Читать книгу Я.Жизнь - Нина Опалько - Страница 4

12 декабря 2112 года

Земля, Москва – Ла Рошель – Андер

9 дней до запуска Солнета

Он просыпается в новом теле, осматривает в зеркале результат кропотливого труда наноботов, которые всю ночь перестраивали внешность его бионика. Парень в отражении – никакой. Не запоминающийся, не интересный. Неприметный. То, что доктор прописал.

Тестовый период тела развязывает ему руки: нормы по физической активности, принятию жидкостей, потреблению-расходу калорий и солнечному свету сняты. Тем лучше, можно ни на что не отвлекаться.

Он закидывает одежду в перерабатывающий блок принтера. Пока тот преобразует ткань в биомассу, Лайк вводит новые параметры в программу и выбирает неприметный комплект стандартной одежды: белую футболку, синие джинсы, белые кроссовки. Так до сих пор одевается каждый второй, а белый цвет символизирует в последние недели приближение праздника. Чем меньше дней остается до запуска Солнета, тем больше людей в белом на улицах. Двадцать первого числа в нем будут все. Спасибо фантастам прошлых эпох, этот цвет стал прочно ассоциироваться у человечества с будущим. Что они хотели этим сказать? Победа технологий над грязью? Каждому по стиральной машине? Мы изобрели ткань, которая не пачкается? Про чистоту сердец и умов он даже не думает – это слишком пошло. Как бы там ни было, а белый – цвет будущего. И вот теперь то будущее, к которому они так долго шли, станет настоящим.

Взгляд падает на окно. На панорамном стекле высвечиваются цифры температуры. Лайк матерится сквозь зубы и ставит в очередь печати еще и толстовку. Пятнадцать градусов для декабря – слишком прохладно. Принтер тихонечко жужжит и один за другим закидывает в отсек выдачи готовые изделия. Примерка показывает, что все прошло, как надо. Впрочем, что могло пойти не так? Но Лайк всегда проверяет результаты работы машин. Им веры нет – кризисы прошлых лет еще слишком свежи в его памяти. Это сегодня перед тобой безобидный принтер, а завтра он уже запихивает тебя в перерабатывающий блок, потому что ты – бракованная модель человека. Да, с момента последнего нападения машины на биологическую особь прошло уже тридцать лет, но кто гарантирует, что счетчик не обнулится прямо сейчас?

С этими мрачными мыслями он выходит на балкон, прикладывает руку к панели управления и командует «Вверх». Авторизация пройдена, балкон отъезжает вбок, влекомый магнитным полем, и по трассе взмывает к крыше. Лайк выходит, радуясь про себя утренней безлюдности, и провожает взглядом свой балкон, который уже скользит, возвращается на место. Людей нет, так что парень вальяжно прогуливается до своей остановки, на ходу вызывая ПАТ – персональный автоматический транспорт, в простонародье – «патик».

Когда он подходит к месту, преданная кабинка уже покачивается на рельсах, ожидая, когда Лайк соизволит войти и назвать место назначения.

– Франция, Ла Рошель.

– Аэропорт, аквапорт, космопорт? – уточняет ласковый женский голос.

– Аквапорт.

– Допустимое количество переходов по мостам Эйнштейна-Розена?

– Не больше трех, пожалуйста.

– Расчетное время прибытия – тридцать две минуты. Начинаем поездку?

– Да.

– Приятного пути! Не забудьте пристегнуть ремни.

Ох уж эта напускная вежливость! Как будто ПАТ сдвинется с места с непристегнутым пассажиром. Лайк терпеливо ждет, пока через его тело перекинутся ремни. Последний щелк – и патик несется вперед, выписывает крутые виражи над городом. На окраине Москвы они первый раз ныряют в ЭР-мост. Выныривают уже над совсем другим пейзажем. Города проносятся мимо, мелькают с такой скоростью, что Лайк не успевает присмотреться. Да он и не всматривается, глубоко погруженный в собственные мысли и переживания. Выживет ли Тея? Удастся ли получить бионика? Сможет ли он снова работать на Зета и не проломить тому череп?

