Читать книгу От Средневековья к «Радостному дому»: школы, ученики, учителя итальянского Возрождения (XIV–XV вв.) - Нина Ревякина, Н. И. Девятайкина - Страница 13

О том, что начало обучению чтению и даже письму может быть положено в семье, в один голос свидетельствуют все материалы, относящиеся к характеризуемому времени. Паоло Чертальдо советует научить читать сына, когда ему исполнится шесть или семь лет, а только затем отдать учиться в школу.

В семье, не в школе, хотя и вдали от Флоренции, получил начальные сведения о школьных науках будущий великий поэт Петрарка. Его отец, напомним, оказался политическим изгнанником после очередного переворота в городе и бежал к родственникам в город Ареццо7, независимый от Флоренции. Там их ждали дед и, что удивительно для времени, прадед. Как рассказывал потом его правнук, «в мире и согласии со всеми прожил он сто четыре года и умер, как и Платон, в день своего рождения, к тому же в той самой постели, в которой родился; я уже вышел из юношеского возраста, а еще жило множество людей, рассказывавших о нем всевозможные чудеса». (Умереть в канун дня своего рождения, повторив судьбу любимого «старого» деда, было суждено и Петрарке, только на жизнь судьба ему отпустила ровно 70 лет.)

История жизни Петрарки позволяет нам представить почти все варианты и этапы обучения его времени. Все началось с семейного обучения в Инчизе. Шесть лет жизни там стали для мальчика Франческо временем свободы, небольших путешествий с родственниками в окрестности городка, узнаванием природы – ее деревьев, трав, цветов. Все так крепко западало в память мальчика, что уже в 5–6 лет он с радостью слушал и заучивал строки стихов римских поэтов о природе, растениях, их свойствах. Таких стихов и даже больших интересных поэм было немало. Особенно много интересного рассказывал дед, которого юный Петрарка просто обожал.

В семье все любили Вергилия, римского поэта, автора многих исторических поэм и стихов, в том числе о путешествиях Энея, и охотно пересказывали или понемногу начинали читать и растолковывать великие страницы понятливому ребенку. Мы видим, что в семье занимаются с детьми и внуками мужчины, которым возраст уже не позволял отдавать свои силы другой деятельности.

С этих пор и до конца жизни одним из любимых произведений Франческо останутся «Буколики» Вергилия, где очень много важных тем – о том, что не должно быть войн и изгнаний, лучше всего всем людям жить в мире. Вергилий горячо и ярко рассказывал, какой справедливой и простой была жизнь древних римлян, как они любили свою родину. Поэма написана такими красивыми и берущими за душу строчками, что будущий великий поэт запомнил всю ее наизусть, и потом часто приводил любимые места в своих сочинениях, память ни разу его не подвела. Мы еще вернемся к Вергилию, когда будем знакомиться с тем, что читали и запоминали ученики, в том числе и наш Франческо, в школе, когда они начинали заниматься с учителями.

Он боготворил и мать, красавицу Элетту, тоже часто читавшую ему величавые латинские строфы. Потом она с любовью делала это и для другого сына, Герардо. До конца дней любовь к Вергилию разделял с Петраркой отец. В студенческие годы Франческо получил в подарок от отца кодекс с текстом поэмы Вергилия о сельских днях и трудах. Это была большая и красивая книга, выполненная на пергаменте. Позже Петрарка попросил лучшего итальянского художника тех лет Симоне Мартини нарисовать ему заставку на фронтисписе (первом листе): Вергилий изображен на лоне природы, вокруг деревья, овечки, травы. С этой книгой поэт не расставался, сделав ее поля местом для записей самых важных событий жизни. Книга сохранилась, ее можно увидеть в Амброзианской библиотеке Милана8.

