Читать книгу Последнее послание - Николя Бёгле - Страница 9

Грейс незаметно вошла в часовню в тот момент, когда монахи хором славили Господа, и была захвачена мистической волной песнопения. До сих пор пение доносилось до нее издалека, и она не могла оценить всей его силы. Но теперь, когда находилась рядом с монахами, этот гимн переносил ее на много лет назад, когда она смотрела на украшенный потолок своей церкви глазами, полными детской веры. При воспоминании о навсегда ушедшем прошлом у нее подкатил к горлу комок, и ей пришлось направить мысли на другое, чтобы не потерять контроль над собой.

Стоявший в первом ряду аббат наконец оглянулся и увидел ее. Она кивнула, давая понять, что готова, и выскользнула из часовни.

Из-за двери она услышала, что голоса монахов смолкают один за другим, в то время как голос их старшего, бесцветный, дрожащий, зазвучал, перекрывает их:

– Братья мои, братья мои… Простите мне, что прервал вас в тот момент, когда мы возносили хвалу Господу. Но Он свидетель моей печали, и Он же даст нам силы справиться с выпавшим нам испытанием.

Грейс разобрала встревоженный шепот, пробежавший по малочисленному собранию монахов.

– Мне больно, братья мои, объявить вам, что этой ночью страшная беда обрушилась на наш монастырь. Наш постоялец Антон был найден мертвым.

Шепот перешел в испуганные восклицания. Так можно подумать, что виновный не один из них, подумала Грейс.

– Я, как и вы, сокрушен, но, дабы избежать всяческих недоразумений в отношении нас, прошу вас вернуться в свои кельи и оставаться там до прибытия полиции, которую я только что вызвал.

– Брат Кэмерон, что вы имеете в виду, говоря «всяческих недоразумений в отношении нас»? – бросил один из монахов со сдерживаемой агрессивностью. – Что Антона убил один из нас?

Грейс без труда представила себе, как шокированные монахи крестятся.

– Совсем напротив, брат Рори. Я прошу об этом, потому что не хочу давать полиции ни малейшего повода усомниться в нашей невиновности. Если вы останетесь в своих кельях, вас не смогут заподозрить в том, что вы уничтожили где-то улики.

– Брат Кэмерон, ты скажешь нам, что случилось с Антоном? От чего он…

Голос сломался, послышался всхлип. По правильному произношению Грейс заключила, что это сказал брат Арчибальд, прежде чем разрыдаться.

– Значит, я был прав, что беспокоился, когда пришел к вам! – воскликнул брат Колин. – А вы мне ничего не сказали!

– Я только что узнал о случившемся, когда вы меня нашли, брат Колин. Я должен был сообщить эту страшную новость всем членам общины одновременно. А теперь идите по своим кельям, пожалуйста, и да поможет вам Бог.

Грейс поспешила пройти к жилым помещениям монастыря. На полпути коридор внезапно осветился множеством настенных ламп. Наконец-то восстановили электроснабжение.

Она торопливо вошла в келью первого монаха, которого намеревалась допросить. Тот скоро появился и вздрогнул, увидев в келье женщину с длинными каштановыми волосами, напоминавшую ему красавиц, изображенных Боттичелли, которыми он иногда втайне любовался. Она стояла, прислонившись ягодицами к его столу и скрестив руки на груди, а ее ореховые глаза обволакивали его немым ожиданием.

– Кто… кто вы? – пробормотал брат Логан с ошарашенным видом, отчего его худое лицо показалось еще более осунувшимся.

– Инспектор Грейс Кемпбелл из полиции Глазго. Закройте дверь, пожалуйста.

Грейс не сводила глаз со свидетеля, продолжая давить на него и не давая опомниться.

– Уже? Я полагал, что…

– Присаживайтесь…

Длинный монах с негнущейся спиной опустился на стул, который Грейс поставила на середину комнаты. Она обошла его, заперла дверь на ключ, затем встала в углу кельи и, глядя на него сверху вниз, засыпала вопросами:

– Мне известно, что это вы обнаружили тело. Вы к нему прикасались?

– Нет… – ответил брат Логан, грызя ноготь, потом принялся за другой.

Грейс расстегнула парку и откинула полу куртки, чтобы показать кобуру с пистолетом.

Монах выпучил испуганные глаза:

– Я ничего не делал, клянусь вам Господом нашим.

Молодая женщина подошла к кровати и откинула одеяло:

– А это? Чья это кровь?

Брат Логан прикусил пересохшую губу и стал терзать зубами очередной ноготь.

– Кровь Антона, не так ли? – наседала Грейс, поймав бегающий взгляд подозреваемого. – Антона, которого вы убили из зависти, потому что все считали его лучшим копиистом из всех, каких знал этот древний монастырь…

– Что? Нет, нет!

