Читать книгу Дьяволица с прекрасным лицом - Николай Василевский - Страница 8

Италия. Рим. Июль. 6-й год нашей эры.

И тут, будто кто-то переключил меня. Сам того не осознавая память перенесла меня на четыре года назад. Листья отчаянно цеплялись за ветки деревьев. Стояла ранняя осень… в то утро я проснулся рано и, решив, что мать ещё спит, пошёл на кухню. Но всё произошло не так, как я планировал. У матери на меня в то раннее утро оказались другие планы.

…Она буквально завалилась грудью на прилавок. И широко раскрыв рот, стонала. Я испугался.

– Вам плохо?

Она подняла мутные глаза на меня и приподнялась на руках.

– Олимпайодорос,* ты можешь идти! – и женщина хлопнула себя по попе. Оттуда, из-под туники, выполз длинноносый грек. Скорее всего, эолийского происхождения. Женщина, ей на вид было около тридцати лет, я только сейчас заметил, сдвинула широко расставленные ноги, и, тряхнув густой длинной гривой чёрных волос, посмотрела на меня.

– Рано просто сегодня открылись, – выронила она, – не могла проснуться, иногда раб… вот уж действительно, подарок Олимпа, лижет мне сзади. Прямо волшебник какой-то! Муж не хочет. А так… я с утра в нужной форме – готова к работе. Я вся теку… а мужики возле лавки моей, потом… так и вьются. Покупают товар… охотней. Хорошее вложение денег!

– Ясно, – еле выдавил я. – Мне бы яблок… мама просила купить…

– Ага, яблочки захотел! У нас… молодой господин… яблочки самые лучшие на всём рынке, покупайте не пожалеете, так что, – и тут её взгляд остановился на мне. Хищно изогнулись в змеино-лукавой улыбке губы. Она немного пригнулась к прилавку, так, что полная грудь едва не вывалилась из-под ткани. Она увидела, что перед ней стоит очень смущённый молодой мальчик, и какая-то мысль мелькнула в её голове. – А может… может тебя угостить чем-то другим? Иди сюда, под прилавок! Я ещё не кончила… и вся теку… ммм… губки у тебя красивые… молочные ещё… голосочек звонкий… женщину, видно, ещё не пробовал на вкус? Пробовал? Язычком поработаешь… разговорчивый! Я уж тебя… угощу по полной! Постараюсь, как для родного!

– Ннннет… – еле выдавил я, густо краснея, – мне яблок…

– Ну, я яблок, так яблок, – беря из моих рук корзинку, доброжелательно молвила женщина. – А если передумаешь – заходи! Ты мне понравился! Этот Олимпайдорос… ну… что за имена такие! Совсем обленился… пороть его надо! Тогда работать будет лучше!

К реальности меня вернул голос Хрюма:

– Чего молчишь, мальчишка? Ты что, язык проглотил?

В этот момент я готов был провалиться сквозь землю. Это было страшнее смерти. Я пришёл к любимой девушке, а она меня предала. Она выставила меня на всеобщее посмешище и позор. Я был юн, мне было всего восемнадцать. Мне казалось, что весь мир открыт мне. Что весь мир помогает мне в моих делах. Что всё, что бы я ни делал, сбудется! И даже то, что моя любимая была старше на пару лет, мне не казалось чем-то зазорным и чем-то грустным. Она, Евлампия была единственной любовью моей жизни. И именно ей я хотел отдать свою девственность… как великий дар! Именно она должна была обучить всему… всем премудростям любовного искусства. Или мы вместе могли научиться. Я уже достал запретную книжку Вергилия, и прочёл её от корки до корки. Но вместо этого… Хохот пьяных ублюдков… ничего страшнее не было. Впервые момент мне хотелось броситься с мечом на них, или зарезать себя смыв позор, или убить подлую обманщицу. Мысли метались. Как издалека я услышал громовой голос Хрюма:

– Что молчишь, мальчишка?!!! Не ожидал такого приёма?!!!

