Читать книгу Формула счастья. Ничего + кое-что = всё - Нил Пасрич - Страница 4

Шекспир пишет: «Ибо нет ничего ни хорошего, ни плохого; это размышление делает все таковым». Но если дело только в размышлении, одном лишь размышлении, почему же мы не можем наразмышлять себе хорошее настроение, когда нам заблагорассудится? Всего-то и нужно только щелкнуть переключателем где-то у себя в голове.

Но всем известно, что сделать это отнюдь не легко. Иногда мы никак не можем отделаться от плохих мыслей. Прокручиваем их раз за разом. Я и сам так делаю. Хотите, открою секрет? Да все так делают. Абсолютно каждый человек временами попадает в этот замкнутый круг. Мне доводилось делить сцену с именитыми лекторами, с директорами компаний из Fortune 500, политическими лидерами со всего света. Знаете, что происходит за кулисами? Они мечутся. Потеют. Боятся, что все пойдет не так.

Мы все иногда себя накручиваем. Не бывает оптимистов до мозга костей. Есть люди с оптимистичным взглядом на вещи, но и они могут думать о плохом. И это нормально. Проблема не в самих плохих мыслях.

Она в том, что мы думаем, будто у нас их быть не должно.

Но почему мозг часто цепляется за плохое? Стоит это понять, как можно научиться контролировать себя и прилагать осознанные усилия к тому, чтобы стать счастливым, пользуясь проверенными техниками.

И это один из важнейших секретов, которым я хочу с вами поделиться.

Почему так трудно быть счастливым?

Потому что в те двести тысяч лет, что наш вид существует на планете, жизнь была зачастую недолгой и трудной, а место под солнцем находилось не всем. И наш мозг приспособился к жесткой конкурентной борьбе.

Насколько суровым был мир?

Проведем небольшой эксперимент.

Сядьте, закройте глаза и вспомните, когда вам в последний раз казалось, что вы один во всем мире?

Может, в походе в горах, когда вы отошли от костра и стояли у зеркальной глади озера? Или у водопада, к которому вы случайно вышли, отбившись на экскурсии от одноклассников? Когда не было слышно ничего, кроме ветра, играющего в сени деревьев? Или во время пробежки по песчаному пляжу на рассвете, когда вы поняли, что, кроме вас, на мили нет ни души?

Мысленно вернитесь в тот миг.

А теперь мысленно сотрите с лица земли следующее:

● туалеты

● раковины

● души

● водопровод

● компьютеры

● телефоны

● интернет

● кровать

● стулья

● дороги

● мотоциклы

● машины

● самолеты

● лодки

● книги

● бумагу

● карандаши

● ручки

● больницы

● врачей

● лекарства

● инструменты

● магазины

● холодильники

● морозильники

● фермы

● плиты

● микроволновые печи

● рубашки

● свитера

● пиджаки

● брюки

● носки

● обувь

● белье

И вот вы стоите посреди планеты, на которой уже ничего этого нет. Достаньте мобильный и запустите его подальше. Рубашку и ботинки тоже снимайте, их же теперь тоже быть не должно. Все, все снимайте! Вы голый, вокруг ничего. Всех этих вещей больше не существует. И не будет существовать до конца ваших дней.

Представили? Подумайте вот о чем:

99 % истории человечества прошло в таком мире.

99 % истории человечества средняя продолжительность жизни составляла 30 лет.

99 % истории человечества наш мозг был заточен на постоянную борьбу за выживание.

Жизнь была короткой, суровой и конкурентной, и в наследство нам достался мозг, привыкший за нее бороться.

Были ли люди в то время счастливы? Лучше даже так: было ли у людей тогда время на счастье?

Дэвид Кэйн, автор сайта «Восторгология: наука быть живым» (Raptitude: Getting Betterat Being Human), выражает эту мысль так:

Если бы кто-то из наших предков вдруг стал счастлив тем, что имеет, какое положение занимает, или тем, чего добился в жизни, добром для него это бы не кончилось. Не было такого общего укромного места, где можно переждать беду. А потому обеспечение собственной безопасности было для человека вопросом выживания. Иметь все не значило этим довольствоваться, иначе бы люди расслабились и перестали опасаться хищников, соплеменников и превратностей судьбы. Долгое счастье – слишком большая роскошь. Наша вечная неудовлетворенность тем, что имеем, проистекает из инстинктивной потребности получить то, чего у нас нет. Без нее наши предки так бы и продолжали добывать пищи не больше, чем нужно, чтобы не умереть от голода. Примитивный безжалостный инстинкт заставляет нас бороться за существование любой ценой. И с задачей отлично справляется, только бо́льшую часть времени мы страдаем от стресса и неудовлетворенности. Таким образом матушка-природа заставляет нас держать ухо востро вот уже тысячи лет. Система нехитрая, но действенная.

И наш мозг адаптирован к той самой короткой, жесткой и конкурентной жизни. От появления печатных станков, самолетов и интернета он ничуть не изменился. Так как же он запрограммирован?

Год → «Что мне нужно…» → «Иначе я…»

180 000-е гг. до н. э. → пища и безопасность → умру

170 000-е гг. до н. э. → пища и безопасность → умру

160 000-е гг. до н. э. → пища и безопасность → умру

150 000-е гг. до н. э. → пища и безопасность → умру

140 000-е гг. до н. э. → пища и безопасность → умру

130 000-е гг. до н. э. → пища и безопасность → умру

120 000-е гг. до н. э. → пища и безопасность → умру

110 000-е гг. до н. э. → пища и безопасность → умру

100 000-е гг. до н. э. → пища и безопасность → умру

90 000-е гг. до н. э. → пища и безопасность → умру

80 000-е гг. до н. э. → пища и безопасность → умру

70 000-е гг. до н. э. → пища и безопасность → умру

60 000-е гг. до н. э. → пища и безопасность → умру

50 000-е гг. до н. э. → пища и безопасность → умру

40 000-е гг. до н. э. → пища и безопасность → умру

30 000-е гг. до н. э. → пища и безопасность → умру

20 000-е гг. до н. э. → пища и безопасность → умру

10 000-е гг. до н. э. → пища и безопасность → умру

1 г. н. э. → пища и безопасность → умру

1000 г. н. э. → пища и безопасность → умру

2000 г. н. э → счастье → умру

К чему привел этот страх? Обеспечил наше выживание. Мы выживали любой ценой. Боялись всего. Дрались. Не знали жалости. Были жестоки. Убивали. И в результате… сейчас живы. И в результате… захватили планету. И в результате… получили все ее богатства.

И здесь возникает вопрос: жив ли этот страх в нашей голове до сих пор?