Читать книгу Сейтек, внук Манаса. Книга первая - Николай Тобош - Страница 3

Старец эр Куту, которого называли Кутчеченом или Кутманом в разных родах и племенах жедигерцев, проживал в долине Кырка-Таш благодатных земель Жеты-Озен. У него было много скота на пастбище в горах Чарчы, где он проводил большую часть времени. Когда он приехал с пастбища домой, то с болью в сердце заметил, что в ауле сильно поубавилось людей. Ему нужно было нанять помощника своему скотнику. Последнее время ему казалось, что одному скотнику уже не под силу справляться со скотом, который приумножался ежегодно. Соседи подсказали, что хан жедигерцев Кыяз три месяца назад собрал войско и поехал требовать виру за смерть богатыря Толтоя у Семетея, сына великодушного Манаса, в священные земли Талас. Куту покачал головой. Он понял, что ему не удастся нанять помощника, ибо все джигиты уехали на войну, затеянную безумцем Кыязом. Дальше надеяться на то, что Кыяз приедет с войском целым и невредимым обратно в земли Жеты-Озен с вирой в виде множества стад, не было никакого смысла. Старец Куту поспешил обратно на пастбище. С утра оседлал своего скакуна Бозбышты, который славился выносливостью, быстроходностью и бесстрашием на всех соревнованиях, где участвовал. Бозбышты был поистине боевым скакуном. Кто только не пытался овладеть этим скакуном! Даже сам Кыяз несколько раз пытался выпросить его у богатыря Куту. Только уважительное отношение к Куту самого хана Багыша при его жизни спасло в свое время богатыря от грабежа со стороны Кыяза. До пастбища было полдня езды на скакуне. Чтобы попасть на пастбище, эр Куту должен был проехать по краю долины Жерге-Тал. Как только ступила нога Бозбышты на земли долины Жерге-Тал, от удивления у старца Куту открылся рот. Всю долину покрывало множество табунов. Навстречу ему ехал давно знакомый помощник главы табунщиков хана Кыяза, Карагула, по имени Тулен. Он увидел эр Куту и погнал коня к нему.

– Будьте здоровы, эр Куту! – Тулен поздоровался первым со старым богатырем.

– Будь здоров, Тулен баатыр, – ответил на приветствие старец и спросил: – Откуда пригнали столько лошадей?

– Из Таласа, – ответил Тулен. – Как виру за смерть Толтоя забрали у кыргызов и аргынов.

– Что-то не верится, – сказал Куту. – Народ Манаса так легко выдал вам виру?

– Почему-то исчез Семетей, – сказал Тулен. – Он не захотел с нами воевать. Его брат Канчоро подружился с нашим ханом Кыязом.

– Великодушен Семетей, – понял старец Куту. – Он не хотел проливать кровь родных народов и поэтому исчез.

– Как так можно? – удивился Тулен.

– Боком выйдет ваша вира, – объяснил эр Куту Тулену. – Святой Манас сделал ханом жедигерцев Багыша, а дети его пошли против народа и сына великодушного. Его дух обязательно покарает Кыяза.

– Мое дело маленькое, – ответил Тулен и спросил: – Куда вы направились?

– Нужно помогать скотнику, – ответил Куту. – Один не справляется.

– Если нужно, – сказал Тулен, – я выделю одного перегонщика лошадей для вас.

– Было бы очень хорошо, – обрадовался Куту.

– Э-э-й, Карадо-о-о! – крикнул Тулен одному из своих табунщиков.

На зов Тулена прискакал подросток лет четырнадцати. Он был широкоплечим, но очень хилым мальчиком. Он поздоровался со старцем. Куту ответил на приветствие. Мальчик обратился к Тулену:

– Слушаю вас, Тулен ава.

– Отныне ты переходишь в распоряжение Куту авы, – Тулен кивнул на старца.

– Хорошо, Тулен ава, – отозвался мальчик.

– Спасибо, Тулен, – эр Куту от души поблагодарил помощника Карагула и обратился к мальчику: – Поехали, Карадоо.

Тулен поехал в обратную сторону, где толпились перегонщики табунов из Таласа. Эр Куту ударил пятками по бокам Бозбышты, не отрывая взгляда от Карадоо. Мальчик вызвал у него большую жалость. До чего он тощий, думал старец Куту, состоит из одних костей. А глаза у мальчика горели жизнелюбием и стремлением к подвигам. Кутчечен почувствовал, что мальчик Карадоо стал очень дорогим ему, подарком самого Тенгри. Всю жизнь он мечтал иметь сына, но до сих пор Тенгир не позволял ему такого счастья. Он направил Бозбышты в сторону пастбища и ударил плеткой по крупу коня. Карадоо погнал своего коня за старцем Куту, который постоянно присматривал за ним в пути. Через некоторое время старец обратился к Карадоо:

– Я смотрю, сынок, на тебя, – сказал старец Куту мальчику, – и удивляюсь.

