Читать книгу Между двух крепостей - николай югов - Страница 6

– Что ты на меня так уставился? – девушка, с удивлением смотрела на безмолвно стоящего перед ней Глеба. – Я – Зоряна. Ищу приезжего гончара, который сегодня, на нашей площади, торговал посудой. Воевода сказал, что он будет ждать меня именно здесь, на этом месте. Может быть ты и есть тот самый человек, о котором говорил Шимонович? Что молчишь – язык проглотил!?

– Зоряна!? – только и смог вымолвить Глеб, глядя на стоящую перед ним девушку.

– Да, Зоряна, а что удивительного в моем имени?

– Ничего. Видимо, я просто ошибся, – с грустью произнес Глеб. – Ты очень похожа на одну юную охотницу, но та называла себя иначе.

– Сожалею. На этот раз ты, действительно, ошибся. Я всего лишь служанка и никогда не занималась охотой, – спокойно ответила Зоряна. – Насколько себя помню, всегда была чьей-то служанкой. Сначала у половцев, а затем и у ростово-суздальского князя Юрия. Теперь вот прислуживаю одной знатной особе. Может быть, ты мне подскажешь, где здесь найти этого приезжего гончара?

– Искать его не нужно, – неторопливо ответил Глеб. – Я и есть тот самый гончар, к которому послал тебя воевода. Рассказывай, какую посуду я должен привезти нашему боярину Шимоновичу.

– Вот и разобрались, – с улыбкой ответила девушка. – Ведь я сначала подумала, что ты один из тех землекопов, что сейчас работают в нашей крепости, но, к счастью, ошиблась.

– Бывает. Я ведь тоже иногда ошибаюсь, – добродушно ответил Глеб.

– Такое случается со всеми, – согласилась Зоряна, и тут же перевела разговор в совершенно иное русло. – Нам сейчас необходимо поговорить о работе. Слушай меня внимательно. Для моей хозяйки нужно сделать…, – и вдруг замолчала, удивленно глядя на своего собеседника.

– Так что я должен сделать для твоей хозяйки? – переспросил Глеб.

– Откуда у тебя этот перстень? – взгляд девушки застыл на руке Глеба. – Где ты его взял?

– Боярин Шимонович сказал, что это подарок той самой охотницы, с которой я прошлой осенью встретился в нашем лесу. Она, как и ты, тоже служит у воеводы. Он и передал мне этот перстень.

– Тебя, ведь, Глебом зовут? – после некоторого молчания, спросила Зоряна.

– Да, Глебом, – согласился юноша. – Я сказал свое имя боярину, но какое отношение это имеет к посуде. Ведь он не знал, что я гончар, а сегодня даже не признал во мне того самого человека, который ещё зимой продал ему испорченную рысью шкуру. В общем я окончательно запутался. Объясняй, что нужно сделать, да мне и собираться пора. Дорога дальняя, пока доберусь до дома, уже и ночь наступит.

– Сейчас всё поймешь, – на лице девушки сияла странная, загадочная, улыбка. – Перстень, который у тебя на руке, действительно принадлежит юной охотнице по имени Мария, но у боярина эта девушка не служит. Она – дочь ростово-суздальского князя Юрия и, к тому же, моя хозяйка. Она меня ещё чагой называет. Помнишь, когда вы с княжной стояли на заячьей тропе, к вам подъехала ещё одна девушка. Это была я. Тебя я тоже не узнала, да это и не удивительно. Мы ведь сразу же уехали, даже не спросив твоего имени. Пришлось Марии долго уговаривать боярина Шимоновича, чтобы он нашел того таинственного охотника и передал ему вот этот перстень. Княжне он больше не нужен. Она выходит замуж и уже никогда не будет бродить по незнакомым лесам и охотиться на диких животных. Так решил её отец.

– Мария – княжна? – удивленно воскликнул Глеб. – А я, грешным делом, подумал, что ты и есть та самая Мария, но не хочешь меня узнать!