От размышлений его отвлекает голос оператора:

– Вам не скучно, Алексей? Включить вам новости, фильм, свежий режим дополненного путешествия?

Мир не терпит праздности. «Вот дотошная баба» – думает Лайк, но вслух произносит:

– Нет, спасибо, я почитаю.

И, действительно, визуализирует книгу, будто чувствует стыд за безделье перед пучком нейронов. Он загружает в иллюзию последний том историка Бражника под громким названием «Чума XXI века» – и в очередной раз глаз радуется, как удалось допилить возможности дополненной реальности в его айлайфе. В стандартных настройках реалистичность предметов не может превышать порога в 85% для индивидуальных иллюзий и 73% для общедоступных. Такие иллюзии получаются идеально гладкие, почти невесомые, чуть-чуть прозрачные и со слабым свечением. Чтобы не путать, не сводить с ума, как это бывало на заре дополненной реальности.

Его книга ощущается как самая настоящая: тяжелая, с шершавыми страницами, даже пахнет как те, что он в детстве трогал в «сокровищнице» деда. Не зря он столько времени между заказами убил на то, чтобы прописать все тонкости в программу. Было бы сложнее, если бы он все еще ходил в настоящем теле, а вот бионическое послушно считывало иллюзорную информацию и передавало на рецепторы вполне реальные ощущения.

Лайк с удовольствием погружается в чтение, перелистывая бумажные страницы. В юношестве он достаточно набаловался с допреальностью: читал и с допотопных мобильных устройств, и со свитков, и со скрижалей, даже с примитивных глиняных табличек, которые он намеренно делал общедоступными, чтобы шокировать окружающих, но ничто так не очаровывало его, как бумага. Веселое было время, да. Время. Чтение – один из самых приятных способов его игнорировать.

Вот и сейчас он не замечает, как проскальзывают мимо минуты. Возвращается в реальность только тогда, когда оператор радостно возвещает:

– Мы прибыли на место! Надеюсь, вам понравилась поездка.

«Ты еще отзыв попроси, как пещерная программа» – мысль больше из вредности, Лайк знает, что машина уже и без того списала показатели его физической и психо-активности, чтобы узнать, понравилось ли ему путешествие. Ну ничего, подпортит мальца ей статистику.

Лайк выскакивает из кабинки пата прямо в портовую суету. Снуют прохожие, туристы глазеют на огромные переливающиеся купола аквапорта, дети галдят и показывают пальцем в небо, вскрикивая, когда над ними проплывают иллюзорные киты, огромные осьминоги и гигантские кальмары. В воздухе уже чувствуется радостное возбуждение, которое будет нарастать день ото дня, набухать, напитываться, пока не взорвется ликованием в день Солнета.

– О как расстарались! – слышится рядом мужской голос, и Лайк с удивлением понимает, что обращаются к нему, – Никогда тут такого шоу не видал.

– Да, очень красиво, – неловко отвечает Лешка и подозрительно косится на невысокого крепкого мужика. Тот с чувством кивает и растворяется в толпе.

«Не припомню, когда со мной последний раз прохожий заговаривал» – думает Лайк, находит глазами купол с названием «Аквапорт Андера» и чуть ли не бегом направляется к нему, чтобы своим праздным шатанием не привлечь новых собеседников.

На входе в аквапорт выходит небольшая заминка. Дубина, он и забыл, что сменил внешность, система отказывается считывать безымянную ладонь. Приходится визуально подключаться к платежке и переводить сумму. Только после этого дверь услужливо отползает в сторону и пропускает его к лифтам на погружение. В холле уже есть несколько путешественников, и Лайк останавливается у информационного центра, чтобы дождаться свободного лифта. Через десяток-другой секунд он отправляется к прозрачной кабинке. Та медленно трогается, давая возможность насладиться подводными красотами.

Лифт привозит его в огромный круглый зал, стены которого пестрят проемами для загрузки капсул. Лайк приближается к ближайшему, вызывает капсулу. Та выскакивает из стены, верхняя прозрачная стенка плавно съезжает в сторону. Путешественник укладывается, устраивается поудобнее, ждет, пока лежанка подстроится под его тело и накинет ремни. Крышка бесшумно встает на место. Лайк задерживает дыхание. Капсула выстреливает, набирает скорость в узком тоннеле. И чего ради было делать крышку прозрачной, если над головой все равно неразборчивая черно-синяя муть воды? Последняя ленивая мысль плавно переходит в дремоту, навеянную капсулой. И правда, кому нужны паникующие клаустрофобы на дне морском?