Карадоо усмехнулся.

– Что во мне удивительного, – улыбнулся он. – Перед вами самый настоящий раб.

– Нет, сынок, – возразил Куту. – Ты у меня больше не будешь рабом. Ты станешь мне сыном. Смотрю на тебя и вижу самого близкого человека. Вот это для меня стало удивительным.

Странно, подумал Карадоо, в ауле говорили, что перегонщики табунов в землях Жеты-Озен станут рабами жедигерцев. А тут усыновляют. И Тулен ава тоже относился перегонщикам очень мягко, не так, как к рабам. А как к братьям. О-о, Синее Вечное Небо, неужели Тенгир смилостивился! Карадоо посмотрел на аксакала Куту любящими и счастливыми глазами.

– Спасибо, ата, – сказал Карадоо. – Буду относиться к вам как к отцу.

– Чувствую, что на тебе порча, – сказал Куту. – Ты слишком худой.

– Да, мой родной отец испугался вашего войска и навел на меня порчу, – признался Карадоо. – Я рос силачом.

– Приедем на пастбище, – сказал старец Куту, – я тебя расколдую…

Через некоторое время они подъехали к отдельно стоящей юрте, вокруг которой паслись множество овец и коз. Из юрты вышел человек им навстречу, видимо, он услышал топот копыт. Он поздоровался с ними.

– О-о, Кутман ава, помощника для меня привел, – обрадовался он.

– Нет, он не твой помощник, Бирал, – ответил старец Куту, спешиваясь, – а хозяин. Это ты будешь ему помогать. Он мой сын. Зовут его Карадоо. Приведи козочку для жертвоприношения Тенгри.

Бирал заметно обрадовался и побежал ловить козочку на горном утесе, где паслось стадо коз…

Бирал сварил в казане свежее мясо. Старец Куту сначала напоил Карадоо горячим шорпо, потом раздел до пояса и окутал шкурой все его тело. Сверху накрыл постелью таким образом, чтобы мальчик мог только дышать. Сам старец Куту начал молиться Тенгри, прося его благословения для Карадоо. Закончив молитву, он обратился к Карадоо:

– Как пропотеешь, вставай…

Карадоо почувствовал, что дыхание у него участилось и все тело обливается обильным потом. По мере того, как лился пот, ему становилось легче и лучше. Он приподнял голову, когда перестал потеть.

– Мне уже лучше, – сказал он.

Куту подал ему одежду…

– Садись к дасторхану, – сказал старец Куту Карадоо, когда тот был готов к приему пищи.

Карадоо охотно поел свежего мяса, попил еще шорпо…

Утром следующего дня Кутчечен собрался к себе в аул. Прежде чем отправиться домой, он поручил Карадоо упражняться, поднимая тяжести, и питаться обильно, больше мясом, не жалея скота…

* * *

Через месяц приехал старец Куту с дополнительной провизией на пастбище и не узнал Карадоо. Тот поправился настолько, уже нельзя было назвать его хилым мальчиком. Перед старцем Куту он предстал стройным джигитом и выглядел как настоящий силач.

– Прекрасно, – похвалил аксакал Куту. – Продолжай дальше работать в таком же духе.

Старец Куту рассказал, что приехал с войском хан Кыяз из Таласа с большой добычей. Пригнал еще больше лошадей и другого скота. Еще он привез беременную жену Семетея Айчурек с ее имуществом и десятками служанок, чтобы жениться на ней. В долине Жерге-Тал земель Жеты-Озен разместился аул Айчурек в несколько сотен юрт. И в этом ауле Кыяз хан собрался устроить большой пир по случаю своей женитьбы на Айчурек…

Со слов отца Куту Карадоо понял, что тот недолюбливает своего хана. Он не мог прямо спросить о причине его неприязни к Кыязу. Предположил, что старец сам когда-нибудь расскажет о своем отношении к правителю жедигерцев. Старец Куту вскоре уехал обратно. На этот раз он оставил скакуна Бозбышты Карадоо, чтобы они привыкли друг к другу. Карадоо очень этому обрадовался. И начал он объезжать на Бозбышты все земли пастбища и познакомился со многими людьми, в том числе и с теми, кто жил по соседству с аулом тети Айчурек. Как он мечтал служить Семетею в детстве, быть рядом с ним вместе с Кюлчоро и Канчоро и защищать кыргызскую землю от врагов! Как он горевал, когда услышал, что исчез Семетей. Он рвался помочь Кюлчоро, когда узнал, что тот скрывается. Отец ему не позволил сражаться с жедигерцами, когда мальчик собрался выступить против них, влившись в ряды джигитов Акжолтоя, внука мастера Болекбая…

