Читать книгу Итальянский этюд в ковидных тонах - Нила Кинд - Страница 10

Флоренция. 18 июля 2019 года.

Полина услышала, как в замке повернулся ключ, она не заметила, как пролетело время. Портрет в общих чертах был готов, она подумала, что если у них есть в запасе ещё хотя бы час, то она попросит Витторио попозировать и закончит работу. Она встала из-за мольберта, сделала шаг в направлении входной двери. Подойти ближе не успела, он уже вошёл. Увидев её, озарился такой радостной улыбкой, что ей захотелось подбежать к нему и повиснуть на шее.

Витторио замер, любуясь Полиной. На ней снова был её «художественный» фартук в цветных разводах, в квартире поселился стойкий запах масляных красок, Франческа, возможно, будет недовольна, он только сейчас о ней вспомнил, весело подумал, как будет с ней объясняться. Бросив взгляд на подрамники и квадраты холстов, представил, как будет готовить их для Полины, сначала под её руководством, потом сам… Как на этих холстах будут появляться её картины…

– Я так понимаю, вы не теряли времени даром, поэтому у вас такой таинственный вид? – сказал он, борясь со своей счастливой улыбкой, которая раздвигала губы, не давала говорить нормально.

– Хотите посмотреть? – глаза Полины сияли ему в ответ. – Только мне ещё нужно немного его доработать.

– Спрашиваете! Конечно хочу.

Он подошёл к мольберту. Опять увидел своё лицо. Застыл, поражённый. Эта трогательная взволнованность наверняка будет в его взгляде сегодня, когда он будет просить её принять его руку и сердце…

Полину смутило его молчание.

– С таким выражением вы объясняли мне, что не так выразились…

– Правда? – он посмотрел на неё. – Полина, я не представляю, чему вы ещё учитесь и чему ещё собираетесь так долго учиться. Мне кажется, вы полностью сформировались как художник. Но почему опять я? Вы обещали мне свой автопортрет.

– Это потом, – отмахнулась она, обрадованная его словами. – У нас есть ещё сколько-то времени?

– А что?

– Мне бы хотелось дописать портрет. И… чтобы вы попозировали.

– Время есть. Но я не смогу повторить такой же взгляд, как минимум сейчас…

– Это и не нужно. Глаза я больше не буду трогать. Зато представлю завтра оба ваши портрета своему преподавателю.

– Хорошо, командуйте, – сдался Витторио. Сидеть, ничего не делая и только любуясь Полиной, что могло быть в этой жизни лучше?!

– Витторио, – попросила она спустя десять минут, – не смотрите на меня так, вы меня отвлекаете.

– Как «так»?

– С таким… чувством… – она смутилась.

«Вряд ли у меня получится смотреть на вас по-другому…» – чуть было не сказал он, подумал, что это неминуемо повлечёт за собой объяснение, а вдруг ответ окажется не таким, на какой он рассчитывает?.. Лучше пусть он поживёт ещё в этом состоянии радостной надежды…

– Я могу закрыть глаза…

– Лучше смотрите в окно.

– Там я уже всё видел.

– Тогда рассказывайте о чём-нибудь. О чём-то, не связанном со мной. Например, о вашем сыне.

Витторио вздохнул. Меньше всего ему хотелось говорить сейчас о сыне.

– Его зовут Джованни. После смерти матери он жил у бабушки, моей мамы. Когда ему исполнилось восемнадцать, снял квартиру вскладчину с друзьями, кажется, их там минимум пятеро. Работает то там, то тут, ничем особенно не интересуется, ничему учиться не хочет. На уме только развлечения. Пожалуй, это всё. Наверное, я никудышный отец, раз он вырос именно таким…

Полина в изумлении смотрела на него.

– Я вас разочаровал? – в его голосе появилась грусть. Ему не хотелось перекладывать вину за воспитание Джованни, точнее, за «невоспитание», на покойную жену, бывшую тёщу и собственную мать. Но его действительно в своё время «исключили» из процесса, объясняя это поначалу его молодостью (что было правдой), а затем ссылаясь на то, что воспитание детей – это исключительная прерогатива женщин. В итоге получилось то, что получилось.

– Нет, мне вас просто стало жалко. Вы очень переживаете, это видно.

– Полина, лучше давайте говорить о вас, обещаю смотреть в сторону. Буду разглядывать ваши картины.

– Я вам о себе уже почти всё рассказала…

– А когда у вас день рождения?

– Скоро, в начале августа.

– То есть вам исполнится двадцать один? Или, говоря, что вам двадцать, вы уже имели в виду свой близкий день рождения?

– Исполнится двадцать один.

– Отлично. Значит, почти на целых пять месяцев разница между нами сократится до пятнадцати лет, – довольно улыбнулся он. Это было гораздо лучше семнадцати, которых он уже опасался…

Полина засмеялась.

– Витторио, простите мне ту мою реакцию. Мне за неё стыдно. Право, вы выглядите невероятно молодо. Иногда вообще кажетесь мальчишкой. Вот как сейчас. Придётся писать ещё один портрет…