Лайк просыпается от резкого толчка и ворчит:

– Кто вас тормозить учил, дети Слейпнира?

С закрытыми глазами он ждет, когда капсула откроется, но ничего не происходит. Тогда Лешка сам открывает глаза и оглядывается. Капсула стоит. Над головой простирается все та же бездонная черно-синяя муть. И все. Ни движения, ни голоса оператора. Тишина. Нехорошая, гробовая. В капсулу даже не удосужились добавить модуль с шумами работающей машины, который обыкновенно ставят для психологического комфорта пользователя во все оборудование. Теперь ясно, зачем. Бесшумность сводит с ума.

– Оператор, – вызывает Лайк.

Машина молчит.

– Экстренный вызов, – пробует он другую команду.

Молчание.

Так, ладно. Прикинем время вызова спасателей. Лайк поверхностно погружается в Сеть в режиме поиска, анализирует информацию. Расчетное время освобождения – шестьдесят четыре минуты. Вы издеваетесь? Он из Москвы в Ла Рошель добрался в два раза быстрее. Проверяет время. До встречи с Зетом остается меньше получаса. Капсула должна была прибыть на место через десять минут. Мысли мечутся, как стая летучих мышей под светом прожектора. Зет не будет ждать. Даже десять минут не будет, для него опоздания – маркер незаинтересованности. Пунктик на пунктуальность.

– Ваш уровень стресса превышает допустимые значения на десять процентов. Включить вам расслабляющую музыку? – вдруг произносит оператор капсулы.

Чертова жестянка! Так ты работаешь!

– Почему мы стоим? – спрашивает он в ответ.

– Ваш уровень стресса превышает допустимые значения на тринадцать процентов. Включить вам расслабляющую музыку?

– Оператор! Экстренный режим! Почему стоим?

– … на двадцать процентов…

– Да что б тебя! Переходи в аварийный режим!

– … на двадцать четыре процента. Включить вам расслабляющую музыку?

– Дура! – орет Лайк, – Включи свой расслабляющий мозг и сдвинься уже с места!

– … на тридцать процентов. Включить вам…?

Лайк выдыхает. Попробуем с другой стороны.

– Да, включи, пожалуйста.

– … на двадцать шесть процентов. Включить…?

Пассажир осыпает оператора такой нецензурной бранью, что, будь у капсулы уши, они бы отвалились от стыда. Лайка преследует ощущение, что в капсуле становится меньше кислорода. И толща воды над ним начинает давить, прижимать, расплющивать пристегнутое ремнями тело. Подавив панику нечеловеческим усилием воли, Лешка зло бросает:

– Так и знай, ты сама напросилась.

Он уходит в дайв. Материя вокруг меняется. На внутренней поверхности капсулы появляются знаки и панели, которые раньше не были видны глазу. Руки в дайве привычно ощупывают оболочку, находят выдвижную панель. Лайк визуализирует чистый код, он любит работать по старинке. Под крышкой капсулы ползут строчки кода. Он пролистывает их, впивается взглядом. Вот оно! Этот кусок можно использовать.

По большому счету, уязвимость можно найти везде. Когда у вас на одну задачу есть несколько решений, вы всегда рискуете, выбирая одно из них, потому что его можно переписать в другом ключе. Никогда, никогда так не делайте, если речь заходит о правах доступа к технике. Лучшая защита – простые, единственные решения. Да, они не такие изящные, зато надежные. Кто может хакнуть каменный топор? То-то и оно. Но до тех пор, пока программисты любят выделываться, нагромождая изящно-сложные строчки кода, хакеры без куска хлеба не останутся.

Он перехватывает управление за три минуты. И материт уже сам себя: потерял хватку, это слишком долго. Пока Лайк гонит капсулу к Андеру, по его разуму расползается липкий страх. Как он собрался браться за большую работу, если на какую-то хлипкую капсулу у него ушло три минуты?