– Это и не удивительно, – ответила девушка. – Сам князь Юрий и тот, довольно часто, путает нас друг с другом. Несколько лет назад, возвращаясь из очередного похода, он остановился в одном из селений половцев и там заметил молодую невольницу, точь-в-точь похожую на его родную дочь. После непродолжительных торгов, князю удалось выкупить эту девушку и привезти её в город Суздаль. Теперь я служанка, или чага, княжны Марии. Более того, именно она и оставила меня в этой крепости, наказав найти охотника по имени Глеб. Видно, сильно ты ей понравился!

– Воевода сказал, что Зоряна – именно его служанка, а что касается княжны, то это всего лишь твои, совершенно необоснованные, фантазии. Подумай сама. Разве может княжне понравиться простой сельский гончар, да и, к тому же, видеться с ней воевода мне строго-настрого запретил, – с грустью в голосе, ответил Глеб.

– Мало ли что сказал тебе боярин Шимонович! – с возмущением произнесла девушка. – С каких это пор я вдруг стала его служанкой. Это он тебе запретил видеться с Марией, но я не княжна и на меня этот запрет не распространяется. Хозяйка специально оставила здесь свою чагу для того, чтобы я как можно больше узнала о понравившемся ей человеке. Людей, с именем Глеб, здесь много и какого именно Глеба следует искать, было неизвестно. Знала только, что живет он на берегу Журавлиного озера, да не будешь же спрашивать у каждого, тот ли это Глеб, которого разыскивает княжна. Я и не надеялась, что так быстро смогу выполнить поручение своей хозяйки!

– Это верно, – согласился юноша. – Имя мое совсем нередкое в этих краях, да и Мария просила про нашу осеннюю встречу никогда и никому не рассказывать.

– Значит так. Я еду с тобой на Журавлиное озеро. Узнаю дорогу и дом, в котором живешь, а уже позже, когда приедет в крепость сама княжна, вполне возможно, что и она наведается к тебе в гости. Сельчане, которые к тому времени уже познакомятся со мной, и в дальнейшем будут уверены, что к Глебу вновь, из Микулинской крепости, приехала все та же служанка и не придадут визиту княжны совершенно никакого значения.

– Рассуждаешь правильно, – согласился Глеб – но вряд ли воевода отпустит тебя со мной. Случись что с чагой княжны Марии, неприятностей потом не оберется. Не отпустит одну.

– Отпустит! Куда он денется! Скажу, что Мария к свадьбе хотела видеть на своих кувшинах соответствующие, поздравительные, надписи, а кто их сделает в вашем, далеком, селе. Ты, если я не ошибаюсь, в грамоте не очень силен, – уверенно произнесла Зоряна.

– Это верно. Кувшины сделаю, а вот надписи не смогу. Не обучен я этим премудростям, – согласился Глеб.

– Вот видишь! Без соответствующих надписей, кувшины Мария не возьмет. Именно так я и скажу воеводе. Пусть попробует отказать любимой дочери князя Юрия!

– Хитрая ты Зоряна! А сама не боишься ехать в наше селение?

– Нет, не боюсь! К тому же, воевода предупредит вашего старосту о моей поездке.

– Значит, так и быть, – согласился Глеб. – Между прочим, сейчас здесь находится его сын, Локи. Пусть с ним и передаст наказ относительно твоего пребывания в нашем селе.

– Это очень кстати, – согласилась Зоряна. – Сейчас я иду и разыскиваю Шимоновича. Объясняю воеводе необходимость моей поездки в ваше селение и уже к вечеру тронемся в путь. Надеюсь, недели тебе хватит, чтобы выполнить мой заказ?

– Конечно, хватит, – согласился Глеб и, расставшись с Зоряной, направился к своей повозке. Через час подошел испуганный Локи и передал юноше распоряжение воеводы. Ближе к вечеру появилась и Зоряна. Она, не колеблясь, села в опустевшие сани уже знакомого ей сельского гончара, чем и вызвала некоторое недовольство Локи.

– Служанка должна ехать в моей повозке. Её безопасность доверена мне, со мной она и поедет, – уверенно произнес сын сельского старосты и указал девушке на свои сани.

