Читать книгу Россия, молитвой спасаемая - Нина Николаевна Гайкова - Страница 3

Глава Первая

Время покаяния и благодати

Какое удивительное, особенное, ни с чем несравнимое, ни на что не похожее время – Великий Пост! Всё злое, неблагочестивое, да и просто пустое, суетное как будто творится за каким-то очерченным кругом, через который не может перейти и коснуться твоей души. А душа преисполнена такой благодати, что для злого и нечистого в ней просто и места не остаётся! Только преисполнена она не радостью в привычном понимании нашем, а чувством особой возвышенности, торжественности, которую не выразить «на ежедневном языке», как говорит наша боговдохновенная поэзия. А столь точно выразил невозможность передать, пусть и самым возвышенным земным словом, мир небесный известный с детства каждому Алексей Константинович Толстой.

В эти семь покаянных седмиц как будто пребываешь в неком особом пространстве, в которое поначалу не так легко войти – ведь чтобы свершить что-то очень важное, судьбоносное, надо сделать над собою усилие. И не в постной трапезе дело – это, пожалуй, – самое лёгкое. Да и какая мизерная «плата» за то, чем наполняется душа наша. И дело даже не в некой особой строгости поведения – люди благочестивые, живущие нормальной семьёй, никогда в принципе греховному веселью и не предаются. А самое трудное – особенно во время Первой Седмицы, подчиниться иному ритму жизни – жизни духовной, даже, наверное, начать несколько по-иному мыслить – потому что «Покаяние» в переводе с греческого и есть «изменение сознания». И надо изо всех сил постараться все сердцем и разумом своим воспринять то, что наш истинно русский, истинно православный мыслитель Иван Александрович Ильин назвал «вековечным ритмом труда и молитвы» России, русского человека. Точнее выразить невозможно!

Во всех храмах какая-то особая строгая торжественность. И когда при мерцающих лампадах, в полной тишине кланяешься в землю, прося Господа об очищении, об оставлении грехов своих, начинаешь ощущать глубинную связь с благочестивыми предками, с тем, что называют Святой Русью. И как ни старались захватившие власть бесы, но «выкорчевать» эти связующие нас глубинные корни Православной Руси оказалось им не под силу!

А потому Торжество Православия, много веков назад ознаменовавшее победу над ересью, над отступлением от Истины; для нас, нынешних, ещё, наверное, и победа над этой бесовской властью.

Невольно вспоминаются и возвращённые в Россию, в нашу литературу, удивительные произведения Ивана Сергеевича Шмелёва – не просто же так знаменитое «Лето Господне» начинается именно с Чистого Понедельника – то есть с начала очищения. В доме благочестивого купца Сергея Ивановича – отца писателя – всё моют и чистят, но главное, – очищают свои души, «не помышляя про земное», – все, независимо от сословия и положения. Вот и мы, пережив десятилетия безбожия, отречения, беспамятства, становимся хоть немного причастными Великому Таинству, свершаемому рядом с нами! И, дай Бог, чтобы и внутри нас!

А ещё, наверное, как под начинающим таять снегом всё Божие Мироздание незримо готовится к весеннему обновлению, так и душа наша незримо готовятся к Самому Главному Празднику, который, как сказал тот же И.С.Шмелёв, видится «за вереницею дней Поста».

Такие мысли в это особенное для многих время Покаяния всё чаще стали посещать благочестивого Серафима Тихоновича – водителя скорой помощи, которому в пасхальные дни должно было исполниться шестьдесят. Не старость ещё, конечно, но всё же время для подведения неких итогов, для осмысления пройденного пути.

Да вот уже и Вторая Седмица. В центре храма Спаситель в Терновом Венце. А икона эта здесь особенная – возможно, потому, что привезена из Иерусалима, но не только поэтому. Словами не передать – надо увидеть, вернее, даже – ощутить. Да и сам храм удивительный! Недавно отстроенный, в одночасье превратил он безликий московский проспект в некое осмысленное пространство. Сие благодатное место – Храм Преподобной Евфросинии Московской, всего лишь несколько лет назад вознёсшийся над Нахимовским проспектом на Юго-Западе Москвы. Всё в нём преисполнено такой благодати, которую ощущаешь почти физически. А потому просто невозможно уйти отсюда неутешенным! И людей за службой в храме всегда много – ещё бы, одна святыня на такое огромное пространство! Господи! Пресвятая Богородица! Преподобная Княгиня Евфросиния! Спасибо, что освятили место сие! Конечно, благодати преисполнены многие московские храмы и монастыри, но, очевидно, для каждой верующей души есть «своё» – именно своё святое место, где впервые пришло озарение. Так произошло и с нашим героем, молящимся в тот вечер пред удивительным Образом Спасителя в Терновом Венце.

Во Время Великого Поста, конечно, поют меньше, чем обычно, – но всё же поют. Хор стоит над молящимися – это замечательно – потому что ощущение такое, что льётся пение прямо с небес! И всё же центр всего совершающегося в храме и в душе – та самая икона.

То, что при взгляде на неё снова и снова приходят мысли о Величии Жертвы Спасителя Нашего, – совершенно очевидно и естественно. Без этой мысли, этой памяти человек просто перестаёт таковым быть. Но именно здесь, в храме, возведённом на бывшем пустыре, как-то особенно вспоминаются ещё и те, кто принял мученическую кончину за Христа – и не только от рук оголтелых язычников и их жестоких, немилосердных императоров, но и от рук большевистских палачей в окаянном веке двадцатом. Может быть, ещё и потому, что не так далеко отсюда Русская Голгофа – ныне известный всему христианскому миру Бутовский Полигон. Серафим Тихонович хорошо знал Москву – а эту часть города – особенно.

