблюдая маскировку, командир полка поставил задачу, указав передний край противника, который был виден с этой высотки. Каждой батарее он дал направление движения боевых порядков и сектор обстрела, а после проверки усвоения задачи подразделениями, командирами артиллерийских СУ поздно вечером вернулся на место сосредоточения нашей части. Поужинали, но спать нам не пришлось, в темноте ночи вывели машины из укрытий и повели их с полной светомаскировкой, кое-где командир вылезал из машины и, просвечивая переносной лампой, показывал путь движения.

Остановили СУ вблизи командного пункта. Ночь, тишина, только от лёгкого дуновения ветерка зашумели кроны деревьев. В пять часов утра началась артподготовка, грохот орудийных выстрелов и разрывы снарядов превратились в сплошной общий гул, дрожала земля, кроны деревьев трескались от пролетавших мимо снарядов.

Как внезапно началась артподготовка, так внезапно она и прекратилась. Начался рассвет. На востоке поднималась заря. Пошли в наступление танки СУ. Вот мы уже миновали проволочные заграждения и увидели, как лежит убитый солдат: в руках у него были ножницы, которыми он резал стальную проволоку для прохода нашей пехоты.

Я веду машину по разбухшей по-весеннему земле, мотор ревёт на пределе. Температура воды в моторе поднялась до ста пяти градусов. Раздался приказ от командира: остановить машину. Вызвали ремонтную бригаду.

Впереди, метрах в десяти, подорвалась на минах самоходка нашей батареи. Порвалась гусеничная лента. Когда из этой машины вылез командир лейтенант Вишняков, чтобы осмотреть повреждение, тут же подорвался на мине сам. Наскоро вырыли могилу и захоронили труп товарища. Здесь же валялись трупы немцев. По полю быстро едем на тягаче. Солдаты гибнут от взрывов мин. Лошади бегут по полю с остатками разбитых телег. Немецкая артиллерия бьёт шрапнелью, вспыхивает близко над землёй чёрное облако дыма.