Читать книгу Молчаливые рассказы - Нина Фирс - Страница 5

Я не понимал, почему эти события происходили со мной. Я был обычным человеком в обществе совершенно неординарных существ. Я ни на моль не умел того, что умеют они, сама заурядность и средина. Мне даже стыдно перечислять свои чисто человеческие заслуги – так сильно они меркнут перед возможностями этих персон.

Они говорят, что для них очень важно слиться с людской толпой, пытаться быть успешными, своими среди чужих, "такими как все". Я же, напротив, не имею никакого стремления находиться среди обычных людей. Они меня учат, хвалят, говорят, что у меня прекрасно получается, но я до сих пор хожу через миры и зеркала с ними "за ручку", сомневаюсь в своей удаче и видениях.

А еще было страшно. Страшно терять надежду на то, что я хоть что-то могу.

Они так страстно стремятся жить. Заполняют смыслом каждый час своей земной жизни.

– Там, откуда мы родом, нельзя ни почувствовать вкус еды, ни сотворить что-то, ни ощутить удовлетворение от труда. Можно только бесконечно вспоминать об этом и желать, чтобы снова выпал шанс оказаться в теле.

– Для нас порой труд слишком тяжел и невыносим, еда безвкусна, а желание что-то сотворить приносит беспокойство.

– Вы просто не цените ваших возможностей. Для вас это данность, ваше бытие тянется очень долго. Безмятежность хороша, конечно, и даже полезна, но будучи без физического тела, невозможно дать чему-то жизнь и почувствовать что-то осязаемое. Поэтому мы так стремимся сюда. Слишком жива память о том, каково это.

– А почему вы так любите разруху, захламленность, заброшки? Многие говорят, что там особая атмосфера, но ведь вас буквально стягивает туда.

– Все, что когда-то имело физическую оболочку, но потеряло ее, оказывается на Изнанке. А разруха и хлам – это напоминание о том, что скоро на Изнанке станет на один дом или на одну вещь больше. Ты замечал, как порой отреставрированное здание отвергает краску, сворачивает ее в рулики, сыплется цементом? Кирпич отваливается кусками, потолки рушатся, образуются дыры в полу, лестницы стачиваются. Это все переход к нам. Мы в этом родились, выросли и живем. Это наше родное. Напоминание о том, что все временно и все смертно.

В почтовом ящике я каждую неделю нахожу письма странного содержания и без обратного адреса, в голове моей будто битое стекло, хрустальный Дождь Веков. Владения мои – сон без сновидений, пустой канал, бездорожье, открытое для странствующих мертвецов. По мановению моей руки и острого взгляда оживают Городские и Лесные духи. Загляну внутрь себя и увижу лишь бесконечный зеркальный коридор, и ни в одном зеркале не отражаюсь настоящий Я. Я все еще человек. Но теперь я каким-то непостижимым образом заставляю явления, события и цепочки работать на себя. Что-то незримо следует вперед меня на каждом сантиметре пути, будто раскрывая передо мной все двери. Что-то, что со мной происходит – правда. Это вижу я, это видят они, мои невероятные иноземные друзья. Это то, чего я так желал.

Но как же страшно потерять то стабильное и постоянное, что было в моей прошлой жизни. Как страшно потерять в этом бурлящем потоке событий, снов и символов самого себя, окунуться в омут цифровой жизни и выплыть совершенно другим, провалиться в зеркало и вывалиться на побочной жизненной ветке.

И перестать наконец быть человеком.

ноябрь-декабрь, 2016