– Служанка поедет с тем, с кем посчитает нужным. Не забывай, что тебе сказал воевода, – ответила Зоряна, поудобнее устраиваясь в выбранных ею санях.

– Воевода сказал, что лично я отвечаю за твою безопасность, – уверенный в своей правоте, с недовольством в голосе возразил сын сельского старосты. – Поэтому, едешь со мной.

– Он ещё сказал, чтобы сельчане, в том числе и ты, неукоснительно выполняли все мои просьбы, а поэтому мое желание совершить эту поездку в санях Глеба обсуждению не подлежит. И не пытайся мне перечить! – голос Зоряны был строг и выразителен. – Сам понимаешь, чем все это может закончиться для сына сельского старосты.

– Пошутил я, – недовольно произнес Локи и, опустив голову, молча направился к своей повозке.

– Вот и прекрасно. Только запомни, что боярин такие шутки может и не понять, – прозвучал вслед уверенный голос Зоряны.

Солнце уже клонилось к закату, когда две небольшие подводы покинули берег Шоши. Немного подсохшая за день дорога уже не казалась такой грязной, как раньше и пробивающаяся сквозь опавшие листья трава напоминала теперь мелкую изумрудную россыпь, неизвестно откуда появившуюся здесь, вдоль наезженной за день колеи.

Лошади, не останавливаясь, без особого напряжения тянули свой груз на запад и вскоре село Микулино, а с ним и новая, строящаяся, крепость остались далеко позади. Постепенно скрылись из вида и небольшие, ещё не обработанные поля, исчезли высокие стройные сосны и теперь по обе стороны дороги виднелись лишь небольшие куртины берез, да редкие, мохнатые ели.

Как-то незаметно на землю спустились сумерки, и все вокруг стало менее отчетливым и прозрачным. Они постепенно сгущались, и когда путники уже пересекли знакомую речку Сасынку, стало совсем темно. Затем долго ехали по ещё не просохшей, болотистой, местности в сторону Черного ручья, пока, наконец, не добрались до хорошо известного им городка. За деревянными, покрытыми мраком, стенами его было тихо, и это говорило о том, что и жители, и их горластые, неугомонные, собаки давно уже спят в своих теплых и уютных жилищах.

От Рябцева повернули вправо и, съехав с основной дороги, углубились в огромный и темный лес. Освещенный восходящей луной, он был тих и совершенно спокоен. Дорога то и дело петляла меж огромных, покрытых непроницаемым мраком деревьев и лошадь часто останавливалась, пытаясь отыскать её, в этой холодной, и совершенно непроглядной для животного, темноте. Иногда повозки пересекали небольшие травяные поляны и тогда на дороге немного светлело. С движущихся саней можно было уже заметить, как отражается ночная луна в широких и многочисленных лужах, постоянно встречающихся на этом нелегком и далеко не безопасном пути. Затем эти золотистые блики луны вновь куда-то исчезали, и вновь, как и прежде, по краям дороги тянулся мрачный и совершенно недоступный для лунного света лес.

– К полуночи и до нашего села доберемся. Жить будешь в доме старосты. Так ему будет спокойнее, – наконец, прервал молчание Глеб. – У меня изба небольшая, да и мало ли что люди подумают.

– Пусть твои сельчане думают все, что хотят, но я буду жить именно в твоем доме. Так и передай своему старосте, а точнее его сыну, что плетется сейчас вслед за нами по этой узкой, грязной и, к тому же совершенно непригодной для поездок дороге. И, пожалуйста, не спорь мной, – произнесла Зоряна.

– Я и не спорю, – ответил юноша и отчего-то на душе его стало спокойно. – Сама сказала, что желание княжеской служанки для нас, простых людей, равнозначно приказу воеводы, а с воеводой кто же будет спорить!

– Вот и я о том же, – согласилась девушка и оба на некоторое время замолчали. В ночной тишине теперь слышался лишь скрип санных полозьев, но вскоре и он постепенно стих. Над погруженной во мрак дорогой вновь, как и прежде повисла, чуткая, безмолвная, тишина.