Я посмотрел на Евлампию и, только и смог сказать:

– Как ты могла?

Она стояла и с коварной улыбкой смотрела на меня и нервно расхохоталась:

– Всё это так возбуждающе… я вся мокрая внутри… теку… так ты будешь драться во имя меня… или нет?

Я тупо смотрел на неё. Вся величина предательства встала предо мной.

– Как ты собираешься оправдываться предо мной сопляк?!!! – снова загремел голос Хрюма.

Я с ненавистью посмотрел на него. Я казался пред этим сытым обществом маленьким и беззащитным.

– Ты оскорбил не только меня, но и великих богинь Рима: Конкодию, богиню брака и согласия, Юнону, богиню брака, семьи и материнства, и других! Что ты скажешь в своё оправдание?

И тут мне на ум пришло из Овидия:

– Целомудренна лишь та, которой никто не домогался!

– Значит, ты считаешь, что это веское основание опозорить мою жену?!!! Отвечай, что побудило тебя к такому низкому для настоящего римлянина шагу?!

Я был полностью раздавлен. Я находился в стане людей, которые ненавидели меня. Перед ними, я стоял как провинившийся мальчишка перед родителями.

– Я люблю вашу жену! – воскликнул я. Отчаяние придало сил.

– А она любит тебя? Ты спросил об этом?!

– Но она… она пригласила меня к себе…

– Да, она пригласила тебя в мой дом, чтобы достойно наказать тебя! Ты хуже самых подлых рабов! Ты пришёл в мой дом, готовый воспользоваться моим мнимым отсутствием. Обесчестить мою любимую жену, и гордую, благочестивую римлянку!

– Я легионер! – воскликнул я, не зная, что ответить.

– И это достаточные основания, чтобы спать с ней? Я мог бы убить тебя в этом доме, и никто бы слова мне не сказал!!! Ты хоть и мальчишка, но, думаю, знаешь законы двенадцати таблиц!* – Хрюм от возбуждения встал во весь свой рост. Мне казалось, говорили не только его полные губы, но и всё тело, трясущееся всеми жирными складками. Он был похож не на человека, а на откормленную свинью, самодовольно хрюкающую и лежащую в грязи, – но я… милостив! Я дам тебе возможность оправдаться! Пусть боги решают, насколько ты виновен!

Я с удивлением посмотрел на Хрюма, и его гостей. Пред моим взором всё плыло. Я видел самодовольные рожи патрициев, и других гостей, и понимал, что был подло выставлен на всеобщее обозрение. И это только начало! Настоящее развлечение, они предвкушали, будет впереди! Что это лишь очередное развлечение знати, которое оно не может купить за деньги, и я попался, попался, как дурак в хорошо расставленную ловушку.

– Позор смывается только кровью! – снова загремел голос Хрюма. Да, недооценивал я его! И это грозило мне серьёзнейшими неприятностями.

Я с некоторым удивлением посмотрел на него. А Хрюм уже раздавал команды пригнувшемуся к нему слуге. Вскоре перед нами появился высокий, хорошо сложенный, с достаточно приятным, имевшем греческие черты вооружённый раб, судя по всему дакийского происхождения.

– Ты готов смыть кровью своё преступление? Ты будешь драться с этим рабом, и если ты победишь, то, мы тебя отпустим, и никто, – Хрюм обернулся к собравшимся, – не узнает о происшедшем. Ты готов драться, легионер?!!!

Легионер… я понял, что о позоре узнают и в моём легионе. Что это будет висеть клеймом на всю мою оставшуюся жизнь. Я осмотрел раба – это был высокий сильный мужчина. И я понял, что шансов победить у меня его никаких. Но порой и жизнь, бывает хуже смерти. Я ещё раз осмотрел своего соперника по поединку. Да, шансов победить пусть даже не опытного, но обладающего какими-то навыками боя и сильного раба было крайне мало.

– Молись за свою жизнь подлый римлянин! – прошипел раб. В его словах, как в шипении змеи, таилась только смерть.