Читать книгу Дорога во все ненастья. Брак (сборник) - Николай Удальцов - Страница 10
Дорога во все ненастья
Художник Григорий Керчин
ОглавлениеЭто хорошо, что с нами был Петр – он умеет прояснить самую запутанную ситуацию.
В этот раз, он прояснил ситуацию так.
Еще когда мы только подъезжали к зданию, в котором находился вытрезвитель, я не то, чтобы спросил, а скорее, размыслил вслух:
– А мы сами понимаем – что хотим сделать для Василия? – и Петя, не то, чтобы ответил, а скорее, размыслил в ответ:
– Нет. Но ведь нас не смущает то, что мы не всегда понимаем – что хотим сделать и для всех остальных людей…
…Калуга открывалась Киевскому шоссе постепенно, меланхолично и неторжественно – как-то провинциально.
Вначале огородами, с малюсенькими домиками в одну-две комнаты, потом пригородными деревнями, где среди деревянных домишек попадались кирпичные особняки олигархов местного масштаба, и, наконец, своими дореволюционными пригородами.
Восстановленными церквями, золотившими окружающую действительность своими куполами.
– Красивые купола. Было бы время, здесь вполне можно было бы поработать, – сказал Андрей, а я вспомнил, как недавно разговаривал с батюшкой из церкви Иоана-война:
– Видимо, я никудышный православий, – сказал я ему, когда оказалось, что я не знаю, какой рукой нужно креститься, – Утешает то, что католик из меня получился бы еще хуже.
А батюшка ответил мне:
– Если сомневаешься в своих добродетелях, значит с православием в твоей душе все в порядке…
У батюшки было два «Ордена Боевого Красного знамени», а у меня только грамота от ЦК профсоюзов, но он признавал мое право разговаривать с ним на равных.
И мы оба не лицемерили.
Я ведь и вправду, до сих пор не знаю, что больше портит жизнь большинству людей: мысль о том, что Бога нет, или мысль о том, что с Богом когда-то придется встретиться…
…Калужский пригород завершился своим чередом. А потом появился сам город.
Среднеэтажный, среднечистенький.
Среднебезработный.
– Калуга – красивый город, – проговорил Андрей.
– Почти, как Тверь. А Тверь – очень красивый город, – ответил ему Петр.
– И Калуга, и Тверь – красивые города, – добавил я. А Петр подытожил:
– И Калуга, и Тверь – красивые города.
Если в них жить не надо.
Все чужие города красивые, до тех пор, пока в них не приходится жить. А, как только в них начинаешь жить – они становятся тем, что они есть.
Чужими городами.
Наверное, оттого все люди живут в своих, а не в чужих городах…
…Найти дорогу к больнице было не сложно. Прямо на въезде в Калугу стоял указатель «Ахлебинино», а в самом Ахлебинине оказалось одно единственное здание, огороженное забором из металлических прутьев.
На побеленных воротных столбах, видимо для тех, кто не верит с одного раза, висели две черные таблицы с желтыми буквами: «Вторая психоневрологическая больница г. Калуги»
По одной на каждый столб.
Василий тоже увидел эту надпись.
Он посмотрел на меня, и его лицо потускнело:
– Вы верите, что я брошу пить? – в этот момент, он был настолько жалок, что я не смог ему соврать:
– Нет. Ведь водка сильнее человека.
Но это ничего не меняет…
Вася вышел из машины, но не пошел никуда, а так и остался стоять в нерешительности в нескольких шагах от «Ленд-ровера».
И тогда Андрей тихо проговорил:
– А ведь когда-то его картины можно было любить без сострадания.
Петр ответил:
– Когда-то, без сострадания можно было любить его самого…
Вообще, слово имеет очень большую силу.
Даже не смотря на то, что дураки тоже так считают.
Помню такой случай – заехали мы с Андреем к Петру.
А у Петра был, да кажется, продолжается и сейчас, весьма своеобразный роман.
Впрочем, то, что у Петра был роман – это не удивительно. У него все время роман с кем-нибудь.
Удивительным было другое.
Однажды я слышал разговор между этими «любовниками». Конечно не весь разговор, а только ту часть, которую можно услышать, находясь в одной комнате с человеком, говорящим по телефону:
– …Сегодня холодно. Ты не забыла надеть теплые носочки?
– …А шарфик ты надела?
– …А теплые колготочки?
Для разговора между любовниками – самое оно.
Но в тот раз, слушая их разговор, я как-то даже не задумался о том, что если мы так заботливы и деликатны со своими женщинами – то, какого черта они нас терпят в постели?
Добавлю, что Петру пятьдесят четыре, а она – училась в одном классе с его старшим сыном. И Петр называл ее «доченькой». И еще – «Баунти».