Почему-то он обрадовался известию отца Куту о том, что Кыяз привез Айчурек и она беременна. Очень сильно захотел, чтобы родился мальчик, представлял его будущее. Он прекрасно понимал, что если родится мальчик, то он обязательно отомстит за отца, за Семетея. Ему нужны будут сторонники, джигиты и бойцы, чтобы сражаться с коварным врагом, устроившим большую беду для семейства дедушки Манаса. Карадоо представил, что станет самым близким человеком для сына Семетея, если вправду родится сын. Он осознал, что может родиться и девочка. У него потемнело в глазах от такой неприятной мысли. О-о, Тенгри! Пусть родится сын у Семетея, чтобы он вернул хорошую жизнь кыргызам. Карадоо застонал, горячо желая, чтобы тетя Айчурек родила сына. Рождение ребенка Айчурек стало для Карадоо самым важным, чуть ли не жизненным вопросом. Кого она родит, мальчика или девочку? С этим вопросом он ежедневно вставал и засыпал, когда наступала ночь…

Знакомые ему донесли, что через месяц состоится пиршество Кыяза по случаю женитьбы на Айчурек. Рассказали, что по всему свету отправлены вестники с приглашениями на это пиршество. Оповестили всех, что на пиршестве состоятся большие состязания во многих играх. Будут скачки, игры ордо, эр алыш и эр сайыш. У Карадоо промелькнула мысль, что нужно участвовать в этих состязаниях. Только не для награды, а для того, чтобы узнать, кого же родит тетя Айчурек, мальчика или девочку. Пусть его участие в состязаниях станет гаданием на рождение ребенка. Если он победит в состязаниях эр сайыш, то родится мальчик. Если проиграет, то родится девочка…

Слава Тенгри, что ему пришла мысль участвовать в состязаниях. Он перестал думать о рождении ребенка. Теперь он думал только о состязании эр-сайыш, где его победа решит, кого же родит тетя Айчурек. Он начал усердно готовиться к состязанию, сам приготовил пику из дерева и начал упражняться, отрабатывая точность удара. Постепенно усложняя упражнения, стал добиваться высокого мастерства в попадании пикой в любую цель. Успехи были ошеломляющими. Бирал не мог нарадоваться мастерству Карадоо и восхищался богатырским искусством своего хозяина.

Бозбышты и Карадоо стали близкими друзьями. Они полностью изучили и стали понимать привычки друг друга. Когда Карадоо сидел в седле Бозбышты, вместе они казались единым существом, будто прикипели друг к другу…

* * *

Айчурек согласилась выйти замуж за Кыяза, ибо понимала, что нужно жить ради ребенка, находившегося у нее под сердцем. Она не смогла придумать других способов выжить. Она чувствовала, что Кыяз потерял голову от любви к ней и готов рыть землю головой, чтобы добиться ее руки. Он не сможет ее отпустить просто так. Он либо женится на ней, либо закопает ее, чтобы она не досталась более никому. Айчурек крепко задумалась, как устроить свою судьбу и судьбу ребенка в будущем. Она предъявила некоторые требования к своему замужеству, чтобы успеть выполнить все свои замыслы по устройству дальнейшей жизни с Кыязом. Прежде всего, она решила не ложиться в постель к Кыязу никогда. Вместо себя Айчурек замыслила отправлять к нему в постель свою преданную подругу детства Быйты. Та научилась с малых лет говорить точно таким же голосом, как и Айчурек, чтобы не перегружать ее заботами. Они были одинаковы ростом и телосложением. Подруг могли перепутать даже знающие их много лет люди. Нужно, чтобы Быйты согласилась пожертвовать собою ради Айчурек, ради подруги…

Кыяз привез Айчурек в долину Жерге-Тал на землях Жеты-Озен, где основал большой аул для всего ханства жедигерцев. Рядом с юртой Айчурек он возвел и отдельную ханскую юрту. Из-за страстной любви к Айчурек он себе обещал устроить свадебное пиршество на все окрестные ханства и народы, будто для молодой невесты, нареченной с малых лет. Он назначил свадьбу через тридцать дней, как построил аул в долине Жерге-Тал и отправил вестников во все города – Алты-шаар, Кокон, Маргалан, Букар, Самаркан и Анжыян – с приглашениями на пиршество…

