Читать книгу Сестра, за тканью твоей чадры - Нина Нури - Страница 1

Когда любовь у тебя болит

***

Пыль минут, как от душного одеяла.

Без тебя в сутках вырыта на кой чёрт

Ночь – огромная тёмная яма,

В которую вся моя жизнь стечёт.

Лесенку вот звездочёт прислонит

К рыхлым и зыбким ночным краям.

Рыбка бы приснилась или печальный слоник,

Но и без света вижу только тебя, тебя.

Я не знала, что столько любви бывает:

В глухом провале каждый кем-то сожжён.

Даже в самом безвылазном его крае

Через рыдания шепчут: «Господи, хорошо!»

Звездочёт даст лесенку: «Поднимайся,

К четырём начнётся оползень – пропадешь»,

А потом фонарик его наверху погаснет.

Только ты в такой же пропасти меня ждёшь.

***

Я оплачу тебя своей песней

На рисовом зёрнышке,

Аккуратно записанной ночью

В канун рассвета.

Грустный мой,

Ты в маске идёшь по городу,

А вокруг тебя наступает лето.

Для меня не бывает сезонов

И долгих праздников,

Кроме слов для меня

Не бывает соцветий.

Ты идёшь куда-то, тебе без разницы,

Ты идёшь, а тень твоя мне светит.

***

В домах летающих кинжалов

Взрастают красные цветы.

Однажды ты запросишь жалость,

Однажды ты, однажды ты.

Пусть нет слабей моих запястий,

Пускай мне некуда сбежать,

Цветок питается несчастьем,

Лозой ползет по этажам.

Крылаты взмахи тонкой боли

За тихий вечер у плиты.

И ничего не видно, кроме

Цветка, не пьющего воды.

***

Я возвращаюсь в комнату,

Лифт скрипит,

На лестнице звуки капель.

Я возвращаюсь в комнату,

День раскалённый стих,

Пылью налип под платьем.

Возьми меня на руки,

На колени поставь меня,

Заставь о тебе заплакать.

Зёрна песка ищут свои моря,

Из волос осыпаясь на пол.

***

Мы встретимся на границе с Китаем

В час, когда мир будет занят

Эпической сценой войны.

Наконец останешься ты со мной,

Безупречно будем мы влюблены.

Мы увидим народы, улетающие на Марс,

Мы заметим Ноя и утлый его ковчег.

Наконец-то всем будет плевать на нас,

Что мы делаем вместе здесь и зачем.

Мимо нас маньчжуры будут скакать в Сибирь,

Мимо нас монголы запустят в космос коня,

Операции "Альфа", "Ромео", "Снегирь", "Юньлинь",

Пусть идут, ты просто люби меня

Под красивую музыку тысяч тяжёлых сапог.

Всех мятежных, что чем-то странным больны.

Вокруг нас будет только небо и бог,

Вокруг нас будут веточки бузины

***

От дней, горящих как бензин,

До обезвоживания тела,

В которых искрой я летела,

Ярчайшей среди всех светил,

Остались синие сердца,

Пластмассою застыв под фото,

Как будто бились для кого-то

Да не добились до конца.

***

Поговори со мной до того, как луна

Упадёт в квартал и рассыпется в пыль.

Я сегодня ночую одна,

И мне хочется быть.

От сосен становится ветрено,

Слышу стены, слышу, далёкий вокзал

Гудит и хочет взлететь.

Поговори со мной до того, как медленно

Раствориться статус whatsapp,

Как старинные письма в огне.

***

Я сижу в полицейском участке,

Пишу заявление: найдите убийцу любви.

Отыщите, и кем бы он ни был,

Я знаю, что он приходил

Чёрным сгустком в мою драгоценную ночь,

Он следил, он звездой был,

И он на перилах висел.

Как шуршало, шуршало

На всех балконах бельё,

Высыхая, оно так боялось дождя.

Разыщите, и кем бы он ни был,

Верните её,

Мою сущность и тяжесть верните в меня.

***

В ожидании мифической женщины,

Мы идём смотреть на причал,

И огромное солнце бежит

Полотном распростёртого неба.

Корабли приплывают, качаются, чайки кричат,

И скрипит на ветру ржавый кран от этого бреда.

В ожидании мифической женщины

Мы не любим сейчас,

Наши руки сплелись,

Но глаза горизонтом слезятся.

