Читать книгу Млечный путь. Вопреки - Нина Августа - Страница 17

На следующее утро, после завтрака Борис с Ириной пошли по дворику к цветнику. Полюбовавшись цветами, он спросил её:

– А ты, в бильярд играешь?

– Нет, никогда даже кий в руках не держала.

Он взял её ладонь в свои руки и, заглядывая в глубину её светлых глаз, предложил:

– А попробовать хочешь?

Она, ничего не ответив, молча, кивнула головой.

– Ну, тогда пойдём.

Он открыл ключом дверь в конференц-зал и пропустил их с Кирюшкой вперёд. Ирину приятно удивило, что зал оказался довольно светлым и просторным, она почему-то представляла его тёмным, с небольшим количеством окон. Впереди на небольшом возвышении стоял длинный стол со стульями и сбоку него трибуна. Посередине зала несколько рядов мягких кресел, а позади них, ближе к окну стоял бильярдный стол, обтянутый зелёным сукном. Борис открыл настежь окно, свежий ветерок заколыхал шторы, но в зале была приятная прохлада.

– Удивительно, но здесь не жарко – заметила Ирина.

– Потому что северная сторона – пояснил Борис.

Кирюшка побежал вперёд, взял в руки микрофон, стоявший на трибуне. Есть дети, которых надо как-то развлекать, придумывать им какие-то игры, а Кирюшке никогда этого не требовалось, игры он прекрасно выдумывал сам. Вот и сейчас с ходу он определился, как можно развлечься. Конечно, а почему бы, держа микрофон в руках, не выступить перед публикой, ну и что такого, что их только двое, ведь можно вообразить, что их полный зал.

– Бабушка, а можно я буду объявлять артиста, не Кирилл Бережной, а Кирилл Дубровин – громко спросил внук. Ирина посмотрела внимательно на микрофон и ответила:

– Можно, пусть они по очереди выступают, то один, то другой. Надеюсь, что микрофон не включен?

– Нет, конечно.

– Смотри, только аккуратнее, это не игрушка.

– Я постараюсь – радостно произнёс Кирюшка и тут же стал объявлять:

– Александр Сергеевич Пушкин. У лукоморья. Читает Кирилл Дубровин.

Борис спросил у Ирины:

– А Кирилл Бережной – это его друг?

– Да, нет, это он сам. Его фамилия Бережной. А Влада при разводе оставила свою девичью фамилию Дубровина. Это он такой фантазёр. Получается их двое в одном лице – улыбаясь, пояснила Ирина.

Кирюшка начал очень хорошо и выразительно читать:

– У лукоморья дуб зелёный

Златая цепь на дубе том.

И так далее. Они стояли у стола, повернувшись к трибуне, и внимательно слушали. Он ни разу не сбился. Когда он закончил, они стали ему аплодировать и зал тоже. Борис изумленно проговорил:

– Какая хорошая память, а интонации в голосе твои.

– Да, признаюсь, не без моего участия – с гордостью, глядя на внука, сказала Ирина. Когда в детском саду, кроме «мишки косолапого, который по лесу идёт» ничего не разучивали, я стала с ним заниматься сама, тем более Пушкина мы ему читали с пелёнок. Лучше от младых ногтей приобщать к высокому искусству, чем забивать голову всякой ерундой.

Борис внимательно слушал её, и после небольшой паузы, взволнованно стал говорить:

– Иришка, я очень ценил, а сейчас с высоты прожитых лет, ещё больше ценю твою любовь к поэзии. Ты также увлекаешься Цветаевой?

– Безусловно, мои пристрастия не поменялись, я очень люблю поэзию и не только Марину Цветаеву. Всякий раз, даже в одном и том же стихотворении, открываешь с годами, другой, более глубокий смысл – ответила ему Ирина.

Кирюшка объявил антракт и попросил разрешения сходить к бабушке Маше. Разрешение было незамедлительно получено, и он умчался, как лёгкий ветерок.

