Читать книгу Живые против зомби. Закат эпидемии - Николай Дубчиков, Николай Юрьевич Дубчиков - Страница 5

Гул в чайнике нарастал. Из носика вырывался чуть жалобный свист. Через пару минут вода закипела и принялась с шипением выплескиваться на раскаленную печку. Языки пламени нагло выглядывали из-за дверцы топки, дрова трещали так, словно они не горели, а ломались.

Альберт Борисович всегда хорошо протапливал домик с утра. В последние дни он редко вставал ночью, чтобы подкинуть дров. К утру от поленьев оставалась одна зола, и жилище быстро остывало. Но в целом домик был добротный, без сквозняков и даже уютный. Под потолком висело множество пучков сушеной ароматной травы для чая. На полу лежали теплые коврики, сшитые из шкурок животных. Запах кедра, смешанный с легким дымком печи, создавал особую атмосферу. Окошки были маленькими, так что в комнатах даже в ясный солнечный день стояли сумерки. Зато, когда люди выходили на улицу, свет просто резал глаза, особенно сейчас, когда земля покрылась белым снежком.

– Пойду еще воды принесу. Поставлю греться для посуды, – Хаимович кашлянул в кулак и натянул валенки.

Таня посмотрела в окно, которое покрылось тонкой морозной паутинкой. Сегодня чуть потеплело, но снег все равно уже не таял и, как сказал наставник, «лег до весны». Девочка помнила, что в Новосибирске в это время было теплее, в основном, моросили дожди. Но в горах зима приходила раньше, а уходила позднее.

Через минуту дверь скрипнула и быстро захлопнулась. В комнате почувствовалось морозное дыхание улицы. Даже дрова в печи загудели веселее, получив свежий приток кислорода. Таня сидела в кофте и теплых штанах, но все равно на мгновение ей стало зябко.

Профессор поставил на пол у порога два ведра ледяной студёной воды. Рядом с домиком тёк ручей, Веня говорил, что он не замерзал даже в самые лютые морозы. Девочка часто вспоминала доброго веселого дядьку инспектора, который так неожиданно заразился. Хаимович до сих пор винил в этом себя.

Но еще больше Тане не хватало Доджа. Его могилка сейчас превратилась в маленький заснеженный холмик. После гибели собаки и без того немногословный Альберт Борисович совсем замкнулся в себе. Он две недели почти не разговаривал с девочкой, открывая рот лишь в самом крайнем случае. Но постепенно боль от потери лучшего друга стала притупляться, и мало-помалу ученый приходил в себя. Наставник никогда не обвинял Таню напрямую, но временами малышке казалось, что он ненавидит ее за то, что она выпустила боксера на улицу в тот роковой день.

– Что сегодня приготовим? Кролика с лапшой или уху сварим? – профессор стряхнул иней с бороды и усов. Он совсем перестал бриться и все больше походил на угрюмого Деда Мороза.

– А может, грибной суп? Давно не варили, я бы его поела.

– Грибной, так грибной. Налей пока воды в зеленую кастрюлю.

Девочка взялась за черпак, а Альберт Борисович развязал большой мешок и достал пакетик с сушеными грибами. Рецепт их таежного грибного супа был специфическим: картошка закончилась, поэтому ее заменяли лапшой, а вместо свежих овощей использовали сухой суповой концентрат из старых запасов Вени. Зато мяса клали вдоволь, так что бульон получался сытным и наваристым.

– На охоту сегодня не пойдете?

– Ветер поднимается. Мне кажется, метель начнется. Дичи у нас достаточно, пока дома посижу, – Хаимович протер очки и открыл новый пакет с лапшой, – сейчас чаёк попьем, суп поставим варить и за уроки возьмемся.

Профессор старался наладить что-то вроде домашнего обучения для девочки. Таня читала каждый день, занималась арифметикой, а по части растений и животных могла дать фору любому старшекласснику. Малышка затерла до дыр книжки про флору и фауну Сибири, которую нашли в небольшой, но полезной библиотеке Вени. Хаимович по памяти рассказывал ей основы географии и истории, а физкультуру девочке заменяли долгие прогулки по лесу.

– Информатике я тебя не научу, языками тоже почти не владею, логарифмы с интегралами тебе брать не понадобится. А вот как рану перевязать, перелом срастить, какие ягоды есть можно, а какие нет и чем костер разжечь – вот эти науки самые полезные сейчас будут.