Торможение выходит отвратительно резким. Хорошо, что он лег ногами вперед, башкой бы сейчас точно стенку пробил. Последнее, что он делает в дайве – отдает команду убрать крышку и отстегнуть ремни. И только после того, как приказ выполняется, он выныривает из дайва и поднимается на ноги.

– Надеюсь, вам понравилась поездка, – звучит ему в след ласковый голос оператора.

– Ага, я в полном восторге, – отвечает ей Лайк и спешит к лифтам. Время поджимает. Ему нужно добраться до места за десять минут.

Он выскакивает из аквапорта Андера и бросается к остановке патов. Вызывает кабинку, чуть ли не на ходу в нее запрыгивает и называет пункт назначения. Пейзаж вот-вот сольется в неразборчивую муть, и Лайк жалеет, что у него нет времени прокатиться на сниженной скорости и хорошенько рассмотреть город. Одно дело – прогулка в Сети, и другое – реальный мир. Но, пока пат набирает скорость, Лайк успевает охватить жадным взглядом гигантский прозрачный купол, который освещает глубины залива Мэн и создает эффект аквариума, небоскребы, устремляющиеся ввысь, стрелы улиц. И зелень, огромное, невероятное количество размашистых зеленых растений – живых поставщиков кислорода. Пат несется будто сквозь джунгли.

Оказавшись на воздухе, парень сбрасывает толстовку. Здесь она ни к чему, в Андере температура колеблется в пределах двадцати пяти – тридцати градусов. На входе во дворик Лайк сбавляет шаг, чтобы не выдать спешку. На ходу вызывает Зета:

– Ты на месте?

– И тебе привет. Да, на месте. Смотри, руку поднял.

Лайк цепким взглядом окидывает дворик и замечает, как парень за одним из столов вскидывает руку. Он разъединяется и идет к столу. Шаг за шагом отстраивает тело, скрывает один за одним все признаки стресса. Бионик послушно выравнивает температуру, дыхание, частоту сердечных сокращений, работу желез. Глаза в это время пробегают по дворику, фиксируют камеры, всматриваются в лица. Здесь собралась в основном молодежь – или те, кто выглядит, как молодежь – все в белом. Болтают, немного скованно смеются, переставляют по столу светящиеся вирту-шахматные фигуры. Со стороны кажется, что люди отвыкли от живого общения. Или не кажется? Размышления успокаивают.

К столу он подходит в абсолютной безмятежности, усаживается напротив Зета. Тот сегодня выбрал такую же, как и всегда, неприметную внешность, в этот раз – русоволосого парня средних лет. Лайк понятия не имеет, как выглядит настоящий заказчик, да это и не важно: тот меняет оболочки, как перчатки, перескакивает из одного бионического тела в другое, когда на первом заканчивается лимит преобразований. Может себе позволить. У Зета всегда самые жирные заказы, у него обширная база клиентов, которые умудряются найти его через сложную сеть контактов в любом воплощении. А еще этот парень – единственный, кому удается водить за нос крупнейшие корпорации. И Я.Корпорация, и iCorp прекрасно знают о его существовании – чай, не дураки – и в курсе большинства его афер, но ни прямых, ни косвенных доказательств не имеют. Они не единожды пытались просунуть к нему подсадных уток, но все безуспешно – у Зета чутье на предательство, как у дикого зверя. Он работает только с проверенными людьми, исключительно с теми, с кем много лет ходил на дело. Поэтому он сейчас и заинтересован в Лайке – старая гвардия не подводит.

– Сто лет не виделись, дружище, – приветствует Зет и неуловимым движением кладет на стол маленький плоский диск, который тут же сливается с поверхностью. Глушилка. Теперь на камеры пойдет запись, где они, вероятно, будут сидеть играть в шахматы и ворчать за жизнь.

– В десять раз меньше, но твоя правда, давненько это было.

– Ты сам мне всегда отказывал.

Лайк кивает. Что тут обсуждать? Да, отказывал. Зет продолжает:

– Что изменилось?

Скрывать и врать нет смысла.