Оставалось до пиршества еще два дня. Правители племен и народов из всех городов собрались в путь через земли Бузулган-Чамбыл, где правил местным народом хан Бузумбек. Они решили погостить у Бузумбека и обсудить величину подарков для Кыяза к свадебному пиршеству. Они давно не встречались друг с другом. Каждый радовался, что приглашение на той пришлось кстати, будто Тенгир захотел, чтобы они встретились и насладились беседой о судьбе своих народов, вспомнили прошлое и представили будущее. Бузумбек рассказал гостям новую историю о том, что Кыяз поехал с войском требовать виру за смерть своего брата Толтоя в Талас, в земли Манаса, от сына великодушного, Семетея. Из-за того что Семетей отказался выдать виру, Кыяз убил его, отобрал весь его скот, драгоценности и жену Айчурек. И вот, он устраивает той по случаю женитьбы на Айчурек. Все ханы удивленно посмотрели друг на друга. Никому из них в голову бы не пришло, что могло такое случиться, что Кыяз мог осмелиться обобрать до нитки семейство Манаса. И еще жениться на снохе Манаса, отправив его сына в иной мир.

– Сдурел что ли сын Багыша? – отозвался один из ханов.

– Кто Кыяз, а кто Манас? – возмутился другой.

– Манас объединил всех нас, всех кыргызов, – сказал третий. – Прославился на весь мир взятием Бейджина. А что сделал Кыяз?

– Манас спас все человечество от беды, – продолжил Бузумбек. – Обуздал людоедов сазаншон.

– Кто пойдет против потомка Манаса, – продолжил первый, – того покарает дух Манаса.

– Его покарает и сам Тенгир, – сказал второй. – Ибо Манаса весь мир считал сыном самого Тенгри.

– Где это заведено, – вопрошал третий, – отобрать жену у убитого?

– Тем более у Семетея, сына великодушного богатыря?

– Кыяз плюнул на все наши обычаи, – отметил второй хан. – Айчурек должна была снять с себя черную одежду.

– А ей еще не дали надеть одежду скорби.

– Кыяз совсем обнаглел.

– Пусть его накажет Вечное Синее Небо, – подытожил сам Бузумбек и спросил: – Ну что, бурадары, поедем на той?

– Для нас это не той, – возмутился первый хан, – а оскорбление народной памяти. Я не поеду.

– Я тоже не поеду, – поддержал первого второй. – С каким лицом мы будем праздновать смерть Семетея?

– Нельзя нам устраивать праздник из-за беды семейства Манаса, – сказал Бузумбек. – Расходимся по домам.

Все ханы народов и городов по соседству с землями жедигерцев Жеты-Озен отказались принять участие в свадебном пиршестве Кыяза с Айчурек. Они отправили вестника с таким сообщением в аул Кыяза и разъехались по домам…

* * *

Кыяз не ожидал такого ответа от соседей. Они передали устами вестника следующие слова: «Твое посягательство на святыню кыргызов, семейство великодушного Манаса, огорчило всех нас, а возможно, и всех наших врагов, ибо они тоже почитают его память как земное божество. Ты поступил очень низко. Поднял руку на великодушие, веру и крепость кыргызов. Ты оскорбил всех нас перед Тенгри под Вечным Синим Небом. Будь проклят твой род навеки!» Кыяз удивился и усмехнулся. До чего доводит людей простая зависть! Промелькнули перед его глазами лица всех ханов, с которыми не раз доводилось общаться за одним дасторханом, празднуя особые события в их жизни. На месте Кыяза каждый из них поступил бы точно так же, как и он. Они не понимают, что такую судьбу назначил Кыязу сам Тенгир еще в давние времена. Тенгир не зря подружил его с Канчоро. Если бы не Канчоро, сам Кыяз никогда бы не осмелился поднять руку на святыню кыргызов. Он понимал, что дух Манаса накажет всякого, кто покушается на его семейство. Но он всегда себя оправдывал тем, что это дело рук человека, самого близкого семейству Манаса, самого Канчоро. И даже в том, что Кыяз сейчас женится на Айчурек, виноват Канчоро. Это он его уговорил жениться на ней. Он почувствовал, что необходимо с кем-то поделиться и посоветоваться. Стал вспоминать своих богатырей, Кадырбая и Тулебая, деливших с ним умение мыслить по-разному. Встали перед глазами они, павшие смертью храбрых на войне против Семетея в Таласе. Как они погибли! Нелепо. Нельзя даже сказать, что они погибли мужественной смертью. Ему сейчас показалось, что они погибли из-за Семетея. Да, да, они погибли, чтобы у Семетея не случилось беды. Предатели, как хорошо, что они погибли! Он ударил себя по голове. Молодец Канчоро! Но его сейчас нет рядом, чтобы посоветоваться. Кыяз ударил по колоколу. Вбежал в юрту актаяк.