Монах вскочил рывком и бросился к своему шкафу, одновременно шаря в кармане рясы. Грейс выхватила пистолет и направила на него:

– Не двигаться!

– Я… я просто хочу кое-что вам показать, – ответил брат Логан, застыв на месте.

– Отойдите назад. Я найду за вас.

Монах подчинился и протянул ей маленький ключ:

– В шкатулке за моей одеждой…

– Сядьте.

Грейс на ощупь открыла шкатулку, не сводя глаз с мужчины, снова севшего на стул.

Ее защищенные перчатками руки ощупали внутренность ларчика и коснулись чего-то имеющего форму рукоятки. Она вынула предмет.

– Вот откуда кровь, – проронил брат Логан, вытянув вперед свою длинную шею и обхватив голову руками.

С конца рукоятки, которую держала в руке Грейс, свисали полоски кожи, заканчивавшиеся металлическими шариками, усеянными шипами.

– Зачем вы это делаете? – спросила она.

– Некоторые запретные мысли засыпают лишь в опьянении боли, инспектор…

– Какие мысли?

– Те, в которых не пристало признаваться особе женского пола. Послушайте, да, я завидовал Антону, да, ненавидел его за талант, да, я использовал это орудие, но лишь против себя, чтобы наказать себя за свою посредственность.

Грейс секунду постояла молча, одновременно разочарованная своей неудачей и охваченная жалостью к этому человеку. Потом положила плеть на стол.

– Оставайтесь здесь. Я знаю наизусть местоположение каждого предмета. Если вы тронете что бы то ни было, это будет расценено как преднамеренная попытка помешать следствию.

Она собиралась покинуть келью, но вдруг обернулась.

– Ответьте мне на последний вопрос: сколько ряс имеет каждый монах?

Брат Логан, казалось, был сбит с толку.

– Э-э-э… у каждого из нас их по три, а что?

Грейс пожала плечами, закрыла за собой дверь и, сделав несколько шагов, без предупреждения вошла в келью брата Колина.

Монах молился, стоя на коленях перед витражом в окне. Он резко обернулся и уставился на нее маленькими глазами, блестящими от страха и вызова. Она заперла за собой дверь, назвала свое имя и должность и прислонилась к двери, скрестив руки на груди. Не говоря ни слова, она велела молодому человеку подняться и сесть на стул. Он шмыгнул носом, поскреб затылок и, сутулясь, сел, бормоча:

– Я знал, что слу… чилось что-то нехорошее… Я знал.

– Откуда вы это знали?

– А? Нет, я чувствовал, вот так.

– И когда у вас появилось это предчувствие? Вы знали, что Антону угрожает опасность?

– Нет, нет… я этого не говорил. У меня было ощущение. Я… я иногда заранее угадываю события.

Грейс плотнее прижалась спиной к двери.

– Вы хорошо знали жильца монастыря Антона?

Монах покачал головой.

– Что вы о нем знали?

– Он разговаривал в основном с… с бра… братом Арчибальдом и аббатом. Я был для него недостаточно умным.

– Стало быть, Арчибальд и аббат были дружны с Антоном?

– Во всяком случае, оба они по много часов проводили в келье жи… жиль… жильца, и я себя спрашиваю, что они там делали, – ответил он, воздев глаза к небу, словно ища одобрения Бога.

– А вы ощущали себя изгоем, не принятым в их общество?

Монах хохотнул, но ничего не ответил.

– Вы чувствовали, что после появления Антона ваши братья стали вас меньше уважать?

– Я отлично понимаю, что вы пытаетесь заставить меня сказать. Я не так глуп, каким кажусь, даже несмотря на то, что за… икаюсь. Так вот вам правда: я никого не убивал, н… но не собираюсь оплакивать смерть это… этого человека.

Грейс оттолкнулась от стены и направлась к шкафу, который открыла под настороженным взглядом своего собеседника.

– Брат Колин, у вас единственного из всех монахов в шкафу только одна сменная ряса. У всех остальных их по две. Не могли бы вы мне объяснить, где находится третья?

– Вы… что, мне мать или кто?

– Нет, не мать. Намного хуже, – ответила она.

Монах с вызывающим видом вскинул голову.

– О… она… в… в… в сти… стирке.

Грейс напряглась, заметив усиление его заикания.

– В стирке? Однако сегодня четверг, а согласно строгому распорядку жизни монастыря, днем стирки является вторник… Может быть, вам срочно понадобилось уничтожить какое-то пятно?

Монах лихорадочно почесал затылок. Его ноги дрожали.

– Вы можете дать объяснение этому факту? – настаивала Грейс голосом, внезапно ставшим холодным, почти презрительным, которым она обращалась к подозреваемым.

– Я… я…

Брат Колин не закончил фразу. Он вскочил на ноги, швырнул в Грейс стул и выпрыгнул из окна своей кельи в оглушительном звоне разбивающегося витража.