Читать книгу Ultraviolence - Ниль Блэк - Страница 1

========== Моя кровь на твоих руках ==========

– Мое присутствие обязательно? – Омари задает вопрос и очень надеется получить на него отрицательный ответ.

– Да, – Сэмуэль поправляет галстук, скептически осматривает свой внешний вид в огромном зеркале на стене и идет к полке с запонками. – Так что поднимай свою очаровательную задницу и начинай готовиться, – примеряя запонки от своего любимого итальянского дома моды, приказывает альфа.

– Сэм, у тебя много шлюх, возьми любую, я бы с удовольствием закончил этот день в постели, – продолжает ныть парень, но осекается, поймав в зеркале недовольный взгляд альфы.

– Я заключаю сегодня, можно сказать, сделку века, и меня бесит, когда мой омега отказывается делить со мной мой триумф, – Сэм медленно подходит к постели и останавливается напротив сидящего на ней Омари.

– Будь хорошим мальчиком, надень все самое лучшее, что у тебя есть, и через два часа мы с тобой поедем покорять этот город. Хочу насладиться выражением лица Морта, когда он увидит, какой лакомый кусочек я себе заграбастал, – альфа тянет омегу на себя и легонько касается его губ.

– Так я и знал, что ты не просто так меня тащишь на эту встречу. Показуха – твое второе имя! – Омари пытается выпутаться из захвата альфы, но Сэм притягивает его ближе и сминает губы в жестком поцелуе.

– Это не просто показуха. Ты же знаешь, без тебя никак: где надо – подмигнешь, где надо – отвлечешь, – усмехается Сэм и получает укус в губу.

– Не дождешься. Я не собираюсь помогать тебе с контрактами своей внешностью. Надоело, – парень сползает с постели и, провожаемый голодным взглядом мужчины, идет в гардеробную.

– Не выпускай колючки, – смеется альфа. – И не сверкай задницей, когда я тороплюсь, думаешь, я железный?

Омари слышит хлопок двери и, обреченно вздохнув, начинает выбирать себе наряд на вечер.

***

Рожденному от шлюхи – путь в бордель. Омари слышит эту фразу на протяжении всей своей не такой уж и длинной жизни.

Омери не знает свою маму. Но знает, что он – плод четырёхминутного секса и тридцати долларов. Об этом в порыве ярости любил повторять отец парня Джейкоб Бэрроу. Отец-альфа забрал его сразу же после родов и привел в свою семью. Омари уже в пять лет знал, что омега Сон не его папа. Старший сам объявил об этом ребенку, когда тот попросил для себя такую же красную курточку, как и у его брата-омеги Брина. По словам Сона, такую куртку Омари может просить у своего папы, а не у него. Омари тогда впервые спросил отца о втором родителе, но тот рявкнул, что тот умер, и больше они к этому вопросу не возвращались. Омари смирился с ролью нежеланного ребенка в семье, был искренне благодарен за пищу и крышу над головой и терпеливо сносил все упреки. Сон Омари так и не принял, но при этом и не мучал. Мучал его сам отец. Тот словно все ждал, когда сын повторит судьбу мамы. Вот только Омари раз за разом вдребезги разбивал картину, которую в своей голове собрал старший Бэрроу. Он прилежно учился, с отличием закончил школу и шокировал родителей, получив грант в колледже дипломатии. Брин мало того, что грант не получил, он даже минимальный проходной балл не набрал. Родители после этого еще больше обозлились на Омари, и парню приходилось проводить все свободное время в своей комнате. Вниз он спускался только глубокой ночью за бутербродом. Те минуты, когда он все-таки сталкивался с родителями, отец продолжал обидно обзывать его шлюхой и даже придумал новую теорию, что сам бы Омари экзамены не сдал. Открытые намеки отца на то, что парень переспал чуть ли не со всеми представителями приемной комиссии вконец довели Омари. В тот вечер он, громко хлопнув дверью, ушел из дома. Правда, ночевать на скамейке в парке оказалось не совсем удобно, особенно, когда к нему стали цепляться пьяные альфы, так что под утро Омари вернулся домой и больше на слова отца не реагировал. Старался не реагировать. Омари за все эти годы уже отрастил, казалось бы, непробиваемую броню, на оскорбления членов семьи почти не реагировал, иногда, очень редкими вечерами, он просто закрывался в ванной и тихо плакал от несправедливости. Омари знал, что его в семье никто не любит, и понимал, что отец притащил его только, чтобы получить плюсик в раю.

После поступления в колледж к родителям присоединился и Брин. Омари знал, что брат завидует его успехам, а самое главное – его внешности. Брин бледный, болезненно-худой омега, но этого словно было мало. Судьба сыграла с ним злую шутку – он пах полынью. Омари пахнет малиной. Но Брин завидует не его запаху, а его внешности. Омари красивый. Он хрупкий, с гладкой алебастровой кожей и идеальными чертами лица. Будто высшие силы собрали в Омари все, что должно быть во внешности роскошного омеги, но этого оказалось мало, они еще подарили ему трудолюбие и упорство. Все то, чего у Брина не было. За Омари толпами ходили альфы в колледже, заваливали подарками и ухаживали, но он отказывался от отношений. Он хотел выучиться, потом подать документы в университет, хотел доказать всему миру, что он может лучше, что кровь не имеет значения, но каких бы успехов он ни достигал, он все равно слышал мерзкое «шлюха» в спину. Омари планировал после колледжа съехать от родителей и жить отдельно, но судьба распорядилась по-своему. Ему было семнадцать, когда вся его семья, возвращающаяся с дня рождения друзей, куда Омари конечно же не взяли, чтобы не позориться, погибла в автокатастрофе. Виноват был отец, который в условиях плохой видимости выехал на встречную полосу. В той аварии, кроме семьи Бэрроу, погибла еще одна семейная пара, в автомобиль которых влетела тойота отца.

Омари даже не дали время их оплакать. Несколько месяцев ушли на судебные разбирательства и окончательно истощили и так уже шаткую нервную систему парня. Омари начал учиться жить один, потому что другой родни, кроме так и не ставшей для него родной семьи, у парня не было.

С Сэмюэлем Омари познакомился на вечере доноров для колледжа. Тогда Сэм был всего лишь правой рукой своего брата, главы одного из пяти могущественных криминальных домов страны. Омари про их небольшой диалог на вечере забыл бы, но Сэм стал напоминать о себе. Присылал подарки, звал на свидания и красиво ухаживал, а для Омари тепло тогда было вопросом жизни и смерти. Еще Сэм был взрослым, в отличие от толп альф, бегающих за Омари в колледже. С Сэмом было интересно общаться, и вообще, Омари стал ловить себя на мысли, что альфа ему нравится. Недолгие дневные встречи в кафе переросли в ужины, а потом Сэм начал оставаться на ночь. Сэмуэль был первым мужчиной Омари. Омари не знает, была ли это любовь, но с ним он чувствовал себя в безопасности и в тепле, поэтому он сразу принял предложение альфы съехаться. Оставаться в доме, где каждая деталь напоминала о погибшей семье, Омари было тяжело, а продавать наследство отца – рука не поднималась. Омари переехал к Сэму, продолжал учиться и планировал поступать в университет.

Все изменилось, когда в ходе очередных конфликтов Домов погиб брат альфы. Вся власть перешла к Сэмуэлю, и он стал меняться на глазах. Омари понимал, что на его альфу переложили огромный груз и это тяжело, но Сэм стал чаще пропадать со своими головорезами, пристрастился к белому порошку и будто охладел к омеге. Сэмуэль появлялся в особняке, когда вздумается и сразу же тащил Омари в спальню. Утолив сексуальный голод, он обычно перебрасывался парой слов с омегой и снова уходил. Во время одного из таких визитов альфы, Омари ему не дался и потребовал объяснений. Омега хотел нормальных отношений, таких же, какие у них были до того, как Сэм пошел на повышение, но альфа только ухмыльнулся на истерику парня, и его изнасиловал. Наутро Омари собрал свои вещи и вернулся в свой старый дом. Сэм приехал вечером и пригрозил, что если парень не вернется в особняк, то его из дома вынесут в черном пакете. Омари понял, что этот Сэм может такое сделать. После громкого скандала и разбитых губ, Омари вернулся в особняк. Он решил переждать немного, надеялся, что альфе он надоест и тогда можно будет уйти. К Сэму ничего у Омари не осталось. Все его чувства прошли в ту же ночь, когда альфа, до хруста выворачивая его руки, взял его насильно.

Омари закончил колледж, продолжал жить в особняке альфы и готовил документы для поступления. Все так и продолжалось до сегодняшнего дня, когда альфе приспичило вновь потащить омегу на свои сходки. Омари эти встречи ненавидит, но альфе старается не перечить. Сэмуэль часто пользуется омегой как отвлекающим маневром на таких сходках и откровенно выставляет того напоказ.

Омари девятнадцать, и он знает, что красив. Знает, что стоит ему появиться в обществе, то он моментально притягивает взгляды. «Ты рожден, чтобы жить в постели, тебя из нее выпускать – самая большая глупость», – шепчет ему в порыве страсти Сэм, и омега мрачнеет. Потому что может его семья уже и кормит червей пару лет, но он все равно слышит про то, что его место – постель, от других. Хотя, видит Бог, все не так. Омари эта красота не нужна.

Омари поправляет пальцами огненно-красные волосы, жирно подводит глаза черным лайнером и в последний раз окидывает взглядом свой образ в зеркале. Бордовые узкие брюки и белая полупрозрачная блузка, обнажающая ключицы, идеально смотрятся на хрупкой фигуре омеги. Омари понимает, что выглядит шикарно, стоит опуститься на заднее сиденье бронированного лимузина, где его уже ждет альфа. Сэм пожирает парня глазами, обещает заняться им сразу же после встречи, так как портить макияж и идеальный вид омеги не хочется. «Покрасоваться ведь куда важнее своих желаний», – горько усмехается Омари. Но он готов сыграть свою роль и сегодня, он к ней привык.

***

Машины останавливаются перед небольшим казино на выезде из города, двор которого уже забит автомобилями. Сэм терпеливо ждет в салоне автомобиля, пока его люди осматривают территорию, а потом выходит из него, утягивая за собой и омегу. Казино закрыто на встречу, и их уже ждут. За обтянутым зеленым сукном столом в глубине зала сидит грозного вида альфа, окруженный своей охраной. Стоит Сэму подойти, как все приподнимаются и здороваются. Омари, как и принято на таких встречах, очаровательно улыбается в ответ на пожирающие его взгляды и, взяв с подноса пробегающего мимо официанта шампанское, прислоняется к колонне в нескольких шагах от Сэма. Омари не единственный омега в зале: сидящий за столом будущий партнер Сэма, Морт, окружен тремя омегами. Омари бы ненавидел себя за то, что опустился до такого, что играет для кого-то роль детали интерьера, но нет желания снова копаться в себе. Лучше перетерпеть. Он знает, что небольшие переговоры закончатся рукопожатием, потом они вернутся в особняк, где Сэм выполнит обещание, данное в машине, и уйдет. А потом для Омари, наконец-то, наступит долгожданный отдых и несколько дней, посвященных только себе. Омари как раз сходит на недавно открывшуюся выставку, потом поедет в комиссию узнать, что там с приемом документов. Так что полчаса в этом казино, полном до зубов вооружённых и недружелюбного вида альф, можно пережить, тем более Сэм рядом, и Омари в относительной безопасности.

Омари всем своим видом показывает, что ему убийственно скучно, медленно потягивает шампанское и ждет, когда уже Сэм заключит сделку и можно будет уйти. Он усиленно игнорирует похотливые взгляды пытающегося привлечь его внимание альфы рядом с Мортом и тянется за вторым бокалом, который сразу же падает из его рук и разлетается вдребезги. Омари слышит грохот и последовавшие за этим выстрелы, кажется, даже автоматную очередь. Он инстинктивно ложится на пол и зажимает уши. Омега с ужасом следит за тем, как люди Сэма, достав пистолеты, целятся в Морта и его людей, те в свою очередь тоже в долгу не остаются. Обе стороны обвиняют друг друга в подставе, и Омари, воспользовавшись суматохой, пытается отползти к двери, как вдруг ее буквально сносят. Омари заново отползает к стене, вжимается в нее, словно он сможет ее пробить и оказаться по ту сторону. Выстрелы и крики прекращаются, все внимание присутствующих направлено на дверь, куда через секунду входят несколько альф и, остановившись друг напротив друга, пропускают вперед того, о ком Омари миллион раз слышал от самого же Сэма, и даже видел его лицо пару раз в новостях, но в реальной жизни омега видит его впервые. Киран Каан. Глава второго по могуществу Дома страны. Человек, полностью контролирующий торговлю оружием и наркотиками в этой части света. Омари шумно сглатывает, не в силах оторвать взгляд от словно возвышающегося над всеми остальными мужчины. Киран Каан высокий, широкоплечий альфа с привлекательной внешностью. Его черные волосы зачесаны назад, выглядывающие из-за воротника рубашки шея и горло покрыты татуировками.

Каан лениво делает шаг вперед, брезгливо осматривает стоящих внутри альф, скользит взглядом по омегам около Морта и усмехается.

– Я не помню, что на сегодняшнюю встречу я приглашал Дом Каан, – зло шипит Сэм и идет к вошедшим.

– Знаю, я без приглашения, – усмехается Киран и, обойдя Сэма, идет к так и приросшему к стулу Морту.

– Это нарушение правил! – Омари видит, как Сэм багровеет и семенит за Кааном. – Я обращусь в совет, ты ответишь за самовольность!

– Замолкни, – ледяным тоном приказывает Киран и обходит стол. Морт нервно сжимает в руке пистолет, и Омари уверен, что он даже не дышит. Альфа не поворачивается, не смотрит на Кирана, он просто сжимает в руке пушку и смотрит на свою руку. Омари уже не различает, где чьи телохранители. Остальные омеги испуганно жмутся друг к другу невдалеке от стола. Воздух в комнате разряжен до предела, кажется, чиркни спичкой, и все взлетит к чертям. Омари с мольбой в глазах смотрит на Сэма, но альфа в его сторону не поворачивается, в следующую секунду парень слышит выстрел, а потом еще несколько. Омари следит за тем, как зеленое сукно на столе окрашивается в черный из-за вытекающей из головы альфы крови. На полу лежат даже не успевшие поднять свое оружие охранники Морта.

– Как? Что? – растерянно выдает Сэм, и его уже утягивает на пол начавшая отстреливаться охрана. Омари прикладывает ладони к ушам и жмурится. Молится, чтобы все закончилось. Просит высшие силы, чтобы его смерть была быстрой, а то, что он умрет, он точно знает. Теперь это уже сто процентов. Киран убил партнера Сэмуэля, вмешался в заключение контракта и, кажется, сейчас убьет самого Сэма. Киран пошел против правил и, судя по всему, пойдет до конца.

Омари открывает глаза только, когда наступает полная тишина, смотрит туда, где до этого лежал Сэм, и видит, что почти вся его охрана мертва. Сэм ползет к двери, а за ним медленно, меняя обойму в пистолете, идет Каан.

– Ты не имеешь права, – хрипит Сэм. – Ты покусился на Дом! Ты за это ответишь! – альфа продолжает ползти, оставляя за собой кровавый след.

– Нет свидетелей – нет обвинений, – смеется Киран и целится в голову. – Передавай привет своему братцу, – альфа спускает курок.

– Нет, – еле слышно выдыхает Омари и, как завороженный, смотрит на размазанные по полу мозги своего уже бывшего парня.

Киран поворачивается к залу, окидывает его взглядом, замечает омег и улыбается им. Омари думает, что, наверное, так улыбаются приговоренным к смерти. Хотя Каан улыбался вовсе не ему, он даже ни разу в его сторону не смотрел, но парню кажется, что от одной его улыбки липкий страх обволакивает кожу, и его из пор уже не вытравить.

– Раненых добить, всех остальных убить, – приказывает остановившемуся рядом альфе Каан, подтверждая мысли Омари. Закончив с распоряжениями, Каан снова идет в сторону двери. Омари понимает, что все – это конец. Ему не выжить. Он в ужасе следит за тем, как падают на пол омеги, подкошенные пулей, еле сдерживается, чтобы не вывернуть свой желудок прямо на пол, и видит, как к нему, на ходу заряжая пистолет, идет один из телохранителей Каана. Омари собирает все свои последние силы и срывается к выходу, где его сразу перехватывает идущий за боссом охранник и больно бьет ногой под колено, заставляя осесть на пол. Охранник достает пистолет и сразу же целится в лоб.

– Не убивайте меня, пожалуйста, – жалобно скулит Омари и впервые за вечер ловит на себе взгляд Кирана.

– Какая куколка, – Киран подходит к стоящему на коленях парню, цепляет его за подбородок и заставляет подняться на дрожащие ноги.

– Я не скажу никому, обещаю, не скажу, – продолжает тараторить Омари и не в силах удержать равновесие, прислоняется к столу позади. Каан оценивающе скользит взглядом по парню, еле заметно усмехается. Омари от этого взгляда антрацитовых глаз ежится, что есть силы вжимается в стол, пытается сохранить между ними расстояние.

Альфу это только веселит, он становится вплотную, видит, как мечется омега в попытке избежать прикосновения, и продолжает изучать паренька перед собой. Задерживает взгляд на молочно-белых ключицах, проводит языком по своим зубам, словно проверяет свои клыки, поднимает глаза к губам, давит на них большим пальцем, резко притягивает омегу к себе и шумно внюхивается. Омари лихорадит, он подрагивает в руках альфы, пытается удержать остатки стремительно покидающего его сознания и буквально задыхается от обжигающего его легкие запаха альфы. Омари его точно запомнит и узнает из тысячи. Потому что невероятная смесь лимона и сандала заставляет колени омеги сгибаться, а комнату идти ходуном перед глазами. Единственное, что удерживает парня в реальности – это черные глаза, смотрящие прямо в душу, и Омари мысленно за них цепляется, лишь бы не потерять сознание.

– Пожалуйста, я не скажу, – одними губами, смотря глаза в глаза, просит Омари.

– Конечно не скажешь, – скалится Киран, притягивает омегу к себе и впивается в губы. Раскрывает их, врывается языком внутрь, терзает чужой рот. Омари хватается за плечи альфы, как за опору, пытается не соскользнуть на пол. Киран одной рукой зарывается в волосы омеги и сильнее вжимает его в себя, будто он его сожрёт, вот так вот всего и сразу.

В следующую секунду Омари слышит выстрел, эхом разносящийся по комнате. Он даже не думает, что это с ним. Он словно в вакууме, и пусть он чувствует прошивающую боль в области живота, Омари не верит. Не хочет верить. Он отрывается от чужих губ, так подло забравших его последний вздох, с обидой смотрит в черный омут напротив с одним единственным вопросом в этих бездонных карих глазах «за что». Каан на вопрос отвечать не намерен. Омари это понимает, чувствует, как мокнет рубашка, видит огромное красное пятно, расплывающееся на животе и медленно начинает оседать на пол.

– Теперь точно не скажешь, куколка, – шепчет Киран омеге в ухо, подхватывает того поперек и укладывает на стол. Так бережно, что аж самому от себя тошно. Будто не он сам только что пустил в него пулю и не окрасил белоснежную блузку в красный. Киран аккуратно убирает сбившиеся пряди за ухо мертвого парня и, убрав пистолет за пояс, идет на выход. Уже у самой двери Каан поворачивается и, задержав дыхание, смотрит на невероятно красивую картину. Омега, которого он убил, был прекрасен и даже после смерти, умытый своей же кровью – он нереально красив. Бледное лицо с прикрытыми веками завораживает. Киран запоминает картину, доставившую такое эстетическое удовольствие, и, в последний раз втянув в себя уже рассеивающийся запах малины, выходит за дверь.

========== Я иду искать ==========

Черные тучи зловеще собирались над кладбищем и в любую минуту грозились обрушиться ливнем на стоящих у открытой могилы людей.

Че Сэмуэля хоронили помпезно, как и принято хоронить человека его уровня. На похороны, кроме местных первых лиц криминального мира, прилетели и заморские мафиози. Проводить одного из своих – дань чести, которую должен отдать каждый уважающий себя мафиози. Полиции пришлось изрядно потрудиться в это утро – столица, впервые после похорон старшего Че, стала свидетелем такого скопления представителей преступного мира. Стражи порядка перекрыли ряд центральных дорог для кортежа из тридцати пяти автомобилей, украшенных венками и следующих за черным роллс-ройс-катафалком.

Затянутое низкими серыми тучами небо еще больше нагнетает и без того паршивое настроение Ласло Гройса. А когда оттуда начали падать редкие мелкие капли дождя, то терпение мужчины стало заканчиваться. Ласло раздражают все эти традиции, приводящие только к затягиванию церемонии. Он бы сидел сейчас в своем любимом кресле и медленно попивал кофе из сильно обжаренных бобов. Все так, как он и любит. Хотя циничное убийство главы Пятого Дома прибавило дел Совету, и Ласло о покое сейчас только мечтать. Он понимает, что пораньше сегодня не закончить, обреченно вздыхает и кивает очередному подошедшему к могиле головорезу.

Наконец-то, машины одна за другой покидают кладбище. Последними к могиле подходят главы четырех местных домов.

Дэмиан Алерамо , глава первого Дома – самый могущественный Дом страны. Основной источник дохода – наркоторговля. Имеет долю почти во всех крупных сферах бизнеса страны.

Киран Каан – глава второго по мощности Дома. Доход – торговля оружием и наркоторговля. Прикрывается строительным бизнесом.

Люк Корсо – глава третьего Дома. Доход – проституция, наркоторговля. Ему принадлежат почти все крупные публичные дома и лучшие клубы города.

Джено Миллер – глава четвертого Дома. Доход – рэкет, наркоторговля. Прикрывается вложениями в туризм.

Че Сэмуэль – глава пятого Дома. Мертв.

Гнусная погода действует на нервы не меньше, чем собравшиеся вокруг могилы первые лица криминального мира страны. Ласло мысленно просит небеса потерпеть еще пару минут и не портить дождем его шикарную укладку, но кто его слушает. Первая капля падает на нос и сползает к губам, Ласло стирает ее тыльной стороной руки и решает больше не тянуть.

– Тот, кто это сделал, поставил под сомнение вековые традиции, нарушил правила и фактически бросил вызов самому Совету, – начинает свою речь Гройс. – Я, как связующее звено между вами и Советом, должен сообщить, что преступник будет найден и понесет заслуженное наказание.

– Удачи, – хмыкает Корсо и вызывающе смотрит на Ласло.

– Вы все с этой минуты под подозрением. У Совета были мысли, что убийство было заказано извне, но сегодня я могу открыто заявить, что больше мы этой версии не придерживаемся. Один из вас пошел против своего брата и хладнокровно прекратил существование Пятого Дома. У Сэмуэля не было больше кровных родственников, и следовательно, Пятый Дом официально пал. Один из вас, – Гройс делает паузу и пристально смотрит в глаза Каану, но тот взгляда не отводит, и мужчина ясно видит усмешку в черных, как мазут, глазах напротив, – вышел на тропу войны и решил прекратить существование других Домов. Этот человек за это ответит.

– Перестань ходить вокруг да около, – взрывается Джено. – Мы знаем, что это Дом Каан.

Киран в удивлении приподнимает брови и смотрит на Миллера.

– Ты ведь ненасытный, ты лишил меня дохода от кокаина, поднажал на Корсо, и он сдал тебе пару своих объектов, и ты убил Сэмуэля, – продолжает выплевывать слова Джено.