– Слушаю вас, мой хан!

– Собери ко мне старцев и знатоков нашего народа, – велел Кыяз.

Актаяк мигом удалился исполнять веление хозяина. Хан несколько дней назад уже собирал старцев и знатоков жедигерцев. Просил их выказать гостеприимство всем гостям, которые прибудут из соседних земель и городов. Теперь придется им сказать, что соседи отказались участвовать в пиршестве. Старцы и знатоки, возможно, заинтересуются, почему соседи отказались, либо пропустят мимо ушей. В прошлом разговоре Кыяз заметил, что многие их них согласились пригласить соседей без особого желания…

К вечеру начали прибывать в большую ханскую юрту Кыяза старцы и знатоки народа жедигерцев. Среди старцев находился аксакал Кутчечен, эр Куту, который сильно противился в свое время намерению Кыяза потребовать виру у Семетея. Однако после усыновления Карадоо он стал одобрять поход Кыяза в Талас. Зашли в юрту Кыяза старцы Сынчы и Капчалчы. Приехали с пастбищ глава табунщиков Карагул со своим помощником Туленом. Всего собралось около пятнадцати человек. Кыяз поздоровался со всеми и рассказал о том, что соседи не желают участвовать в пиршестве по случаю женитьбы Кыяза. Такое решение соседей было крайне оскорбительным для жедигерцев. Все несколько приуныли от поступка соседних народов.

– От них мы такого не ожидали, – горестно сказал Кыяз.

– Но их можно понять, – сказал Кутчечен. – Я тоже не одобрил поступок Кыяза.

– Мы кто в этой жизни? – сказал Кыяз. – Должны молча проглотить обиду, когда нас убивают?

– Толтой сам полез к ооганцам, – утвердительно сказал Кутчечен. – Он сам виноват в своей смерти.

– А как нужно было защищать свою честь? – спросил Кыяз. – Семетей женился на Чачыкей, которая была невестой Толтоя.

– Вот и в то время ему и следовало отобрать ее у Семетея, – ответил Кутчечен. – Тогда духу не хватило у него.

– Семетей женился на невесте Толтоя, – вмешался в разговор Карагул. – А Толтой захотел жениться на невесте Семетея. Большой разницы не вижу.

– Хватит спорить! – буркнул Кыяз. – Я доделал дело, начатое моим старшим братом. Сам Канчоро, брат Семетея, одобряет мой поступок.

Кыяз говорил жестко и громко, голосом, не терпящим возражений. Все старцы и знатоки мигом замолчали и перестали выражать свое мнение.

– Решайте вопрос, – продолжил Кыяз. – Как провести пиршество без участия наших соседей?

– Очень просто, – сказал Карагул. – Тулен будет руководить ходом пиршества.

– Хорошо, – сказал Кыяз. – Встретимся на празднике…

Старцы и знатоки народов разошлись по домам с тяжелым сердцем. Многие из них были согласны с решением соседей, ибо все боялись кары духа Манаса. Но все понимали, что виновен в нападении на народ Манаса только сам Кыяз. Тем и утешали себя, ожидая кары только для Кыяза.

* * *

С утра следующего дня долина Жерге-Тал земель Жеты-Озен начала заполняться людьми, хотевшими принять участие в пиршестве. Неделю назад по всей долине выросли аулы из белоснежных юрт. Каждый род жедигерцев возвел по две-три юрты для гостей, прибывающих на той Кыяза. В каждой юрте ломились дасторханы от изобилия яств. Под руководством Тулена часть джигитов начала заниматься подготовкой праздничных состязаний по играм ордо, кокбору, эр алыш, эр сайыш и борьбе силачей. Впервые народу жедигерцев удалось посмотреть на Айчурек, когда она явилась на бракосочетание с Кыязом перед маалимами. Весь народ обомлел от ее красоты. Пролилось много кумыса из чашек, что упали из рук людей, потерявших дар речи. Многие, кто измельчал мясо для бешбармака, порезали свои руки ножами. Кто-то спотыкался на ходу, не отрывая глаз от красоты Айчурек. Народ понял, почему погиб Толтой, почему поехал Кыяз с войском в Талас. Каждый жедигерец оправдал поступки своих ханов для завоевания руки и сердца феи изумительной красоты. Наконец бракосочетание закончилось. Айчурек ушла в свою юрту. Народ вздохнул облегченно и вернулся к пиршеству, очнувшись от очарованности неземным видением. Среди народа жедигерцев находился и Карадоо, который с малых лет мечтал служить семейству Семетея в качестве воина. Он много раз слышал о красоте Айчурек, но никогда ее не видел. Он сегодня ее увидел первый раз в жизни и увидел в ее глазах великую тоску. Карадоо почувствовал, что она недовольна своим положением и выходит замуж ради только некого неизвестного дела. Карадоо понял, что она выходит замуж, вернее согласилась выйти замуж за Кыяза, ради существа, находящегося у нее под сердцем. Иначе она бы погибла вместе с ребенком. У Карадоо сжимались кулаки сильнее и сильнее. «Я всегда к твоим услугам, Айчурек эже», – обещал себе Карадоо…

