Читать книгу Мегаполис - Николай Владимирович Бройтман - Страница 5

Была поздняя осень, когда поезд из Цюриха прибыл на железнодорожный вокзал Парижа. Мужчины и женщины, закутанные в длинные пальто и шарфы спешили к выходу из вокзала. Было ещё не холодно, но в воздухе уже чувствовалась прохлада приближающейся зимы. В толпе, идущей с перрона в сторону выхода, показалась фигура человека в клетчатом пальто, который медленно шёл в сторону выхода. Человек нёс в руках небольшой портфель, на голове у него была коричневая вязаная шапка, вокруг горла обмотан тёплый клетчатый шарф, который был в самый раз в прохладную французскую осеннюю погоду. Выйдя из вокзала, он направился в сторону такси, которое было припарковано на противоположной стороне от вокзала. Подойдя к таксисту, спросив свободен ли тот и получив положительный ответ, человек сел в машину, которая через несколько мгновений помчала по улицам Парижа. Таксист ехал по вечернему Парижу, освещенному сотнями огней. Человек сидел в машине и изредка смотрел из окна на мелькавшие в нём здания и прохожих, которые куда-то спешили этим осеннем вечером.

– Куда вам, господин? – спросил таксист у человека.

– Мне к Нотре-Дам де Пари, – ответил тот.

– Хорошо, – быстро сказал таксист и машина понеслась по вечернему Парижу в сторону Собора Парижской Богоматери.

Приехав к Собору человек вышел из такси и прошел на противоположную сторону улицы, где было кафе. Человек подошёл к кафе и уже хотел в него зайти, как навстречу ему вышел молодой человек, видимо, официант, который сказал ему, что они уже закрыты. В кафе, как потом стало понятно, действительно уже не было посетителей и тускло горел свет, а работник подметал полы щёткой и задвигал плетёные стулья.

Через несколько мгновений человек перешёл на другую сторону дороги в сторону собора, где также было кафе и откуда доносилась музыка и были заметны люди, которые сидели в нём. Он зашёл в кафе, которое на самом деле работало, и сел за один из столиков ближе к окну, из которого открывался вид на освещаемый огнями Собор Парижской Богоматери. На улице было шумно, по дороге ездили машины и ходили парижане. Был осенний парижский вечер, наполненный звуками огромного мегаполиса.

Да, этим человеком был Николя Мастицкий. Николя уже три года, как окончил учебу в университете и прошло уже три месяца, как он покинул Россию. Это произошло в один из холодных дней поздней осени. Николя недавно вернулся в Москву из своей очередной поездки к родителям. Он сидел в квартире с Вадимом и они, как всегда, разговаривали с Вадимом на разные темы. Мастицкий, как обычно, не особенно много говорил с Вадимом о своих политических взглядах. А в эти дни он ещё больше не любил этого делать, так как в памяти оставались ещё воспоминания о допросах после его участия в митинге у здания Правительства, после которого на Николя уже почти было заведено дело, но по счастливой случайности тогда все обошлось и Мастицкого отпустили. Мастицкому теперь казалось, что он вырос не только в своём возрасте, но и в своих взглядах на борьбу за изменения жизни в российском обществе, о которых он по-прежнему мечтал. Теперь его взгляды стали немного иными: Мастицкий теперь не поддерживал неподготовленное стихийное выступление. Теперь он считал, что для выступление масс в России нужна хорошо продуманная подготовка, которая должна прорабатываться до малейших подробностей, что должна быть, как был убеждён Мастицкий, тщательно проработанная и написанная программа, что в борьбу должны включиться сторонние авторитетные силы и что, в конце концов, надо быть не простым студентом, а надо вступить в какую-нибудь авторитетную политическую организацию, которая имеет уже политический вес в российской общественной системе, за которой уже числится определённое количество её сторонников. Короче, Мастицкий пришёл к выводу о том, что его первый политический опыт был овеян максимализмом и что в реальной борьбе стоит в начале идти легальным путём, который в дальнейшем позволит завладеть некой частью власти, а вот уже после этого можно будет вести некую агитацию и параллельно проводить свои взгляды в жизнь. Во взглядах Мастицкого по-прежнему идеалом оставалась богатая Европа с её красивой свободной жизнью.

Поэтому, сидя холодным вечером с Вадимом, Николя сказал своему другу о своём решении уехать на некоторое время из России, чтобы, как выразился Мастицкий, «подышать воздухом свободной жизни». Так Мастицкий определял свою будущую жизнь в Европе.