Не сойдёт Клеопатра по трапу,

Ни завтра, ни через час,

Никогда, только блики двоятся, троятся.

***

Не страшно, если много раз терял,

Шов разорвать и снова сшить

Живое по живому.

Среди небесных одеял,

Тяжёлый самолёт спешит

К аэродрому.

Слепые круглые глаза

Надеются увидеть Бога,

И о себе ему порассказать

Пока плывёт небесная дорога.

Сквозь первозданную тугую мглу,

В которой скрыты страны.

Займи себя, возьми иглу,

Здесь в облаках заштопай раны.

***

Так хотелось, чтобы и он любил,

Чтобы и он носил кровавую эту тайну,

Хоть бери голубой керосин

И гори под площади клокотание.

Как гудело каждой струной,

Как пылали сердце и кожа,

А кому-то хотелось того же,

Так хотелось того же с тобой.

***

В этот чат писать, как в идеальную пустоту,

Прозрачную, бесцветную, без прожилок вен,

Слово клювом надломит тонкую скорлупу,

Вылезет и обратится в тлен.

В этот чат писать, как в Сахаре искать воды,

Где на дне колодца хрупкий лежит скелет.

В этом чате само божество чистоты

Говорит: нет ответа – это и есть ответ.

***

С корзиной муравьёв крылатых

На городской стене стою,

Я выжила, я виновата,

Как жаль, я больше не люблю.

Летите солнце пить, мои солдаты,

И сок камней, я вам его налью,

В таком неровном трепетном строю,

Так весело, смешно, шероховато.

На городской стене стою,

Где я была так счастлива когда-то.

***

Я ищу тебя, а ты заходишь в облако,

В облако, приплывшее на холм,

Там, где древние камни

Покрыты прохладным мхом,

Я ищу тебя среди трав,

Как погибшее стихотворение.

Лучше б молнии вереск сожгли дотла,

Осветили бы тихие мили,

Чем как смерть спокойная белая мгла,

Цвета лепестков увядающих лилий.

***

В буром море ржавые-ржавые корабли,

Пригнанные умирать из Пуэрто-Рико.

Мы идём, боясь ожогов любви,

Чересчур покорной, не в меру дикой.

Мы идём, и ржавчину пьёт песок,

Греет борты великанов слепое солнце,

Оно мчится, как ядерное колесо.

Сердце ржавеет и как-то неправильно бьётся.

***

Место человека зарастет,

Как улица зарастает толпой,

Как стекает медленный мёд,

И накатывает прибой,

Как скрывает лето зима,

Мгла приходит по вечерам.

Там, где ты ещё был вчера,

Сегодня шумит трава.

Не поверю и я сама,

Хоть кричите наперебой,

Что скоро окажется там

Кто-то совсем другой.

***

Мне нужно писем не от вас,

А от того, кого люблю.

Я с вами коротаю час,

А с ним встречаю боль мою.

Он мне ответит лишь: «Окей»,

Он мне ответит лишь: «Хаха».

Он черных вызывает змей

В душе моей. И облака.

***

Лунное море у края моей кровати,

Сосны скрипят, двери ведут в коридор.

Тысячи раз прошу свои мысли: «Хватит!»,

Два на часах, но мысли здесь до сих пор.

Кто эти люди, что мчатся сейчас по трассе,

И контрабандой тайны свои везут?

Как же мучительно это внезапное счастье,

Этот не правильно заданный кем-то маршрут.

Слышно дыхание тех, кто живет здесь со мною.

Как я скажу им? Ведь это подобно ножу.

Утро придёт, но останется лунное море,

Я его в тёмной душе целый день проношу.

***

А тот человек на земле не живёт,

Не рождался он никогда.

Летит, летит голубой самолёт

Рисует черты городам,

Летит самолёт через белую мглу,

Так грустно летит один.

Я скучаю каждый день по нему,

А ты притворялся им,

Тем, кто на земле совсем не живёт,

Ни разу по ней не ходил,

Летит, летит голубой самолёт.

В пустой без него мир.

***

Уходить до начала любви

Мимо замков из тоненькой кости слоновой,

Мимо гавани, где разноцветные корабли,

Качает дыханием моря. До первого слова,

Сказанного незнакомцем со странным лицом,

Таким, что подумаешь: «Кто это вообще?»

Под перелив колокольчиков беглецом,

Как кружевной дымок от свечей.