Отцы старались не только преподносить замечательные подарки, но и выкраивать время для маленьких путешествий, прогулок. И это тоже было познание – природы, окрестностей. Петракколо9, отец Франческо и Герардо, тоже любил организовывать дальние прогулки, куда бы ни забрасывала его судьба. Однажды на юге Франции они с небольшой компанией отправились в небольшое путешествие к истокам реки Сорг, еще одного чуда природы, которое потом займет в жизни и «малых» путешествиях Франческо Петрарки важное место. Петрарка подробно и ярко вспоминал этот «поход» и эпизод своей школьной жизни в письме к Гвидо Сетте: «Ты помнишь, верно, как в то цветущее время, на заре нашей жизни, что провели мы в учении и удовольствиях, отец мой и твой дядя, бывшие тогда в нашем теперешнем возрасте, приехали по обыкновению в упомянутый мною городок Карпантра. А приехав, дядя твой тотчас был охвачен желанием, чему, я думаю, и слава, и близость содействовали, увидеть тот знаменитый источник вблизи Сорга, который, если дозволено перед столь близким другом похвастать, потом стихи мои еще более прославили. Тут и мы загорелись пылким ребяческим желанием отправиться туда же, а поскольку сочтено было небезопасным доверить нас лошадям, то к каждому из нас приставили слугу, дабы, сидя позади, и лошадей направлял он и нас. Так, умолив лучшую и самую любящую из матерей, мою по крови и общую по чувству, взволнованную и трепетавшую за нас, тронулись мы в путь под надзором мужа, чье имя ты носишь и к чьей учености и славе с лихвой прибавил собственную, и воспоминанье о коем полнит мою душу радостью. Когда же прибыли мы к источнику, потрясенный удивительной красотою тех мест, погрузился я в детские свои мечтания и сказал себе так: “Вот место, природе моей наиболее соответственное, кое, ежели удастся, предпочту я великим городам!”».

В этом письме есть и некоторые интересные детали относительно путешествий с детьми. Так, например, мы видим, что они далеко не сразу допускались к самостоятельному управлению лошадьми, только при помощи слуг, обретая в малых путешествиях необходимые навыки и опыт. В таком путешествии, которое могло занять полный день, дети приобретали и навыки выносливости, которые потом служили им всю жизнь. Наконец, такие путешествия сближали, и Гвидо Сетте, ставший значительным церковным лицом, архиепископом Генуи, продолжал до конца дней крепко дружить с Петраркой.

Конечно, не все семьи были такими культурными, как у Петрарки. В домах других людей могли быть Библии, а также какие-то простые учебные книжки, или наглядные пособия, например, сосуды с написанным на их крышках вкруговую латинским алфавитом. На итальянских иконах XIV–XV вв. с изображением маленького Христа на коленях матери, Девы Марии, мы увидим, что малыш держит в руках дощечку с написанными на ней слогами, а его мать – раскрытую книгу, толщина и красный обрез которой не оставляют сомнения, что учебником служит Библия, по которой он и осваивает грамоту. Значит, в понятиях той эпохи обучение азам грамоты было делом, угодным Богу, помогало вырасти хорошим христианином и человеком.

Домашнее образование оставалось главным для девочек. В это время многие купцы-писатели полагали, что девочка должна хотя бы уметь читать, чтобы заучивать священные заповеди. Для девочек из знатных семей советовали нанимать учительниц, которые занимались бы с ними чтением и элементарным письмом. Мы видим святые примеры таких занятий на иконах того времени.

Были составлены даже специальные книжки для девушек и женщин (на «народном» языке), они входили в приданое. Иногда девушки начинали учиться читать и писать после свадьбы, в доме мужа. Они учились писать письма мужу, читать простые тексты. В конце XIV – начале XV в. обучение девочек стало входить в норму в высших и средних кругах городского общества.