– Срочно нужны деньги.

Зет понимающе кивает, мол, вот чего ты спрашивал, можно ли взять награду в уни.

– А почему ты запросил женского бионика? Они лучше продаются?

– Нет, – медленно выговаривает Лайк, – мне нужен именно женский бионик исследовательской модели. Параметры я тебе скину позже, когда договоримся.

Зет чувствует, что на этом простор для расспросов иссяк. И меняет тему:

– Дай угадаю, желаешь знать детали дела?

– Не отказался бы.

– Все, что я могу сказать тебе на берегу – заказ крупняк, очень ответственный. Вырываюсь в высшую лигу.

Холодок пробегает по спине Лайка. Высшая лига – это корпорации или Единый совет. Мировой уровень. И стоит туда соваться в такой форме?

– Сомневаешься? – спрашивает Зет.

Как всегда, читает по лицу даже тогда, когда ты прикладываешь все силы, чтобы не выдать своих эмоций.

– Сомневаюсь. Давно не дайвил.

– Да вот же, только минут двадцать назад в легкую хакнул капсулу в дайве.

Теперь уже сдерживаться нет смысла, глаза широко распахиваются.

– Каюсь, – смеется Зет, – хотел проверить, в какой ты форме. Три минуты – отличный результат, предыдущий рекорд был четыре с половиной. И это при том, что ты уже лет десять как не у дел. Или, – он щурится и склоняет голову на бок, – ты сам подшабашивал в свободном плавании?

– Нет, последнее десятилетие я в другой сфере.

– Эх, попортила тебя эта Кристинка. Такой хакер пропадает!

– Давай к делу, Зет.

– Как скажешь. Короче, ты не нервничай, работа не одиночная. Будем брать стаей.

Бровь Лайка невольно выгибается. Вопросы теснятся в голове.

– Что будем брать?

– Прости, пока не ударим по рукам, сказать не могу. Большой объект. Наша задача – подвесить его на десять секунд.

– Всего десять?

– Клиенту этого будет достаточно. Да и тут такой случай… Короче, даже десять секунд – это много.

– А почему стаей?

– Понадобится преимущество стайного интеллекта.

Хорошо хоть, что не рой. Зет будто читает мысли:

– Рой собирать не хочу, мне важна каждая личность. Ну и мало ли что, из роя быстро не рассыпешься.

Лайка передергивает. Он однажды участвовал в хаке роем, и одно воспоминание о том, как ему пришлось отделяться от общего сознания и возвращаться в собственное, поднимает в груди тошнотворное ощущение.

– Кто поведет стаю? – спрашивает он у Зета.

– Претендуешь?

– Нет, благодарю покорно. Просто хочу знать, кому придется подчиняться.

– Мне. Я сам поведу.

Это что-то новенькое. Даже десять лет назад Зет уже редко работал из поля, его задачи лежали в области сбора и подготовки команды.

– Решил тряхнуть стариной?

– Говорю же, ответственный объект. Слушай, Лайк, да ты не переживай, план у меня хороший. Риск минимальный. Дайвить будем из плавучего города, место уже подготовлено. Шанс прогореть стремится к нолю.

Лайк не разделяет его оптимизма:

– Шанс есть всегда. Сам знаешь.

Они встречаются взглядами, и их глаза говорят больше, чем любые слова. Оба помнят все случаи и всех ребят, которых взяли. Молчаливый диалог длится с минуту, потом Зет откашливается и говорит:

– Короче, не выкручивай мне извилины. Ты в деле или нет?

Глупый вопрос. Перся бы он к берегам Портленда, чтобы отказываться.

– В деле. Когда дайв?

– Двадцать первого.

– Декабря? – удивляется Лайк.

– Именно.

– В день запуска?

– Больше тебе скажу: в момент запуска, – улыбается Зет, и эта улыбка не сулит ничего хорошего.

– Мне это уже не нравится.

– Поздно, ты уже согласился. Я свяжусь с тобой за несколько дней. Рад был повидаться.

Зет, не дав Лайку опомниться, встает и быстрым шагом направляется к выходу из дворика.

Хочется крепко выматериться, да вот только глушилки на столе уже нет.