***

Это клеймо будет всегда гореть,

Его музыка в порах костей стучит,

Тонкий след уже отметила плеть

Утра на самом краю ночи.

Эта бездна будет всегда с тобой.

Вырубает поезд ночной гранит.

Самая лучшая в мире боль,

Это когда любовь у тебя болит.

***

В пять лет железную банку взять из костра.

Плакать нельзя, терпишь святую боль.

Боль растёт, как твоя сестра,

Как близнец, который всегда с тобой.

Класс смеётся, он – огромный прибой,

Твоё имя написано на доске.

Боль – моллюск, выползающий под луной

Из прилива в первое бытие.

Тёплые волны, ты говоришь: «Люблю»,

Но в ответ железная тишина,

Так же жгло в пять лет ладошку твою,

Терпишь боль и значит, что ты жива.

Станция Чхатрапатишиваджи

***

Сестра, за тканью твоей чадры,

Душной, как пакистанская ночь,

Птичка с перевязанным крылышком,

Океан, затонувшие танкеры, нефть.

Тёплым вечером ты приподнимешь

Ткань, выкуришь сигаретку

Над лабиринтами крыш.

За твоей чадрой мальчик живёт, малыш,

Которому, как и братьям, хотелось велосипед.

От открытых ног тянутся, словно плавленый сыр,

Взгляды, в головы, где стартует игра.

Ночь приходит, мы все одинаково спим,

Странные дочки планеты, куклы её, сестра.

***

Когда солнце можно брать руками,

В пропасти солнце, солнце на маяке,

Шепчет мир на древнем своём языке,

И горячую тайну камни хранят веками.

Помнит только неба стеклянный свод,

Как стучало здесь долото когда-то,

А ты чувствуешь скульпторов первых пот

На шершавой каменной коже статуй.

***

Я слышала, как пели стены,

И звон невидимых цикад.

Мы были лунами из пены

Космического молока.

Мы выметали пыль галактик

С бетонного крыльца метлой.

Мы все сидели на кровати,

Как на планете голубой.

На крыше, ласково нагретой,

Лежала белая звезда,

И тонкие пекла планеты

Чугунная сковорода.

***

Помню, слово из лабиринтов букв

Не давалось, как прыжок в высоту,

Как тугой неподъёмный лук

Для ребёнка, которому меньше двух,

Не хватало воздуха, чтобы его сказать,

Перейти расчерченные им рубежи,

И вдруг оно кружевом вышилось на глазах:

Я произнесла: «Станция Чхатрапатишиваджи».

***

Эти статуи веками

Занимаются любовью,

Эти каменные люди

На глазах живых людей,

На рассвете, в жаркий полдень

Занимаются любовью,

Душной ночью и в муссоны,

Что тела их заливают,

Извергаются потоком

Из налившихся небес.

Пусть струится между нами

Несказанная свобода,

Сотни лотосов раскроют

В её водах лепестки.

Ведь любовь начаться может

Из песчаника и глины

И столетья возвышаться

Над долиной в свете лун.

Мадрас

I

Дёрнули за край света,

Рыбьи кости посыпались,

Целлофан, дождь,

Нарисованная комета

Моего малыша,

И маяк над Мариной,

Как чья-то душа.

Чёрный ток

Страшных окон,

Дорожный поток.

Твою ручку, не бойся,

Я буду держать,

Как листок тамаринда,

Жасмина цветок.

II

Сожги мне сердце, Мадрас,

Вагоны раскрыты, как рты,

Ты пьёшь ими каждый час,

Проглатываешь мосты.

Смотрят в моё лицо

Тысячи тёмных глаз.

Ты был моим близнецом.

Чиркни спичкой, Мадрас.

III

Кожей города пройдя,

В линиях судьбы утонешь,

Ты заблудишься, дитя,

В его старческих ладонях.

Здесь ты прошлое сомнёшь,

Выбросишь его в кювет.

Город в конус из газет

Завернёт тебя и дождь.

***

Когда джинн заходит

В твой магазинчик сладостей

На Патил Галли

Перед самым закрытием,

Ведь джинны любят ладду,

Ты взвешиваешь шарики

И добавляешь еще одну

Улитку джалеби,

Как делаешь для детей,

Которые снуют здесь

Целый горячий день

И грязными пальчиками

Затрагивают товар.

Джинн платит сто рупий