Можно найти много и более ранних примеров, в частности, Беатриче, прекрасная юная дама, безответная любовь Данте. Она получала от него сонеты в свою честь, которые позже вылились в рассказ о любви. И читала их. Значит, это не составляло для нее труда. Беатриче не успела прочесть «Божественной комедии», в которой Данте превратил ее в путеводительницу по Раю, – она умерла 25 лет от роду, когда поэмы не существовало даже в замысле. Именно смерть Беатриче сподвигла Данте на решение создать ей бессмертный литературный памятник. И он выполнил свое намерение, мечтая, конечно, что поэму будут читать. Он не ошибся. Ее читали и женщины, и мужчины, имели списки в своих домах. Тот же Чертальдо с благоговением называет имя Данте, а Саккетти, как мы уже убедились, рассказывает о нем несколько замечательных историй. Саккетти тоже читали женщины. Но для прочтения его новелл, как и для проникновения в великую поэму великого флорентийца, нужно было уметь читать и владеть книжной культурой. Нужно, чтобы стало престижно покупать дорогие книги, заказывать их копии. Иными словами, необходима была культурная среда и книгочеи, образованные люди. Следовательно, ко времени Саккетти она уже вполне сложилась. Не случайно Паоло Чертальдо, рассуждая о важности для любого человека поддержки со стороны разных людей, добавляет, что нужно быть благодарным за такую поддержку и стараться делать таким людям хорошие подарки, в числе которых называет «красивую книгу».

Начальное образование. Эта школа предназначалась для детей, не знавших латыни, постигавших ее азы с «нуля» до «классического» учебника латинского языка (грамматики), автором которого был знаменитый римский ученый Донат. Сама школа в Италии, как мы помним, долго оставалась в руках Церкви, только с XII в. рядом с духовенством в школах появляются и миряне. Например, во Флоренции в 1300 г. было 5 или 6 школьных учителей («докторов для обучения детей»). Их число росло, и лет через 15 они создали свою корпорацию, как было принято в городе. В нее входили преподаватели арифметики и грамматики.

В начальной школе также ориентировали учеников на освоение азов этих искусств, прежде всего латинского языка, а через него – самых простых элементов диалектики и риторики. Освоение шло устно-письменным методом. Главным материалом служила Псалтирь. Дети повторяли за учителем псалмы и постепенно заучивали их. Некоторые авторы пишут, что за годы учебы они выучивали 50 псалмов на латинском языке, примерно третью часть всей книги. Что же это была за книга? Псалтирь (от греч. Псалтирион – название струнного музыкального инструмента) это одна из книг той части Библии, которая носит название Ветхий Завет. Книга состоит из 150 хвалебных, молитвенных, покаянных песней или псалмов. Там есть и пророчества о Христе. Больше половины текстов написана древнееврейским царем Давидом, поэтому часто книга называется Псалтирью царя Давида. Он соединял пение псалмов с игрой на музыкальном инструменте. Его часто так и изображают на миниатюрах и иконах с инструментом в руках. О важности Псалтири свидетельствует тот факт, что из всех книг Ветхого Завета она дошла к нам в наибольшем количестве рукописных списков.

Иконописцы часто изображали членов Святого семейства с Библией в руках, в том числе – открытой на странице с каким-нибудь псалмом. Например, есть миниатюра как раз от интересующего нас времени, на которой Св. Анна учит чтению свою дочь, Марию (Деву Марию). Девочка лет 10–11, т. е. как раз возраста начальной школы, держит в руках открытую книгу, Анна нежно обнимает дочь одной рукой, а другой показывает маленькой указкой на строки. Их можно прочитать, это 11 и 12 строка из 44 псалма Давида. Вот его текст.

1 Начальнику хора. На музыкальном орудии Шошан. Учение. Сынов Кореевых. Песнь любви.

2 Излилось из сердца моего слово благое; я говорю: песнь моя о Царе; язык мой – трость скорописца.

3 Ты прекраснее сынов человеческих; благодать излилась из уст Твоих; посему благословил Тебя Бог на веки.

4 Препояшь Себя по бедру мечом Твоим, Сильный, славою Твоею и красотою Твоею,

5 и в сем украшении Твоем поспеши, воссядь на колесницу ради истины и кротости и правды, и десница Твоя покажет Тебе дивные дела.