Состязания в играх развивались бурно и были очень интересны народу. Народная борьба привлекла особенно много людей, желавших посмотреть на силачей. Под конец болельщики разделились на две части. Одни болели за балбана Каратаза, сына Капчалчы. Другие болели за балбана Сарытаза, сына старца Сынчы. Боролись они очень долго, никак не могли одолеть друг друга. И наконец Каратаз одолел Сарытаза, заплакавшего от обиды. Карадоо принял участие в играх эр сайыш. Он победил в четырех поединках и попал на окончательный поединок с богатырем Кужерменом, который отрезал хрящи у Кюлчоро. Об этом говорил весь народ, восхваляя его поступок. Говорили, что сделали очень правильно, наказав так убийцу Толтоя. Кроме того, Кюлчоро привезли в земли Жеты-Озен рабом у табунщиков Карагула. Карадоо слышал все это. Мечтал, что придет время, когда кончатся черные дни для семейства Семетея и эже Айчурек, брат Кюлчоро, сам Карадоо и сын Семетея все вместе возвратятся в родной Талас, в земли Ала-Тоо. Нужно, чтобы эже Айчурек родила сына. Карадоо почувствовал: кто родится у эжешки Айчурек, сын или дочь, зависит только от него. От его поединка с Кужерменом. Нужна только его победа. И еще ему нужно отомстить за хрящи Кюлчоро. Он повернул Бозбышты в сторону врага. Карадоо увидел взмах руки служителя порядка и ударил по бокам скакуна Бозбышты пятками. И полетел на «крыльях», чтобы добыть победу…

* * *

Прошло неполных девять месяцев со дня женитьбы Кыяза на Айчурек. В первые шесть месяцев Айчурек предприняла все меры, чтобы Кыяз не подозревал о том, с кем ему доводится проводить страстные ночи. Ее подруга Быйты исполняла свою роль блестяще. С наступлением ночи Айчурек исчезала из своей юрты, оставляя вместо себя подругу. Признаки беременности у Быйты они соорудили при помощи кожаных покровов, которые тщательно очищались и накладывались на живот слоями под тканью. Последние месяцы Айчурек сама принимала Кыяза в своей юрте, но не подпускала его близко к себе, ссылаясь на беременность…

Айчурек с помощью чародейства сумела продлить срок своей беременности до тринадцати месяцев. Оставалось продержатся еще неделю, чтобы Айчурек родила ребенка через девять месяцев после замужества. В этом случае народ бы признал, что ребенок от самого Кыяза. А плод стремился увидеть свет и очень беспокоил Айчурек. По всему телу появились боли, особенно болели бедра. Кости ломило, будто на них давили камнями. Кроме того, заболели суставы, будто растягивались кости сами собой. Айчурек была вынуждена объявить о начале родов. Она пригласила служанку Карачач, которая находилась в соседней юрте.

– Карачач! – крикнула она.

– Слушаю вас, ханшайым! – прибежала Карачач.

– Чувствую, что начинаются роды, – сказала Айчурек. – Пригласи ко мне Быйты.

– Хорошо, ханшайым, – отозвалась Карачач и побежала исполнять поручение хозяйки.

Карачач была служанкой у старших жен хана Кыяза. Первая старшая жена его, Жайнаке, была дочерью Жанаалы, главы одного племени. Кыяз женился на ней, как только его выбрали ханом жедигерцев после гибели Толтоя в бою с Семетеем. За несколько лет она не смогла забеременеть от Кыяза. Приближенные Кыяза посоветовали ему жениться еще раз. Второй его женой стала девушка по имени Каракез, единственная дочь великого богатыря Кунжу. Она тоже не смогла обрадовать Кыяза потомком великого хана Багыша. Карачач служила у обеих жен Кыяза. Она боялась даже вспоминать дни, когда она терпела от двух жен Кыяза побои, оскорбления и унижения. Сам Кыяз никогда не интересовался, что происходит в душе и в жизни служанки…

Как только Кыяз привел из Таласа Айчурек, он назначил Карачач ее прислугой. Только у Айчурек Карачач познала, что такое человеческое отношение. Айчурек относилась к ней как к родной сестрице, хотя не знала и не помнила своих родных сестер. Уже через месяц службы у Айчурек Карачач относилась к своей хозяйке с великим доверием…

К Айчурек прибежали Быйты и ее две подруги. Следом за ними бежала Карачач. В это время из ханской юрты выходил по нужде хан Кыяз. Он увидел, что заходят в юрту Айчурек женщины с обеспокоенными лицами.