– А стрелять? – после нападения волков на Доджа Таня захотела научиться владеть оружием. Даже зомби ее так не пугали, от них можно было убежать, обмануть, даже ножом убить. Но быстрые, умные и расчетливые волки вызывали в малышке настоящую дрожь.

– Научу, окрепни немножко, по весне будем тренироваться, – уклончиво пообещал наставник.

Он и сам понимал, что без этого навыка не выжить, но подходящего оружия для девочки пока не было.

«Вот бы мелкашку или пистолет, куда ей из таких ружей палить, ключицу еще сломает», – думал профессор, рассматривая худенькую щуплую Таню.

Но зато девочка неплохо разбиралась в технической части: умела заряжать и чистить ружья, знала какой калибр куда подходит, с чем охотиться на кролика, а каким патроном отбиваться от медведя, если придется. Таня росла смышленой, старательной и любопытной, но Хаимович не мог ответить на все ее вопросы.

– Если вернемся в город, ограбим какую-нибудь библиотеку. Тебе нужно больше читать, ну и практика, само собой.

– А с другими людьми мы будем общаться? – девочке не хватало веселых компаний и детских игр. Раньше родители часто устраивали шумные вечеринки, куда приглашали друзей с детьми. Таня со многими дружила во дворе, она любила общаться и заводить новые знакомства.

– Поживем-увидим. Смотря, что за люди, – нахмурился наставник, – как-то нам не очень везет в этом плане. Ты же не хочешь общаться с такими как эта баба Галя или как там ее звали?

– Баба Зина! Брррр, она мне недавно в кошмаре приснилась, – малышка вспомнила злую угрюмую старуху, которая стала ее надзирательницей в поселке Беркута.

– Вот и я про тоже. Людей осталось очень мало, а хороших людей – еще меньше. Надо рассчитывать только на себя.

– А тот дядя, которого мы встретили здесь в лесу?

Альберт Борисович вспомнил лицо приютчика Жеки, с которым они столкнулись по пути на эту базу. Хаимовичу хотелось отделаться от такого «соседа», вот только до его жилища было два дневных перехода. При этом на лыжах, с затяжными подъемами и спусками. Снегоход Вени почему-то не заводился, профессор провозился с ним пару дней, но не смог реанимировать. А лошадь могла запросто переломать ноги на скользких крутых тропах. Ученый боялся отправиться в такое рискованное путешествие и оставить девочку без присмотра. Он надеялся, что и шорец не заберется в его края. Одному, без оружия, бродить в этих местах – дело опасное.

Несколько раз в неделю по ночам они слышали волчий вой, иногда тихий и отдаленный, а временами совсем близкий. В такие моменты, несмотря на безопасное убежище, страх пробирал людей до костей. Они знали, что матерый самец, который растерзал Доджа, продолжал бродить по округе. Хаимович чувствовал – серый хищник ждет удобного момента, чтобы отомстить за волчицу. Отомстить хотел и профессор, но зверь был слишком хитер и осторожен для такого неопытного охотника как Альберт Борисович. Вспомнив про волка, ученый подумал о приютчике: «Хорошо бы серый встретил этого Жеку в лесу. Не пришлось бы мне марать руки».

Но вслух сказал совсем другое:

– Тот дядя далеко живет. И не думаю, что он для нас – подходящая компания.

На другой ответ Таня особо и не надеялась. Малышка видела, что наставник не любит людей. По своей натуре он был одиночка и, казалось, всю жизнь мечтал стать отшельником в такой глуши.

– А весной мы вернемся в Новосибирск? – девочка помнила, что профессор обещал ей это, когда они покидали город.

Хаимович поднялся, бросил в чайник немного сушеной душицы, ромашки и листьев черники:

– Зиму надо пережить. Вот снег растает, тогда решим.

Домик наполнился ароматом травяного чая. Таня прижалась носом к холодному стеклу, на улице летели снежные хлопья. Небо, земля и воздух – все стало белым. В такую погоду приятно было сидеть у горячей печки, под пледом с кружкой горячего чая, читать книжку и поглядывать в окно.

– Пойду, живности еще корма кину, пока тропинку не завалило, – ученый натянул шапку и вышел.