6 Остры стрелы Твои, [Сильный], – народы падут пред Тобою, – они – в сердце врагов Царя.

7 Престол Твой, Боже, вовек; жезл правоты – жезл царства Твоего.

8 Ты возлюбил правду и возненавидел беззаконие, посему помазал Тебя, Боже, Бог Твой елеем радости более соучастников Твоих.

9 Все одежды Твои, как смирна и алой и касия; из чертогов слоновой кости увеселяют Тебя.

10 Дочери царей между почетными у Тебя; стала царица одесную Тебя в Офирском золоте.

11 Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое, и забудь народ твой и дом отца твоего.

12 и возжелает Царь красоты твоей; ибо Он Господь твой, и ты поклонись Ему.

13 и дочь Тира с дарами, и богатейшие из народа будут умолять лице Твое.

14 Вся слава дщери Царя внутри; одежда ее шита золотом;

15 в испещренной одежде ведется она к Царю; за нею ведутся к Тебе девы, подруги ее,

16 приводятся с весельем и ликованьем, входят в чертог Царя.

17 Вместо отцов Твоих, будут сыновья Твои; Ты поставишь их князьями по всей земле.

18 Сделаю имя Твое памятным в род и род; посему народы будут славить Тебя во веки и веки.

11 и 12 строки – это предсказание о Деве Марии, обращение к ней, как будущей матери Христа, основателя новой религии, и дальше о тех переменах, которые произойдут. Девочки, как и изображенная Мария, заучивали псалмы дома. Они, их родители повторяли псалмы за церковным хором и священником в соборе, куда ходили часто, возможно, почти ежедневно. Это могли делать и их братья, так что в школе им было легче, если они уже знали некоторые псалмы.

Заученные в детстве тексты-песнопения оставались в памяти и сердце на всю жизнь. Например, Петрарка пишет, что он каждую ночь вставал для чтения псалмов, и это были лучшие часы, питавшие душу. Он советовал так делать и своим друзьям, вообще всем. Конечно же, монах-доминиканец Доминичи в своих наставлениях настойчиво рекомендует читать псалмы и беседовать о них с детьми, а домашним учителям начинать с Псалтири; а лучше, не дожидаясь учителя, делать это самим родителям.

Параллельно в начальной школе ученики приступали к изучению и запоминанию букв с голоса, далее запоминали вид букв, после чего начинали учиться читать строки псалмов по слогам (буквенно-слоговый метод). Опять же и здесь дети использовали некоторые навыки, полученные дома в занятиях с родственниками.

Такому начальному освоению латинского языка способствовали маленькие тексты, написанные в форме диалогов. Часто они использовались в кафедральных школах, но не только в них. Один из таких текстов приводится в современной итальянской работе, исследующей повседневную жизнь средневекового города. Приведем диалог. Он идет между учителем (магистром) и учеником.

М. (магистр). Ты ученик?

У. (ученик). Да, я ученик.

М. Кто есть ученик?

У. Это тот, кто с усердием познает добродетель.

М. Где ты находишься, ученик?

У. Здесь и везде, во всех достойных местах.

М. А какие есть достойные места?

У. Их четыре: церковь, школа, родительский дом и пир мудрецов.

М. Почему ты ученик?

У. Потому что часто хожу в школу и учусь читать.

М. Сколько дел у ученика?

У. Шесть.

М. Каковы они?

У. Встать утром, быстро одеться, затем причесаться, вымыть руки, помолиться Богу и с охотой идти в школу.

М. Кто тебя сотворил?

У. Бог из ничего.

М. Кто тебя произвел на свет?

У. Моя мать.

М. И каким ты сотворен?

У. Голым и в первородном грехе.