Как-то раз, «доченьке» приехал ее одноклассник.
Бывший спецназовец, или что-то в этом роде.
В общем, самбист и боксер в одной коробке.
И стучался он в дверь Петиной квартиры именно как самбист и боксер, по крайней мере, районного масштаба.
– Ну-ка, выйди, дядя Петя, – сказал он Петру, – Разговор с тобой будет.
– Когда-то, когда они все приходили ко мне делать уроки, я кормил их конфетами, а они говорили мне: «Вы…», – проговорил Петр, оглядываясь на нас с Андреем.
Мне этот спецназовец сразу не понравился:
– Давай-ка я выйду с тобой.
– Не стоит, – ответил мне Петр, – Сидите на месте.
Но я не успокоился:
– Андрей, выйди-ка за ними. И если – что, ни во что не ввязывайся, а зови меня.
Потом, Андрей рассказал мне, каким получился разговор:
– Если я тебя еще хоть раз с ней увижу, дядя Петя – придушу, – начал спецназовец, или, кто он еще там. А Петр спокойно ответил ему:
– Знаешь, Максим, какое огромное преимущество у меня перед тобой?
– Какое еще преимущество?
– Если ты, молодой спортсмен, справишься со мной, пожилым уже человеком, то это будет позор для тебя.
А если не справишься – тоже позор.
Малый был явно озадачен:
– И что же мне делать?
– Быть лучше, чем я…
– Вот и весь конфликт? – спросил я Петра.
– Конечно – нет, – ответил он.
– А в чем проблема?
– В том, что я не рассказал ему о том, какое огромное преимущество у него передо мной.
– А какое ж у него преимущество?
– Возраст…
– А почему бы тебе ни жениться на ней? – спросил я Петра.
– Потому, что я на три месяца старше ее отца.
– Не думай о возрасте. Сделай человека счастливым на год – и считай, что поступил честно. Это куда важнее, чем фантазировать о вечности.
– Для этого мне нужно говорить с ней о любви.
А в моем возрасте говорить о любви к молодой девушке – это брать кредит, который ты заведомо не сможешь отдать…
– Не переживай, – сказал я ерунду. Правда, выбора слов у меня не было, – В любом возрасте есть свои достоинства и свои недостатки.
– Не переживаю, – ответил Петр, – Но возраст – это не грядка для целей, а могила для иллюзий…
Вообще-то Петр, словом владеет.
Видел я однажды, как он разговаривал с покупателем его картины.
Есть такие покупатели, которые спокойно могут выложить тысячу проигранных в карты долларов, но не понимают, как можно платить за картину:
– Триста долларов? Вы же ее сами написали?
– Если бы эту картину написал не я сам, а Ван-Гог – она стоила бы тридцать миллионов.
– Триста долларов за не большую картину? – не унимался покупатель.
– Для этой картины, это совсем не дорого. Может быть, это дорого для вас? – такое тонкое хамство, покупатель не раскусил, и продолжал кипятиться:
– А для вас – это не слишком жирно?
– Для меня? – тут Петр свалил покупателя наповал, потому, что заставил его шевелить мозгами:
– Вы – что? – сказал Петр, – Мне не по карману покупать мои картины…
…И вот теперь, Вася Никитин один стоял у капота моей машины и молчал.
И мы, сидящие в машине, молчали тоже, и, наверное, каждый из нас думал: «Пошли мне Господи слова, которые были бы лучше молчания…»
…Понятно, что идти на переговоры к врачу нужно было нам с Петром.
Андрей остался с Василием.
Не то, чтобы мы боялись, что тот убежит, просто не стоило оставлять Васю одного в такой момент.
Какой момент?
Мы и сами не знали.
Думали, что то, что происходит – трагедия.
А это была только прелюдия…
…У дверей нам встретилась женщина в белом халате.
Интересная вещь, мужчины всегда одевались однообразно: фрак, сюртук, пиджак, а женщины – наоборот – расцвечивали свои одежды и по форме, и по содержанию.
Но, в то же время, как, на мой взгляд, форма – от военной, до медицинского халата – идет к лицу женщине, и как она глупит мужчину.
Хотя многие считают – наоборот.
– А доктора еще нет, – сказала женщина, и нам ничего не оставалось сделать, кроме, как посмотреть на часы.
– И здесь такой же бардак, как во всем государстве, – безэмоционально констатировал я. А Петр ответил:
– Наводить порядок в государстве – довольно унылое занятие.
– Откуда ты знаешь?
– Сужу об этом по мытью посуды у себя на кухне…
В дверь входили и выходили разные люди, и прошедшего мимо нас врача, мы не заметили, но таже самая женщина в белом халате, выглянув из окна второго этажа, крикнула нам:
– Доктор пришел…