Читать книгу Наповал. Повесть - Николай Владимирович Коровин - Страница 3

Прошло почти полгода после ночного нападения в подземном переходе. Алексей полностью оправился от страшного удара кастетом в висок и от тяжелого сотрясения мозга. Лишь небольшой шрам чуть пониже левого глаза напоминал о случившемся, да еще неприятная тяжесть в животе, которая возникала каждый раз, как только он вспоминал об этом.

Лето заканчивалось. На дворе стоял жаркий, плотный, напоенный запахом тополей московский август. В небольших палисадниках, которыми владели обитатели квартир на первых этажах пятиэтажек, благоухали антоновки и белый налив, манили к себе чернильно-пряные вишни, дразнились спелые, готовые вот-вот лопнуть ягоды крыжовника. По вечерам дворовая ребятня совершала набеги на эти островки частной собственности. Налетчики обдирали ветки с вишнями, кусты смородины, малины, крыжовника и, перепачканные вишнево-малиновыми пятнами с ног до головы, возвращались домой счастливые и ужасно довольные.

Как раз вот таким душным и пряным вечером, возвращаясь с тренировки по самбо, вместе со своим другом Саней Смирновым Алексей проходил мимо спортивного зала школы, в которой они учились.

– Смотри, Леха! В зале свет горит. Каникулы вроде! Да и поздно уже. Раньше часов в шесть уже все гасили, а сейчас вон девять, а свет горит.

– Ну горит и горит. Тебе-то что?

– Ты чего, мужик! А вдруг там девчонки-гимнастки занимаются. Пошли глянем.

Друзья подошли к окнам школы и заглянули в зал.

Там по всему периметру стояли люди в белых одеждах и наносили удары ногами в воздух.

– А-а-а-а! Хрень какая-то! Я думал, на девок посмотрим! А тут одни мужики в кальсонах! Пошли отсюда нафиг.

Алексей молчал. Он зачарованно смотрел в зал.

Он ничего не слышал. В его памяти совершенно отчетливо всплывали фотографии из журнала, которые ему показал тренер, когда он лежал в больнице. Фото эти перемешивались с тем, что он сейчас видел воочию, своими собственными глазами, за стеклом спортзала обычной средней школы.

Через два дня он сложил ладони у груди, принял вид кающегося во всех грехах грешника и попросил у мамы 30 рублей на тренировки. Такую цену назначил ему суровый и немногословный дядька с коричневым поясом и со странным прозвищем «сенсей».

– Ну сдалось тебе это марате!

– Карате!

– Да какая разница! Карате-марате. Что за борьба такая. Ногами по голове бить.

– Мам! Да при чем здесь ногами! Это целая философия, понимаешь. Стремление к совершенству.

– Вижу я, какое это стремление! 30 рублей в месяц. Сынок! Ну это ж не рубль отдать. У меня зарплата 140. Считай, одну четверть на то, чтобы ногами махать. Да и потом тебе доктор бороться запретил после сотрясения, а тут вдруг по голове попадут ногой!

– Ну мамуль! Ну пожалуйста! Я потом устроюсь на овощебазу вагоны разгружать и отдам тебе все!

– Вот еще! Ни на какую овощебазу ты не устроишься. Еще не хватало! Что мы, нищие, что ли! Ладно! На, вот, держи. Грузчик. Смотри там, поаккуратнее.

– Мамуля, ты у меня золото!

Алексей схватил три радужных червонца, на которые обычная советская семья могла запросто жить полмесяца и, ощутив, как за спиной развернулись крылья цвета белоснежного кимоно, понесся записываться в секцию карате.

Прошло три года. Они даже не прошли, а пролетели как один миг, наполненный четким, распланированным ритмом. Школа, тренировки, соревнования, тренировки, школа. Он еще продолжал заниматься самбо, но вся его душа, все сердце были полностью захвачены этой, пока еще новой и экзотической страстью – карате. Он грезил тренировками, считал часы и минуты до следующего дня, когда можно будет вечером рвануть со всех ног в школу, переодеться в самодельное, скроенное из офицерского нижнего белья кимоно, зайти с обязательным поклоном в спортзал, который из обычного школьного зала для занятий физкультурой превратился в мистическое культовое место под емким названием «додзё». А спокойный и мудрый сенсей Сергей Решетов практически заменил ему отца, которого Алексей уже и не помнил.

Дома прямо на двери туалета он приколотил сидение от стула с дерматиновой подушкой, набитой войлоком, таким макаром, чтобы, сидя на унитазе, можно было отрабатывать удары. Бедная мама стала всерьез беспокоиться за его психическое здоровье, когда к ней пришел участковый и сообщил, что ее родное чадо бегало по крыше их девятиэтажки в белых кальсонах и размахивало палками и ножами. Как выяснилось, Алексей просто время от времени надевал кимоно, пробирался на крышу дома и там, в недосягаемости для посторонних глаз, отрабатывал технику карате, работу с деревянным шестом, роль которого успешно выполняла палка от швабры, и практиковал им же самим придуманные движения с кинжалами, которые опять же весьма успешно заменяли мамины кухонные ножи. Однако его тренировки на крыше не остались незамеченными для бдительной старушки, проживающей в соседней девятиэтажке. Бабка засекла, что по крыше дома бегает сумасшедший в белом исподнем и размахивает ножами. Перепуганная пенсионерка тут же позвонила в милицию.