– Это открытые обвинения, – цедит сквозь зубы Каан.

– Вот именно! – восклицает Джено. – И бесит, что я трачу свое время тут, слушая, как эта никчемная бета ищет того, кто стоит перед ним.

– Замолкни, – ледяным тоном приказывает Алерамо. – Иначе я голыми руками вырву твой язык.

Люк прыскает в кулак, а Киран тянется к карману за пачкой любимого красного мальборо.

– Джено Миллер, ты неподобающе ведешь себя, – спокойно говорит Ласло. – Пока у меня нет официальных доказательств – мы никого не обвиняем. Но они у меня будут, причем в самое скорое время. Наказание выберет Совет. А теперь, с вашего позволения, я вынужден вас покинуть.

Ласло поворачивается и, прячась под зонтом, который над ним держит телохранитель, идет к ожидающему его черному мерседесу.

– Вы меня расстроили, – говорит Дэмиан всем троим, но смотрит на Кирана. – Очень сильно. Надеюсь тот, кто пошел на это, готов ответить за свои поступки.

Альфа обходит могилу и в кольце своей охраны идет к ягуару.

Киран докуривает сигарету, бросает окурок в могилу, прямо на гроб, и уходит за Алерамо.

– Ты же знаешь, что это он, – шипит Джено Люку.

– Мне плевать, кто это. Малыш Сэмми меня, честно говоря, заебал, – хмыкает Люк.

– Ты ведь будешь следующим! Тогда тебе будет не плевать, – зло говорит Миллер.

Люк резко подается вперед и хватает его за воротник рубашки:

– Ты мне угрожаешь? – шипит Корсо ему в губы и взглядом приказывает своим людям не двигаться. Люди Миллера достают оружие, но тоже не двигаются. – Я ведь могу расценить это как угрозу.

– Ты еще припомнишь мои слова, – хрипит Миллер и отталкивает от себя альфу. – Уходим, – кричит он своим людям и идет к машинам.

Люк задумчиво смотрит на гроб того, кто еще вчера был жив и здоров, матерится на уже крупные капли дождя и, запахнув полы пальто, идет к машине. Он знает, что Миллер прав – когда доберутся до Люка – всего лишь вопрос времени.

***

Всю дорогу до офиса Ласло думает. Пытается сложить в голове пазл и очень надеется, что парень, которого вчера забрали из казино люди Совета, выживет. Этот безымянный омега был на месте преступления и все видел. Тот, кто это сделал, не до конца зачистил следы. Омеге повезло, пуля прошла всего в паре сантиметров от легкого и жизненно важных органов не задела. Люди Совета, узнав о перестрелке у своего источника в полиции, прибыли на место преступления раньше служителей закона и забрали омегу. Парень потерял много крови и после операции лежит в реанимации в закрытой больнице. Ласло с нетерпением ждет, когда он придет в себя и назовет именно то имя, которого от него ждет бета.

Гройс ненавидит Кирана Каана всеми фибрами души. И есть за что. Каану правила не писаны. Беспринципный выскочка, все свое детство и подростковые годы занимающийся мелким воровством и рэкетом на улицах, сегодня дошел до того, что его Дом составляет конкуренцию Алерамо. Киран не гнушался ничем, он буквально пошел по головам и из рядового члена уличной шайки дошел до ее главаря, а потом умудрился собрать вокруг себя крепкую и огромную команду, контролирующую не отдельные кварталы, а тихо-тихо почти весь город. Киран – сирота, сам всего добился и для него нет ничего святого. Это и делает его неуправляемым и опасным. Слишком опасным. Совет до сих пор не знает, что в следующую секунду может выкинуть Каан, и пусть Ласло не хочет этого признавать – Совет боится этой ходячей бомбы с часовым механизмом. Главы остальных Домов получали свои должности по наследству, от отца к сыну. У всех у них древняя история и глубоко чтимые традиции. А Дом Каан появился из ниоткуда и за пять лет встал чуть ли не на самой верхушке. Не считаться с ними невозможно. Влияние Кирана расползается все больше, он, как раковая клетка, сметает, уничтожает все на своем пути, и если его не остановить, он останется единственным Домом страны. Киран открыто идет против Совета, не скрывает своих намерений уничтожить, по его словам, «этот пережиток прошлого», и абсолютно не контролируем. Ласло уверен, что Сэмуэля убрал Киран, но он хочет доказательств, хочет признания, тогда он постарается выбить для зазнавшегося выскочки должное наказание.

Гройс на этом посту уже четыре года. Должность связного он получил от отца в наследство, и за эти годы, что он представляет Совет, впервые сталкивается с открытой угрозой, не говоря о том, что впервые за всю историю Домов, один из их лидеров убил другого. В этот раз Ласло должно повезти. Он должен поставить Кирана на колени, чтобы и остальным было неповадно.

Самую большую свою неудачу Ласло уже пережил, точнее нашел способ с ней бороться. Ласло – омега. Его отцу «не повезло», что у него так и не родился альфа или на худой конец бета. Прогнившее общество развивает технологии, но не свои мозги. Омеги и женщины по-прежнему не могут занимать некоторые должности, в том числе и должность секретаря Совета. Ни один из сегодняшних альф даже слушать его бы не стал, не говоря об уважении – если бы они знали, что он омега. Ласло готовился к этой роли с самого детства. Он столько лет пьет подавители, отбивающие запах препараты и усиленно изображает бету, что кажется, он в эту роль вжился окончательно. Обидно, что ради должности, и чтобы не разочаровывать отца, ему никогда не удастся создать семью с альфой, самому стать папой, но ведь все требует жертв. Ласло к своей готов.

***

Омари приходит в себя на четвертый день после операции. Он лежит на больничной койке, обмотанный проводами, и первое время не может понять, где он, и что вообще здесь делает. Сознание возвращается обрывками, по чуть-чуть собирается в цельную картинку последних событий, после которых наступила темнота. Стоит вспомнить все, что произошло в казино, как Омари дергается. Приборы начинают отвратительно пищать, и он вновь проваливается в темноту.

Когда, спустя пару часов он снова медленно раскрывает веки, оказывается, что он в палате не один. Напротив койки прислонившись к окну, стоит симпатичный мужчина, кажется, бета, хотя выглядит он как очень красивый омега. Рядом с ним стоит взрослый альфа.

– Что за люди в черном? – с трудом двигая высохшими губами, шепчет Омари и ужасается своего голоса, который доносится словно со дна колодца. Будто это не его голос вообще.

– Я рад, что ты пришел в себя, – красивый мужчина подходит к кровати и опускается на стул рядом. – Меня зовут Ласло Гройс. Я представляю Совет, курирующий Дома нашей страны.

Омари откидывается на подушку, морщится от тянущей боли справа, выше живота и пытается улыбнуться. Не выходит.

– Я думал, это выдумки. Совет – это же сказка, – привыкая к своему голосу, говорит парень.

– Совет существует, и на сегодня это единственная сила, удерживающая Дома, – улыбается Ласло.

– Плохо удерживаете, судя по беспределу, который творится на улицах, – не сдерживается Омари.

– Согласен, но если бы не мы, все было бы хуже. Ты уж поверь на слово.

– Чего вы хотите от меня? Что это за больница, и кто меня сюда привез? – Омари, наконец-то, переходит к наиболее интересующим его вопросам.

– Мы привезли, и мы переживали, что ты не выживешь. Но ты крепкий орешек. Ты, считай, с того света выкарабкался, – мягко говорит Ласло.

– Кончай читать мне оды, переходи к делу, – Омари теряет терпение. Голова снова налита свинцом, даже веки открытыми удерживать тяжело, хочется снова отключиться.

– Ты был в казино той ночью и пулю словил не просто так, – начинает Ласло. – Мы с другим представителем совета, господином Менсу, очень хотим послушать тебя, как свидетеля, что же там произошло.

– Я сейчас улыбаюсь, – тихо говорит Омари. – Просто вы не видите этого, так как я не могу – все болит. Я похож на идиота?

– Я уже понял, что ты не глуп и понимаю, чего ты боишься, но позволь тебе кое-что объяснить, – Ласло приближает лицо к омеге и всматривается в глаза. – Если ты выйдешь из больницы, а ты рано или поздно выйдешь – ты погибнешь сразу же. Тот, кто так опрометчиво поступил и не убил тебя, второй раз не ошибется.

– Если я скажу вам, кто это был – я снова погибну. Какая мне разница? – недоумевает Омари.

– Если ты скажешь, то есть шанс, что выживешь, – говорит Ласло. – Совет даст тебе полную защиту. Ты сменишь имя, покинешь страну, и более того, мы выделим тебе средства на безбедное существование.

– Вы сами верите в то, что говорите? – грустно спрашивает Омари.

– Послушай, это может не сработать, ты прав. Но ты можешь помочь нам наказать того, кто так поступил, того, кто убил восемнадцать человек и даже тебя, во всяком случае мы надеемся, что он так думает. А мы дадим тебе шанс выжить. Иначе, ты идешь на поправку, выписываешься и ловишь пулю прямо на ступеньках больницы – потому что больше он не промахнется. Ты, считай, труп уже. Воспользуйся нашим предложением, помоги нам, и мы его накажем, – не сдается Гройс.

– Вы же не можете его убить, – бурчит Омари. – А все остальное – это не наказание. Он в меня пулю пустил. Лично. Приставил дуло к животу и спустил курок. Меня не удовлетворит ничто, кроме его смерти, а вы мне о наказании говорите.

– Всему свое время, – усмехается Ласло. – Назови имя, и Менсу, доложив информацию Совету, начнет делать тебе документы. Он должен ответить за это, чтобы такое больше не повторялось. Он убил главу Дома. Убил твоего альфу, – переходит к тяжелой артиллерии Гройс.

– Откуда… – Омари не успевает договорить.

– Я же сказал – мы из Совета. Совет знает все, – Ласло смотрит на парня и терпеливо ждет его решения.

Омари прикрывает веки и задумывается. Патовая ситуация. Попробуй сделать выбор, когда выбирать фактически не из чего. Когда куда бы ты ни двинулся – дуло оружия снова упрется в плоть. Но есть пусть и мизерный, но шанс, что Омари сможет спастись. Откажись он от сотрудничества – то даже этого шанса не будет. Омари раскрывает веки, долго смотрит на Гройса и говорит ровно два слова:

– Киран Каан

***

Риз работает правой рукой Кирана с самого становления Дома. Альфа познакомился с Кааном еще пятнадцать лет назад, когда десятилетний мальчишка, вооруженный куском арматуры, отогнал от него избивающих его пацанов. Избивали Риза за отказ поделиться украденным в местной булочной хлебом. «Если они хотят хлеб, пусть добудут его», – сказал еще тогда не по годам взрослый парень Ризу и одним четким ударом рассек одному из нападающих лицо. С тех пор Риз и увязался за Кираном. Именно тогда, лежа в луже своей крови на асфальте и наблюдая за тем, как мальчишка расправляется с бросившимися врассыпную детьми, Риз решил, что вырастет и будет защищать Кирана, даже ценой собственной жизни, если придется. А сейчас альфа направляется к своему боссу с конвертом в левом кармане пиджака, который противно обжигает грудь. Риз чувствует, что в воздухе витает запах крови, конверт на груди его в этом только убеждает.

Киран сидит перед низким столиком на полу своей огромной гостиной, и, глубоко вдохнув полоску белого порошка, в удовольствии прикрывает веки и откидывается головой на сиденье дивана, стоящего позади. На альфу сразу взбирается один из нескольких обнаженных омег и самостоятельно насаживается на его член. Риз брезгливо морщится и, обойдя целующихся на полу девушек, идет к столику, на котором Киран уже разложил красивого омегу. В комнате пахнет виски, сексом и потными телами. Ризу не привыкать к оргиям босса, который снимает напряжение только так, но каждый раз ему все сложнее контролировать эмоции. Пусть Киран обвиняет Риза в пуританстве, но лучше так, чем беспорядочные половые связи и кокаин вместо ужина.

– Босс, – прокашливается альфа, привлекая внимание Каана.

– Не сейчас, – хрипит Киран и максимально глубоко насаживает на свой член омегу. Паренек на его коленях стонет в голос, извивается и бьется словно в агонии.

– Это очень важно, – настаивает Риз. Киран не реагирует, продолжает размашисто трахать омегу и позволяет тому вылизать свою шею. Риз обходит столик и, достав мучающий его конверт, кладет на пустой бокал виски. Киран цепляет взглядом герб на конверте, моментально снимает с себя уже обиженного парня и тянется к бумаге.

– Сука, весь настрой убил, – выругивается Киран и распечатывает конверт.

Омега не отползает, продолжает покрывать короткими поцелуями выбитые на спине и плечах Кирана узоры. Альфа пробегается по словам, грубо отталкивает от себя паренька и встает на ноги.

– Я в душ, пусть мне подготовят машину. Эти пропахшие нафталином педофилы зовут меня в Совет, – усмехается альфа и идет к лестницам.

– Я поеду с вами, – скорее утверждает, чем спрашивает Риз.

– Нет. Поезжай в «крепость», хочу, чтобы ты проследил за моим братцем. Мне доложили, Диди снова нарушает комендантский час, если это правда, то после Совета я лично отшлепаю этого непослушного омегу, – бросает ему Киран и поднимается по ступенькам.

***

Совет оштрафовал Дом Каан на полтора миллиона долларов и временно отобрал у Кирана один из самых главных каналов сбыта наркотиков. Вся набранная Кааном клиентура была поделена между другими тремя лидерами Домов. Ласло настаивал на более жестком наказании, но Дэмиан со своим влиянием на Совет добился того, чтобы наказание Каану сменили. Гройс добавил Алерамо в свой личный черный список. Как бы этот альфа одним своим взглядом ни будил, казалось бы, давно забытые инстинкты и чувства – отныне Дэмиан Алерамо в немилости у Ласло Гройса. Во всяком случае омега так решает.

Ласло в душе радуется достаточно ощутимой финансовой потере второго Дома. Он с удовольствием наблюдал за закипанием Каана, пока Совет выносил приговор. Пусть и временно, но Киран посажен на поводок.

***

Если все первые дни Киран метался по своему офису и крушил все вокруг, то потом альфа начал понемногу успокаиваться. Он знает, кого он не добил той ночью. Он уверен в том, что омега не погиб. Киран сам не понял, почему и как так вышло, что ни разу не дрогнувшая рука – дрогнула той ночью в казино, но сейчас, сидя в своем кабинете, он решает исправить ошибку.

– Найти эту суку! Я разорву его в клочья и скормлю своим псам, – приказывает стоящим напротив двум альфам Киран.

– Мы не вернем так деньги и канал, – пытается вставить Риз.

– Риз, захлопнись, – прерывает альфу Каан. – Похуй, я не обеднел от штрафа. Но те деньги, которые я теряю из-за канала, скоро перейдут отметку в миллион! И так ежемесячно! Найти! Землю переверните, задействуйте наших людей в Совете, узнайте, где они прячут крысу и приведите его ко мне живым. Я напьюсь его крови, иначе я нахуй спалю этот город. И позабочусь, чтобы вы сгорели в нем же! А теперь пошли вон! – Киран откидывается на спинку кресла и начинает обдумывать вопрос того, как ему вернуть канал.

Пять месяцев спустя, остров Кису, город Зеус.

Гройс выполнил обещание: Омари вывезли из страны сразу после выписки. Теперь он Кристиан Шуга. Омари пошутил, сказав Ласло, что его можно называть «сахарок», а бета воспринял всерьез, и теперь он «сахарок» по паспорту.

В Зеус Омари уже ждала уютная квартирка в пятиэтажном доме и ежемесячные начисления на карту. Денег на еду и предметы первой необходимости хватало сполна. Месяц назад Омари начал просматривать объявления о работе и решил окончательно обосноваться на этом оказавшемся таким чудесным местом острове. Пока Омари усиленно учит местный язык и обводит карандашом интересные объявления в газете. Первое время он боялся выходить из дома, постоянно оглядывался и, стоило заметить одного и того же человека два раза, срывался на бег. Но со временем паранойя отпустила – Омари стал выходить гулять, и кажется, все-таки начал новую жизнь. Возвращаться на родину он не собирался. Слишком много воспоминаний и одно хуже другого. Единственное, что было обидно – мечта получить высшее образование так и осталась мечтой.

Сегодняшнее утро у Омари началось беспокойно. Сперва его разбудили скандалящие наверху соседи. А потом стоило парню выйти из душа, как в дверь постучали.

– Пицца, – заявляет молодой паренек-бета и вручает ему коробку с горячей пиццей.

– Вы ошиблись, – пытается убедить его Омари. – Я не заказывал пиццу.

Бета копается в чеках, вычитывает имена, а потом резко спрашивает:

– Омари Бэрроу?

– Да, – отвечает раньше, чем успевает подумать Омари, и на лестничной площадке уже стоят двое мускулистых парней.

– Привет от Дома Каан, – гадко ухмыляется бета и начинает смеяться в голос, стоит Омари броситься обратно в гостиную. До балкона омега не добегает, он получает сильный удар тупым предметом по затылку, падает животом на пол, придавленный тяжелой тушей, и проваливается в темноту.

========== Поиграем? ==========

– Как успехи в университете? – Киран стаскивает с себя пиджак и проходит к дивану в центре гостиной. Альфа не любит приезжать в свой особняк, так как ехать до него из центра полчаса, это отнимает не имеющееся в распоряжении мужчины лишнее время, и вообще, трехэтажное здание с огромным двором и бассейном нагоняет на него тоску. Но тут живет Дилан – единственный человек в этой вселенной, которого глава второго Дома искренне любит.

– Не говори, что ты приехал в эту глушь, только чтобы поинтересоваться моими уроками, – фыркает сидящий в кресле напротив омега.

Уже полдень, а Дилан только проснулся. Он так и сидит в кресле в пижаме и ерошит свои и без того спутанные волосы.

– Риз говорит, ты прогуливать опять начал, – Киран сдвигает брови на переносице и внимательно смотрит на брата.

– Риз, Риз, Риз! Достал меня твой пес. Только и знает, что вечно все тебе докладывать, – возмущается омега.

– Это его работа, – спокойно отвечает Киран. – Будь добр, не расстраивай меня и перестань шляться с альфами. Тебе еще рано.

– Рано? – восклицает Дилан. – Мне девятнадцать лет, а ты ко мне своего пса приставил. Я хочу ходить на свидания, хочу развлекаться, ты мне ничего не разрешаешь. О твоих вечеринках легенды складывают, а я будто в тюрьме живу! Ненавижу! – омега встает на ноги и с обиженным видом идет в сторону кухни.

– Диди, – окликает его альфа. – Не веди себя как ребенок. Иди ко мне.

– Не пойду! – огрызается омега.

– Поймаю же, – смеется Киран.

– Поймаешь, – обреченно вздыхает Дилан и понуро плетется к брату. Омега с выражением вселенской скорби на лице взбирается на колени альфы и разрешает ему зарыться носом в его волосы.

– Я переживаю за тебя, – тихо говорит Киран. – Ты все, что у меня есть. Поэтому мне приходится быть таким строгим, но обещаю, как только найдется достойный альфа – ты будешь слушаться только его.

– Как он найдется, если ты не разрешаешь мне с кем-то встречаться, выходить на люди, – снова возмущается Дилан.

– Всему свое время. Он сам тебя найдет. Мой брат – самый красивый омега в мире, пусть твой альфа помучается, ищет тебя, слоняется по миру, – смеется Киран и прижимает голову парня к груди.

Дилану было пять лет, когда трагически погибли их родители. Киран сразу же понял, что если их заберут в приют, то детей разлучат. Поэтому они сбежали и стали выживать на улицах. Каждый вечер Киран знал, что должен вернуться в барак, который они называли домом, потому что там его ждал брат. Все эти годы Киран выживал именно благодаря тому, что ему было к кому возвращаться.

Альфа понимает, что Дилан красивый молодой омега и вечно с ним жить не будет, но он пытается оттянуть этот момент разлуки.

***

День Дэмиана не задался с самого утра. Сперва подвели поставщики, и альфе пришлось полчаса в кабинете выговаривать своим людям. Потом была не совсем удачно прошедшая встреча с одним из будущих партнеров. Договориться о том, что нужно Алерамо на этой встрече, не удалось.

А сейчас на пороге кабинета альфы топчется его секретарша и докладывает, что его срочно хочет видеть Ласло Гройс. Против Гройса Дэмиан ничего не имеет, напротив, красивый бета радует глаза, и альфа уже несколько раз ловил себя на мысли, что периодически засматривается на парня и теряет связь с реальностью. Только жаль, что Ласло бета – иначе Дэмиан бы точно сделал его своим фаворитом. Демиан знает, что Ласло просто так не приедет, и именно этот момент раздражает и заставляет альфу в очередной раз выругаться на такое ужасное утро.

Ласло входит в кабинет через несколько минут, садится в кресло напротив альфы и с благодарностью принимает кофе, принесенной секретаршей. Дэмиан знает, что бета его все равно пить не будет. Некоторые привычки Ласло альфа даже к своему удивлению прекрасно знает и помнит. Ласло любит только отборный кофе, который готовит сам.

– Чем обязан? – Дэмиан расслабленно сидит на кресле и вертит в руке ручку.

– Меня прислал Совет с небольшим поручением, – начинает говорить Ласло, а альфа засматривается на длинные ресницы, обрамляющие его глаза.

– Не сомневаюсь, иначе вряд ли бы ты пришел ко мне, – усмехается Дэмиан.

– Дом Каан нашел нашего свидетеля, – выпаливает бета, и альфа замечает, что кажется впервые лицо Ласло выражает какие-то эмоции. Обычно он передает им пожелания Совета или отдает распоряжения, все это делается с невозмутимым выражением лица, а теперь бета сидит перед ним придавленный невидимым человеческому глазу грузом, и Дэмиан отчетливо видит, как его что-то гложет изнутри.

– Значит, ваш свидетель уже мертв, – хмыкает альфа.

– Нет, он жив, пока, – грустно говорит бета. – Его привезли в страну вчера утром в бессознательном состоянии. Они оформили все бумаги, сделали из него душевнобольного и вывезли четко по закону. Все, как надо. Видно, долго готовились.

– Ну, ему точно недолго осталось. Хотя, считаю, что он получит по заслугам. Он ведь знал, на что идет, – спокойно говорит Дэмиан и получает полный негодования взгляд беты.

– Совет обещал пареньку защиту, и мы её ему обеспечивали все эти месяцы, но теперь он вне нашей юрисдикции и в руках Кирана. А ты единственный человек в этом городе, к мнению которого он прислушивается. Мы знаем, что он убьет омегу, хотя он мог приказать пустить ему пулю в лоб прямо на острове, но его привезли сюда, что говорит о том, что возможно, Каан пойдет на показную казнь, что еще больше пошатнет авторитет Совета. Теперь нам никто верить не будет, ни один свидетель не пойдет с нами на сотрудничество, если мы потеряем этого. Поэтому Совет просит твоей помощи, – говорит на одном дыхании бета.

Дэмиан встает из-за стола и проходит к мини-бару у окна, плескает на дно бокала виски, делает медленный глоток и возвращается к креслу, в котором сидит бета.

– Киран Каан— одинокий волк. Я его уважаю и отношусь к нему как к равному, именно поэтому вмешиваться в его дела не буду. Это его свидетель – он волен поступать с ним как хочет, а Совету стоило бы выполнять свои обещания и прятать свидетелей получше. Если это все, за чем ты пришел, то прошу покинуть мой кабинет, у меня много дел сегодня, – Алерамо смотрит на нахмуренное лицо беты и еле удерживается, чтобы не протянуть руку и не убрать с левой скулы выпавшую ресничку.