– Что случилось? – успел он спросить у Карачач.

– У ханшайым начались роды, – ответила Карачач и тоже юркнула в юрту.

Кыяз сильно задумался. Справив нужду, он вошел к себе, в ханскую юрту. Последние шесть месяцев он был в недоумении от беременности Айчурек. Ему говорил еще в Таласе Канчоро, что Айчурек на третьем месяце беременности. Если так, то она родила бы еще полгода назад. Выходит, Канчоро его обманул, либо Айчурек вообще не была беременна. Он сообразил, что Канчоро не мог обмануть. Что-то не то. Возможно, здесь замешано страшное чародейство. Он позвал к себе актаяка и велел ему собрать всех аксакалов и знатоков народа. Как только актаяк убежал исполнять его распоряжение, ему опять полезли в голову разные мысли. Не зря предупреждал Канчоро, что Айчурек была в положении еще тогда, когда первый раз увидел ее Кыяз. Значит, ребенок от Семетея…

Начали прибывать старцы и знатоки жедигерцев. Вместе с аксакалом Куту вошли в ханскую юрту несколько человек.

– Будь здоров, хан Кыяз! – поздоровался старец Куту. Народ называл его по-разному. Из-за красноречивости его называли Кутчеченом. А когда он молил даровать людям благословение, его называли Кутманом.

– Будьте здоровы, Кутман ава, – ответил хан Кыяз. – Проходите, рассаживайтесь.

Хан Кыяз указал на почетные места. Тем временем вошли в юрту еще несколько человек и начали рассаживаться один за другим.

– Слушаем вас, хан Кыяз, – обратился старец Куту к Кыязу, после того как в юрте установилась тишина.

– У Айчурек начались роды, – сказал хан Кыяз. – Не выходя из этой юрты, вы должны определить по времени, чей ребенок рождается, Семетея или мой.

Наступила гробовая тишина. Кыяз позвал актаяка, находившегося в это время снаружи юрты по хозяйственным делам. Тот заглянул в юрту.

– Угостите гостей кумысом, – велел Кыяз.

Среди гостей началось обсуждение сроков беременности Айчурек. Спорили между собой о том, когда женился Кыяз на Айчурек. Постарались вспомнить все детали женитьбы, включая игры, в которых состязались знаменитые мастера. И наконец старец Куту откашлялся, когда джигиты ему подали чашку кумыса.

– Хан Кыяз, – заговорил он. – Мы посчитали: прошло ровно девять месяцев со времени твоей женитьбы на Айчурек. Значит, родится твой ребенок. Так что ты должен радоваться рождению младенца.

– Хорошо, – сказал хан Кыяз. – Ваши слова рассеют у народа сомнения о правопреемственности ханского рода.

– В этом не сомневайся, – продолжил старец Куту. – Народ хочет, чтобы Айчурек родила богатыря, продолжателя рода хана Багыша и твоих дел.

«Не надо, – завопил внутренний голос Кыяза. – Пусть родится девочка, а сын – потом, когда она немного подрастет». Он все еще сомневался, что Айчурек рожает от него. Канчоро не мог обмануть. Друг просил, чтобы Кыяз умертвил ребенка, которого носила Айчурек под сердцем. Он тоже беспокоится за свою жизнь. Если мальчик вырастет, то станет угрозой для обоих ханов. Он обязательно постарается отомстить за смерть своего отца, за смерть Семетея…

– Он станет потомком великого хана Багыша, – продолжил Кутчечен. – Грозой для врагов. Кормильцем для всех нас, жедигерцев. Пусть он станет великим завоевателем всех земель, вплоть до Жет-Кайт.

– Спасибо за пожелания, – хмуро ответил Кыяз, он мучительно размышлял о своем будущем. – Самое главное, чтобы он родился здоровым.

– Да, да, – поспешил согласиться старец Куту, ему стало неудобно от чувства, что он, не дожидаясь рождения ребенка, начал мечтать о благе, которое должен принести еще не родившийся малыш.

– Пусть он родится здоровым, – продолжил он и поднял обе руки к небу. – О-о, Тенгир наш! Покровительствуй рождению малыша – сына Кыяза.

Ладонями обеих рук он погладил лицо сверху вниз. Все сидевшие в юрте гости повторили его действие. Старец Куту посмотрел в глаза Кыяза и увидел отчаянное недовольство известием о рождении ребенка у жены. Старец Куту понял, что хан не хочет рождения мальчика. Он понял, что Кыяз очень сомневается в своем отцовстве.