Да и вообще – во всём пространстве от метро «Бульвар Дмитрия Донского» до самого Бутовского полигона как-то по-особенному ощущается эта высота подвига. На противоположной от метро стороне Храм в честь Мученицы первых веков Христианства Параскевы, в котором сразу при входе есть Икона Новомучеников и Исповедников Российских. Нераздельная связь веков, скреплённая подвигом тех, кто без раздумья отказался от жизни земной, чтобы обрести Жизнь Вечную! У храма птицы поют даже тогда, когда везде уже замолкают. А на станции Бутово недавно возведена Святыня, связанная с именем принявшего мученическую кончину на Бутовском полигоне Святого Митрополита Серафима (Чичагова), в честь которого и был назван наш герой. А дальше – сам Бутовский полигон. И над все пространством возвышается привезённый с Соловков Крест.

«Что было кровь, то станет Храм»! Вот уж поистине, сказанное А.А.Фетом о Голгофе, для народа, пережившего столь страшные гонения на Церковь, вдруг зазвучало ещё и как сбывшееся пророчество!

В те страшные годы разгула бесовства только благодаря подвигу Новомучеников и Исповедников Российских мы всё-таки остались народом, а не превратились в лишённых всякого стыда скотов, для которых существуют лишь самые низменные инстинкты. Это благодаря им – тем, кто и под пытками, и под угрозой смерти не отрёкся от Образа Божьего в человеке, сохранилась семья как некий незыблемый фундамент нравственности. Это они своей мученической кончиной подарили нам право сегодня строить храмы, ездить по святым местам, крестить детей наших – и не бояться!

Новомученики и Исповедники Российские! Явленные и неявленные! Молите Бога о нас, о многострадальном Отечестве нашем! Спасите нас от безбожия, беспамятства, бескультурья, безразличия! Дайте нам хоть немного крепости духа Вашего, чтобы отстаиваться русскими, православными людьми! Наверное, и среди нас – нынешних немало тех, кому пример подвига Вашего помогает выстоять в духовной брани!

А ещё не даёт покоя мысль о том, что в отличие от глубоко почитаемых русским народом Апостолов, Мучеников и Исповедников первых веков Христианства, Отцов Церкви и даже убиенных в Орде, Новомученики близки к нам ещё и в земном времени – и многие из нас – их внуки и правнуки! От одной этой мысли захватывает дух – и начинаешь осознавать свою огромную личную ответственность: понимать, что не можешь поступить некрасиво, недостойно их памяти! Даже если убиенный на том же Бутовском полигоне предок к Лику не причислен …

А для нашего героя и его семьи это были не просто слова. Конечно, и он, и его супруга, как и большинство из нас, были родом из пионерского детства и комсомольской юности; но никогда не было в их семьях богохульства, кощунства; а к Церкви всегда относились с уважением – хотя бы просто как культурные русские люди, не ставшие «не помнящими родства иванами». Воцерковлялись же они, как и большинство, в девяностые годы – вполне осознанно. И убиенные за веру у каждого из них в роду, конечно, были.

Но, наверное, самым главным в духовном становлении Серафима Тихоновича стало то, что столь редкое для его поколения имя он получил в честь расстрелянного на Бутовском полигоне и через много лет прославленного Митрополита Серафима (Чичагова). Знал наш герой и о том, что на расстрел восьмидесятилетнего старца везли на скорой помощи забывшие клятву и долг медики. Всё это уже после снятия Хрущёва рассказала двенадцатилетнему мальчику глубоко верующая бабушка Параскева – прихожанка Храма Положения Ризы Господней, что на Донской улице. Рассказала, понятно, почти шёпотом. А откуда ей было о том известно, наш герой уже и не помнил – да не так уж это и важно – главное, что теперь он знал!

Знал и о подвиге своего деда. Благочестивый крестьянин с редким именем Елисей, два его младших брата и несколько других мужиков и парней пытались защитить от палачей свой храм в селе. Дед был расстрелян на месте – в «назидание» всем остальным – однако никто из защитников не отрёкся, не струсил, не убежал. Тогда всех их арестовали и расстреляли в ту же ночь. Храм разрушили – но благодаря подвигу этих истинно русских мужиков удалось спасти несколько икон, которые бабушка Параскева долгие годы тайно сохраняла в своём доме, а потом передала в восстановленный через много лет Храм в честь Казанской иконы Богоматери…

Со своим вторым мужем – Даниилом познакомилась бабушка в любимом храме своём на Донской улице. Водитель скорой помощи, вдовец, благочестивый человек, он сразу заслужил уважение её уже выросших детей. И с его детьми она подружилась.

А родившиеся потом внуки называли его дедушкой – а внуки Даниила стали звать Параскеву бабушкой. Но о безвременно ушедших тоже никогда не забывали – и об убиенном за веру Елисее тоже, конечно, знала вся семья.

А наш герой, наверное, пошёл по стопам дедушки Даниила, желая помогать попавшим в беду людям… Бабушка пережила своего мужа всего лишь на два месяца…

А ещё рассказала бабушка своему старшему внуку о последнем взорванном Храме Преображения Господня на Преображенской площади. Что тогда мог понять двенадцатилетний пионер? Наверное, только одно, что нельзя уничтожать красоту.