– Ты мог хотя бы попробовать, – Ласло не возмущается, не приказывает, не ссылается на правила, он будто просит и ставит Дэмиана в тупик.

– Твоя работа передать им мой ответ, вот и иди, зачем тебе все это? Почему ты так настаиваешь? – не понимает альфа.

– Потому что мне жаль парня, – раздраженно отвечает Ласло. – И не надо улыбаться. Он жертва, и я даже думать не хочу о том, что с ним сделает Киран, пока не пустит пулю в лоб.

– Поэтому поезжай домой и молись, чтобы Каан его убил сегодня же, и не отнимай мое время. Если бы я был помощником всех страждущих, то первый Дом мне бы не принадлежал, – говорит, как режет, Дэмиан и своими словами сжигает последние надежды беты.

– Я передам Совету, что ты отказался от сотрудничества, – Ласло встает на ноги и поправляет пиджак.

– Совершенно верно, – усмехается альфа и провожает бету до двери.

Стоит Ласло скрыться за дверью, Дэмиан снова идет к бару и теперь уже наливает виски на два пальца. Альфа не понимает, почему после ухода беты осталось такое тяжелое послевкусие. Дэмиан не хочет отказывать ему, будто внутри альфы идет борьба, где одна сторона требует пойти на уступки и вызвать у Ласло хоть улыбку, а вторая, которая сильнее и больше, требует не сходить с ума и сохранять хладнокровие. Алерамо залпом допивает виски и, схватив пиджак, выходит из кабинета.

***

Омари перестали накачивать лекарствами и наркотиками только после прибытия в страну. Он проснулся к вечеру и долго не мог понять, где он, и какой вообще сегодня день. Благо, оказалось, что в комнате он не один. Омега пересохшими губами попросил у охраняющего его беты воды и жадно опустошил стакан с помощью самого же беты. Сам омега недееспособен – Омари лежит на постели со связанными за спиной руками. Запястья ноют от вонзившейся в плоть веревки, а голова трещит.

***

Киран приезжает в свой офис только к десяти вечера. Припарковав свой любимый авентадор внизу, он отпускает охрану и идет к лифту. У альфы отличное настроение: несмотря на большие потери с так пока и не отвоеванного канала, Киран с утра заключил отличную сделку и собирается завалить весь рынок новым товаром. Вдобавок к этому, еще вчера ему доложили, что свидетель пойман, но вчера у альфы времени не было, сегодня же вечером Киран с удовольствием отыграется на пареньке и заставит его сполна заплатить за ту сумму, которую он потерял и продолжает терять по его вине. Но это не самое главное. Главное, что Каан поставит Совет на колени. Покажет всем в этом городе, что Совет пора упразднить – они не способны держать свое слово, они даже должную защиту обеспечить не могут. Киран избавится от этой гнусной шайки стариков, которые постоянно вставляют палки в колеса, и станет главным Домом страны. И пусть Совет считает, что парню из трущоб не место на верхах – осталось пара шагов, и он своего добьется.

Омега-свидетель будет не первым, но самым запоминающимся шагом в этой борьбе. Страна должна знать, что будет с теми, кто пойдет против Дома Каан и поверит Совету. Их мощь и сила в прошлом, сегодня здесь один Бог, и имя ему Киран Каан.

***

Royal Group – это не просто тридцатиэтажная высотка с собственным парком в центре города. Все махинации и основные сделки Киран проводит именно в этом здании, в своем огромном кабинете. Только приближенные к альфе люди знают, что помимо нескольких офисных этажей, роскошной квартиры на последнем этаже и сигарного клуба, тут же находится личная тюрьма Каана и помещение, где глава Дома казнит провинившихся. Именно поэтому, подниматься выше девятнадцатого этажа простым смертным запрещено.

Киран проходит в просторный кабинет на двадцать пятом этаже, стягивает с себя пиджак и расстегивает белоснежную рубашку на три пуговицы на груди. Потом он закатывает рукава рубашки до локтей, наполняет бокал любимым Гленливет 25-летней выдержки и проходит к дивану. Киран ждет. Он уже распорядился, чтобы к нему привели паренька. Альфа, словно выжидающий добычу зверь, медленно попивает виски, смакует вкус на языке и предвкушает веселую ночь.

Омари тащат двое альф куда-то по узким коридорам. Омегу буквально волочат по полу и пихают в лифт. Из того, что успел разглядеть Омари в окнах в коридоре – они находятся где-то наверху, потому что кроме черного неба омега так ничего и не увидел. Лифт останавливается на нужном этаже, и альфы, минуя небольшую комнатку, похожую на приемную, подводят омегу к дубовой двери. Один из альф стучится и, видимо, получив разрешение, подталкивает парня вперед. Из-за приглушенного света в коридорах Омари несколько секунд пытается привыкнуть к яркому освещению в комнате. Лучше бы не пытался. То, что предстало перед взором омеги, заставляет в узлы скручиваться внутренние органы. Легкие с противным звуком схлопываются, отказываясь принимать кислород, и Омари кажется, еще пара секунд, и если он не глотнет воздуха, то точно рухнет на пол без сознания. Его больно толкают в лопатки, заставляя остановиться в пяти шагах от прожигающего его взглядом главы второго Дома.

Киран вертит в руке бокал, на дне которого янтарного цвета жидкости всего на глоток, не скрывая усмешки на дне зрачков, скользит по омеге взглядом и взмахом руки отпускает охрану. В огромном кабинете альфы их двое. Один – хозяин положения, сильный и уверенный в себе альфа с черными, как смоль, волосами и не уступающими им по цвету глазами. Он продолжает нагло рассматривать парня перед собой и усмехается, когда омега неосознанно делает шаг назад. Второй – потерянный, едва ли дышащий и уже уверенный в том, что из этого кабинета живым не выйдет, омега. У него такие же оранжево-красные волосы, тонкие запястья и испуганные глаза. Киран помнит это тело на ощупь. Альфа его одной рукой может обхватить. Омега нереальный, будто совсем прозрачный, спасибо последним суткам в заточении. Но даже эти темные круги под глазами и вымотанный вид его внешность не портят.

Омари знает, что все кончено – альфа доделает то, что начал еще в казино. И, вроде, пора бы принять эту мысль и смириться, но умирать совсем не хочется. Омари даже до двадцати не дожил, и ему обидно. Может, именно эта обида на судьбу и на высшие силы и придает ему смелости, потому что больше ее объяснить нечем.

– Поздравляю, твои шавки хорошо потрудились, – Омари вкладывает все свои усилия, чтобы голос не дрожал. Пусть он и умрет сегодня ночью – лицо терять не станет.

Ядовитая улыбка трогает губы альфы, он ставит бокал на столик рядом и медленно поднимается на ноги. Омари отшатывается назад, неосознанно смотрит на дверь и даже делает к ней шаг.

– Знаешь, сколько проблем ты мне доставил? – у омеги кожу стягивает от этого голоса. Кажется, еще немного, и он будет слышать, как она трескается и расходится по швам.

Киран подходит ближе и замирает в двух шагах.

– Может, ты бы сперва стрелять научился, – Омари уже плевать, он слетел с тормозов. Он приговорен к смерти, и терять больше нечего. Вот оно значит, как бывает, когда предел, когда ты стоишь у линии – один шаг и все закончится. Это вставляет покруче «ангельской пыли».

– Я смотрю, у тебя длинный язык, – хищно скалится Киран. Альфа в душе искренне наслаждается смелостью омеги. Хочется, чтобы он еще говорил. Его голос бархатный, будто идет из самой груди, а еще омега немного шепелявит, что даже мило. Киран ловит себя на мысли, что его голос ласкает слух. – Не боишься, что я тебе его отрежу?

Киран, как гепард, загнавший в угол добычу, стоит напротив, следит за каждым движением и чуть ли не облизывается в предвкушении того, как польется в горло теплая кровь, стоит прокусить эту тонкую шею.

– Уже не боюсь, – Омари взгляда не отводит, но не позволяет черной бездне в глазах напротив утянуть за собой. – Я прекрасно знаю, зачем я здесь. Можешь не тянуть.

Омари вообще начинает казаться, что его язык зажил отдельной жизнью. Что бы сейчас ни говорил омега – это ложь. Он боится до сгибающихся коленей, до дрожащих пальцев. Но если умирать, то с высоко поднятой головой. Омари ловит себя на мысли, что его даже сейчас, стоя напротив своего палача, греет мысль, что убытки были, что Каану пришлось что-то потерять. Значит, жертва была не совсем напрасной. Альфа на его слова только усмехается, идет к столу и достает с полки пистолет. Омари, как завороженный, следит за парнем, и стоит черному корпусу блеснуть в его руках, то плюнув на гордость и на все свои принципы, срывается к двери. Киран ловит омегу прямо у неё, сильно бьет лбом о дубовое покрытие и разворачивает к себе. Омари с трудом фокусирует взгляд на лице альфы, снова пытается вырваться, но у Кирана железная хватка, омега уверен – его тело уже наливается синяками под стальными тисками.

Киран приближает лицо, ловит рваное дыхание парня и, не удержавшись, проводит языком по его губам. Потом еще раз. Омари с широко распахнутыми глазами смотрит на альфу, пытается увернуться от странной ласки, но Киран фиксирует его голову и не позволяет ею двигать.

– Что, опять в поцелуе стрелять будешь? – хрипит Омари и зажимает губы, не позволяя альфе их раскрыть.

– Какой дикий лисенок, – издевательски тянет Киран и просовывает руку в джинсы парня. Он сильно сжимает его ягодицы, оставляет на них полумесяцы от ногтей и наслаждается попытками омеги уйти от грубых ласк.

– Я люблю укрощать дикарей, особое удовольствие доставляет, – продолжает Киран и легонько кусает жилку на шее парня. Омари чувствует, как пальцы альфы скользят в ложбинку между ягодиц и касаются кольца мышц. Омега в ужасе дергается назад, но снова бесполезно. Киран грубо давит на вход, без смазки, без подготовки просовывает в парня сразу два пальца, и наслаждается гримасой боли на чужом красивом лице.

– Смерть – это не самое страшное, – шепчет Каан в ухо парню и больно кусает мочку. – Смерть – это избавление. Мне кажется, ты его не заслужил.

Альфа резко разворачивает парня спиной к себе, вдавливает лицом в дверь и рывком сдирает с него джинсы.

– Пусти, – шипит омега и пытается соскочить с таранящих его уже, кажется, четырех пальцев. Больно до искр перед глазами, альфа нарочно двигается грубо, нарочно доставляет мучения.

Киран резко убирает пальцы, и Омари кажется, что все закончилось, омега только собирается повернуться, как чувствует, что пальцы заменили чем-то другим. Чем-то большим, холодным и доставляющим еще больший дискомфорт и боль. Омари приходит в ужас, когда понимает, что это. Киран трахает его пистолетом. Буквально. Сильнее давит на оружие, которое своим напором расширяет стенки мышц, вытаскивает и повторяет. Омари от боли и унижения начинает кричать. Он бьется в сильных руках, кусает альфу куда-то повыше запястья и требует прекратить. Но его никто не слушает. Такое ощущение, что пистолет рвет его изнутри, хотя похоже, так и есть. Омега в кровь раздирает скребущиеся о дверь пальцы, чуть ли не воет от обиды.

– Прекрати, – обессилено, устав от борьбы, где он вечно проигравший, просит Омари. – Пожалуйста, прекрати.

Омари, к своему стыду, сдерживаться больше не может и плачет, уткнувшись лицом в дверь. Обидно, унизительно, больно – все чувства смешались, и внутри омеги какой-то отвратительный коктейль, в самой дешевой забегаловке на окраине города подают и то получше.

– Ну вот, так всегда, – недовольно тянет Киран и убирает пистолет. Он заботливо тянет наверх джинсы парня и разворачивает того лицом к себе. – Сперва такой смелый, рискованный, а чуть что, разрыдался, – продолжает издеваться альфа.

– Я не плачу, – Омари утирает рукавом дорожки на лице и смотрит с вызовом на альфу. – Ты больной извращенец. У самого не стоит, ты игрушками балуешься, – шипит, надеется отомстить хоть словами, коль силы не хватает.

– Нет, куколка, просто ты не совсем в моем вкусе, – лжет Киран. Еще как в его вкусе, но трахать приговоренного к смерти Каан не будет. Слишком большая честь, и вообще альфа не подбирает остатки, вот и блядь Сэмуэля ему не сдалась. И плевать, что Киран хочет послушать, как этот омега стонет, что он еле сдержался, чтобы не заменить свои пальцы членом. Эту блядь хочется выебать до искр перед глазами, натянуть на свой член до упора и вертеть, чтобы хрипел, задыхался и просил еще. Но нет. Это слишком. Для Кирана точно. Сука, даже поцеловать себя не дал. Не то чтобы Киран любил целоваться, скорее наоборот – терпеть не может. Но эти малиновые губы хочется сминать, рвать и кусать. Очень хочется. Кирану приходится отвести взгляд, чтобы унять возбуждение. Альфе и смешно, и нет: так его не возбуждала и самая дорогая проститутка страны.

– За тобой должок. На сегодняшний день это довольно крупная сумма. Вот я и думаю, как тебе его вернуть, – говорит Киран и идет к столу. Отойти на расстояние кажется выходом из этой странной ситуации. Будто от омеги тянутся невидимые нити, и с каждым шагом альфа их рвет. Спасается бегством. Мальчишка словно Марианская впадина – альфа в нее падать не готов, но секунду назад стоял на самом краю.

Омари отлипает от двери и, прикрыв глаза, прислоняется к стене в надежде, что скоро разукрасит ее своими мозгами, и об этом ужасном вечере вспоминать не придется. Киран с кем-то говорит по телефону, отбрасывает мобильник на диван и снова идет к парню.

– У меня ничего нет. Абсолютно ничего. Так что можешь уже стрелять, – Омари даже глаз не открывает, он чувствует, что Киран стоит рядом, чувствует, как горит лицо под его пристальным взглядом.

– Отработаешь, – слышит омега и распахивает веки. Омари не успевает задать вопрос, как в комнату вваливаются уже знакомые ему альфы. Омега, не понимая, смотрит на парней и на Кирана.

– Хочу порадовать Совет и всех будущих крыс, как ты. Тебе отведена большая роль. Ты, считай, будешь примером для всех тех, кто когда-то посмеет хоть пикнуть что-то про мои действия, без разницы насколько они легальны или нелегальны. Я покажу этому городу, что бывает, когда кто-то тешит свое эго и решает, что может бросить мне вызов. Точнее, ты покажешь. Но это не самое главное. Эти старые извращенцы любят наведываться к Сюзи, а она позаботится о том, что под них будут подкладывать именно тебя. Хочу видеть рожу Гройса, когда того, кого они якобы защищали, они найдут в борделе, – скалится Каан и следит за, кажется, все еще ничего не понимающим омегой.

– Передашь Сюзи, – Киран обращается к одному из альф. – Пусть выставляет его как последнюю категорию. Самым ебнутым клиентам, извращенцам, групповуха, похуй. Пусть отрываются. Жаль, что у меня элитный бордель, и я не могу сам назначить тебе цену. Я бы повесил на эту очаровательную шею ярлык – два доллара. Думаешь, много? – оборачивается Каан к татуированному альфе. – Тоже так думаю.

И Омари все понимает. Он с застывшей на лице маской ужаса смотрит на альфу и несколько секунд произнести ничего не может – слова застревают в горле.

– Ты… Ты психопат, – выдыхает Омари. – Ты больной.

Киран не реагирует, идет к дивану и берет свой пиджак. Омари понимает, что это не угроза и не шутка, альфа и вправду собирается отдать его в бордель. Отчаянье накрывает с головой. То, от чего всю жизнь бегал Омари внезапно настигло его. Оглушило тупым ударом в затылок, и, кажется, вывернуло позвоночник. «Шлюха», как шлейф, ползло за Омари все эти годы, и теперь эти пять букв будут выбиты у него на лбу. Киран сделает то, о чем утверждал отец, он опустит его на самое дно. Измажет чужими телами и запахами и выжжет ненавистное «шлюха» прямо на лице. Паника подкатывает к горлу, немой крик раздирает глотку, Омари никогда не играл, но сегодня он проиграл. Проиграл не Кирану Каану, а судьбе. Она пришла сегодня за своим. «От крови не уйти», повторял отец, и сейчас эти слова опутывают Омари тонкими капроновыми нитями, впиваются в плоть и уже рассекают кожу.

Омари собирает последние силы, несмотря на саднящую боль, срывается к Кирану, но его перехватывает высокий альфа с татуированной шеей и удерживает на месте.

– Пожалуйста, – Омари сползает вниз, стоит альфе немного ослабить захват. Он падает на колени и смотрит так, что Каан бы пожалел, но, его самого никогда не жалели, и об этом чувстве он знает только понаслышке.

– Что угодно. Все, что захочешь, только не бордель. Умоляю, – Омари еле успевает утирать катящиеся без остановки слезы и готов даже, как пес, вцепиться в ногу Кирана. Лишь бы тот сжалился. Альфа спокойно поправляет воротник рубашки, старается не смотреть на размазанного по полу омегу и думает лишь о том, как бы уйти. Из собственного кабинета, из своего же офиса, лишь бы не слышать его голос и не видеть эти напуганные глаза.

Киран его не убил, не отрезал конечности, как он любит делать со своими жертвами, он фактически его помиловал – отдал в бордель. Тогда почему этот омега будто умирает сейчас, почему он так отчаянно ползает по полу и просит его туда не отправлять. Альфа не понимает, но решение не меняет – это не в его правилах.

– Лучше убей, – скулит омега дрожащими губами и пытается вырваться из рук, тащащего его к двери второго альфы. «Шлюха» мигает красной неоновой вывеской в голове, впивается колючими шипами в мозг, и Омари продолжает выворачиваться. Он цепляется ногами о ковер, кричит, но его не видят и не слышат. Его будто стерли за секунду из этой комнаты. Киран решил, что разговор окончен, и Омари может прямо сейчас собственноручно разорвать себя на части, альфа не отреагирует.

– Я не шлюха, – уже тихо, словно на большее его уже не хватит, шепчет Омари и продолжает повторять эти три слова одними губами, пока альфа выводит его за дверь, полностью отрезая от того, кто мог бы изменить приговор.

***

– Я позвал уборщиков, думал, кровь придется отмывать, но вы меня удивили, – Риз пристально смотрит на босса и пытается понять, что все-таки произошло в кабинете с того момента, как сюда приволокли рыжего паренька.

– У меня другой план, хочу сделать больнее и не только ему, а потом убью, – спокойно говорит Киран и убирает пистолет за пояс.

– Мне кажется, вам не придется, у паренька будто травма какая-то, он сам на себя руки наложит, – задумчиво произносит Риз.

– Нельзя этого допустить, иначе это не месть даже, – резче, чем хотелось бы, говорит Каан. – Мне надо поговорить с Сюзи, чтобы за ним пристально следили. А сейчас мне надо развлечься, я буду в Wings.

Киран идет на выход, а Риз отправляется в последний раз проверить этаж.

***

Уже выезжая из подземной парковки, Каан думает, что что-то сегодня пошло не так. Что-то он упустил. Какая-то важная деталь ускользнула, и он роется в себе, ищет, но понять пока не может.

Почему с этим омегой вечно так. Киран победил Совет, добился своего, поставил омегу на колени и заставил его пожалеть о том, что тот родился, но где это чертово удовлетворение? Где эта приятная истома, наполняющая тело после каждой победы? Почему он чувствует себя так странно, а под грудной клеткой скребутся когтистые лапы. От злости альфа несколько раз бьет по рулю ни в чем не повинного автомобиля и сильнее давит на газ.

Рыжая лиса, оставившая после себя малиновое послевкусие. Сука, как он смотрит своими этими лисьими глазами, душу выворачивает. Киран даже имени его не знает и не хочет узнавать. Лишняя информация еще больше обременит мозг, привяжет, очеловечит, в конце концов, бледное лицо с манящими губами. Кирану это не нужно. Малину он заменит самым лучшим коктейлем в клубе у Люка, смешает все запахи, создаст лучший и больше об омеге не вспомнит.

И пусть сегодня ночью формально победил Киран, но в реальности проиграл он же. Альфа себе в этом признаваться не хочет. Как именно он проиграл, пока не понятно. Просто в самую темную ночь месяца в жизни Кирана Каана что-то пошло не так.

========== Я тебя съем ==========

Дилан сводит Риза с ума. И не только своим непослушанием и постоянными побегами. Ризу самому сложно определиться с бушующими внутри чувствами к омеге. Раньше альфа думал, что к маленькому омеге у него что-то вроде отцовских чувств. С тех пор, как он знаком с Кираном, Риз приглядывал и заботился об омеге, не раз наклеивал пластыри и даже дул на разбитые коленки мальчугана, последние свои копейки тратил на шоколадки, ибо омега сладкоежка, и готов был разорвать любого (и рвал), кто обидел бы его. И если сперва все это было просто заботой о брате своего лучшего друга, то чем старше становился Дилан, тем больше Риз ловил себя на мысли, что засматривается на красивого парня, что иногда еле сдерживается, чтобы не прикоснуться, что в глубине души мечтает попробовать на вкус эти, точно пахнущие ванилью, манящие губы. Но нельзя. Все последние годы Риз борется с соблазном, пытается отогнать от себя «неправильные» мысли о Дилане, но кому он лжет – альфа проигрывает этот бой раз за разом.

Дилан Каан никогда не будет принадлежать Ризу, и дело не в том, что омега не проявляет к альфе каких-то чувств, кроме как благодарности за заботу, между ними стоит Киран. Риз слишком уважает Кирана, чтобы позариться на его брата. И потом, Киран вряд ли когда-нибудь согласится на то, чтобы его брат связал жизнь с его работником, и пусть Риз больше, чем обычный помощник и правая рука, этому не бывать. Риз не привык строить воздушные замки, поэтому продолжает давить внутри с каждым днем все сильнее разгорающиеся чувства и топит свои желания к Дилану в других омегах.

***

Риз, как и всегда, с утра проверил своих людей в Royal Group и, попросив кофе, присел в приемной, в ожидании дальнейших распоряжений от босса. Альфа только успел сделать глоток обжигающего напитка, как ему позвонил шофер Дилана и доложил, что занятия закончились уже как полчаса, а омега из здания университета так и не вышел. Риз матерится в сердцах, откладывает чашку и, встав, идет к лифту. Альфа искренне не понимает, чего Дилану не хватает. У омеги есть все, о чем только может мечтать любой человек. Но при всем при этом он вечно ходит с недовольным выражением лица и при любой возможности срывается с цепи. Лучше Ризу быстренько найти пацана и вернуть в особняк. До того, как о побеге узнает Киран. Альфа уже привык играть в эту игру в кошки-мышки: обычно омега находится где-то в кальян-барах, кофейнях, редко у своего друга. Вот и сейчас Риз заводит свой Порше Кайен и первым делом решает проверить любимую кофейню Дилана.

Дилан сбежал из университета еще со второй лекции. Омега, как минимум, три раза в неделю проворачивает этот сценарий, когда вместо уроков сидит с друзьями в каком-нибудь уютном местечке, а за несколько минут до окончания последней лекции возвращается в университет. Вот только сегодня все пошло не так. Придя с двумя другими омегами в свою любимую кальянную, Дилан обнаружил, что ее закрыли на небольшой ремонт. Так как с уроков они все равно сбежали, а возвращаться назад никакого желания нет, Дилан соглашается на предложение одного из омег пойти в недавно открывшийся кальян-бар, который чуть ли не в тройке лучших города. Бар и вправду оказывается отличным местом для проведения времени. Дилан с удовольствием выкуривает свой любимый кальян на грейпфруте, много смеется над рассказами друзей и усиленно игнорирует непрекращающиеся звонки от Риза.