В этом чудесном по простодушию диалоге представлена детская «картина мира», какой она была в Средние века. Мы слышим не только Псалтирь, но книгу Бытия, рассказ о творении, встречаем идею Творца. И отмечаем ценностные ориентиры: церковь – на первом месте; школа на втором, т. е. в иерархии выше дома; родительский дом. Пир мудрецов, если понимать как метафору, это собрание мудрых наставников, обсуждающих вопросы нравственности и благочестия.

Письму учили при помощи особых деревянных «тетрадей» – покрытых воском дощечек, на которых дети по воску выводили тонкими оструганными палочками буквы и слоги. На других дощечках – «наглядных пособиях» – были изображены буквы алфавита и знаки сокращения. Дети могли смотреть на их изображения и упражняться. В ходу тогда были не очень понятные нам сокращения, до распространения в Европе бумаги они широко применялись в рукописных книгах. Для изготовления этих книг долго использовали пергамент, тонкую-тонкую кожу ягнят, выделанную как страница. Он был дорогим материалом, на пергаментных листах старались поместить как можно больше текста, порой даже не разбивая строчку на слова и применяя постоянно сокращения. Дети должны были понимать их при чтении и уметь использовать при письме. Если монах в скриптории при переписывании ошибался, он брал в руки тоненький острый скребок и осторожно соскабливал неправильную букву, потом вписывал на ее место нужную.

«Чернила» делали из натуральных компонентов, они хорошо впитывались в пергамент и практически не выцветали со временем. Главное в составе «обычных» чернил – дубовые орешки (они же чернильные орешки или галлы) – шарообразные наросты на нижней поверхности дубовых листьев, производимые личинками орехотворки. Для приготовления чернил дубовые орешки мелко дробили, смешивали с водой, настаивали, полученный раствор процеживали, подогревали, а после остывания добавляли в него в некоторых количествах минеральные и растительные порошки – купорос и акациевую камедь. Чернила было выгодней покупать густыми или даже сухими, а затем разводить и разливать по специальным чернильницам. Чернильницы выдували из стекла или делали из глины – пузатенькими, с узким горлышком. Обычно их носили на поясе в кошельке, как и перья для письма.

Очевидно, и вощеные дощечки, и чернильницы стоили недешево: монах Доминичи считает, что они могут быть вознаграждением детям за усердие, и те будет радоваться таким подаркам не меньше, чем, например, новым красивым башмакам. Книги и принадлежности для письма покупали в лавках, которые быстро появлялись во всех городах, где были школы и университеты. Они приносили стабильный доход.

Среди самых знаменитых учебников надо назвать латинскую грамматику Доната, автора, о котором мы уже упоминали. Учителя начальных школ, если и не давали его материал ученикам в системе, сами учились именно по Донату, оттуда черпали примеры и правила грамматики.

В начальной школе скорее всего мог быть в ходу не сам учебник, а его сокращенное и более простое изложение в форме диалогов, сделанное в VIII в. (Donatus minor). Эта книга состояла из восьми частей и получила столь широкое признание и распространение, что впоследствии учебники грамматики стали называть просто «донаты». Донат сопровождал обучение латинскому языку на всех ступенях школы и даже в университетах. Значит, грамматика являлась одновременно и наукой, и начальным знанием, в одинаковой степени ее продолжали осваивать и 15–20-летний студент, и 10-летний мальчик. Многие из тех, кто в интересующее нас время «учился по Донату», очень уважительно отзывались об учебнике и его авторе.

На начальной стадии обучения, овладев грамматикой и запасом латинских слов, дети могли читать еще «Дистихи Катона» – сборник нравственных изречений, приписываемый римскому государственному деятелю Катону Старшему, но, возможно, созданный ближе к концу раннего Средневековья. Римский политический деятель и писатель Катон Старший жил во второй половине III – первой половине II в. до н.э., являл собой образец гражданина и пример высоконравственной личности. О нем часто вспоминает гуманист Петрарка в своих диалогах, восхищаясь, например, тем, что тот с равным успехом занимался и литературой, и оружием, всеми видами военной, городской и сельской деятельности. Он считает Катона мудрецом, восхищается его неприхотливостью, принципиальностью, доблестью, любовью к людям и многими другими качествами. А для Альберти Катон был еще и примером хорошего отца: он рассказывает в своей книге, как тот в течение дня прерывал свои важные государственные или частные занятия и возвращался домой, чтобы посмотреть на своих маленьких детей и порадоваться их лепету и смеху. На этот «учебник» – сразу после Псалтири – указывает Доминичи как на надежный текст, «правильно» ориентирующий учеников в нравственном отношении.