С приходом зимы работы прибавилось. Теперь приходилось постоянно чистить крыльцо, дорожки до ручья, бани, стайки и туалета. Но это была очень маленькая цена за безопасность и спокойствие. Ни один зомби сюда уже не смог бы добраться.

Через несколько минут Таня услышала громкий топот на крыльце. Наставник вернулся и отбивал валенки от снега. К его приходу девочка поставила на стол две кружки чая, кедровые орехи и мороженую чернику.

– Фух, метель начинается. Холодает.

Вскоре ветер усилился. Он завывал под крышей и швырял горстями снежинки в окно. Ученый подбросил еще несколько поленьев в топку. На плите закипел бульон для грибного супа, в комнате стоял запах мяса молодого кабана, которого недавно подстрелил профессор.

Неожиданно безмятежность таёжных отшельников нарушил требовательный стук в дверь. Хаимович схватил ружьё и жестом приказал девочке спрятаться на втором этаже. Стук повторился, а вслед за ним раздался голос:

– Открой! Это я! Жека из «Медвежьего уха»!

– Про него вспомнишь, оно и всплывет, – проворчал профессор, нехотя шагая к двери. Приютчик ввалился в дом, словно большой снежный сугроб. Его ресницы и редкая борода покрылись инеем, обветренная смуглая кожа на лице покраснела. Не разуваясь, шорец устало сел прямо у порога. Снег, свалившийся с него, стал быстро таять, и пол покрылся мелкими лужицами.

– Ой, горе жить. Думал, успею до бурана, но он меня на подъеме поймал, – Жека скинул толстые рукавицы и стал растирать замерзшие руки.

Только затем он посмотрел на Альберта Борисовича, прищурил и без того узкие глаза и удивленно воскликнул:

– О, Игорь! Здорово! А где Веня?

Ученый на секунду опешил, услышав чужое имя, но тут же вспомнил, что сам так представился для конспирации, во время их первой встречи в лесу.

– А ты Веню знаешь? – вопросом на вопрос ответил Хаимович.

– Конечно! Давно, правда, не видел.

– Нет его больше. Умер Веня. Он был моим старинным приятелем, – сухо пояснил профессор и сделал шаг назад. Его рука с напряжением сжимала ружье.

«Одно резкое движение, один взгляд, который мне не понравится – и я превращу его морду в фарш», – решил про себя Альберт Борисович.

Гость с ошеломленной физиономией уставился перед собой, новость о смерти инспектора его явно обескуражила:

– Вот так дела. Вроде здоровый мужик был. Как он умер?

– Как и остальные – эпидемия. Она и сюда добралась. Веня заразился, мы его в лесу встретили, пришлось застрелить. Там в поле крест стоит, могила его.

Жека погрузился в себя и замолчал. Наконец, он облизнул потрескавшиеся губы, вытер оттаявшие под носом сопли и поднялся. Остатки снега скатились по его старой затасканной серо-зеленой горнолыжной куртке. Хаимович боялся моргнуть и следил за каждым действием чужака.

– Погреться можно? – приютчик с грустью посмотрел на нового хозяина дома.

Ученый не очень хотел чаевничать с человеком, которого еще недавно без причины планировал пристрелить, но все-таки пригласил гостя к столу.

– Как вы здесь оказались? До вашего дома путь неблизкий, – Альберт Борисович поставил перед шорцем кружку с горячим таежным чаем.

– Хотел у Вени ружье купить. Я нашел одно в «Поднебесном». Это приют так называется, сейчас он заброшен, конечно. Я прожил там три дня, никто не пришел. Вот я ружье и забрал, а к нему – двадцать патронов. Но они закончились, а зима длинная. Я вспомнил, что у инспекторов водилось оружие, хотел сторговаться, – Жека уставился на профессора вопросительным взглядом.

– Ну да, было ружьишко, – нехотя согласился Хаимович и поднялся, чтобы высыпать грибы в кастрюлю.

– Игорь, продай! Назови цену! Ты когда в лесу на лошади ехал, много стволов вез. А сейчас у тебя еще больше, а у меня – ни одного!

«Вот и не надо. Пока без оружия, ты не так опасен», – Альберт Борисович судорожно взвешивал все «за» и «против» возможной сделки.

На вид шорец казался простым добродушным парнем, но профессор панически никому не доверял. В каждом незнакомце ему мерещился хитрый враг. С другой стороны, Хаимович понимал, что доведенный до отчаяния человек опасен и с вилкой в руках. При желании приютчик мог подкараулить его или Таню даже вечером в туалете. Собаки у них нет, некому предупредить о приближении чужака.