Простившись с Вадимом в аэропорту Москвы, Николя вылетел в начале в Германию, откуда планировал отправиться дальше проехать по Европе столько, насколько хватит у него средств. Он считал, что ему непременно надо посетить основные европейский страны, посмотреть жизнь в них и в полную силу проникнуться ею, потому что смотреть на жизнь из России и получать информацию о жизни в Европе из сторонних источников, считал Мастицкий, это всё равно что видеть жизнь в некоем затуманенном свете и смотреть на мир чужими глазами, тем более эта информация чаще всего искажается и преподносится её потребителю в выгодном определенном общественным силам свете. Для истинного исследователя проблем общественной жизни, нацеленного в дальнейшем на реальные действия, Николя считал необходимо знать всю проблему своих взглядов изнутри. А этому, как считал Мастицкий, и должно было поспособствовать его пребывание в Европе. Узнать, так сказать, жизнь Европы и европейского общества «изнутри», – вот что двигало Николя к совершению дальнейших действий.

Мастицкий сидел в парижском кафе и смотрел на прекрасные виды собора, открывавшиеся из окна кафе. Уже близилось к ночи и в кафе, которое, как выяснил позже Мастицкий, работает круглосуточно, начала собираться молодёжь, чтобы весело провести надвигающуюся ночь. Николя допил свой кофе и, расплатившись с официантом, вышел из кафе и направился по мостовой в сторону собора. Он шёл по мостовой, внизу которой в безмятежной тишине застыло иссиня-черное полотно Сены. Когда-то в детстве Николя много раз перечитывал знаменитый роман Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери», в котором со всем изяществом был описан величавый французский памятник архитектуры и в котором была увековечена великая история великой страны. Произведение Гюго было одним из любимых произведений Мастицкого. А впечатления и чувства, которые человек получает в детстве являются самыми искренними и глубокими, проникающими в сердце человека на всю жизнь, неважно через что человек их получает – книги, кино, музыку, или просто обычные мгновения жизни. И теперь, когда Николя стоял рядом с Собором, он в своём сердце воспоминаниями уносился в далекие годы своего детства, проведённого в маленьком провинциальном российском городишке, который в сравнении с Парижем казался маленькой песчинкой на карте мира. Но именно там, в никому не известной российской глубинке, глубоко на сердце, хотя пока и в мечтах, отпечаталась у Николя вся Европа, о которой он так много читал и думал и к жизни в которой он столько лет стремился. Теперь, рядом с Собором Николя словно волной охватило всё величие огромного мира Европы, который, казалось Николя, был запечатлен в Соборе Парижской Богоматери, и он всей глубиной своего сердца ощутил настоящую реальную жизнь, о которой он так долго мечтал и к которой он так долго стремился в своей жизни.

Николя подошёл к собору, у которого стояла веселая компания молодых французов и о чём-то разговаривала, изредка смеясь. Уже близилась ночь и Мастицкому надо было где-то остановиться ночевать, к тому же Николя немного устал после своего переезда из Швейцарии во Францию. Ему хотелось принять ванну, переодеться. Николя решил сегодня хорошенько выспаться, а завтра обязательно прогуляться по Парижу. Ему хотелось пройти по известным местам Парижа, о которых он столько слышал, живя в России. Постояв ещё минут пять около собора и насладившись своим присутствием рядом с ним, Николя прошёл в сторону кафе, в котором он недавно сидел. Около кафе уже было совсем шумно – французская молодёжь собралась у его столиков и весело говорила, слышалась французская речь и смех. По улицам изредка ходили прохожие и ездил транспорт. Через несколько минут Мастицкий увидел на противоположной стороне от кафе такси. Он подошёл к машине и спросил у таксиста, свободен ли тот. Таксист ответил, что он свободен. Тогда Николя спросил у него, не знает ли тот какой-нибудь отель поблизости. Таксист сказал, что недалеко отсюда есть отель. Николя сел в машину и попросил таксиста отвезти его в этот отель. Вскоре машина понеслась по ночным улицам Парижа к отелю. Приехав в отель Николя прошёл на стойку администратора, возле которой стоял кореец, который через несколько мгновений спросил у подошедшего к нему Николя, что он желает. Тот ответил, что ему нужен номер на несколько суток. Кореец ответил, что свободные номера есть и попросил у него документы. Мастицкий отдал необходимые документы администратору. Вскоре тот, оформив Николя номер, передал ему ключи и попросил носильщика проводить его в номер. Носильщика прошёл с Николя к лифту и поднялся на второй этаж. Носильщик проводил Мастицкого до номера. Николя вошёл в большой просторный номер и поставил свою сумку. Он достал из неё телефон, на котором было несколько сообщений из России. Одно из них было от родителей, другое – от Вадима, который спрашивал о том, как его друг проводит дни своей молодости в своих путешествиях по Европе. Третье письмо было от Романа, на которое Мастицкий обратил особое внимание. Дело в том, что Николя давно не виделся с Ромой. В свой последний приезд в родной город Николя не получилось увидеть своего друга детства. Рома был за городом. О том, где именно был Рома, Николя так и не узнал ни от его друзей, ни от родителей Ромы. Он давно не звонил Николя и не писал ему. Поэтому Мастицкий начал беспокоиться за своего друга. Мастицкий начал подумывать, не попал ли Рома в какую-нибудь плохую компанию и нет ли у него сейчас проблем.