Судя по содержанию, «Дистихи» могли изучаться как в начальной школе, так и позже. Ученики не только воспринимали наставления, сформулированные в легкой для запоминания стихотворной форме, но и учились по ним грамматике, осваивали стилистические нормы письменной речи.

Двустишия разделены на несколько книг, к ним со временем добавлялись одностишия, так что объем текста был значительным. Темы двустиший самые разные – от почитания Бога до поведения в семье, школе, среди друзей. Приведем два-три примера.

Первое двустишие первой книги прямо перекликается с Псалтирью:

Второе призывает быть деятельным и энергичным:

Подобные правила считали очень верными купцы-писатели, придерживались их в семье, так что городскому мальчику они были вполне понятны.

Еще одно двустишие, скорей всего, с особым чувством произносилось учителем, было в числе его любимых:

В учебнике есть и одностишия, похожие на крылатые фразы, афоризмы. Например:

Словом, «Дистихи Катона» помогали ученику строить отношения с людьми, лучше приспосабливаться к жизни, сохранять чувство собственного достоинства, быть честным, добрым и правдивым. Детей очень хвалили, если они хорошо запомнили стихи и изречения. Эти умения могли пригодиться как в письме, так и при разговоре; таким образом закладывались маленькие кирпичики в освоение риторики.

Иными словами, начальное образование готовило к дальнейшим школьным дорогам, которые, как мы видели, могли идти параллельно. Прежде всего, к освоению программы «семи свободных искусств», элементы которых осваивались на занятиях. Для детей 6–10 лет главным и одновременно трудным «уроком» оставалась латинская грамматика, но овладение ею столь сильно облегчало дальнейшую школьную и университетскую жизнь, что и учителя, и родители прилагали все усилия, чтобы дело шло успешно.

Обратим еще раз внимание на возраст учеников начальной школы. До нашего времени дошел один важный налоговый документ конца XV в., написанный гусиным пером и чернилами. В нем указаны глава и все члены каждой флорентийской семьи, их возраст, род занятий, а также размер семейного капитала, ее доход и сумма налога; в документе содержится информация и о посещении детьми школы. Как свидетельствует этот кадастр, дети начинали обучаться рано. В документе названы 5 четырехлетних детей, 23 – пятилетних и 41 – шестилетний ребенок, все они, за исключением одного шестилетнего, отданного в школу счета, учились в начальных школах. Но точный возраст нигде не оговаривается, чаще всего в школу отдавали именно в 6–7 лет. Приведем несколько примеров, связанных со знаменитыми людьми. Данте скорее всего пошел в начальную школу как раз в таком возрасте, в 6 или 7 лет и оставался в ней примерно лет до 12. Будущий поэт учился чтению, письму, счету и началам составления нотариальных документов. Школа, в которую ходил Данте, была платной и включала в себя, как понятно из перечисления, некоторые элементы второй ступени. Родители-горожане очень хотели, чтобы дети получили как можно больше знаний за годы учебы, в том числе и особенно по части практических навыков.

Местом для занятий могла быть одна из комнат в доме учителя или какое-то арендуемое им помещение. Начинали дети учиться 29 сентября, заканчивали год по-разному. Учебный день продолжался несколько часов.

Итак, к 11–12 годам мальчики могли завершить свое начальное обучение, и вставал вопрос, куда же двигаться дальше. Многие родители отдавали детей в школы счета.