Борис взял кий в руки, натёр кончик кия и руки мелом, чтобы не скользили, и стал показывать Ирине, как правильно его держать, как ставить руку и, самое главное, как рассчитывать силу удара. Учил он её, показывая разные игровые ситуации. Когда он сделал первый удар и сразу три шара одновременно закатились в лузы, она поняла, что перед ней отличный игрок. Все движения у него были лёгкие и плавные. Потом, блестяще закончив партию, положил кий на стол, и она стала осваивать постановку руки и удары. Первые удары по шарам были неудачные, то она била сильно и шар отскакивал от борта, то, наоборот, останавливался около лузы, не закатываясь в неё. Всякий раз, он указывал не её ошибки, мягко прикасаясь к её руке, показывая, как надо бить правильно. Неудачные удары стали её заводить и, когда она забила свой первый шар в лузу, а за ним и второй, и третий, у неё появился уже какой-то навык. Она стала внимательно соизмерять силу удара, ей показалось, что она нашла кончик нити в клубочке, и удачных ударов стало прибавляться раз за разом всё больше. Борис удивлённо спросил её:

– А ты, действительно никогда не играла?

– Не веришь?

– Для начала, просто великолепно – похвалил её он.

Вдохновлённая его похвалой, она начала первую партию. Забила удачно несколько шаров, но после первого промаха положила кий. Борис легко и изящно забил все остальные. Да, она проиграла, но начало было положено. От партии к партии она играла всё лучше и лучше, так же, как и он, ходила вокруг стола, выискивая лучшую позицию для удара. Он одобрительно её нахваливал, на что она ему отвечала:

– Не перехвали, а то сглазишь.

Игра увлекла её за собой так, что она не могла остановиться. Две партии она у него выиграла. Возможно, он мне поддался нарочно, думала Ирина, но как бы там не было, азарта у неё было хоть отбавляй. Он предложил ей сделать небольшой перерыв и радостно сказал, что очень рад, что у него появился такой партнёр, на что Ирина ответила:

– Какой учитель, такой и партнёр.

Они стояли спиной к окну, когда прибежал Кирюшка, снова взял микрофон в руки и объявил: Александр Сергеевич Пушкин. Сказка о царе Салтане. Читает Кирилл Бережной. Дочитав до середины, сорвал бурные аплодисменты зрителей и зала, и снова умчался к бабушке Маше, настроив их на лирическую волну. Они опять заговорили о поэзии. Борис спросил её:

– А помнишь стихотворение «Прощание», которое ты мне читала при первом нашем расставании – и он, волнуясь, как мальчишка, начал читать:

И эта ночь, и звёзды эти,

И Млечный путь- уж не для нас,

Когда мы вместе на рассвете,

В последний раз – последний час.

Разомкнуты объятья наши,

Из уст в уста – стена, стена.

И смогут ли расстаться души,

Шаг в пустоту – и навсегда?

Любовь в глазах смертельно

бьётся,

И закипает в жилах кровь.

Разлука в торжестве смеётся,

Копьём вонзая в сердце боль.

И Ирина продолжила:

И сон, стараясь не нарушить,

Я прилечу к тебе во сне.

Ты сердца стук мой будешь

слышать,

Напоминаньем обо мне.

И распахнёшь окошко настежь,

В удушливом полубреду,

Любовь моя, ты тихо скажешь:

Я без тебя сейчас умру!

Окончив последнюю фразу и опустив глаза, она попала в мягкое невесомое облачко его рук, в сладкую нежность долгого поцелуя, и это была не страсть, а нежность, чувство узнавания. Их души унеслись туда в юность и закружились в лёгком головокружительном танце. Она положила руки ему на плечи и их объятия сомкнулись. Это было трепетно-нежное соприкосновение их душ, и рук, и губ. А танец всё кружил и кружил, опьяняя их воспоминаниями тех далёких лет, где они были вместе, где они были юны и бесшабашны, где весь мир лежал у их ног, и они были уверены, что ничто и никогда не сможет разлучить их.

Придя в себя, Ирина мягко высвободилась из его рук, и они разыграли следующую партию. Борис на сей раз, был чересчур взволнован и поэтому рассеян. Ирина выиграла партию, когда снова вернулся Кирюшка и позвал их на обед. Она наклонилась к нему, и поцеловала его в щёчку, а он ей сказал:

– Бабушка, от тебя пахнет Борисом, его духами – пояснил он.

– Не духами, а одеколоном – поправила его Ирина, чувствуя как запылало её лицо. Мы же с Борисом рядом стоим – продолжила она своё объяснение – вот его запах перешёл и на меня. А тебе что не нравится?

– Нет, очень нравится!

Борис, ухмыляясь, слушал их разговор, закатывая шары на середину стола. Кирюшка побежал впереди них, чтобы сообщить Марии Алексеевне, что они уже идут.