Альфа омегу раздражает, чуть ли до бешенства не доводит. Цепной пес брата хуже Кирана в тысячу раз. Омега больше боится и сбегает от Риза, нежели от Кирана. Этот альфа ходит по пятам, вечно все знает и всегда находит омегу, как бы хорошо он ни спрятался. Так как время на часах показывает семь вечера, а Дилан уже должен быть дома, омега все-таки отвечает на звонок Риза и коротко говорит ему, где он. Дилан решает перед выходом сходить в уборную и поправить макияж. Вот только из-за того, что он впервые здесь, и хотя официант, куда-то махнув рукой, показал ему дорогу к уборным, Дилан все равно умудрился заблудиться. Он прошел весь узкий коридор, который ему показал официант, до конца, но в результате уперся в большую орехового цвета дверь, без каких-либо признаков того, что именно за ней уборная. Дилан все-таки решает проверить и, повернув ручку, входит. Это точно не уборная. Скорее, закрытый кабинетик для тех, кто бы не хотел светиться. В кабинете трое альф и то, что они курят, точно не кальян на табаке.

– Извините, ошибся, – говорит омега и снова тянется, к закрывшейся за спиной двери.

– Заблудился? – альфа, который сидит посередине, встает на ноги и идет к Дилану. И чем ближе подходит мужчина, тем меньше кислорода для Дилана в этой прокуренной комнате.

Омега не может оторвать от него глаз. Альфа это замечает и довольно усмехается. От него волнами исходит аура самоуверенности и силы. Альфа останавливается всего в шаге, если поднять руку, то можно его коснуться. Дилан перестает дышать, перестает втягивать в себя воздух, который до этого был пропитан запахом марихуаны, а сейчас четким запахом имбиря. У альфы очень знакомое лицо, но вспомнить не получается, так как стоило войти в эту дверь, как мозг сразу же отказался выдавать трезвую информацию. Дилан думал, что так только в кино бывает, что вот видишь человека, и дыхание спирает, и бьет мелкая дрожь. Альфа продолжает сверлить парня взглядом и, видимо, ждет ответа на свой вопрос.

– Немного, – пытаясь изобразить улыбку, говорит Дилан и, цепляясь за ручку двери, выползает в коридор. От хриплого голоса у омеги колени подгибаются, и темный коридор превращается в одно сплошное черное пятно.

Альфа выходит за ним и прикрывает за собой дверь.

– Могу проводить, – усмехается мужчина, и Дилан ежится от взгляда коньячного цвета глаз. Альфа задерживает взгляд на пухлых губах омеги, и Дилан может поклясться, что видел, как тот облизнулся.

– Не стоит, – Дилану кажется, что это он сказал, но это был голос внезапно выросшего между ними Риза. Альфа тянет омегу на себя и прячет за спину.

– Его есть, кому проводить, – говорит Риз, и Дилан слышит нотки неприкрытой ярости в голосе мужчины.

– Не знал, что он твой, – усмехается Люк. – У тебя отличный вкус.

– Я не его, – возмущается со спины Дилан и замолкает под взглядом острых, как гвозди, глаз Риза.

– Не думаю, что моему боссу понравится, что вы пускаете слюни на его брата, – усмехается Риз.

Между альфами происходит какая-то невидимая для омеги борьба, воздух в коридоре сжимается, и Дилан неосознанно тянется к руке Риза. Это заученный прием – стоит большим пальцем погладить тыльную сторону ладони Риза, и он успокоится, усмирит альфу внутри. Лучше увести Риза, потому что омега знает, каким он может быть в ярости. Люк в удивлении приподнимает брови и пытается заглянуть за спину Риза, где стоит Дилан.

– Я знал, что у него есть брат, – говорит Люк. – Но не думал, что он прячет такое сокровище. До встречи, малыш, – улыбается альфа и, повернувшись, скрывается за дверью.

Риз хватает омегу за руку и тащит к машине.

– Кажется, я влюбился, – обреченно заявляет уже в салоне автомобиля Диди альфе, и последний чувствует, как его сердце сжимается в стальных тисках, еще немного и лопнет.

– Это самая большая глупость, которую я слышал от тебя, – спокойно говорит альфа, но Дилан замечает, как нервно он сжимает руль и трет шею, будто пытается содрать с нее кожу.

– Ты же черствый сухарь, – хмыкает омега. – Машина для убийств, что ты знаешь о любви?

Риз поворачивается к омеге, несколько секунд пристально смотрит на парня и решает все-таки промолчать. Оставшуюся часть пути до особняка они едут в полной тишине.

***

– У меня будто дежавю, – говорит Киран стоящему рядом Дэмиану. – Сюда бы бульдозер и снести к чертям все здание вместе с заседающими здесь старперами, а землю посыпать солью, пусть ничего не растет.

– Иногда я не понимаю, когда ты шутишь, а когда нет. На последнем собрании Домов ты говорил Сэмуэлю, что дырка у него между глаз смотрелась бы очаровательно. Я думал, ты пошутил, – Дэмиан кивает подошедшему Джено и еле сдерживает улыбку, видя, как взгляд альфы мечет молнии.

– Я не люблю шутить, – хмыкает Киран.

– Почему меня вытаскивают из-под очаровательного омеги за то, чего я не совершал! – Корсо вальяжной походкой идет к парням и, не удержавшись, шлепает по заднице пробегающего мимо секретаря-омегу.

– Манер бы тебе, Люк, и цены бы не было, – серьезно говорит Дэмиан и идет к двери, ведущей в зал заседания Совета.

Внеочередное заседание Совета прошло по обращению главы четвертого Дома. Джено утверждал, что Второй Дом, нарушив территориальные границы, стал продавать свой товар в районах Миллера. Киран обвинения не отрицал и даже подтвердил, что его люди в ходе стычки вчера ночью застрелили троих парней Джено. Кирану было вынесено строгое предупреждение и вновь наложен штраф.

Вторым вопросом на рассмотрении было то, что Каан, не дождавшись решения Совета, полностью взял под свой контроль бизнес Сэмуэля и его территории. Последнее беспокоило не только Совет, но и глав всех трёх Домов. Главы предупредили Совет, что если орган не примет меры, главы сами будут напрямую решать свои проблемы с Кааном. Это означало бы войну, большие человеческие жертвы и хаос в стране. Киран только усмехнулся и заявил: «Это только начало, и отступать я не собираюсь».

В частности в своем обращении к Совету Киран сказал следующее:

– Признайтесь, что максимум, что вы можете сделать – это оштрафовать меня, а потом на эти деньги снять себе блядей – моих же блядей, позвольте отметить. Если век назад Совет уважали и боялись, то это ваша ошибка, что сейчас всем на него плевать. Вы бессильны передо мной. Вы не можете приговорить меня к казни, как сделали бы ваши предки, все что вы делаете – это получаете зарплаты за наш счет, живете в роскошных домах и отдыхаете на островах. Я оплачу штраф, но мне плевать на ваше предупреждение, пусть хоть сто раз оно будет строгим. Пойдите против меня, закажите меня, сделайте уже хоть что-нибудь, дайте мне повод, и я сотру вас в порошок. И тогда мы закончим этот цирк.

– А вы, – повернулся он к сидящим за столом главам Домов, – или тщательно охраняйте свои владения, или пеняйте на себя. У меня нет друзей и партнеров среди вас, но у вас есть то, что рано или поздно будет моим, поэтому перестаньте ныть Совету и объявите мне войну. Давайте закончим этот вопрос раз и навсегда.

Алерамо всю короткую речь Кирана хмурился, поглядывал за сидящим в углу Ласло и обдумывал последствия выпадов младшего. Люк же сверлил взглядом Дэмиана, видимо, ожидая его мнения обо всем этом. Джено так и просидел все заседание с раскрытым ртом и только на самом выходе, нарочно задев Кирана плечом, пригрозил ему лично заняться «проблемой». После заседания совета Киран столкнулся с Ласло в приемной и, смерив его презрительным взглядом, посоветовал тому искать новую работу.

– Не думаю, что ваши угрозы, господин Каан, могут быть когда-либо выполнены, – холодно говорит ему на это бета.

– А я не думал, что судьба может сыграть в настолько злую шутку и наградить такой внешностью того, кому не суждено познать плотских утех до конца жизни, – гадко усмехается альфа. Киран наслаждается растерянным выражением лица омеги, которому приходится спрятать взгляд, чтобы никто не заметил, собирающейся влаги в уголках глаз.

– Ты ведешь себя некрасиво, – Дэмиан останавливается рядом с мужчинами и зло смотрит на Кирана.

– Не знал, что у нашего беты-неудачника появились защитники, – хмыкает альфа. – Может заберешь его к себе, дашь работу. Уверен, он отлично будет справляться с хозяйством и готовить обеды твоим любовникам.

Дэмиан видит, как тень обиды ложится на лицо Ласло, замечает, как дрожит его нижняя губа, и еле сдерживается, чтобы не разбить Кирану его красивое лицо.

– Пойдем, нам надо поговорить, – шумно втянув воздух сквозь сжатые зубы, говорит Дэмиан Кирану и идет к лифту.

Киран хочет поехать в свой офис и заняться всем тем, что пришлось отложить из-за этого бесполезного заседания, но Дэмиану отказывать он не будет. Тем более, Киран понимает, что пересек черту.

– Ты молод, импульсивен и вспыльчив. У тебя пока мизерный опыт в этом всем. Бросая вызов другим Домам, ты ставишь под риск не только свое благополучие, но и всей страны. Не стоит забывать, чем закончилась последняя война Домов, – Дэмиан сидит на заднем сидении своего роллс-ройс и пристально смотрит на сидящего рядом альфу.

– Когда ты получил Дом? – резко спрашивает его Киран.

– Мне было двадцать, – не ожидая подвоха, отвечает Дэмиан.

– И ты говоришь про мою неопытность? – смеется Киран. – Я с десяти лет иду к этому, если сложить дважды два, то получается, что я опытнее. Так что будь добр, начинай разговор с других слов.

– Я знаю, что ты силен, у тебя огромная власть, но, творя беспредел и ломая авторитеты, единственное, чего ты добьешься – это то, что Дома объединятся против тебя, и ты погибнешь, – серьезно говорит Дэмиан.

– Я только и жду вашего объединения, убью одним выстрелом всех. Потому что мне надоело, что вы ходите вокруг да около, я дал вам выбор – объединимся под моим Домом. А что делаете вы? Продолжаете бегать к Совету и лезете в мою казну. Так не будет вечно продолжаться. При всем моем уважении лично к тебе, я знаю, чего я хочу, и я ни перед чем ради этой цели не остановлюсь, – с нотками стали в голосе говорит Киран.

– Ты слишком жесток, для тебя нет ничего святого, а таким людям быть на самой верхушке нельзя. Ты не готов к этому, – спокойно отвечает Дэмиан. – Мы не просто преступные группы, у нас есть правила, законы, понятие чести, в конце концов, иначе, что бы нас отличало от ворюг на улицах. Ты ничему не подчиняешься, ты никого не слушаешь, не считаешься. Твой рассвет будет недолгим. Пойми это, пока не поздно.

– Я свое слово сказал и буду надеяться, что мне не придется воевать против тебя, но если придется, знай, моя рука не дрогнет. До сих пор не дрогнула, – хмыкает Киран и тянется к ручке.

– Разве? – усмехается Дэмиан. – Я просто буду надеяться, что ты образумишься и перестанешь быть таким ненасытным. А еще я буду думать, что один раз дрогнувшая рука дрогнет еще раз.

Каан вскипает от слов старшего, прекрасно понимая, о чем он говорит, но решает промолчать. Альфа покидает машину Дэмиана и едет в особняк к Дилану. Киран соскучился по своему вечно всем недовольному брату.

***

После тяжелого и богатого на события дня, Киран решает отдохнуть. Отдыхает глава второго Дома так же, как и простые смертные. Ну почти. Море дорогого алкоголя, несколько омег и дорожки любимого порошка. Кирану надо просто набрать своего помощника или позвонить Ризу, и все это добро будет ждать альфу в его роскошном пентхаусе в Royal Group. Вот и сегодня, дав знать о своих пожеланиях секретарю, Киран вызвал Риза в особняк и, опустившись на пассажирское сиденье бентли, приказал ехать к зданию офиса, где на последнем этаже располагается квартира альфы.

Всю дорогу Киран переписывается с одним из своих партнеров, смотрит на ночной город и расслабленно затягивается сигаретой.

Риз молча крутит руль, периодически меняет музыку и мечтает о холодной бутылке пива. Тишину в машине нарушает поступивший в салон авто звонок от Сюзи. Риз дергается, чтобы отключить блютуз, который автоматически соединил авто с телефоном, но Киран одергивает его руку.

– Все нормально, можешь и так поговорить, – альфа снова возвращается к своему телефону, точнее туповатому партнеру, который серьезно думает, что Каана можно провести.

– Риз-и, – тянет своим пропитанным медом голоском женщина. – Я в такой заднице. В полнейшей, я бы сказала. – Риз нервно посматривает на не обращающего на него внимания Кирана и спрашивает Сюзи, в чем дело.

– Этот омега психованный! – Киран отрывает взгляд от телефона и вслушивается. Альфа сразу понял, о каком омеге говорит Сюзи. Прошла уже неделя с того вечера, как Киран отправил рыжего пацана в бордель, с тех пор он о нем не вспоминал. Почти.

– Риз-и, – уже ноет Сюзи. – Что я только не делал – ничего не работает. Он всех моих клиентов распугает, и потом босс меня прирежет. Он неуправляем, умоляю, поговори с боссом, я хочу избавиться от этого мальчугана. Я сам не могу напрямую ему позвонить, но скажи ему, что он псих: он одному клиенту чуть член не откусил, второго бутылкой огрел и плачет все время, макияж смывает сразу же после нанесения, рвет одежду. Я за эти пять дней понес столько убытков, а еще дико боюсь судебных исков. Я еле того, кому он член порывался откусить, умаслил, попросил в суд не подавать. Я хочу узнать, какой у меня лимит? Ты, вроде, говорил, что убивать нельзя и сильно бить тоже. Но как мне справляться тогда? Можно его отдать моим парням? Просто избиения не действуют, так как бить мы можем только по пяткам, чтобы товар не портить, я думаю, может, мои альфы его приструнят. Вот только он будет потом негодный для работы пару недель. Сегодня утром он себе чуть лицо не порезал, хорошо другие омеги подоспели. Узнай и скажи мне, или клянусь, я повешусь из-за этого бешеного сученыша.

Каан не сдерживается и начинает громко смеяться.

– Риз, – обеспокоено зовет женщина на том конце провода. – Кто там?

– Это босс, – обреченно выдыхает альфа.

– Сюзи, солнце мое, как же ты сдала за эти годы, что с одним пацаном не справляешься? – спрашивает Киран.

– Господин, простите меня, пожалуйста, но этот мальчишка неуправляем. Я не могу его накачать, так как клиенты привередливы. Я не знаю, что мне делать, но все, кто его снял за эти дни, вернули сразу же. Я просто в отчаянии, – чуть ли не плачет Сюзи. – В воскресенье у нас большой заказ для группового секса, но я боюсь, что этот мне все испортит. Его били, пугали, но он не дается.

– Думаю, мне надо будет начать искать тебе замену, видимо, ты стареешь, – усмехается Киран. – Пришли его в мою квартиру сейчас же. Я хочу проверить его зубки лично.

– Господин, может не стоит, легче мне его убить, он больной, – жалостливо просит женщина.

– Жду его у себя, – говорит Киран и отключает связь.

Альфа откидывается на спинку сидения и задумывается. От рыжего лиса одни проблемы. Может, все-таки стоило пристрелить его тогда в кабинете и покончить со всем этим раз и навсегда. Киран не знает, что с ним делать. Этот парнишка постоянно оставляет альфу в дураках. Омега жив и здоров, под клиентов не ложится, в руки не дается, и месть, походу, не удается. Каан решает, что этот сученыш с ним играет, думает, что такими выкидонами добьется своего, и альфа его или убьет, или отпустит, но нет. Киран лично научит его поведению, преподаст урок. Он расслабляется и до самого особняка решает больше этим мальчишкой не грузиться.

***

Киран вдыхает вторую полоску лучшего кокаина в стране, который, к слову, он сам и выпустил на рынок. Жмурит в удовольствии глаза и глубже толкается в рот примостившегося у него между ног омеги с белоснежными волосами. Альфа сидит на диване и наслаждается работой умелого язычка на своем члене, когда в квартиру входит его телохранитель и тащит за собой хорошо знакомого паренька. Омегу толкают в спину, и он останавливается рядом с сидящими на полу и ласкающими друг друга еще двумя омегами. Он под чем-то. Киран чуть не рычит, когда замечает мутный взгляд паренька и то, как его шатает. Сюзи все-таки сделала все по-своему, и плевать, что она испугалась и нарочно накачала пацана, чтобы тот не применил свои методы и на Киране. Альфа этого Сюзи не простит.

Омега вообще не в себе, глаза судорожно бегают по комнате, ни на чем не останавливаясь, он мнет руками подол футболки, и будто еще секунда, и разляжется на полу. Киран не знает, чем именно накачали паренька, но видно, какая-то адская смесь. Будет удивительно, если он свое имя еще помнит. Сюзи постаралась, и омегу нарядили и накрасили, но темные круги под глазами, болезненная худоба и отчетливые синяки на запястьях говорят о том, что ему совсем несладко пришлось в борделе. И Кирану бы радоваться. Он сам отправил его туда, хотел сделать больно, хотел использовать как оружие против Совета, вот только то, что чувствует альфа, совсем далеко от радости. И вообще, несмотря на все эти следы тяжелых дней – внешность омеги это все не портит. Он такой же потрясающе красивый, если он на секунду задержит взгляд на Киране, то альфа точно не выдохнет. Есть в этой лисе что-то такое, от чего внутри Каана цунами. Оно заставляет пульс учащенно биться, будто сердце еще немного и переломит грудную клетку, оно бьет по стенкам сосудов, смывает всех, кто «до», и оставляет Кирана одного, где есть только этот лисий прищур и красные, пахнущие малиной волосы.

Бред. Сумасшествие. Воображение, в конце концов. Не может человек так действовать на другого одним своим появлением. Киран отмахивается, как может, сопротивляется. Вокруг столько омег, и каждый красивее другого. Он всегда окружен роскошными девушками, дефицита внимания не чувствовал, но ради взгляда этого омеги ничего бы не пожалел. Все его пассии прекрасно знают свою работу и готовы броситься к ногам альфы по первому зову, но Кирана ломает сразу же, стоит рыжему появиться в зоне видимости. Будто все выключатели слетают к чертям, выбивает все пробки, и Киран не может больше ничего контролировать. Особенно разворачивающую нутро тягу к этому хрупкому и безумно сладкому пареньку.

– Поиграйте с гостем, я хочу посмотреть, – приказывает Киран остальным омегам и откидывается на спинку дивана в ожидании зрелища. Парни тянут Омари на ковер и сразу же стаскивают с него футболку. Омари растерянно сидит на полу, смотрит по сторонам и не реагирует на целующих его лопатки и плечи омег. Взгляд пробегается по комнате, будто ищет что-то, за что бы зацепиться, но не находит. Он продолжает подставляться под поцелуи, открывает шею, которую чуть ли не вылизывают омеги, и спокойно дается в руки. Киран от этой картины дуреет. Альфа сильнее насаживает рот омеги на свой член, фиксирует его голову и грубо трахает. Он не может увести взгляда от губ, по которым периодически проходит язык омеги, от того, как он томно прикрывает глаза, когда один из парней сжимает его пах сквозь невыносимо узкие джинсы. Стоит увидеть, как один из омег засасывает лису в глубокий поцелуй, Киран, не отрывая взгляда, кончает парню прямо в рот и тянется к любимому виски на столике. Омегу продолжают целовать глубоко и пошло, он только успевает цепляться пальцами то за одного, то за другого парня, все также растерянно сидит между делящими его парнями, и кажется, совсем ничего не соображает.

Не он один. К черту разум. Киран тоже хочет. Более того, больше, чем кого-либо из всех в этой комнате. Просто приласкает, потрогает, понюхает, ничего более. Кирану этого не надо. Глупо будет его отпускать вот так, когда он не в силах сопротивляться, когда он как пластилин в умелых руках. Киран немного поиграется и вышлет его отсыпаться, потому что угрожать, бить или мстить тому, кто не соображает – бесполезно.

– Подойди, – приказывает Каан.

Омари не реагирует. Он вообще слышит все сквозь какой-то вакуум. Когда приказ повторяют, один из омег толкает его в сторону дивана, и тот с трудом поднимается на ноги. Омари неуверенно идет в сторону альфы, его заметно шатает, а глаза все так же лихорадочно бегают.

Он будто в тумане. Тело приятно ломит, словно по венам пустили какой-то супер горячий коктейль, он распирает сосуды, поднимается к голове и взрывает в мозгу фейерверки. Единственное, что идти очень тяжело, и невыносимо сухо во рту, нырнуть бы в холодный бассейн, только найти бы его здесь.

Омари понимает, что дошел до того, кто его звал, только когда утыкается в его ноги. Сильные руки обхватывают омегу за талию и сажают на колени. Омари будто трезвеет на секунду. Втягивает в себя запах, пропускает внутрь, и мозг на мгновение освещается вспышкой «опасность». Но если это опасность, то почему она так притягивает, почему хочется ближе, хочется попробовать, сделать еще один шаг и упасть в эту пропасть, позволить мраку этих глаз накрыть с головой. Глаз. Точно. Эти глаза, они такие знакомые, от них волосы шевелятся на затылке, но пропитанный наркотой мозг не воспринимает информацию четко, смывает границы и толкает омегу вперед. Омари зарывается лицом в шею альфы, короткими вдохами подряд вдыхает его запах и начинает тереться о голое тело. Будто в нем разожгли костер, который плавит кости, и Омари очень хочет, чтобы его потушили, остудили.

Каан подхватывает парня под бедра и заставляет обвить себя ногами, смотрит в подернутые дымкой глаза и проводит языком от шеи до мочки уха. Омега начинает мелко дрожать, откидывает голову назад и будто просит продолжения. Киран не отказывает, повторяет нехитрую ласку и сжимает зубы до скрипа, испугавшись внезапного желания прокусить эту шею. Потому что с самой первой встречи клыки у альфы чешутся, хочется попробовать мальчишку, ощутить его кровь на языке, сделать своим. С ним Киран чувствует себя диким, слетевшим с катушек зверем, перед которым положили самое вкусное лакомство, и волк внутри альфы готов сожрать его. Он до синяков сжимает чужие бедра, ближе притягивает к себе и вкрадчиво спрашивает:

– Чего ты сейчас хочешь?

– Бассейн, – говорит омега и облизывает губы. Альфа несколько секунд следит за юрким язычком, а потом громко смеется.

– До него, боюсь, я не дойду, но у меня есть огромная ванная, которую для тебя сейчас наполнят.

Один из омег, услышав открытый намек, встает на ноги и скрывается в другой комнате.