– Если пойдут дурные разговоры о ребенке, – проговорил Куту, – жалеть никого не надо. Надо срубать всем головы.

Этими словами Куту усилил сомнение в душе хана Кыяза. Сам Куту не понял страшного действия своих слов на настроение хозяина.

– Вы ответили на мой вопрос, – сказал хан Кыяз гостям. – Теперь вы можете быть свободны.

Через некоторое время гостей в юрте не осталось. Кыяз позвал актаяка.

– Срочно ко мне приведи семь старух-колдуний, – велел Кыяз и спросил: – Знаешь, где они обитают?

– Да, мой таксыр, – ответил актаяк. – Знаю.

Речь шла о семи старых женщинах, которых считали в народе колдуньями и сторонились, обходя как можно дальше, чтобы не иметь с ними никаких дел.

– Давай быстро, – велел ему Кыяз. – Скажи Карачач, пусть уберет здесь посуду.

Актаяк выбежал из юрты. Кыяз прислонился к подушке правым боком и задумался так глубоко, что даже не заметил, как в юрту вошла Карачач и занялась уборкой дасторхана…

Бесшумно и тихо одна за другой входили семь старух в ханскую юрту. Кыяз даже не повернулся к ним. Он задремал под действием хмельного кумыса.

– Будьте здоровы, наш таксыр! – приветствовала его старшая из старух, Жетикемпир, громким голосом.

Кыяз дернулся на месте и повернулся к старухам.

– А-а, знаменитые старухи мои, – приветствовал их хан Кыяз. – Будьте и вы здоровы.

Хан выпрямился. Он тоже прекрасно знал о них. Не раз приходилось слушать о проделках стоящих перед ним старух. Где бы они ни находились, везде сеяли обман и потасовки, разрушали отношения между людьми.

– Вы позвали нас к себе, о-о, таксыр, – продолжила Жетикемпир. – Мы рады служить великому хану жедигерцев.

Кыяз выпрямился еще сильнее и велел старухам рассаживаться на олпоках. Всем им было за девяносто. Самой молодой из них исполнилось в этом году восемьдесят девять лет.

– Карачач! – велел хан. – Угощай уважаемых матерей кумысом!

Карачач молча налила всем по чашке кумыса.

– Теперь можешь уходить, – сказал Кыяз служанке. – Помоги ханшайым.

Когда появились старухи, Карачач почувствовала: что-то неладное задумал хан Кыяз. Она решила разузнать что, подслушивая разговора Кыяза со старухами. Она вышла из юрты и потопала в сторону юрты Айчурек. Но через некоторое время вернулась на цыпочках к ханской юрте и прислонилась к ней снаружи, делая вид, будто поправляет узлы веревок…

– У моей жены вчера начались роды, – сказал Кыяз старухам.

– Ой, как хорошо, – обрадовалась Жетикемпир. – Прибавление в ханской семье.

– Спасибо! – буркнул хан Кыяз сурово.

Женщины от сурового голоса хана примолкли, чуя какие-то неприятности от прибавления в семье.

– Если родится девочка, – сказал Кыяз, – я буду безмерно рад ее рождению.

– Пусть Тенгир вам поможет, – встряла Жетикемпир.

– Я подозреваю, что родится мальчик, – продолжил хан Кыяз. – Который может быть потомком великого Манаса, устроившего большой шум по всему свету. Если так, то нам всем несдобровать. Мне необходимо избавиться от него.

– Правильно, Кыяз хан, – поддержала его Жетикемпир. – Нужно избавиться от него. Он вам отомстит за ваши дела.

– Озолочу ваши руки, – сказал Кыяз старухам, – если вы поможете мне в этом деле. Надо отрезать пуповину мальчика, рожденного женой моей Айчурек, отравленным кинжалом.

– Ваше желание для нас прямое повеление, – протараторила Жетикемпир. – Дайте нам отраву и кинжалы.

– Если удастся вам исполнить мое поручение, – обещал хан Кыяз, – я вам поставлю памятники из золота.

Рассмеялись старухи, поглядывая друг на друга.

– Рано нас хороните, наш дорогой таксыр, – сквозь смех сказала Жетикемпир. – Мы еще жить да жить хотим.

– Выполню любое другое ваше желание, – обещал хан Кыяз. – Говорите.

– Выдай нас замуж за тридцатилетних джигитов, – молвила Жетикемпир, выражая мечту всех старух.

Видимо, между собой они в разговорах мечтали о молодых женихах. Кыяз схватился за воротник своего халата от удивления.

– Хорошо, матери мои, – вынужден был обещать хан Кыяз…