Читать книгу Бездна Челленджера - Нил Шустерман, Neal Shusterman - Страница 31

И вот наш дом избавлен от термитов, и чудеса Города грехов можно забыть, как страшный сон. Но дома ничуть не легче. Меня снедает потребность бесцельно бродить взад-вперед. Когда я не слоняюсь по дому, я рисую, а если не рисую, то размышляю – и мысли заставляют меня блуждать и рисовать. Может, это пары́ пестицидов так действуют.

Я сижу в столовой. Передо мной на столе разложены цветные карандаши, пастель и уголь. Сегодня я рисую карандашами, но так крепко в них вцепляюсь и так сильно нажимаю, что они постоянно ломаются. И не только кончики – дерево так и трещит. Я бросаю обломки через плечо, не отрываясь от занятия.

– Ты похож на безумного ученого, – замечает мама.

Я слышу ее слова секунд через десять. Отвечать уже поздно, я и не заморачиваюсь. Все равно я слишком занят. Мне надо вылить кое-что из головы на бумагу, прежде чем оно перекрутит мне извилины. Пока разноцветные линии не вошли мне в мозг, как нож в масло. Мои рисунки потеряли всякую форму. Теперь это просто наброски и наметки, случайные штрихи карандаша – и все же они исполнены смысла. Не знаю, увидит ли в них кто-нибудь то, что вижу я. Но рисунки ведь должны что-то значить? Иначе откуда они берутся? Иначе почему голос в моей голове так упорно требует выплеснуть их наружу?

Карандаш цвета фуксии ломается. Я бросаю его и берусь за киноварный.

– Мне не нравится, – замечает Маккензи, проходя мимо с ложкой арахисового масла, которую она лижет, как леденец. – Мурашки по коже.

– Я рисую только то, что нужно. – Меня вдруг озаряет вспышка вдохновения: я макаю палец в ее ложку и провожу через весь лист охристую дугу.

– Мама! – вопит сестра. – Кейден рисует моим арахисовым маслом!

– И поделом, – отзывается мама. – Нечего перебивать аппетит.

Но когда она выглядывает из кухни и видит, что я рисую, я чувствую ее беспокойство, как тепло от батареи – что-то еле ощутимое, но постоянное.