Омари обвивает руками шею альфы, притягивает к себе и легонько касается губами скул. Омега убийственно сексуальный, он просто сидит на коленях альфы, а у последнего внутри волк воет. Как можно вот так совмещать в себе невинность и разврат, как можно было быть шлюхой пятого Дома и в то же время сохранить всю эту детскую непосредственность. Кирана от парня в руках кроет. Он уже видит, как раскладывает омегу на огромной кровати, куда до сих пор кроме самого альфы вход всем был запрещен. Как впивается в эту кожу, покрывает поцелуями тело с головы до кончиков пальцев и разводит эти стройные ноги. С ним хочется продлить удовольствие, хочется наслаждаться каждой секундой и не отпускать. Пусть вечно сидит на коленях. С альфой впервые так, что он уже готов купить товар, не опробовав. Рыжая ведьма отравила Кирана своим зельем, которое разлилось в крови альфы с тем самым первым смертельным поцелуем. «Мое. Не отдам. Решено".

– Как тебя зовут? – спрашивает Киран, пытаясь уйти от разрывающих мозг мыслей. Альфа прекрасно понимает, что нарушает данное себе слово. Что переходит ту границу, которую не должен был – он подпускает омегу ближе, он позволяет ему погладить зверя. Но уже плевать – Киран трахнет его сегодня по-любому. План удержать на расстоянии только что с треском провалился.

– Ом…Шуга, – путаясь в словах, произносит парень.

– Омшуга? – улыбаясь, переспрашивает Киран. – Странное имя.

– Шуга, меня зовут Шуга, – обиженно тянет парень, не понимая, что тут смешного.

– Потому что ты сладкий, как сахар? – шепчет ему в губы альфа.

– Да, наверное, – омега от такой близости будто окончательно теряет себя.

– Не поверю, пока лично не проверю, – хрипло говорит альфа и проталкивает в рот омеги свой язык. Он раскрывает горячие, дурманящие губы, врывается внутрь и проводит по деснам, ловит чужой сладкий язык и сосет, упивается малиновым вкусом, жаром. Отстраняется с пошлым звуком, снова мокро целует, не насыщается. Терзает, сминает, кусает губы, лижет, дает омеге набрать в легкие воздуха, и по-новой. Киран никогда не целуется. Но этого мальчишку он будет целовать сутками, будет выпивать его до дна снова и снова. Потому что от Шуги у Каана весь прежний мир перед глазами трескается и осыпается на пол ненужным мусором. Потому что Шуга будит дикое неконтролируемое желание. Потому что Шуга погладил его зверя, и альфа сам ему это разрешил. И, черт возьми, какое же у него правильное имя, ибо со сладостью этих губ не сравнится ни одно лакомство мира. Киран их попробовал, и теперь он одержим. Он будет впускать Шугу в вены, доза за дозой, пока не получит посмертный диагноз – передоз. Потому что с ним хочется только больше. С ним не хочется останавливаться. Шуга теперь личный фетиш Каана, и он будет наряжать и учить эту куклу для себя. В первую очередь он наденет шелковый ремешок на эту тонкую шею с выбитым на нем именем альфы. Каан будет вдыхать свой любимый порошок с этого тела, хотя собственный запах омеги вставляет покруче лучших наркотиков. Альфа будет вплетать в эти огненно-красные волосы самые редкие и красивые цветы и наслаждаться их контрастом с бледной нежнейшей кожей. Он проведет тонкую золотую цепь от этого запястья к своей руке и не даст ей разорваться ни на секунду. Шуга отныне официально собственность Кирана Каана. Его мнение на этот счет – альфу не интересует.

Киран замечает вышедшего из другой комнаты омегу, и, крепче прижав к себе свою отныне любимую лису, встает на ноги и идет в ванную.

========== Выпей меня до дна ==========

Стоит Кирану войти в комнату и остановиться напротив огромной, заполненной до краев ванны, как Омари сползает с него и от нетерпения чуть ли не валится за бортик, прямо в пену. Альфа ловко перехватывает паренька и разворачивает лицом к себе:

– Сперва, я тебя раздену.

Киран медленно проводит подушечками пальцев по обнаженной спине, рисует только ему понятные узоры на позвоночнике, перемещает руки на впалый живот, пересчитывает ребра, царапает бока. Он ловит нетерпение в глазах напротив и видит, как парень жадно смотрит на покрытую пеной ванную. Альфа за шлевки на джинсах тянет омегу на себя, трется об его пах своим возбуждением. Удовлетворенно ухмыляется, услышав, как скулит лиса, и нарочито медленно расстегивает джинсы и тянет их вниз.

Омари перешагивает через джинсы, упирается лбом в мощную грудь и часто-часто дышит. Тело ему отныне не подчиняется. И дело вовсе не в яде, которым его накачала Сюзи, дело в запахе альфы, его разгоряченной коже и умелых ласках. Омари дергается, когда Киран, прихватив за резинку, тянет вниз его боксеры, но секундное стеснение отбрасывается куда-то на задворки сознания, стоит альфе пошло и мокро всосать в себя участок кожи на шее омеги.

И пусть в то самое мгновение мозг будто бьет тревогу, пытается привлечь внимание омеги, что-то хочет ему сказать и показать, но разум окончательно растворяется в воздухе, когда альфа берет обнаженного парня на руки и медленно опускает в теплую воду. Ванная спокойно бы вместила еще пятерых, и вначале Киран даже думал разделить ее и с другими омегами, но сейчас он свое решение поменял. Киран лично будет наслаждаться этим горячим податливым телом, сантиметр за сантиметром исследовать его – сегодня он сюда никого не впустит. Он словно ребенок, которому подарили новую куклу, и она ему безумно нравится.

Шугой делиться нельзя. Омега ведь под кайфом. Каково же с ним, когда он в себе и сам хочет? Киран представить боится. Потому что уверен, что за такого Шугу и убить можно будет, хотя Киран уже готов убивать за него. Альфа не привык делиться, и даже взгляд, брошенный в сторону его игрушки, может отныне расцениваться как вызов. Киран опускается в ванную и подтягивает к себе играющего с пеной парня. Омари сидит спиной к альфе, окольцованный его ногами и, прикрыв глаза, поддается его поцелуям и ласкам. Киран зажимает зубами загривок парня, оставляет на нем наливающийся засос и переходит к молочно-белым плечам. Он покрывает поцелуями-укусами оба плеча, языком собирает капли воды. До мушек перед глазами хочется его губ. Альфу в глубине души такая ненормальная тяга к губам, может, и злит, но обдумать ее можно будет потом, во всяком случае не сейчас, когда у него в руках такое тело и эти самые сочные губы всего в нескольких сантиметрах. Киран не сдерживается, за подбородок поворачивает лицо омеги к себе и впивается в губы. Переплетает языки, всасывает в себя язык омеги, и хоть он отчаянно пытается насытиться, по факту получается, что он еще больше голодает. Как вообще такое может быть. Почему этот колодец бездонный, почему он не напивается. Вгрызается в чужой рот, чуть ли не до крови прокусывает губы и хочет еще. Еще сильнее. Еще больше. Еще глубже. Если это ломка, то она должна пройти после дозы. Киран проверит.

Омари тает в его руках. Он откидывает голову на плечи альфы, сильнее вжимается, трется задницей о его внушительного размера стояк и еле удерживает себя чем-то целым. Потому что омеге кажется, что он распадается, кусок за куском оседает на дно ванной. У него внутри миллион желаний, и все они сосредоточены вокруг обнимающего его альфы. Эти желания сворачиваются в клубок, собираются где-то внизу живота, и Омари чувствует физическую боль – будто если сейчас что-то не сделать, если не помочь, то он умрет. Может, мука и сладка, но от нее чудовищно тяжело. Хочется уже… а чего не понятно. У Омари внутри дикое желание подчиниться, именно этим рукам, этим губам, желание сдаться, но, черт, он и так сдался, он чуть ли не воет, требует действий, вертится между сильных ног и скребет чужую кожу, но пожар только разгорается.

Что бы ему ни вкололи у Сюзи – это обостряет желание, делает омегу еще более чувствительным, заставляет сильнее выгибаться, самому тянуться за поцелуями и чуть ли не до крови царапать руки альфы, требуя его в себе. Киран не железный, он сам еле сдерживается, и плевать, что он только недавно кончил. С этой лисой альфа будто после пятилетнего воздержания, будто он никогда раньше нормальным сексом не занимался, будто вообще не знал, что такое возбуждение и что такое желание.

Член болезненно ноет, требует не просто разрядки, требует именно эту задницу, хозяин которой так открыто сейчас подставляется. Киран разворачивает парня лицом к себе, хочет видеть эти красивые черты, заломленные брови, хочет ловить губами его стоны, а самое главное – хочет наблюдать за эмоциями, когда медленно будет входить, когда окажется в нем полностью и целиком. Кажется, он готов кончить от одной только мысли. Альфа разводит ноги омеги и аккуратно проталкивает внутрь два пальца. Обычно он никого не готовит. Обычно он вообще снимает течных омег, но насадить на свой член этого мальчишку просто так нельзя. Киран помнит, какой он узкий, и пусть он сейчас не в себе и все равно вряд ли что запомнит, больно делать не хочется. Киран оглаживает гладкие стенки изнутри, увлекает парня в глубокий поцелуй и разводит пальцы. Омари морщится прямо в губы альфе, ерзает на пальцах, но Киран проталкивает внутрь еще два и активнее двигает. Омега, кажется, привыкает, сам начинает двигаться на пальцах и, обвив руками шею альфы, тянется за очередным поцелуем. Кажется, тяга к поцелуям у них общая. Киран только рад.

Альфа понимает, что парень готов, и, не в силах больше терпеть, приподнимает омегу за бедра, чтобы, наконец-то, уже оказаться в этом горячем и, что уже скрывать, вставляющем покруче дорожек кокаина на теле. Шуга не сидит без дела, сам тянется к члену альфы и, придерживая, направляет в себя. Киран медленно опускает омегу до конца, дает привыкнуть. Альфа замечает, как жмурится парень и перестает дышать. Киран медленно делает круговые движения бедрами и слышит первый прерывистый стон.

А потом Омари улыбается. Вот так вот сидя на чужом члене, на самом пике своего разврата – он на секунду замирает, ныряет с головой в черный омут напротив, цепляется пальцами за татуированные плечи и улыбается. Каан замирает. Он не понимает, что значит эта улыбка, не думает о том, что может это просто сигнал к тому, что можно перейти к активным действиям, он просто останавливается и, кажется, выпадает из реальности. Ничего красивее Киран в своей жизни не видел. Он должен это запомнить. Унести с собой в могилу. Потому что так искренне и тепло могут улыбаться только дети. Шуга ему вряд ли еще когда-нибудь так улыбнется. Такую улыбку не купишь, силой не получишь, Шуга может ее только подарить, и сейчас, сидя на Каане, под дозой бог знает чего, он ее подарил ему, и альфа на секунду оказался самым счастливым человеком на свете. Киран сильнее прижимает паренька к себе и, положив его голову на свое плечо, увеличивает амплитуду движений. В Шуге слишком хорошо. Киран провел бы так вечность. Все последние годы альфа считает секс отличным инструментом для снятия стресса. В сексе Киран обычно ненасытен и почти никогда не довольствуется одним партнером. Во-первых, трахать одного и того же омегу всю ночь неинтересно. Киран любит их менять, любит новые тела, новые стоны, он относится к сексу как к отдыху, возможности расслабиться, сбросить лишнее напряжение, поэтому очень любит разнообразие. Так во всяком случае думал альфа до этой ночи. А сейчас в голове у него мелькают картинки, как он кончив, поставит Шугу в коленно-локтевую, будет наслаждаться выгибающейся спиной, потом обязательно возьмет его в своей огромной кровати, на каждом ее сантиметре, посадит его на себя, позволит оседлать, а сам будет упиваться открывающейся картиной. Киран хочет попробовать с лисой все позы, миллиметр за миллиметром насладиться всем телом, а потом отдохнуть немного и по-новой.

А ведь у омеги даже не течка. Если он такой без течки, что же он творит тогда? Хотя ему и запаха не нужно, чтобы соблазнять, ему ничего не нужно – просто пусть появится в помещении, и волк Кирана с цепи сорвется с одной единственной целью – догнать лису, поймать, зажать в своих лапах и сомкнуть челюсть. Шуга будто афродизиак, которым укололи Кирана, он у альфы в крови. Каану крышу рвет от одной только мысли, что он будет трахать его во время течки. Киран дождется ее, сутками будет раскладывать лису везде, он нанюхается его запахом, пустит малиновый коктейль по венам.

Омари уже сам насаживается на член, откидывается назад, кладет руки на мощные бедра альфы и двигается в известном только ему ритме. У Кирана от этой открытой шеи и ключиц мутнеет рассудок. Омари похож на самое вкусное мороженое в мире, и его хочется облизать с головы до пяток, что альфа и делает. От каждого движения вода в ванной колышется, от каждого резкого толчка переливается за края и смывается оттуда в трап, унося с собой остатки чужой страсти и похоти. Киран не выдерживает, тянет парня на себя, глубже толкается. Одной рукой держит омегу за талию, второй за шею. Киран, как опытный кукловод, управляет телом в руках, приподнимает и опускает на твердый, как камень, член, и только успевает ловить стоны, слетающие с чужих губ. Омари в кровь раздирает чужие лопатки, полосует ногтями плечи, больно кусает ключицы и лижет татуировки. Запах секса, смешивающийся с запахом крови, проступающей на плечах альфы, делает из Кирана зверя, раззадоривает, он до синяков зажимает в руках хрупкое тело, резче натягивает превратившегося в безвольную куклу парня в руках.

Омари словно горит в адском пламени, и плевать, что они в воде, пламя сжигает его изнутри, разрастается, кипятит кровь, тянет к альфе, сдает его полностью, без остатка. И тот берет, врывается в чужое тело, упивается громкими стонами, эхом отскакивающими от кафельных стен, и запоминает. Он собирает эти воспоминания в ящички и раскладывает на полках памяти с надписью «самое лучшее». Киран чуть ли не лишается рассудка, когда Омари, обхватив ладони альфы вокруг своего члена, с протяжным стоном кончает. Альфу от дергающегося в руках тела, от этих томно прикрытых век и частого дыхания накрывает, он кончает следом, пальцами впиваясь в чужие ягодицы, чуть ли не рвет его кожу зубами, пока его сперма толчками наполняет омегу, и не отпускает. Даже после ошеломительного оргазма, вытянувшего из Кирана все силы, и разливающейся по телу усталости – он не отпускает, сильнее прижимает, кладет голову на грудь и дышит его волосами. Омега обмякает в руках альфы, кажется, даже засыпает, Киран его не беспокоит, продолжает гладить волосы и убаюкивает на груди, все еще рвано дышащего парня.

«Что это было?» – единственный вопрос, который задает себе альфа, стоит послеоргазменной неге отойти на второй план. Киран смотрит на мирно посапывающего омегу на своей груди, играет с его влажными волосами и думает, что у Сэмуэля шикарный вкус. Альфа сразу же вскипает, представив, как глава пятого Дома натягивал на себя этого лисенка. Киран злится, хотя и понимает, что не должен. Плевать на прошлое, главное, что сейчас он у него в руках, и Киран его не отпустит. Альфа приподнимается, берет омегу на руки и выходит из ванной. Проснувшийся от короткого сна Омари капризничает, ноет, пока Киран обсушивает его полотенцем, и отказывается идти в спальню сам. Он протягивает руки и продолжает стоять с полуприкрытыми глазами, ожидая, когда альфа снова возьмет его на руки. Киран сдаётся сразу же. Этой лисе отказать, когда она так смотрит, просто нереально, а Каан не каменный вовсе. И пусть на мгновение Кирану показалось, что он уже видел такие повадки ранее, альфа отгоняет от себя неуместные сейчас мысли о Дилане и, взяв омегу на руки, идет в спальню. Он укладывает его в огромную постель и, накрыв одеялом, идет в гостиную. Киран отпускает во всю развлекающихся парней, возвращается в спальню и, подтянув к себе спящего парня, пытается заснуть. Не получается.

Он только что трахнул того, кого один раз убил и собирался убить еще. И если это можно объяснить тем, что парень божественно красив и устоять было невозможно, то как объяснить то, что он сейчас лежит в его постели. Какого черта, Киран Каан, ты уложил эту блядь в свою постель. Киран сползает с кровати и идет к окну курить. Что вообще происходит? Почему с этим омегой все по-другому? Никто не может находиться в спальне альфы и спать в его постели. Да, Киран не ангел, и у него в квартире всегда много омег, но он не спит с ними. Никогда не спал. Только Диди может залезть в постель старшего, что он и делал, когда ему снились кошмары, и когда Киран еще жил в особняке. Диди это можно. Но почему эта рыжая лиса сейчас лежит, завернутая в огромное одеяло Кирана, и сладко посапывает, обнимая его подушку, но главное не это. Главное – почему альфу от этой картины кроет. Хочется вернуться в кровать, притянуть Шугу к себе и обнимать. До утра. Выругавшись на свою никчемную сентиментальность, Киран сбрасывает окурок и возвращается в постель. К Шуге он не тянется, лежит на своей половине и уже засыпает, как маленькие пальчики начинают оглаживать его грудь. Какого черта? Как, блять, тут устоять? Через секунду правое бедро Кирана уже горит от прикосновений к обнаженному телу. Шуга перекидывает ногу через альфу, кладет голову на его грудь и по-хозяйски обнимает. Киран молча наблюдает, пока омега удобно устраивается и, смирившись, вновь прикрывает глаза.

Кажется, впервые за долгое время Киран высыпается. Он спал бы еще дольше, если бы его не разбудило копошение рядом. Альфа просыпается вовремя, омега как раз соскальзывает с постели. Киран бросается вперед, ловит парня за руку, и рывком, чуть ли не вывихнув руку, возвращает в постель и сразу же подминает под себя, прекращая любые попытки сопротивления.

– Пусти, – хриплым голосом требует Омари.

Он проснулся минут пять назад в незнакомой комнате. Омари долго пытался сосредоточиться, привести в порядок мысли, у него раскалывается голова и чудовищно ломит тело. Но это его пугает не настолько, как то, что он видит дальше. Омари с трудом присаживается на постель и чуть ли не вскрикивает, увидев, с кем в постели он спал. Несмотря на свой воспалённый после «выхода» из наркотического состояния мозг, омега быстро сложил картину и пришел в ужас. Кажется, он у Кирана, в его постели, и кажется, он с ним переспал. Блять. Он голый, болит задница, все тело усеяно синяками и засосами. Как назло картинки из ванной начинают высвечиваться в голове и чуть ли не доводят омегу до рыданий. «Омари Бэрроу, ты переспал с этим альфой. Как ты мог! Какой кошмар – он добровольно лег под него, он вел себя, как проститутка. Отец был прав – от себя не уйти. Омари, ты шлюха, стоило альфе поманить, как ты сразу же раздвинул ноги, и плевать уже на те уколы, которые тебе кололи у Сюзи, ты должен был отказать, ты должен был сопротивляться. Лучше бы он тебя застрелил». Все эти мысли со скоростью света проносятся в голове омеги и больно давят на виски. Омари обхватывает руками голову, чуть не воет от осознания того, что натворил. Сбежать. Уйти. Исчезнуть. Провалиться сквозь землю, в конце концов.

– Пусти, – Омари не перестает дергаться, даже пытается стукнуть альфу лбом, но тот только усмехается. Омега понимает, что ему не выиграть этот бой и обмякает. Альфа отпускает его руки, но сильнее придавливает своим телом к матрасу. Омари прикрывает ладонями лицо, не в силах смотреть на того, под кем добровольно извивался пару часов назад.

– Позволь мне уйти, – уже просит омега, продолжая прикрывать лицо.

– Не собираюсь, – севшим ото сна голосом говорит альфа и зарывается лицом в чужую шею. Омари ненавидит себя. И плевать на все оправдания. Он лег под альфу, блять, он до сих пор под ним лежит. Хочется до крови искусать свои пальцы, разорвать лицо, вспороть кожу и стянуть ее с себя. Потому что тело помнит все, хоть в голове картинка размыта. Киран был везде. А сейчас впивается зубами в ключицу, прикусывает и всасывает, оставляя засос поверх предыдущего, и Омари хочется выть. Тело ломит, как после самой тяжелой тренировки, а перед глазами все еще мельтешат белые, непонятно откуда взявшиеся пятна. Омега упирается ладонями в грудь альфы, толкает его наверх, чтобы выползти, пытается выбраться, но Киран припечатывает его в белую простыню и, о боже, снова разводит ноги.

Омари жалеет, что не спортивный совсем, что ноги такие худые, что колени разъезжаются в сторону, пуская альфу так близко, хотя куда ближе.

– Я не хочу, – шепчет дрожащим голосом, на самой грани падения, прекрасно осознавая, что его желания в этой комнате никого не интересуют.

– Несколько часов назад очень хотел, – ухмыляется Киран, пожирая парня под собой взглядом. – Сам насаживался на мой член. Просил глубже.

– Молчи.

– Стонал, как последняя блядь.

– Заткнись.

– Хочешь. Еще как хочешь, а я такому очаровательному лисенку отказывать не буду.

– Ненавижу, – тонет в отчаянном стоне, когда Киран резко врывается в чужое тело и сразу переходит на размашистые толчки. Омари тянется к альфе, чтобы укусить, чтобы хоть как-то попробовать выбраться, но Киран его сразу раскусил. Он смыкает пальцы на тонкой шее и вжимает в подушку, продолжая глубоко двигаться.

– Ты такой податливый, такой горячий, когда не ломаешься, – шепчет Киран, кусая мочку уха и меняя угол проникновения. Омари шипит сквозь зубы, с трудом сдерживает стоны, потому что альфа трахается божественно, до звездочек перед глазами.

– Это был не я, – хрипит омега и утыкается лицом в свой локоть. – Я тебя ненавижу.

– Ненависть желанию не мешает, – хмыкает альфа и переворачивает омегу на живот.

– Как же ты роскошно пахнешь, – Киран зарывается лицом в волосы на затылке и шумно втягивает в себя запах. Он разводит руками его ягодицы и горящими глазами наблюдает за тем, как его член погружается в парня. Картина на миллион. Омари скулит в подушку, прячет в ней красное от стыда лицо и ждет, когда это закончится.

– Перестань изображать бревно, – рычит альфа. – Это мое желание только распаляет, так что план провальный.

– Пошел ты нахуй, – не сдерживается и кричит Омари.

– Мне больше нравишься ты на нем, – смеется Киран и кусает парня в лопатку.

Омари собирает остатки сил, пытается резко развернуться, но альфа пятерней вжимает его за затылок в подушку и переходит на грубые толчки. Будто у него цель – душу вытрахать.

– Какой же ты непослушный, – альфа толкается до упора и замедляется. – Если ты будешь так по-блядски отдаваться только под наркотой, я готов тебя ею накачивать круглосуточно.

– Тогда запасайся тоннами, – Омари еле сдерживает чуть ли не вырвавшийся стон. – Потому что иначе – я тебе не дам.

Кирана бесят слова Шуги. Вернуть бы того, кто был в ванной. И похуй, что тот был ненастоящим. Этот позволяет себе слишком многое. Альфа снова поворачивает омегу лицом к себе, закидывает его ноги на свои плечи и снова входит.

– Я ведь могу быть совсем не нежным, но я не хочу делать тебе больно, – Омари видит сгущающуюся на дне зрачков напротив темноту и замирает. – То, что ты вытворял в борделе, со мной не прокатит. И то, что ты оттуда после всего, что натворил, вышел целым и невредимым – моя заслуга. Просто помни это.

– Значит, пистолетом меня трахать ты больше не будешь? И стрелять в меня тоже? – ядовито выплевывает слова Омари.