Осенью 1981 года группа молодых людей со спортивными сумками направлялась к закрытым дверям спортзала одной из школ в Первомайском районе Москвы.

– Сенсей, а что хоть за пацаны?

– Да вот, оказывается, в соседнем районе тоже группа уже давно работает в школе. Я с их тренером пересекся, ну и забились, кто круче. Он говорит: давай ты своих, я своих, там и решим.

– Ну это понятно, а что за стиль, по каким правилам драться будем?

– Да не парься, Леха, придем, увидим, победим.

– А чего ночью-то?

– Да ты чего! Газеты не читаешь! Сейчас такой накат на карате идет. Как только ни называют: и каратееды, и убийцы. Похоже, скоро прикроют нас по решению партии и правительства.

Группа подошла к двери спортивного зала у черного входа. Сенсей постучал. Через несколько секунд дверь открыл угрюмый парень в кимоно с белым поясом.

– Вас сколько?

– Вот, все наши! Шестеро.

– Заходите!

Группа прошла в совершенно темный коридор школы.

Алексей попытался разговорить незнакомого парня:

– А что у вас темень такая? Электричество вырубили?

– Свет включать нельзя. Тут рядом со школой опорный пункт, менты могут увидеть. Повяжут тогда всех. Драться при свечах будем.

В спортивном зале чужой школы их ждали. На подоконниках и на полу горели свечи, отбрасывая на стены таинственные и зловещие тени. Бойцы школы, человек десять, кучковались в углу зала и бросали недобрые взгляды в сторону пришедших гостей. По всему ощущалось, что дружеского чаепития здесь не ожидается даже в перспективе.

Драться начали сразу, отчаянно и жестоко. Правила оговорили сенсеи, непосредственно перед началом боев. Решили, что можно бить в полный контакт по корпусу и по ногам, в лицо лишь обозначать. Однако через десять секунд после начала первого боя об этих джентльменских ограничениях напрочь забыли. Начали рубиться на вынос.

В первой паре боец из чужой школы едва не своротил в сторону нос парню из команды Алексея прямым ударом кулаком в лицо. Кровь хлынула из сломанного носа, словно ниагарский водопад. Бедолагу оттащили в сторону, положили на переносицу смоченное холодной водой полотенце и продолжили драться. Во второй паре удача оказалась на стороне гостей. Техничный и скоростной боец нанес хлесткий удар ногой в голову своему сопернику и буквально срубил его с ног. Третью встречу также выиграли гости. Четвертую – хозяева. Счет был 2:3, когда на площадку вышел Алексей, и это была решающая схватка. Казалось, атмосферу в полутемном, едва освещенном свечами зале можно было резать ножом. Плотная, зловещая, агрессивная, пропитанная кровью и первобытным инстинктом боя на выживание. О правилах уже вообще никто не думал. Задача была вырвать победу в этой мясорубке несмотря ни на что.

В полной тишине Алексей пошел на сближение. Он попытался сократить дистанцию, выманить соперника на себя и встретить опережающим ударом. Но тот разгадал замысел. Обозначил ложный выпад рукой в голову, а сам жестко пробил ногой по бедру. Алексей с ужасом почувствовал, как нога онемела и перестала слушаться. Усилием воли он заставил себя преодолеть боль, заглушить подлый и липкий страх, который, как холодная змея, начал заползать в лазейки сознания. Соперник видел, что он пробил ногу Алексея, и стал действовать более нагло, подминая инициативу под себя. Еще раз, только гораздо сильнее он ударил Алексея по отбитом бедру, схватил его за отвороты кимоно и пробил коленом в голову. Удар пришелся точно в то самое место, куда шесть лет назад прилетел тяжелый кастет ночного гопника.

И тут в голове у Алексея что-то щелкнуло! Как будто кто-то взял и отключил рецепторы боли, страха и неуверенности. Все исчезло! Вылетело из головы, растворилось в пляшущих на стенах зала тенях.

Соперник решился на повторную атаку. Он бросился вперед со сдвоенным ударом сначала левой, потом правой рукой и, не останавливая атаки, попытался пробить ногой в грудь, но в этот момент открылся буквально на полсекунды. Алексей сработал навстречу. На автомате со всей силы всадил правый кулак в корпус соперника с левой стороны, под сердце! Ему показалось, что рука по локоть вошла в грудь. Парень непроизвольно охнул, осел, схватился руками за то место, куда вонзился кулак, пару секунд пошатался на ватных ногах, затем внезапно обмяк, как будто бы из него вытащили все кости, и рухнул на пол без чувств.

К нему бросились бойцы школы и их сенсей. Они сгрудились вокруг упавшего, стали пытаться что-то делать, поднимать и опускать ему руки, давить на грудную клетку, дышать в рот, но тщетно! На полу спортивного зала школы лежало бездыханное, остывающее тело того, кто еще несколько минут назад был здоровым и сильным молодым человеком.

Алексей в полной растерянности, еще не осознавая, что произошло, бросил взгляд на своего сенсея. Тот сокрушенно покачал головой и процедил, почти не разжимая губ:

– Беги!