Читать книгу Бездна - НИНА РОМАНОВА - Страница 11

Хотя они и оказались наверху, на улице, никому до конца не верилось, что их подземная жизнь закончилась, и можно подняться в свои квартиры. Но люди, вышедшие из подвала, медлили, за три недели они стали одной семьей и было сейчас что- то неестественное в том, что они расходятся.

Они поднимались на этажи, с опаской, будто боялись увидеть, во что превратились их некогда уютные, обжитые квартиры. Везде осколки битого стекла, вынесенные окна, обгоревшие двери. Наталья и Матвей первыми оказались около своей квартиры.

Влад, шел позади них с Настей, ему не хотелось оставлять ее одну. Они услышали крик Натальи, а потом громкие всхлипы.

Влад и Настя буквально пролетели мимо своей лестничной площадки, и перед ними предстала совсем мрачная картина: малогабаритная «трешка» семьи Володиных превратилась в открытое, выгоревшее пространство – все внутренние стены разрушены, один, не взорвавшийся снаряд все еще лежал на полу, в центре некогда светлой гостиной.

Матвей знаком показал всем не приближаться и махнул, чтобы освободили проход. Наталья тянула его за руку и умоляла:

– Матвей, не нужно, не трогай его!

Но Матвей казалось, не обратил на ее крик внимания. И Влад увел сопротивляющуюся Наталью и Настю подальше от опасности, на улицу.

Матвей аккуратно положил снаряд на валявшуюся на полу подушку, наверняка занесенную из другой квартиры, потому что в их ничего не осталось.

Он медленно пошел по ступенькам вниз, сосредотачиваясь на счете: раз, два, три…тридцать восемь…, отвлекал себя, чтобы не думать с какой опасной находкой он идет.

Влад заранее отвел людей от подъезда, он стоял, крепко прижимая Наталью к себе, иначе могло случиться все что угодно. Наталья, увидев мужа с подушкой, на которой лежал снаряд, рванула к нему, но Влад удержал ее.

Матвей медленно прошел мимо, по его вискам, не смотря на холодный ветер, тек пот. Матвей сделал еще несколько десятков шагов по двору и аккуратно положил снаряд за разрушенной трансформаторной будкой. Обозначил место: доски крест- накрест, красная тряпка.

Когда, наконец, он вернулся, Наталья кинулась к нему. Руки Матвея дрожали, когда он прижимал жену к себе, целовал ее заплаканные щеки и приговаривал:

– Все хорошо, Наташ, ну что ты? Забыла, я в армии служил, знаю, как с оружием обращаться!

А она гладила его по лицу и, всхлипывая, выговаривала:

– Дурак! Сумасшедший дурак!

Матвей просиял:

– Но ты меня любишь!

– Люблю! И не собираюсь с тобой расставаться ближайшие пятьдесят лет!

– Ого! Ну, если моя женушка так решила – постараюсь остаться в живых! – засмеялся Матвей.

Но вскоре опустил голову, потому как вспомнил, что от их квартиры не осталось ничего, даже балкон рухнул, и окна черными, опаленными глазами смотрели на студеную улицу. И у обоих возникла мысль – неужели опять в подвал? Где теперь им жить? Маша, Наташа, Коля и приемные Пашка, и Ириска прижимались к ним и ждали, что они скажут.

Влад только мельком осмотрел родительскую квартиру – она тоже выгорела дотла, но стены и межкомнатные перегородки оставались целыми.

Каждый из них встречался со своей новой реальностью по- разному: кто плакал, кто тихо стоял, не в силах произнести ни слова. Насте повезло больше всех – видимо у нее в квартире размещались националисты из Азова, она заметила под ногами оторвавшийся с их формы шеврон.

Сюда не прилетали снаряды, ее квартира стала точкой размещения снайперов, которые непрерывно, в течение трех недель обстреливали их, но уроды успели унести ноги до прихода подразделений российской армии.

Поэтому сегодня утром, она пробралась к себе в квартиру и собрала крупу и макароны. Утром.… Теперь Насте казалось, что утро было бесконечно далеко. И свой день рождения пятнадцатого марта две тысячи двадцать второго года она не забудет никогда! Ей подарили самый драгоценный подарок- освобождение.

Настя перебирала вещи, валявшиеся на полу и, не заметила, как в квартиру вошел Влад.

– Настя!

Она вздрогнула. Влад подошел к ней близко- близко и взял за руку:

– Настя, собери вещи, которые понадобятся в дороге, мы уезжаем.

– Куда? Я не хочу! – Настя замотала головой и опять заплакала. Ей не хотелось уезжать из родного города, пусть он разрушен, пусть выгорел, пусть на улицах, совсем недалеко от них шли бои и взрывались снаряды. Она не хотела! Не могла!

Влад не отпускал ее руки:

– Настя, я не оставлю тебя одну.

Настя резко выдернула руку из его ладоней, конечно! Он хочет обратно, в Москву, к своей Ксюше! А она – обуза, никто!

– Настя, я все понимаю, это очень резкие изменения. Но я помогу тебе во всем.

Настя отвернулась от Влада, и уставилась в окно, перебирая шифоновый шарфик, который она носила весной, когда тепло – идешь по асфальту, каблучки стучат, на груди красуется зеленый бант из шарфика, а парни оглядываются вслед, спрашивают, как ее зовут. И воздух пропитан запахом желтых и белых акаций, запахом весны.

Нет! Она не хочет в Москву! Не будет она приживалкой у Влада!

Влад обнял ее за плечи и развернул к себе:

– Настя, ты теперь моя сестренка, и будешь слушаться меня во всем, – Он пристально посмотрел в ее зеленые глаза, с приподнятыми чуточку вверх уголками. Луч заходящего солнца в последний раз отразился от разбитого зеркала, и комнату начали наполнять сумерки.

Настя приподняла подбородок и, глядя Владу в глаза, сказала:

– Я не могу бросить папу, Влад, если уеду – он останется совсем один, – А потом она сорвалась и заплакала, уткнувшись лицом в его широкую, твердую грудь.

Он гладил ее по спине, что- то говорил тихо, ласково, Настя не разбирала слов, только его голос, его самый родной, бархатный голос обволакивал со всех сторон, успокаивал:

– Стася, ты не оставишь папу, он с тобой, охраняет тебя, ты же его маленькая девочка. Мы вернемся позже, когда все закончиться.

В этот день он впервые назвал ее Стасей, сокращенно и ласково от «Анастасия». И в эту самую минуту Настя полностью доверилась ему, а что до любви – то она любила его еще сильнее, чем раньше, не смея ни словом, ни жестом выдавать себя.