– Только если ты сам попросишь, – усмехается Киран.

Омари молчит. Он откидывает голову назад, впивается взглядом в бежевый потолок и молчит. Сделав еще пару толчков, Киран изливается в омегу и валится рядом.

Омари сразу же сползает с постели и идет в сторону ванной. Киран его не останавливает, зная противный характер омеги, он пошел смывать с себя запах альфы.

Омари на заполненную до краев ванную не смотрит, потому что один взгляд – и он сразу краснеет. Слишком свежи воспоминания о том разврате, который он тут учинил. Омега становится под душ и тщательно намыливает свое тело, лишь бы перестать чувствовать его руки и прикосновения, убрать этот запах, которым пропитано все вокруг, а особенно сам омега. Омари натягивает на себя найденные на полу ванной джинсы и идет обратно в спальню.

– Я думал, ты себе вены режешь, собирался уборщицу вызывать, – ухмыляется так и лежащий на постели альфа.

– Из-за какого-то урода, который думает, что ему все можно? Где моя футболка? – зло спрашивает омега и еще больше бесится, видя, как улыбается Киран на его слова.

– И куда ты собрался? – альфа присаживается на постели и смотрит на парня.

– Подальше отсюда.

– Я тебя отпускал?

– А мне не похуй? Если все еще пулю мне в лоб пустить не собираешься, я тут оставаться больше не намерен.

– Ты правда глупый или только притворяешься? – Киран подходит к парню и останавливается напротив, в чем мать родила. Омари старается не смотреть. Очень старается. Приходится сфокусировать взгляд на татуировке непонятно то ли черепа, то ли демона на плече альфы.

– Ты возвращаешься в бордель.

Омари кажется, что вся его напускная смелость собралась и вот так за секунду покинула его. Он сдувается весь, отчаянно ищет в словах Каана хоть намек на шутку. Хотя, с каких пор этот альфа шутит.

– Что, язык проглотил? – холодно спрашивает альфа и впивается в омегу уничтожающим взглядом.

Омари молчит. Какой смысл говорить, спорить, просить. Никакого.

– Будешь моей игрушкой, к твоей чести одной из лучших, – кривит губы в полуулыбке Киран. – Я отныне твой единственный и главный клиент. Так что возвращайся обратно и веди себя хорошо. Или я снимаю с Сюзи запреты, которые сам же наложил. А знаешь, как обычно она усмиряет таких сучек, как ты, – Киран идет на парня, и Омари пятится назад, пока не бьется затылком об стену. – Отдает своим парням. Уверен, ты их видел. После них обычно самая гордая сучка ломается.

Темнеет. Хотя в комнате и так темно. Или это темнота внутри Омари. Он не понимает. Он прикрывает веки, позволяет мраку окутать себя и потащить на самое дно. Туда, куда одним четким ударом Киран его снова отправил. Видно, там ему и место. С чего вообще Омари решил, что все закончилось? То, что ему дали мнимую свободу на пару часов, оказалось просто выездом к клиенту, и пусть этот клиент сам Каан. Тот самый Каан, который перевернул всю размеренную жизнь омеги вверх дном и сделал из него шлюху. Свою персональную шлюху. И Омари может известись, придумать сотню оскорблений, попробовать выцарапать альфе глаза – факт остается фактом – он блядь, а Киран клиент. И Омари с ним уже переспал. Перешел ту самую черту, к которой за километры подходить нельзя было, окунулся с головой в эту грязь, и теперь не отмыться. Нет бы сдохнуть, просто перестать дышать, вот только откуда этот четкий страх, что даже на том свете Каан его не оставит в покое. Омари видит этот пробирающийся под кожу взгляд, отчетливо чувствует желание, исходящее от Кирана, и понимает, что попался. Так просто ему не спастись, не убежать, не спрятаться. Альфа заинтересован и этого не скрывает. А что самое главное для этого альфы? Правильно, его желания. Что по этому поводу думает Омари, никого не интересует. Так что ему остается засунуть свою гордость куда-нибудь глубоко, и или выйти в окно, или терпеть.

– Делаешь из меня мальчика по вызову? – полным обиды голосом спрашивает омега.

– А ты не такой? Ты же был шлюхой Сэмуэля, и не надо мне про любовь и все такое, не помню, чтобы ты рыдал, когда я ему пулю в лоб пустил. Я не убиваю тебя, даже делить ни с кем не буду. Чего же ты целку изображаешь? Чего ты вообще хотел? – голосом Кирана можно было бы Сахару заморозить.

– Чего я хотел, – горько улыбается Омари. – Вернуться домой, поступить в университет, полюбить, создать семью.

– Да брось, – звонко смеется Киран. – Не неси чушь. Меня такими словами на слезу ты не пробьешь. Я таких, как ты хорошо знаю. Цену себе набивать не надо, я и так не обижу. Пойми, я не Сэмуэль, блядь со мной под одной крышей жить не будет. Мне нравится твоя задница, и я буду ей пользоваться. А потом, если ты будешь себя хорошо вести, я сделаю тебе подарок и отпущу. И это несмотря на все те проблемы, которые ты мне создал, на все убытки. Забудем старые обиды.

– А если я не согласен? Если я не хочу? – Омари смотрит в упор, даже подбородок задирает, демонстрируя, что ему ничего не страшно.

– А если так, – ядовито тянет Каан. – Я буду пускать тебя по кругу, а сам наслаждаться зрелищем, позволю всем с тобой поиграться, потом ты будешь приходить в себя, и все начнется по новой. Так что рискни, поломайся мне еще немного, и я закажу пробное представление. Посмотрим, как твою очаровательную задницу будут растягивать парни Сюзи.

Омари шумно сглатывает, даже не пытается вернуть на место только что позорно сползшую маску смелости.

– Так я и думал, – усмехается Киран. – Твоя футболка в гостиной, я позвоню, и тебя заберут.

Альфа скрывается в душе, а Омари так и остается стоять у стены, лихорадочно придумывая пути выхода из этого замкнутого круга.

***

Дилан последние два дня сам не свой. Столкновение с тем красивым альфой не прошло бесследно. Омега сколько бы ни пытался, но выбросить из головы коньячного цвета глаза не мог. Дилан хочет его увидеть снова. Он уже в голове продумал сотню сценариев, как они вновь встретятся, как Дилан будет потрясающе выглядеть, и этот мужчина, не устояв, позовет его на свидание. Омега даже имени его не знает, но сон из-за него потерял, так же, как и разум. Дилан еле сдерживается, чтобы снова не помчаться в тот кальян-бар и зайти в ту комнату. Ведь вполне возможно, что это любимое место того альфы, и что он прямо сейчас сидит там и вдыхает терпкий дым. Но Дилан воспитанный парень, он знает, что омегам нельзя самим порываться на встречу с объектом своего обожания, и вообще, нужно максимально стараться показывать свою незаинтересованность. Хотя стоит тому альфе появиться на горизонте, то Дилану кажется, он сразу же повиснет на его шее и будет умолять сделать его своим. Дилан даже чай стал заваривать себе с имбирем, потому что тот альфа пах так же. Вот и сейчас омега сидит на кухне, помешивает чай и очень не хочет ехать в универ. Он бы закрылся у себя в комнате и посвятил весь день мечтаниям об альфе, для которого в своем воображении он уже родил минимум двух детей. Вот только омегу от размышлений отрывает вошедший на кухню Риз. Альфа, как и всегда, одет в костюм, тщательно уложен, омега замечает заправленный за пояс пистолет и понимает, что он собирается к Кирану.

– Как ты передвигаешься так, что тебя никогда не слышно! – возмущается Дилан. – Ниндзя хренов.

– И тебе доброе утро, – Риз достает со дна холодильника банку газировки и жадно опустошает. Все-таки альфа потрясающе красив, даже ненавидящий его Дилан этого отрицать не будет. Обтянутая тонкой рубашкой мощная грудь, пронзительные черные глаза, и добавляющие его образу только сексуальности, выглядывающие из-за воротника татуировки, делают Риза объектом мокрых снов многих омег. Дилан это знает. И признает. Но для него Риз как старший брат, который в тысячу раз хуже и строже родного.

– Ты опаздываешь, – Риз сминает в руке банку и ловким движением отправляет на дно мусорной корзины.

– Я и не стремлюсь туда, – фыркает омега. – Но лучше в универ, чем торчать тут с тобой.

Омега демонстративно встает и покидает кухню. Риз вдыхает запах ванили и, прикрыв глаза, старается сохранить его внутри подольше. Не выдыхает. Этого мальчишку хочется перекинуть через колени и отшлепать, чтобы знал свое место, чтобы не позволял себе так разговаривать с альфой. А потом Риз с удовольствием бы расцеловал следы своих ладоней на этой обтянутой узкими черными джинсами шикарной заднице. Вот только альфе приходится только мечтать об этом.

***

Дилан даже отказывается от традиционного побега с уроков. Он со скучным видом просиживает все лекции и все посматривает на часы, когда можно будет поехать домой и снова предаться мечтаниям о красавце с хриплым голосом. Дилан уныло плетется к воротам университета, зная, что его шофер, как и всегда, ждет его за ним. Он, поправив рюкзак, уже подходит к воротам, как боковым зрением замечает ярко-красный феррари прямо во дворе университета. Хотя Дилан и привык к красивым игрушкам, которых у брата целый гараж, красавец все равно притягивает внимание. Дилан забывает дышать сразу же, как только из машины выходит тот самый альфа, о котором он грезит последние сорок восемь часов. Альфа уверенными шагами идет к парню, и Дилан в душе материт самого себя, что не зашел в туалет и не обновил макияж.

– Ну, здравствуй, – альфа останавливается напротив и улыбается. Дилан от этой улыбки перестает соображать. Все его планы, часами заученные модели поведения, все катится к черту. Потому что нельзя так чертовски красиво улыбаться. Нельзя вообще быть таким красивым.

– П-привет, – какого лешего Дилан стал заикаться, он сам не понял.

– Мы ведь не успели познакомиться, – усмехается альфа. – Меня Люк зовут.

Черт, теперь Дилан точно знает, где видел это лицо. По новостям! Люк Корсо – глава одного из Домов, и омега часто слышит о нем от Кирана.

– Дилан, – еле выговаривает свое имя парень.

– Ты в порядке? – вдруг обеспокоено спрашивает альфа и вонзается взглядом прямо в душу.

– Да, – выпаливает Дилан и смущенно опускает взгляд.

– Не выпьешь со мной кофе? – прищурившись, спрашивает Люк.

– Выпью, – выдыхает омега и прикусывает язык.

«Чертов Дилан, ты ведь планировал поломаться. Тряпка. Но как тут устоять, когда воздух пропитан запахом имбиря. Когда смотрят так, что почва из-под ног уходит. Как и кто устоит тут? Вот и я сдался. Сразу же», – думает омега.

Дилан усиленно игнорирует сверлящих его спину завистливыми взглядами однокурсников и идет к феррари.

Люк привозит омегу в уютную кофейню в центре, и Дилан не замечает, куда улетели два часа. Люк не просто красивый – он дико интересный. У него потрясающее чувство юмора, и вообще, омегу кроет от того, как все вокруг засматриваются на их пару. Люк вкратце рассказывает ему о своем развлекательном бизнесе, предупреждает о натянутых отношениях с братом и все свидание (Дилан бы хотел называть эту встречу свиданием) не сводит с него глаз.

– Я знал риски, я даже думал, что легче будет тебя забыть, но вот уже третьи сутки я не могу выкинуть тебя из головы, – говорит Люк, попивая американо. – Ты потрясающе красивый, и сейчас я точно могу сказать, что несмотря на некоторые проблемы с твоим братом – я не жалею, что приехал сегодня.

– Кир не хочет видеть во мне взрослого, – грустно говорит омега. – Его чрезмерная опека мне дышать не дает.

– Я понимаю тебя, но его я тоже понимаю. Такого, как ты, надо только беречь, – говорит Люк и улыбается, заметив, как омега заливается краской. – Именно поэтому будет лучше, если в первое время ты будешь скрывать наши отношения. Узнаем друг друга получше, а потом я сам поговорю с Кираном, он должен понять, что ты уже взрослый, и сам можешь принимать решения.

– Да, наверное, так будет лучше, – соглашается омега, зная, что стоит брату узнать, то Люка ему больше не видать.

Люк подвозит омегу за один квартал до особняка и на прощание целомудренно целует в щеку.

Дилан не знает, как он дошел до дома, как поднялся наверх и завалился на кровать. Уже час, как омега лежит в постели и, не переставая, восстанавливает в голове детали сегодняшней встречи. Никогда раньше Дилана ни к кому так не тянуло, с Люком хорошо просто рядом находиться. Один его взгляд, одно слово – и Дилан превращается в лужицу, как какой-то подросток-омега. Дилан понимает, что все, отныне он окончательно и бесповоротно влюбился.

Люк не солгал, сказав, что не переставая думает о Дилане. Он и вправду с той встречи в кальянной не может выкинуть из головы этого маленького омегу с пухлыми губами. Жаль, что паренек оказался братом Кирана, это осложняет к нему доступ, но Люк никогда быстро не сдается. Этот омега красивый и вкусно пахнет, и сейчас Люку кроме него ничего не хочется. А его братцу с этим придется смириться. Люк в шикарном настроении едет в свой клуб и уже планирует в голове следующее свидание.

========== Сделай мне больно ==========

– Клиент, – оповещает Омари грозный голос с той стороны двери.

Омега резко присаживается на кровать и усиленно трет глаза. В крохотной комнатке, где последние три дня живет парень, окна завешаны черными шторами, и нет ничего, кроме небольшой кровати и комода. Из квартиры Кирана его сразу привезли сюда и больше омега комнатку не покидал. Три раза в день ему приносят еду и на любые вопросы упорно молчат. А сейчас его требуют на выход, и Омари точно знает, кто его клиент. Он ждал этого. С тех самых пор, как он переступил порог этой кельи, он ждал, когда Каан пришлет за ним. Поэтому омега не боится и почти не нервничает. Сегодня все закончится. Омари должен прекратить свои мучения, должен помочь себе сам. Киран может думать, что он сломал омегу, что всё отныне будет только, как он хочет, но он ошибается. И омега ему это сегодня докажет. Омари встает с постели, достает из своего скудного гардероба джинсы и простую футболку и, натянув одежду, идет на выход.

Всю дорогу до особняка омега храбрится, представляет, как скажет Кирану все, что о нем думает, и сочиняет правильные слова. Вот только стоит машине остановиться перед огромным зданием Royal Group, он немеет. Омари честно пытается для проверки произнести про себя хотя бы одно слово, но язык прилип к небу, и вместо «спасибо» открывшему ему дверь охраннику он издает нечленораздельный звук и идет к лифту. Паника начинает подкатывать к горлу, стоит створкам лифта разойтись на, видимо, нужном этаже. От страха омегу начинает подташнивать. Он делает глубокий вдох, стараясь подавить рвотные позывы и, собрав волю в кулак, следует за сопровождающими его альфами.

Киран ходит по своей огромной гостиной с бокалом виски в одной руке и телефоном во второй. Омари останавливается около небольшого шкафчика, заваленного журналами о недвижимости и старается не смотреть на альфу. Хотя это очень сложно. Несмотря на всю бурлящую внутри ненависть, Омари приходится согласиться, что этот альфа невероятно привлекателен и харизматичен. Он одет в темно-серую рубашку и узкие черные брюки, с тонкими, под цвет рубашки полосками. Его черные, как смоль, волосы непослушными прядями свисают на лоб, и альфе приходится отставить бокал, чтобы убрать их с глаз. Омари от тайного созерцания отвлекает нежное «хорошо, малыш, я постараюсь». Омега на секунду теряется, не понимая, как вот из такого злого, мерзкого, беспринципного человека могут вылетать такие приятные слова, а главное с какой нежностью он их произносит. Омари бы тоже хотел, чтобы с ним так разговаривали, вслушивались в каждое слово и называли «малыш». Какого черта. Нет. Не Киран. А вообще. Омари, кажется, уже забывает, что такое человеческая ласка и забота. Каково это, когда к тебе так нежно относятся. От этих мыслей парню вмиг становится грустно, и даже весь боевой настрой улетучивается. Киран заканчивает говорить и, убрав телефон в карман, идет к парню.

– Ну, что за вид? Чего ты такой грустный, будто тебя на казнь привели, – альфа останавливается напротив и усмехается.

– Мне нечему радоваться, – бурчит омега. – Зачем ты меня вызвал?

– Соскучился, – хмыкает альфа.

– Прости, я не в настроении тебя обслуживать, – Омари окидывает мужчину презрительным взглядом и поспешно собирает остатки своего самообладания, потому что во взгляде напротив проскальзывает что-то такое, от чего кожа покрывается тонким слоем льда. Омари уверен, что под таким взглядом замерзнуть – раз плюнуть.

– Так поднимем тебе твое настроение, что будешь пить? – холодно спрашивает альфа.

– Давай в этот раз с алкоголем попробуем, почему бы и нет, – омега обходит Каана и идет к бару. – В трезвом уме я под тебя все равно не лягу.

Омари у самого бара поворачивается к Кирану и смотрит ему в глаза.

– Потому что ты мне омерзителен.

Омега отворачивается сразу же, боясь, что сломается и не выдержит ответного взгляда. Он тянется к первой попавшейся бутылке и отсчитывает в голове, сколько шагов сделает альфа, чтобы дойти до него. Двенадцать. Киран стоит прямо за спиной. Омари дрожащими пальцами обхватывает бутылку за горлышко и ищет глазами бокал.

– Я не в игры играю, – слышит Омари и от одного этого тона хочется вскрыться. – Капризных омег не переношу. Поэтому поставь бутылку на место, ты не заслужил. И иди в спальню. Когда я приду, хочу, чтобы ты лежал в моей постели абсолютно голым, – альфа приближается вплотную, от его дыхания на затылке парня волосы шевелятся. – С широко разведенными ногами, – уже хрипло прямо в ухо шепчет Каан.

Думать времени нет. Омари одним резким ударом разбивает бутылку о стойку и поворачивается к альфе, держа перед собой своеобразную «розочку». Киран машинально отшатывается назад, и, смотря на вставшего в боевую позу парня с половиной бутылки в руке, не сдерживается и смеется. Охранник у двери достает пистолет и целится в омегу, но Киран взмахом руки, приказывает ему убрать оружие.

– Выбрось, порежешься же, – спокойно говорит Киран.

– Я ее тебе в горло воткну. Только подойди.

– Ладно, это уже не смешно, и ты серьезно испытываешь мое терпение. Я бы сказал, что оно уже почти на грани.

– Я и не шучу.

– Хорошо. Сыграем в игру, – альфа делает шаг к омеге и останавливается напротив, игнорируя целящееся в него стекло. – Давай, рискни и дай мне повод. Потому что ты сейчас угрожаешь главе Дома, и вообще, ты испортил мне настроение. Поэтому, раз уж ты собираешься нападать, то постарайся не промахнуться с первого же раза. Иначе я сделаю тебе очень, очень, очень больно.

Голос Кирана рассекает кожу. Омари знает, что у него не получится. И пусть он уговаривает себя, что сможет, по факту, он никогда не угрожал никому и уж тем более не думал, что сможет убить. Вот и сейчас, до побеления костяшек сжимая в руке кажущееся спасением стекло, он думает, что не выйдет, что и начинать не стоило. Каан его за такое накажет. Намного больнее, чем омега может себе представить. Но он ведь начал это, и он должен закончить. Омари выдыхает и дергается вперед, целясь именно туда, куда хотел, он даже задевает кожу, видит царапину, которую оставило стекло, но альфа резко вырывает бутылку из рук омеги и сильно режется о неровные края.

– Сука, – шипит Киран и второй ладонью задерживает вытекающую из пореза между большим и указательным пальцем кровь. – Заебал.

Омари трусливо жмется к стене и глазами ищет уже вторую бутылку, но Киран, схватив его за руку, отшвыривает в середину комнаты.

– Подготовь машину, – приказывает альфа стоящему у двери охраннику и, достав из-под журнального столика бумажные салфетки, прикладывает к порезу.

– А ты, – Киран идет к сидящему на полу омеге. – Пойдешь со мной. Раз уж ты не захотел по-моему, то будет по-твоему.

Киран хватает парня за локоть и, рывком подняв, тащит за собой.

– Ты ведь у нас гордая сучка. Со своими глупыми принципами. Сегодня ночью я начну их ломать. Один за другим, посмотрим, как ты запоешь к утру.

Киран втаскивает не сопротивляющегося парня в лифт и, схватив за горло, вжимает в стену.

– Моя ошибка в том, что я вел себя с тобой мягко, позволил думать, что ты можешь что-то решать, – альфа больно бьет омегу затылком о стенку лифта. – А ты, ведь, просто сучка, у которой и прав никаких нет. Ты вещь, я твой хозяин, и ты, блять, должен меня слушаться. – Киран поднимает колено к паху парня и давит. – Я покажу тебе твое место. Уверен, тебе понравится.

Альфа резко отпускает парня и отходит к противоположной стене. Омари не знает, как он все еще стоит на ногах, он понятия не имеет, куда его ведет Киран, и вообще, что означают все его угрозы. Страх возвращается с двойной силой, наполняет нутро и скручивает нервы в морской узел – Омари слышит, как они рвутся внутри. Ровно так же, как и сам омега, который еще секунда и просто упадет на колени и будет умолять помиловать. Потому что от Кирана не знаешь, чего ожидать, потому что он один раз, смотря прямо в глаза, нажал на курок. Омари боится его до дрожащих губ и подгибающихся коленей. Будто бы стенки лифта идут на омегу, будто еще секунда и они придавят его, лишая доступа к кислороду и кроша кости.

Сейчас с ним в лифте не тот же альфа, который говорил своему собеседнику самое нежное «малыш». Киран перед ним сейчас – глава Дома, гроза остальных Домов, тот, о ком он слышал от Сэмуэля, тот, кто ради своей цели ни перед чем не остановится. С чего вообще Омари решил, что его остановит бутылка? О чем омега думал? Видимо, окончательно распухший от отчаянья мозг ничего умнее выжать не смог и пошел на такую глупость, как угроза главному головорезу страны. Омари мысленно себя поздравляет. Он своего добился. Он взбесил зверя. И теперь это чудовище будет глоток за глотком пить его кровь и не остановится, пока не выпьет до последней капли.

Звуковое оповещение прерывает внутренние терзания омеги, и лифт останавливается на парковке. Киран вновь хватает омегу под локоть и тащит к ламборгини. Всю дорогу альфа молчит. Омари вжимается в сидение, думая, насколько все это будет больно. Он рисует в голове картины, где его чуть ли не расчленяют, и от подкатившей паники снова давится воздухом.

– У Корсо сегодня товар выставляют? – спрашивает у кого-то Киран по телефону. Потом небольшая пауза, альфа слушает ответ собеседника. – Хочу тоже выставить.

Больше Каан ничего не говорит. Машина останавливается перед незнакомой Омари постройкой, и альфа, перебросившись парой слов со своей охраной, выволакивает его из автомобиля и тащит к черному входу. Прямо у входа Киран швыряет парня в руки какого-то альфы и, развернувшись, уходит. Омари, так ничего и не понимая, позволяет мужчине утащить себя внутрь.

Бордель «Аура», принадлежащий Люку Корсо, славится не только лучшими и самыми красивыми проститутками города. Именно в «Ауре» можно не просто снять проститутку, но и поучаствовать на проходящих два раза в неделю аукционах, где продают людей для более долгого пользования и на любой вкус.

