Читать книгу Посторонние - Нина Грецких - Страница 37

Я бесился, не находя себе места! По ночам рвал зубами подушку. Я ненавидел её, эту вонючую целку. Его, этого говнюка! Он трогал её, целовал! Что ещё он делал с ней? У них уже было? Меня так и подмывало схватить её, прижать к стене и спросить прямо в лоб:

– Он тебя уже выеб*л?

Я выбрасывал за ворота ее уродские букеты, и она начала уносить их к себе в комнату. Она лежала там, через стенку, довольная, счастливая, с тупой улыбкой на лице. А я до утра не мог заснуть, вставал и смотрел на себя в зеркало, не узнавая…

«Задрот», – говорил я своему отражению. И однажды разбил его вдребезги, поранив руку.

– Что с тобой, Тёмка? – беспокоился отец.

– Нормально всё, – огрызался я, и запирался в комнате.

Вконец измотанный, выжатый, как лимон, я выложил всё Димке.

– Так отпизд*ть его надо! – без предисловий заявил друг.

– В смысле? – испугался я.

– Да ну, не сильно! – махнул рукой Димон, – Так, маленько, чтоб страх не терял. Ребят соберём, встретим как-нибудь вечерком. И у шлюшки этой мозги на место встанут, когда поймёт, что хренового защитника нашла.

– Не называй её так, – сквозь зубы рявкнул я.

– Ооооо, – протянул Димон, глядя на меня, как врач на пациента, – Как тебя вштырило!

Я выдохнул и прикрыл глаза.

– Да не боись, Тёмыч! Всё сделаем по первому разряду, – заверил он.

Я повёлся! Ухватился за эту мысль, как за единственную возможность избавиться от него. От этого прилипалы. Пока он не добился своего. Пока не засадил ей… первым! На что я рассчитывал? О чём думал? Сейчас сложно сказать. Тогда мною целиком и полностью владели чувства, далекие о человеческих.

Нинка собиралась на очередное свидание. С тех пор, как она стала встречаться с ним, её гардероб изменился. В нём появились платья, и даже каблуки. Она стала подкрашивать ресницы и забирать назад волосы, обнажая шею. Видимо, так проще предаваться ласкам?

Краем глаза я наблюдал, как она завершает подготовку, особенно тщательную в этот раз. Неужели запланировала расстаться с девственностью?

«Ну, детка, не выйдет!», – злорадно ухмылялся я про себя.

– На тебе десять рублей, – я бросил на тумбочку пару пятаков.

– Зачем? – она уставилась на меня своими бездонными глазами.

– Купи себе чупа-чупс для завершения образа! Мечта педофила! – процедил я.

Нинка сглотнула, отбросила назад волосы, открывая манящие округлости плеч.

– Какой же ты мерзкий! – грустно сказала она. И я вдруг понял, что и в самом деле омерзителен. Даже самому себе.

Димон отзвонился затемно.

– Дело сделано! – сообщил он, точно речь шла о чём-то противозаконном. Хотя, отчасти, так оно и было…

– Он…, – я запнулся.

– Да все ОК, Тёмыч! Как и обещал, ни одного спортсмена не пострадало. Так, маленько помяли. Фингал до свадьбы заживёт.

– А что она?

– А что она? – удивился Димон, – Она верещала, плакала. Я в этой грёбаной маске ни хрена не видел. Да только зря я её натягивал. По ходу узнала она одного из пацанов. А может, показалось…

– В смысле? – я резко сел на кровати.

– Ну, – замялся Димка, – хрен разберёт! Короче, старались, как могли, братух.

Я нажал «отбой» и прикрыл ладонью глаза. Внизу хлопнула дверь, послышались возмущенные возгласы отца, встревоженный голос мачехи, и настойчивые шаги по лестнице. Они оборвались у моей двери. Как будто она застыла там, снаружи…

Я встал, ожидая стука! Но его не последовало. Взамен открылась дверь соседней комнаты, и через секунду всё стихло.

Я не спал ни минуты, размышляя о том, что возможно, совершил самую большую ошибку в своей жизни. Потом, спустя много лет, я наделаю ещё уйму ошибок, пострашнее этой. Но тогда она казалась мне фатальной!