Гость сидел, поджав одну ногу под себя, и с блаженством попивал горячий чай. Взгляд ученого скользнул по ружью, которое осталось висеть в коридоре.

«Просто сделать несколько шагов, взять карабин и расстрелять его на месте. Он ничего не подозревает, даже дёрнуться не успеет. Тане я потом всё объясню, скажу, что с ножом на меня напал, пришлось защищаться. Давай же, так надо…», – Альберт Борисович нервно сглотнул слюну и трясущимися руками закрыл кастрюлю крышкой.

– Я вам тут все места покажу, где рыбу ловить лучше, где охотиться. Все растения здесь знаю, какое от поноса помогает, а какое жар может снять. Следы на земле и снегу научу читать, силки хитро ставить, что ни один зверь не догадается, – настойчиво убеждал профессора Жека.

– Да-да, сейчас-сейчас, – пропустив мимо ушей слова шорца, Хаимович направился в прихожую. Он снял ружье со стены и замешкался на секунду: «Не хочется дома кровищу разводить…, ну ничего, отмоем».

Решительный настрой профессора сбил звук шагов по лестнице. Таня спускалась со второго этажа:

– Все нормально? У нас гости, да?

– А? Ну… ты это… я же сказал наверху сидеть! – недовольно процедил сквозь зубы наставник.

– Вы разговаривали, я подумала, что мне тоже можно, – девочка уже стояла на полу, растеряно глядя на профессора.

– О! Привет! – Жека радостно поздоровался и дружелюбно махнул рукой из кухни.

– Здрасьте, – скромно ответила малышка, с любопытством рассматривая гостя.

Альберт Борисович вытер нервную испарину со лба и повесил карабин на место. Приютчик тем временем продолжил свою болтовню, чувствовалось, как он соскучился по живому человеческому общению:

– Здорово у вас тут. Ветрогенератор, электричество. А телека нет?

– Неа, только книжки, – вздохнула Таня, присаживаясь за большой кедровый стол.

– А у меня в приюте плазма висит. И десять терабайт фильмов на жестких дисках. Правда, я все уже на три раза пересмотрел. Одному-то делать нечего. Это раньше в моём приюте туристы и зимой и летом жили. Со всего Кузбасса приезжали, с Хакасии, Новосибирска, даже москвичи заглядывали.

– У тебя тоже «ветряк» есть? – удивился Хаимович.

– Нет, обычный генератор, на горючке.

Профессор неторопливо размешивал сахар в кружке с чаем:

– И ты жжешь топливо, чтобы кино посмотреть?

– А что с ним еще делать? Так хоть какое-то развлечение. А то и с ума сойти можно.

– Сто лет фильмы не смотрела, – завистливо протянула девочка.

– Приходите в гости, в любое время! – радостно пригласил шорец.

Таня робко взглянула на Альберта Борисовича, но тот уставился в окно. Снег продолжал валить, порывистый ветер то затихал, то взвывал с новой силой.

– Далековато нам идти. На лошади не проедешь, снегоход сломан. А ночевать в сугробе не хочется…

– Со снегоходом не смогу помочь. Я в технике плохой специалист, – признался Жека, – на Лужбе база стояла, это через реку от железнодорожной станции. Вот там много снегоходов было, туристов катали до приютов.

Хаимович насторожился:

– И как там на этой базе? Люди есть?

– Пусто. Половина сгорела, остальное заброшено. Пост МЧС тоже погорел. Ближайшие домики и приюты все обезлюдили. Раньше там толпы ходили, а сейчас – ни души.

Альберт Борисович сочувствующе покачал головой, хотя новость эта его очень порадовала:

– А кроме нас людей еще видели? Может, кто еще в горах появился?

– Нет. Тишина. Тут только мы.

Ученый посмотрел на Таню, затем на гостя и, наконец, принял трудное решение. Через пару минут он положил на стол одно из ружей Вени и поставил несколько коробок с патронами. Глаза Жеки засветились от счастья.

– Я торговаться не очень люблю. Что за это предложишь? – Хаимович встал у окна, для предосторожности сжимая в руках карабин. Когда мужики допили чай, то ударили по рукам. Сделка состоялась.