Особенно на таких аукционах ценятся несовершеннолетние и девственные мальчики и девочки. Поэтому в бордель в четко условленные вечера слетаются альфы со всей страны, каждый норовит заполучить лучший кусок. Идея привести Омари на аукцион пришла спонтанно, сразу же, как только омега заявил о том, что альфа ему омерзителен. А после того, как он стал угрожать бутылкой, Киран не выдержал. Каким бы сильным ни было желание альфа, этот паренек умеет выбешивать. Он испытывает терпение, и Киран уже почти на грани того, чтобы отдать его своим парням, а потом застрелить.

Омеге хочется показать его место. То, что у него шикарное тело и Кирана ведет, не значит, что альфа будет терпеть его истерики и непослушание. Киран с такими не церемонится. Альфа здесь закон, и все слушаются его. Вот и этот омега, честь и гордость которого скоро втопчут в грязь, не должен ни от кого отличаться. Может, после сегодняшнего вечера Шуга образумится и станет слушаться. Если нет, то Киран отдаст его тело на растерзание и вышибет потом его, кажется, отсутствующие мозги.

В подвальном помещении борделя для аукциона отведена огромная комната. Небольшая круглая сцена посередине комнаты предназначена для выставления товара. Вокруг сцены в специальных будках, в каждую из которых свой отдельный вход, сидят будущие покупатели. Передняя часть будочек сделана из черного стекла, которое позволяет клиенту спокойно рассматривать товар, оставаясь для него невидимым. Цена, которую предлагает покупатель, высвечивается прямо на этом стекле. Люк столько лет в этом бизнесе не просто так. Альфа прекрасно знает, чего именно хотят его клиенты, и пока недовольным из «Ауры» не уходил никто. Люк тщательно охраняет анонимность своих клиентов и ничего для этого не жалеет. Среди клиентов альфы много госслужащих, министров, членов Совета. И каждый из них уверен – никто никогда не узнает о том, что он ходит в бордель и, упаси Господи, покупает несовершеннолетнего сексуального раба.

Киран проходит в свободную кабинку и наливает себе уже ожидающий его любимый виски. Альфа расслабленно откидывается на спинку кресла и предвкушает интересный вечер.

Сперва на сцену выводят неинтересный товар. Самое интересное и вкусное Корсо обычно бережет и выставляет в конце. Киран распорядился, чтобы Омари выставили вначале, благо аукцион начался всего полчаса назад. Во-первых, Шуга давно не девственник, и вряд ли на него кто сегодня клюнет. И потом, слишком много чести. Киран хочет поиздеваться, хочет показать омеге, где его место, и пусть, выставить его вначале и маленькая деталь, но Шугу это должно обидеть. Альфа смеется своим мыслям и тянется к ведерку со льдом.

Это показное наказание, может, и сделано специально для омеги, чтобы унизить его и показать его никчемность, но в то же время это сделано еще и для Совета.

Киран уже узнал, что трое представителей органа участвуют сегодня на этом аукционе. Именно поэтому он, подозвав работника борделя, дал особые распоряжения, касательно того, как именно представлять омегу.

Омари втаскивают в небольшую комнатку напоминающую гримерную, где взрослый омега наносит макияж на какого-то белокурого мальчугана. Омари, не переставая, спрашивает всех вокруг, где он, и что вообще происходит, но все его вопросы остаются без ответа. Омега, закончив с блондином, подходит к Омари и придирчиво его осматривает.

– Подчеркнем поярче глаза, сменим эти тряпки, и будешь конфеткой, – говорит омега и тянется к кисточкам.

– Только тронь меня, – зло шипит Омари и делает шаг назад.

– Серьезно? – хохочет незнакомец. – Ты хочешь выйти туда в таком виде? Да за тебя пять баксов не дадут! А если и дадут, то это будет точно какой-нибудь больной извращенец. Позволь привести тебя в порядок и найдем тебе лучшего папика.

– Только подойди ко мне, и я тебе руку отгрызу, – не сдается Омари, и омега закатывает глаза.

– Придется, значит, тебя привязать, – смеется мужчина и зовет кого-то. Омари стоит в углу комнаты и в панике придумывает пути отхода. Завалившийся в помещение грозного вида альфа окидывает Омари взглядом и, подойдя к омеге, что-то шепчет тому на ухо.

– Понятно, – прищурив глаза тянет омега. – Интересненько.

Альфа отходит, а омега идет к Омари.

– Надо же, – усмехается омега. – А ведь так сразу и не скажешь, – незнакомец окидывает Омари взглядом. – Твой выход.

Альфа подходит к Омари и, взяв его под локоть, ведет на выход. Омари, все еще ничего не понимая, следует за альфой, который оставляет его посередине небольшого круга в центре комнаты и отходит. В комнате никого нет. Своеобразная сцена окружена черными стеклами, и Омари почему-то кажется, что оттуда на него смотрят. Резко включается прожектор, и из-за яркого освещения Омари на несколько секунд слепнет. Он подносит ладонь к глазам и, отвернувшись, идет обратно к стоящему на краю сцены альфе. Но тот вновь хватает его за руку и уже грубо толкает к центру. Омари еле удерживает равновесие и, вцепившись пальцами в подол футболки, нервно оглядывается по сторонам.

Киран взгляда с паренька на сцене не уводит. Сканирует. Он видит, что тот в полном замешательстве, усмехается про себя, представив лицо омеги, когда ведущий будет представлять его клиентам, и делает еще один большой глоток.

– Шуга, – доносится откуда-то сверху из колонок, и Омари от неожиданности вздрагивает.

– Девятнадцать лет.

До омеги, кажется, понемногу начинает доходить, где он. Он слышал обрывками от Сэма о каких-то аукционах, где продают людей, но Омари и представить себе не мог, что когда-то он сам будет стоять на сцене, как на какой-то витрине в ожидании покупателя. Осознание, что это правда, больно бьет омегу прямо по черепу, и он даже тянется руками к голове, обхватывает ее, все еще не в силах поверить в реальность происходящего.

– Бывший омега Че Сэмуэля.

Жаль, что Киран не может видеть рожи членов Совета, которые сейчас сидят в соседних кабинках. Это ведь такое удовольствие, найти на аукционе того, кого обещал защищать.

– Несмотря на неоднократную использованность, товар сумел сохранить свою свежесть и способен приятно удивить даже самого капризного покупателя. Можете не сомневаться, Шуга чудесно скрасит вечер своего хозяина. Начальная цена пятьсот долларов. Мы готовы выслушать ваши предложения.

Ведущий умолкает, а Омари, который до этого, застыв слушал его слова, снова порывается сбежать, но теперь его прямо у сцены ловят уже двое альф и, удерживая за руки, заставляют стоять по центру.

Из семи клиентов трое представители Совета, один сам Каан, кто оставшиеся трое, альфа не знает, но он уверен, за паренька с сомнительной репутацией вряд ли кто-то поднимет ставки. Но одна из кабинок ее удваивает. Киран видит выведенные на стекле тысячу долларов и усмехается. Шугу он продавать не собирается. Киран хочет просто поиграть. Но пока он с удовольствием посмотрит, до скольки дойдет цена за эту лису. Он сам бы заплатил за него много. Слишком много, и это пугает. Заставляет снова наполнить бокал до краев.

Омари стоит между двумя альфами и все всматривается в черные стекла, пытается понять, кто за ними, и где сам Киран. Он точно здесь. Он не мог не насладиться таким зрелищем, не мог проигнорировать момент падения омеги. Вот только неужели он и вправду продаст его? Неужели отдаст новому хозяину? От всех этих мыслей омега словно покрывается трещинами и чувствует пробравшийся в них ледяной ветер, вымораживающий изнутри. Да, Омари виноват, да, его надо наказать. Но почему именно так? Почему нельзя было просто избить, сделать физически больно, почему этот альфа вырывает ему нутро голыми руками, сдавливает и так уже износившееся сердце и топчет душу. Что за изысканная пытка? От осознания того, что это все реальность, позвоночник ошпаривают жидким азотом.

Он вещь. Его продают – следовательно, его могут и купить. Зачем Кирану возиться с тем, кто только угрожает и в руки не дается. Лучше передать его кому-то другому. Пусть другой мучается. Каан и так сделал ему одолжение и не убил. Омари часто-часто моргает, пытается собрать воедино размывшуюся картинку реальности, но не выходит – его снова утягивает куда-то вниз, к полу. Будто, если лечь на него, то можно будет исчезнуть, можно будет просто с ним слиться. Хотя там ему и место. На этом самом полу, чтобы об него вытирали ноги. Чтобы уже наверняка. Стоять на этой сцене под грязными изучающими взглядами уже невозможно, также как и собирать осколки своего достоинства, которого уже кажется и нет. Но самое страшное оказывается впереди, оказывается, это было только начало. Это Омари понимает тогда, когда один из альф начинает его удерживать, а второй ловко стаскивает футболку. Омега не сдерживается и начинает истошно кричать, понимая, что ему теперь расстегивают джинсы. Куда еще унизительнее, почему они не останавливаются, Омари и так уже разбит, и так размазан по этой сцене, кажущейся ему его же могилой. Вот только могила сейчас кажется не таким уж и страшным пристанищем, там можно спрятаться, можно позволить засыпать себя землей и перестать чувствовать этот стыд и унижение. Омари продолжает барахтаться в сильных руках, кусает куда попало, но кого он этим напугает – с него стаскивают и джинсы, и белье, и как какую-то куклу, подняв с пола, разворачивают к зрителям.

Слезы без остановки текут по лицу омеги, он больше не сопротивляется, обмякает весь и продолжает беззвучно рыдать, уткнувшись взглядом в пол. Его крепко держат за руки с обеих сторон и не дают даже прикрыться, вертят перед кабинками, показывают со всех сторон. У Омари ребра сводит так, что кажется, еще немного, и они треснут в этих ненавистных незнакомых руках, сердце застревает где-то в горле, перекрывает доступ к кислороду, и у него начинается паническая атака. Он заходится кашлем, сгибается, пытается надышаться, но его больно дергают наверх прямо за волосы, заставляя и так не просыхающие глаза прослезиться вновь. Унизительно. Хочется приложиться головой об пол, рассечь бы себе лоб и позволить крови вытечь, унося с собой эту никчемную, а теперь уже позорную жизнь. Чем он это заслужил? Омари никогда никому плохого не делал, он так же, как и все в этом мире, пытался просто выжить, держался вечно в стороне от всего. Как так вышло, что в тот вечер, собираясь на ужин с Сэмуэлем, он встретил свою погибель. Встретил того, кто убивает его по новой с каждой следующей встречей.

Это какая-то адская пытка, и Омари выдохся. Он больше не может. Этот альфа сильнее, он доказал, что он Бог. Он пролил его кровь, растерзал тело, а сейчас рвет на части гордость и достоинство и разбрасывает по округе. Еще и улыбается, небось.

Омари кричит, он думает, что кричит, а на самом деле эти разрывающие легкие крики внутри, они эхом отскакивают от стенок и прокалывают мозг сотней мелких и острых иголок. Чувство унижения затапливает с головой, сворачивает сознание в узлы и противный голос продолжает шептать: «Смотри. Ты вещь. Чего ты ломался? Что пытался доказать и главное кому? Вот, где твое место – на прилавке в магазине. Тебя можно убить, никто не заметит, можно продать, отдать на растерзание. Ты никто».

Омари чуть ли не воет, все еще не понимая, почему аукцион никак не закончится, почему он длится вечность. Он бы закрыл уши, если бы руки отпустили, лишь бы не слышать этот мерзкий голосок, втаптывающий его в грязь, будто он и так в ней не по самую макушку. Он уже ей захлебывается, она комками забивается в легкие, мелкой жижей растекается по венам, и омеге кажется, что он даже чувствует ее зловонный запах. Спрятаться бы куда-нибудь, куда не будут просачиваться голоса, и, тем более, чьи-то грязные взгляды, туда, где на него не смогут смотреть как на товар. Остаться бы там жить. Потому что в реальности не как в кино, никто не придет сейчас его защитить, нет здесь рыцаря, который выйдет на сцену, прикроет Омари своим пиджаком и уведет зализывать раны. Нужно самому выжить, нужно самому найти дыру и забиться в нее. Он один на один со своим унижением и всеми своими страхами. Все кончено.

Когда Омари начали раздевать, Киран еле удержался, чтобы не прикрыть веки. Он скорее себе доказывает, что может вот так вот его наказать, может сделать ему больно, а не омеге. А больно делает, притом очень. Это видно и по исказившемуся муками лицу омеги, по дрожащим губам и по омывающим лицо слезам. Видно по его бегающим в поисках неизвестно чего глазам, по сдавленному хрипу и стонам отчаянья. Киран сам себя поздравляет. Все-таки, он отменный палач. Он достойно начал свой путь. Альфа его ломает, вот так вот просто выставляет напоказ, заставляет унижаться и гореть от стыда. Хотя смотреть на его унижение оказалось не так уж легко. Но Киран смотрит. Он уговаривает себя, что он не какой-то слабак и уж точно не сентиментальный идиот, чтобы прятать взгляд, чтобы остановить аукцион, на который привел омегу для наказания. Он должен пойти до конца, должен указать этому мальчишке его место. Но, черт, как тяжело смотреть на его рыдания, на то, как он бьется в чужих руках и до последнего не сдается. Это хрупкое тело еще пару дней назад доставляло альфе невероятное удовольствие, а сегодня он выставил его перед взором еще шестерых мужчин.

Киран с бледного тела взгляд не уводит, жадно всматривается, отмечает про себя уже потускневшие, но свои же метки и укусы. Волк внутри скулит, требует пойти туда и забрать свое, укрыть от посторонних голодных глаз, но Киран сажает его на поводок, на секундную слабость не поддается и заветную красную кнопку, как хозяина лота, не нажимает. Он продолжает смотреть за осыпающимся на пол парнем, словно ждет, когда от него останется один только каркас.

– Две тысячи долларов, – и Каан вздрагивает. Он до побеления костяшек сжимает в руке бокал и чуть ли не рычит. Стоило омегу раздеть, как цена взлетела. Кто? Кто, блять, посмел? Кто смог увидеть то, что, казалось, до сих пор видит только Киран. Альфа замечает, что названная сумма загорелась красным на второй будке слева и уже представляет, как вычислит этого урода, как раскроит ему череп.

Тревога накрывает Омари с головой. Он сквозь вакуум, в котором спрятался от этой позорной реальности, слышит сумму и на задворках сознания понимает, что это за него. Колени сгибаются, и омега фактически висит в руках удерживающих его альф. Его покупают. От нахлынувшей тревоги и осознания, что игры закончились, что он теперь чья-то собственность, Омари скручивает, он, как рыба, выброшенная на берег, пытается глотнуть воздуха и, кажется, выгорает. Доигрался. Безысходность останавливает кровь, она больше не циркулирует по сосудам, замирает и заставляет Омари впиться взглядом в четыре ненавистные цифры. Это его цена. Омега скользит на пол бесформенной массой и позволяет разливающейся внутри боли на миг отключить сознание.

– Две тысячи пятьсот долларов, – объявляет ведущий, и Киран кулаком бьет по кнопке.

Пора заканчивать этот цирк. Каан встает с кресла и быстрыми шагами идет на выход. Омари не знает, что произошло за то время, пока он был в отключке, но когда он приходит в себя, то на него уже нацепили одежду и тащат к черному выходу. Киран стоит в окружении своих людей на тротуаре и курит. Омари подводят к нему и отходят. Омега взгляда не поднимает, нервно сжимает ладони и продолжает изучать носки обуви альфы. Он на ногах еле стоит, недавний срыв не уходил никуда, а просто притаился и сейчас по новой бьет по венам, и кажется, еще секунда и омега будет обниматься с асфальтом.

– Понравилось? – Омари бы живьем сжег хозяина этого голоса. Сам бы отошел на безопасное расстояние и наблюдал бы, как он корчится от боли и сгорает на костре.

– Не будешь отвечать? – альфа приближается, и Омари резко отшатывается, не удержав равновесия, чуть не падает на пятую точку, но Киран ловко перехватывает его поперек и вжимает в себя. Омари как кусок мяса, как безвольная кукла, он, прикрыв глаза, просто ждет, когда его отпустят, когда уже позволят остаться наедине и начать оплакивать только что потерянную гордость. Киран водит носом по щеке, волосам, сильнее сжимает и даже рычит.

– У тебя скоро течка? – спрашивает альфа, сузив глаза, и, придерживая парня за подбородок, заставляет смотреть на себя.

– Нет, – собрав остатки сил, выпаливает Омари. – Нет у меня течки.

Киран усмехается, грубо давит на подбородок и шепчет прямо в губы:

– Я чувствую ее, лисенок.

Альфа отпускает парня и, кивнув своим, идет к ламборгини. Омари тащат к другой машине и привозят обратно в бордель, и то ли от уже истощенного сознания, то ли от того страха, который он испытал на аукционе, Омари радуется, когда его снова запирают в ставшей его пристанищем комнатке и уходят. Он сразу валится на постель и, подтянув колени к груди, вновь переживает ужас этой ночи. Омега рыдает в подушку, надеясь, что слезы хоть немного уймут концентрирующуюся боль в груди. Если на аукционе он пережил чудовищное унижение и страх, то сейчас, лёжа в постели ему еще страшнее. Киран учуял приближающуюся течку. Тут нет блокаторов и лекарств, у Омари нет доступа ни к чему, а ведь альфа прав, по подсчетам течка может начаться совсем скоро. И альфа знает. Он ждет.

Омари не хочет второй раз проходить через унижение, когда разум будет отказываться, а тело хотеть. И он знает, что в этой борьбе он проиграет телу. Альфа получит его с потрохами. Надо что-нибудь придумать. Надо заканчивать эти мучения. Он хрупкий маленький омега, он не готов после каждого раза собирать себя по кускам и склеивать. Омари придумает выход, и пусть выходом будет даже конец его никчемной жизни. Он больше так низко не падет.

***

Дилан проживает самые счастливые три недели в своей жизни. Почти каждый день омега сбегает на свидания с Люком. Парочка усиленно скрывает свои встречи и старается уложиться в максимум три часа, чтобы не вызвать подозрений даже у шофера омеги. Люк невероятно внимателен, он красиво ухаживает, возит омегу по лучшим местам города и даже успел познакомить с близкими людьми. Дилан не насыщается альфой, его невыносимо мало, омеге хочется еще и еще. Когда они не вместе, омега планирует в голове их свадьбу, выбирает имена детям и все свои мысли посвящает будущей совместной жизни. Когда же альфа рядом, Дилан ловит каждое его слово, каждый взгляд и чуть ли не падает в обморок, стоит тому его просто коснуться. С Люком дальше коротких поцелуев не заходило. Альфа не позволяет Дилану брать инициативу в свои руки и в корне пресекает любые попытки омеги зайти дальше поцелуев. Люк настаивает, что ему тяжело, и он может не сдержаться, поэтому удерживает омегу на расстоянии руки. А Дилан только об этом и мечтает и не понимает, почему альфа не берет то, что ему вот так вот открыто предлагают. Люк утверждает, что к омеге у него, что ни на есть, серьезные чувства, и пока он не поговорит с его братом, Дилану даже пытаться не стоит. Омегу это выбешивает. Он знает, что он красивый и сексуальный, за ним толпами ходят альфы, и любой бы мечтал встречаться, но именно этот конкретный альфа держит пацана на расстоянии, прикрываясь именем брата. Дилан зол на Кирана, зол, что его имя пугает даже такого альфу, как Люк, и зол на последнего, что тот все хочет сделать «правильно».

Сегодня Дилан поменяет условия игры. Омега предупредил Кирана, что он вечером на вечеринке друга в честь его дня рождения и будет поздно. Сам же Дилан, проигнорировав подозрительные взгляды, как и всегда, крутящегося внизу Риза, продефилировал к выходу и скрылся за дверью с твердым намерением запомнить эту ночь надолго.

Ризу от такого Дилана дыхание спирает. Сильно подведенные глаза, кожаные брюки и полупрозрачная блузка, оголяющая ключицы, превращают Риза в зверя. И пусть его зверь заперт в клетке и не имеет права высовываться, устоять все равно тяжело. Риз не дурак, так выглядят не для вечеринки, или же на вечеринке будет тот, ради кого так вырядился омега. Риз уже идет к выходу с твердым намерением лично отвезти омегу, как ему звонит босс и требует в офис. Поняв, что проследить за Диланом сегодня не получится, Риз обреченно идет к порше и взглядом провожает мерседес, уносящий прочь омегу.

Дилан договорился с Люком, что тот заберет его из особняка друга, и они якобы поужинают. Люк так думает. У омеги на этот счет другие планы. Стоит феррари подъехать на задний дворик виллы друга, то Дилан, помахав друзьям, бежит вниз и скрывается в салоне люксового автомобиля. Люк несколько секунд смотрит на примостившегося рядом парня и не может найти слов. Дерзко. Сексуально. Крышесносно. Это все, что пролетает в голове альфы.

– Ты прекрасно выглядишь, – наконец-то, прочистив горло, говорит альфа. Дилан видит, какой эффект произвел на мужчину его внешний вид и довольно усмехается.

– Пытаюсь соответствовать.

Люк выезжает на трассу и спрашивает омегу, какую кухню он хочет попробовать сегодня.

– Думаю, что-нибудь необычное, – улыбается Дилан и кладет голову на плечо альфы.

– Что-нибудь экзотическое? – уточняет Люк.

– Что-нибудь горячее, – Дилан опускает руку на пах мужчины и сжимает. – И твердое. Прям вот такое.

Омега сжимает возбудившийся под его пальцами член и томно смотрит на альфу.

– Солнце, – Люк свободной от руля рукой отнимает ладонь омеги от своего паха. – Не провоцируй меня.

Дилан не сдается. Выдыхает в шею альфы, легонько касается ее губами и продолжает тереться.

– Ты же хочешь меня, – мурлычет омега и снова тянет руку к паху альфы, но тот ее перехватывает.

– Очень хочу, – серьезно говорит Люк, не отвлекаясь от дороги. – Тебя не хотеть невозможно. Но я слишком уважаю твоего брата. Поэтому не распускай руки, я не железный.

– Надоело! Вечно ты вставляешь Кира! У меня тоже есть чувства и желания, – злится омега.

Люк паркуется на обочине и притягивает обиженного парня к себе.

– Ты же маленький еще, многого не понимаешь, – тихо говорит альфа и гладит омегу по щеке. – У альф свои законы и модели поведения. Прояви терпение, потом я тебя из постели выпускать не буду.

– Я сейчас хочу, – обиженно дует губки омега.

– Нет, – усмехается Люк и снова заводит машину. – Сейчас нельзя.

– А если так? – Дилан расстегивает блузку и спускает ее с плеч, обнажая красивое тело.

Люк смотрит на почти полуголого парня, шумно сглатывает и вновь выключает мотор. Он притягивает омегу к себе и увлекает в глубокий поцелуй.

– Непослушный мальчишка.

У альфы напрочь слетают триггеры с тормозов, омега открыто себя предлагает, и пусть сознание твердит, что нельзя – Люк терпеть больше не может. Этот развратный парень чуть ли не умоляет, чтобы его трахнули, и Люк хочет этого не меньше. Кое-как он отстраняется от омеги и снова заводит машину. Дилан понимает, что он выиграл по горящим глазам альфы. Этот раунд за омегой. Люк везет его к себе. Омега довольно потягивается на сидении и представляет предстоящую ночь.

***

Ласло нервно заламывая пальцы, ходит по своему кабинету и рявкает на секретаршу, докладывающую об очередном посетителе. Ласло не может найти себе место. Он всю ночь не спал, обдумывал сотню вариантов, путей и так до ничего и не додумался. А еще эта предстоящая очередная мучительная течка, которая лишит его возможности работать на неделю. Ему опять надо придумывать очередную ложь и брать отгул. Ласло должен успеть хотя бы до течки решить главный интересующий его сейчас вопрос. Он планирует пораньше сегодня закончить с делами Совета и вновь заняться поиском решения насущных проблем.

– Я начинаю думать, что всю работу за наших многоуважаемых членов Совета выполняешь только ты.

Ласло замирает у стола и медленно поворачивается к двери, куда только что вошел Дэмиан.

– Я тебя напугал? – усмехается альфа и подходит к парню.

– Нет… я просто не ожидал тебя увидеть, – пытается подобрать слова бета. – Меня не предупредили о твоем визите.

– Я мимо проезжал, решил зайти, так как ты вроде искал со мной встречи пару дней назад, – лжет альфа.

Он не проезжал мимо, он вообще специально приехал только чтобы увидеть этого странного парня. Дэмиан сам не понимает, что у него за непонятная тяга к этому бете, но отказывать себе с каждым днем все тяжелее. Вот и сегодня он не устоял. Бета на нервах, он напряжен и, судя по кругам под глазами, почти не спит.

– Хорошо, что зашел, – Ласло проходит к своему креслу, стараясь быть подальше от альфы. Несмотря на горсть блокаторов выпитых утром, приближающаяся течка дает о себе знать, и, не дай Бог, альфа ее почувствует. – Может, ты мне сможешь помочь.

Бета просит кофе для гостя и взглядом указывает Дэмиану на кресло напротив.

– Ты знаешь, что он выставил его на аукцион? – переходит сразу к делу Ласло.

– Знаю, – коротко отвечает альфа.

– Дэмиан, – Ласло впервые обращается к альфе по имени и осекается, поняв, что позволил себе фривольность. Но Алерамо это нравится. Он думает, что хотел бы еще услышать свое имя из этих почему-то ярких, как вишня, губ.

– Он изводит паренька, и это меня мучает. Будто он мне делает больно, а не ему. Я виноват во всем, это моя личная ответственность, – нервно говорит бета.

– Успокойся, – мягко говорит Дэмиан. – Я понимаю твои чувства, но ты воспринимаешь все близко к сердцу. Пойми, ты тут ни при чём. Это Совет должна мучить совесть, а не тебя. Ты всего лишь выполнял их поручения.

– Но он ребенок совсем, и он ни в чем не виноват. Я обещал ему свободу, обещал безопасность. Я не выполнил ничего из своих обещаний, – грустно говорит Ласло и опускает взгляд.

– Не знаю, насколько тебя это успокоит, но я не думаю, что Киран зайдет с ним далеко. В смысле да, он его мучает, но что-то все равно не так. Он не продал его, хотя мне доложили, что желающие были. Все-таки это было похоже больше на наказание. И видимо, наказывал он самого омегу. Зная Каана, я думаю, что тут что-то нечисто. Он не стал бы церемониться и столько возиться с парнем, продавшим его Совету. Тут что-то другое, – Дэмиан откидывается на спинку сидения и задумчиво смотрит на собеседника.

– Я думал об этом, – вздыхает бета. – Я не идиот и понимаю, что то, что парень жив на протяжении такого времени, уже дает надежду, но тот аукцион, точнее то, что я узнал, я не могу просто. Я этого не видел, но я даже представить боюсь, как он его сломал.

– Вы решили что-то конкретное по второму Дому? – меняет тему Дэмиан.

– Нет пока, как только решим, Совет вас вызовет, можешь не сомневаться.

– Кстати, что ты делаешь в следующую пятницу? – резко спрашивает альфа и впивается взглядом в растерянное лицо беты.

«Трахаю себя искусственным членом», – думает Ласло и горько усмехается своей мысли.

– Меня всю следующую неделю не будет, я буду помогать брату с переездом, – выпаливает первое, что приходит на ум парень.

– Жаль, – Дэмиан с трудом скрывает вздох разочарования. – Я слышал, ты любишь современное искусство. В пятницу открытие выставки моего хорошего друга, которому я помогаю спонсорством, думал, тебе будет интересно.

– Ох, я знаю, о какой выставке ты говоришь, – уныло говорит бета. Он и вправду ждал ее и все надеялся, что течка не попадет на этот день, но уже вариантов нет. – Но мне надо уделять время и семье. Спасибо тебе за приглашение, – говорит он, и легкая улыбка трогает его губы.

Ласло никто никогда никуда не приглашали. Он вечно занят на работе, не отличается дружелюбностью и сам на контакт идет с трудом. А тут его приглашает пусть и не на свидание, а просто на выставку, альфа. Да еще и какой альфа. Тот самый, о котором Ласло думает все свободное от работы время, тот, кого он часто видит во сне, и тот, с образом которого в голове он будет проводить очередную течку.

Находиться рядом с Дэмианом Алерамо невыносимо хорошо. Знать, что он никогда не будет твоим невыносимо плохо.

У Ласло внутри разливается теплое, такое незнакомое, но такое приятное чувство, что как бы он ни старался – глупую улыбку скрыть не получается. И Дэмиан ее запоминает, впитывает, как губка, и понимает, что уже плевать, что Ласло бета, что он не родит ему наследника и, вообще, может послать его к чертям подальше – альфа хочет его себе. Хочет ухаживать, защищать, целовать и делиться теплом. Потому что Ласло прекрасен не только снаружи, но и внутри. Он так сильно переживает из-за абсолютно чужого ему паренька, что Дэмиану других доказательств о чистоте его души не надо.

– Я подожду, – альфа встает на ноги и поправляет полы пиджака. – Выставок у нас в городе много, уверен, на следующую мы сходим. Вдвоем.

Дэмиан поворачивается и идет к двери.

Ласло так и сидит за столом и упивается наполняющим нутро чувством абсолютного счастья. Да, может он и идиот. Но Дэмиан сказал «вдвоем» – это же свидание? Это должно быть свидание.

***

Фарфоровая кошка, привезенная откуда-то из Египта, становится первой жертвой на пути Люка и Дилана к кровати. Следом не перестающие целоваться парни разбивают дорогую китайскую вазу. Спина Дилана вытирает несуществующую пыль со всех стен квартиры альфы. Когда они доходят до спальни, то Дилан абсолютно голый, а Люк в одних брюках. Омега горячий, как вулканическая лава, Люк об него буквально обжигается. Невинный с виду парень плавится в его руках, подставляется под поцелуи и выгибается покруче любого гимнаста. Люк поспешно расстегивает брюки, не в силах больше сдерживаться, подтаскивает омегу под себя, но тот снова удивляет, переворачивает альфу на спину и, не дав тому опомниться, заглатывает его член наполовину. Люк давится воздухом, не сдерживает громкий стон, стоит Дилану обхватить головку губами и толкается глубже. Губы Дилана на его члене покруче любого порно. У альфы в глазах темнеет от таких умелых ласк: Дилан заглатывает глубже, проводит языком по всей длине и причмокивает. Будто ему дали пососать самый вкусный в мире леденец. Люк думает, что так нельзя, что, он готов уже кончить, тогда, как толком, ничего и не началось. Альфа приподнимается и, повернувшись, придавливает омегу к постели.

– Где ты этому научился? – Люк разводит ноги омеги и наслаждается тем, что тот выгибается как кошка. Альфа берет смазку и размазывает ее по колечку мышц.

– Порно смотрел, – хмыкает парень и продолжает тереться об альфу, торопя его.

– Ты очень, очень плохой мальчишка, – хрипло говорит Люк и проталкивает в омегу два пальца.

– Так накажи меня, – сквозь стон просит Дилан.

– Накажу.

Поняв, что уже достаточно, и терпеть сил нет, Люк пристраивается и медленно, стараясь не причинить боль, толкается в омегу. Дилан нетерпеливый, даже несмотря на боль, он подается вперед и сразу насаживается до конца. А потом откинувшись, позволяет альфе трахать себя. Омега цепляется пальцами за спинку кровати, приподнимает задницу и фактически сам трахает себя его членом. Люк засасывает нежную кожу на шее парня, оставляет засосы на ключицах и чуть ли не рычит, когда Дилан нарочно зажимает его в себе. Люк удерживает парня за талию, методично натягивает на себя и буквально трахает на весу, упиваясь его стонами. Дилан позволяет альфе перевернуть себя на живот и одним рывком снова вогнать в себя член. Он выгибается до хруста позвонков, комкает в руках простыню и чуть ли не кричит от разрывающего удовольствия. Дилан знал, что будет хорошо. С Люком по-другому и быть не могло. Но сейчас у него перед глазами звезды разрываются и мелкими осколками сыпятся прямо на постель.

Дилан хочет Люка себе, хочет его метку, хочет, чтобы он повязал его и оставил себе. Люк до синяков зажимает бока омеги, сильнее давит на поясницу, заставляя еще больше оттопырить задницу, и вколачивается в уже охрипшего под собой парня. Дилан дергается пару раз под альфой и изливается на простынь, сразу обмякая. Люк продолжает размашисто двигаться, и, глубоко толкнувшись, кончает в презерватив и валится рядом.

Дилан не может скрыть вздох разочарования, из-за того, что Люк не дошел до сцепки, но решает дойти до этого в следующий раз, а он точно будет – омега так решил. Альфа тяжело дышит и недовольно наблюдает за вставшим с постели омегой.

– Куда ты?

– Я в душ. А потом ты отвезешь меня к другу, через час меня оттуда должен забрать шофер, – говорит Дилан и идет в ванную.

Секс с Диланом крышесносный. У него шикарное тело, и трахается он покруче любого фаворита Люка. Но излишняя смелость и безбашенность парня пугают. Дело не в том, что омега ему не нравится – напротив, очень даже нравится. Но есть в Дилане что-то такое, что отталкивает. Что это именно – альфа пока не знает. Но выяснит. Тем более отныне придется. Он трахнул брата Кирана Каана, и второй точно придет за ответами. Это всего лишь вопрос времени. Было бы хорошо, если бы Киран сперва выслушал, а не сразу начинил Люка свинцом.

========== Не позволю ==========

– Сюзи говорит, он отказывается принимать пищу. Уже третьи сутки, – Риз прислоняется к двери в кабинете Кирана и следит за боссом, сидящим на кресле с ногами на столе и вертящим в руке свою любимую «игрушку».

– Решил голодом себя уморить? – усмехается альфа и убирает пистолет в ящик.

– Или протест, или умереть так хочет, – хмыкает Риз.

– Вот пусть и сдохнет! – срывается Киран и смахивает со стола собранные в папку документы. – Как же он меня злит! Пусть и не настаивают, не дают ему еды. Я возиться с этим омегой больше не буду!

Киран встает с кресла и идет к бару. У Шуги потрясающий талант за секунду выводить альфу из себя. Иногда Кирану кажется, что одно имя лисы, и он уже срывается с цепи, и без разницы от злости или от возбуждения.

– Переходи теперь к важным вопросам. Что там с Джено? – Киран передает один бокал Ризу и проходит к дивану.

***

Дилан нарушил комендантский час. То, что омега оказался дома на полчаса позже нужного времени, было полностью его виной. Люк все порывался вовремя отвезти парня, но последний все тянул, никак не мог насытиться обществом любимого, а сейчас он буквально на цыпочках крадется к лестнице, боясь быть пойманным.

– Тебя сложно не заметить, – слышит омега ненавистный голос и, мысленно выругавшись, поворачивается к Ризу.

– А тебя сложно провести, – Дилан цепляет очаровательную улыбку и смотрит на идущего к нему со стороны кухни альфу.

– Где ты был? – Риз останавливается напротив и окидывает омегу подозрительным взглядом. Дилан подбирается весь, ежится. Он знает, что Риз как ищейка, и скрыть от него что-то нереально, но все равно продолжает лгать.

– С друзьями общался. Время в хорошей компании пролетает же, ты сам знаешь, хотя нет, ты этого точно не знаешь. У тебя же друзей нет, – смелеет омега. Умирать, так с песней.

– Я знаю, что ты лжешь, – Риз подходит вплотную, и Дилану приходится вжаться в перила. – Я звонил твоему другу, вы с ним расстались еще днем. Так что не лги мне.

– Я не обязан тебе отчитываться, – бесится омега и пытается оттолкнуть альфу, но Риз ловит его руки и сильнее вжимает в каменные перила.

– От тебя несет альфой за километр! – Риз приближает лицо к омеге и продолжает внюхиваться. – Я знаю этот запах, я точно его знаю, – рычит мужчина.

Дилан испуганно смотрит на Риза и все порывается вырваться, но бесполезно. Омега видит, как темнота зрачка затапливает радужку, и еле выдерживает этот демонический взгляд. Дилану кажется, что именно с таким взглядом Риз убивает. А он убивает. Притом делает это лучше всех. Недаром брат столько лет держит этого пса при себе и всячески потакает.

– Нет, – реальность будто ошпаривает альфу. – Только не это.

Риз отпускает омегу и делает шаг назад.

– Люк Корсо? Ты бегаешь к Люку? – надломленным голосом спрашивает Риз.

Дилан понимает, что это конец. Он только что подставился, как никогда в жизни. Омега уже не может остановить подкатившую к горлу истерику.

– Да! Иди и настучи моему братцу, – сквозь слезы кричит Дилан и поднимается наверх. – Давайте, объедините усилия и лишите меня счастья, – продолжает кричать он уже перед своей комнатой и с громким хлопком закрывает свою дверь.

Риз так и остается стоять внизу, не в силах поверить в то, что омега встречается с главой третьего Дома. Альфа с трудом подавляет подкатывающие к горлу отчаяние и обиду. Ему должно быть плевать сейчас на свои чувства. Риз слишком долго в этом бизнесе, чтобы не знать, что дела превыше всего. Рука неосознанно тянется к карману за мобильным. Долг Риза доложить об этом боссу, позволить главе Дома решить этот вопрос со своим братом, вот только телефон так и остается в кармане. Сказать Кирану – сделать больно Дилану. Омеге и так будет больно, вот только Риз причиной этой боли становиться не хочет. Альфа понуро плетется на выход и, сев за руль, решает сделать единственное, что кажется правильным в такой ситуации – напиться.

Риз на Дилане помешан. Это не просто детская любовь, с возрастом переросшая во что-то большее. Это одержимость. Дилан везде, причем буквально. Риз его личный охранник, тот, кто должен следить за передвижениями и благополучием омеги. Киран поэтому спокойно занимается своими делами, зная, что Риз за братом наблюдает. Киран за младшего спокоен – даже несмотря на то, что своего лучшего человека постоянно приходится держать в особняке, а не рядом. Риз сам стремится в особняк при любой возможности. Хотя бы раз за день он должен увидеть Дилана, иначе день прожит зря. Вот и сегодня он несколько раз заезжал в особняк, но омеги все не было. Риз, не обнаружив его и вечером, уже собирался поехать к его друзьям, как Дилан пришел. Лучше бы не приходил. Этот запах, которым провонял его омега, теперь шлейфом тянется и за Ризом. Ни алкоголь, ни выкуренные крепкие сигары – его не растворяют. Риз окутан запахом Люка Корсо, который будто говорит, что игра закончилась, что омега теперь принадлежит ему. Риз не дурак и прекрасно знает, что так сильно омега пахнет альфой только, если они спали. От одной мысли, что Люк спал с его омегой, у Риза внутри кромешный ад. Боль разрастается, колошматит по стенкам сосудов и требует выхода. Вот только выхода ей не найти – она останется внутри Риза и будет рвать только его. Риз не может убить Корсо, не может забрать Дилана, Риз ничего не может. Поэтому остается заливаться крепким алкоголем и надеяться, что зажатое в руках Дилана сердце альфы выдержит и не лопнет.

***

Ласло еле сползает с постели и, на ходу стягивая с себя уже абсолютно мокрую пижаму, шлепает босиком на кухню, где разрывается мобильный. Омега отпросился у Совета и сегодня только второй день мучительной течки, но она уже убивает парня. Ласло отвечает на звонок, даже не глядя на экран мобильного. Единственная мысль в голове парня – это снова сходить в душ и постоять под ледяной водой, может, она хоть немного уймет сжигающий парня изнутри пожар.

– Да, – выдавливает из себя омега и идет к холодильнику за водой.

– Кто спит в четыре часа дня? – Ласло будто видит, как улыбается Дэмиан. Омега сильно сжимает в руке телефон и, передумав пить воду, опускается на стул. От одного голоса альфы табун мурашек пробегает по коже, и парень прикусывает губу, лишь бы не потянуться к боксерам.

– Я сглупил у тебя в кабинете и даже не спросил – может тебе помощь нужна с переездом? У меня много крепких ребят, и если они помогут, ты быстрее завершишь свои дела, – продолжает альфа, и Ласло не сдерживается: всё-таки просовывает руку под боксеры и обхватывает изнывающий член.

Омега не сразу понимает, о чем речь – он умудрился забыть, что солгал альфе, сказав, что помогает брату с переездом.

– Чего молчишь? Ты не болеешь случайно? – вдруг обеспокоено спрашивает Дэмиан, и Ласло еле сдерживает стон, ведя ладонью по члену. Господи, как хочется сказать ему "Приезжай". Хочется чуть ли не умолять, лишь бы приехал и трахнул. Ласло ненавидит себя и свою сущность, но продолжает мастурбировать на один только голос и, прикрыв глаза, представляет, как альфа будет входить в него, как будет двигаться сперва медленно, а потом все агрессивнее.

– Короче, мне это все не нравится, – недовольно говорит Дэмиан. – Я сейчас приеду.

– Нет, – резко вскрикивает омега и достает руку из боксеров. – Все нормально, я просто устал. И помощь не нужна, мы справляемся, – без остановки тараторит Ласло и старается унять панику в голосе.

Мало ли, вдруг Дэмиан и вправду приедет, и тогда это конец. Конец всем тем годам, посвященным Совету. Все усилия, весь труд, который Ласло вкладывал в семейное дело, пойдут коту под хвост. Омега этого боится, как свой самый страшный кошмар. Одна мысль о том, что кто-то узнает его тайну, заставляет сердце биться с бешеной силой. А еще это позор – вся страна узнает, что он столько лет лгал, дурил почитаемых людей, пытался быть тем, кем не является.

– Ладно, понял. Как хочешь, – Дэмиан говорит холодно, и Ласло это даже задевает, хотя понимает, что сам виноват.

– Пока, – выдавливает из себя омега и вешает трубку. Ласло идет в душ, где еще долго будет представлять Дэмиана и кончать с его именем на губах.

***

– Дилан! – омега вздрагивает, услышав грозный голос брата из гостиной. Дилан понимает, что попал, сразу же. Риз, поганая шавка брата, все-таки доложил ему о Люке. Иначе Кир бы не кричал так. Дилан вообще не помнит, когда его брат кричал в последний раз. Омега знает, что лучше самому спуститься вниз, иначе Кирана не удержит ни одна дверь, и он еще больше озвереет. Парень, как есть в пижаме, плетется вниз и, опустив голову, останавливается перед разъяренным братом. Риз стоит в углу комнаты и усиленно игнорирует происходящее.

Киран в бешенстве. Это видно по его сжимающимся и разжимающимся кулакам, по вздувшейся на шее венке, а самое главное, по этим абсолютно черным, вымораживающим все нутро глазам.

– Скажи, что это ложь, – Киран подходит ближе и, схватив омегу за подбородок, заставляет смотреть на себя. – Скажи, что мне все неправильно доложили, и я отсеку голову лжецу! – цедит альфа.

Дилан еле удерживает себя чем-то целым, боится развалиться на куски уже в следующую секунду. Омега чувствует, как у него кровь в жилах леденеет. Киран в гневе страшен. Дилан видел его таким с другими, с собой впервые.

– Отвечай!

– Это правда, – тихо выговаривает Дилан и, обхватив ладонями лицо, начинает громко плакать.

– Как ты мог? – Киран отходит и начинает нервно ходить по комнате. – Он воспользовался тобой! Твоей не лезущей уже ни в какие рамки глупостью!

Альфа мечется по комнате, как раненный зверь, и снова переходит на крик.

– Ты хоть понимаешь, что ты идиот?

– Я люблю его, – Дилан всхлипывает, утирает рукавом слезы и жалобно смотрит на брата.

– Заткнись! – Киран подлетает к омеге, и Риз делает шаг к братьям, боясь, что альфа его ударит.

– Что, блять, за любовь? – рычит Киран. – Из стольких миллионов альф страны, ты выбрал Люка Корсо! Долбанного Корсо!

– Я люблю его, – уже воет Дилан, стаптывая своими словами не только душу брата.

Риз не удерживается и все-таки подходит к омеге. Видеть, как мучается Дилан, нет сил. И пусть он виноват, но сердцу не прикажешь, а кто лучше Риза знает это. Многолетняя борьба с одержимостью к брату босса завершилась полным фиаско. Альфа протягивает Дилану салфетку, которую тот сразу же со злостью выбивает из его рук.

– Наслаждаешься? – шипит омега. – Нравится? Не знал, что так будет, если расскажешь?

Киран прошивает Риза острым, как бритва, взглядом и подходит к вмиг растерявшемуся альфе.

– Ты знал? – ледяным тоном спрашивает Киран. – Ты знал о том, что этот идиот бегает к Корсо?

Дилан обмякает весь, понимая, что только что сделал глупость. Риз ничего не говорил Кирану, но как он узнал тогда… хотя какая уже разница.

– Я разочарован. Очень сильно, – медленно выговаривает Киран и, схватив Риза за горло, прижимает к стене.

– Не ты ли должен был докладывать мне все о моем братце? – шипит ему в лицо альфа и сильнее сдавливает пальцы вокруг горла. Риз уже хрипит, не в состоянии протолкнуть в легкие кислород, но не сопротивляется, смотрит в глаза напротив и отсчитывает, сколько еще секунд осталось до того, как он задохнется.

– И ты умолчал о таком важном моменте? Скрыл от меня такую важную информацию? – Киран выплевывает слова в лицо уже бледного парня.

Дилан в панике смотрит на альф и на миг забывает о своей до этого казавшейся вселенского масштаба проблеме.

– Он не знал! – наконец-то, вскрикивает омега и, встав с пола, подбегает к альфам.

– Киран, умоляю, он подозревал, что я с кем-то встречаюсь, угрожал, что выяснит, он не знал, – плачет омега и тянет на себя удерживающую Риза руку брата.

Киран отпускает альфу, и тот, рухнув на колени, заходится кашлем.

– Ты, – поворачивается альфа к брату, – с сегодняшнего дня под домашним арестом. С Люком я лично разберусь, – говорит он и идет на выход.

– Не смей его трогать, – бежит за братом омега. – Если ты сделаешь ему больно – я убью себя! Киран, я перестану дышать сразу же, я тебе обещаю, – кричит Дилан, но альфа, проигнорировав его истерику, выходит за дверь.

Риз, избегая полный мольбы взгляд омеги, выходит следом за боссом. Дилан сразу же бежит наверх, предупредить своего любимого.

***

Люк сидит в Wings, когда Дилан звонит ему и сквозь слезы рассказывает, что Киран все узнал. Люк с самого первого свидания знал, что этот день наступит, и поэтому, успокоив парня, распоряжается, чтобы клуб закрыли для посетителей. Люк заказывает еще одну бутылку виски и расслабленно откидывается на спинку дивана в ожидании главы второго Дома. Долго ждать не приходится. Киран влетает в клуб и сразу же твердыми шагами идет к столику Люка.