Читать книгу Неиссякаемая любовь - Нина Рябова - Страница 3

– Убирайся куда глаза глядят! Не слышал? Чтобы сию минуту тебя здесь не было!

Мальчонка потупил глаза, весь сжался, приготовился, что его сейчас ударят.

Так было не раз. Дядя Серёга орал, топал ногами, хватал за ухо, больно крутил, а потом как ни в чём не бывало:

– Ладно, пойдём ужинать.

Мальчик плёлся за дядей, но зайти в избу боялся, оставался в сенях. Потом о нём забывали, и он потихоньку уходил в дальний угол, где спали они с михайловской бабушкой. На чурбаки были положены доски, поверх них – брошена солома. Подушек, одеял не было. Но зато был полог, мухи и комары под него не залетали. И ещё лежал там старый тулуп. Это такая большая шуба, им с бабушкой хватало её укрыться. Пахло овчиной, было тепло и уютно.

Бабушка гладила его по голове и всегда говорила одно и то же:

– Спи, уголёк! Спи, милой!

Мальчик засыпал. Снились ему хорошие, добрые сны, ему говорили ласковые слова, дарили игрушки. Во сне у него были один большой мяч и два маленьких. Он бросал их, ловил, бегал за ними, смеялся.

Сегодня дядя не звал ужинать.

Мальчик хотел спрятаться к себе под полог, но бабушки там не было: ушла на богомолье. Одному идти в тёмные сени было страшно. Он присел на нижнюю ступеньку лестницы. Из избы доносились крики:

– Надоел хуже горькой редьки! Опять отпил молока из ставка, что я оставляла ребёнку.

– Ты видела? Не видела. Прекрати визжать! Надоело!

Сашка, жена Серёги, не унималась:

– Я лучинкой каждый раз замеряю, сколько оставляю молока в ставке.

– Ну и что? Наш ребёнок и выпил.

– Нет, он столько не мог выпить. Этот шкет вылакал! И в других ставках убыло.

– В других уже простокваша.

– Так и вершков нет, слизал!

Мальчик не выдержал, спустился с лестницы и тихонько вышел на улицу. Дорога вела к уездному городу Кадникову, что в пятидесяти двух километрах от деревни Попчихи Михайловской волости. Но это мальчику пока было неведомо, а сейчас он знал только, что под горою река Кубена, по берегу растёт лес.

Дом их, обнесённый тыном[4], стоял недалеко от дороги. С улицы не видно было, что маленькие постройки возле дома покосились и нуждаются в ремонте. В одной из них когда-то жил Серёга. Его как старшего сына многочисленной семьи отделили, определили ему сарайчик. Сосед ушёл на отхожий промысел, его брат умер. Серёга пригородил их дом. Грамотных в округе не было, поди разберись, где правда. Деревня растянулась вдоль дороги, все живут единолично, очень бедно.

Повеяло вечерней прохладой, кузнечики трещали в траве, туман белой пеленой опускался на реку. Мальчик не заметил, как миновал последние дома деревни. Тропинка вела к реке. А вот и большой камень. С этого камня женщины полоскали бельё, мальчишки ныряли. Говорили, что этот камень волшебный, он может толстое дерево поставить на попа[5], сделать затор на реке, остановить течение. А когда такое случалось, все мужики были на реке, ловили рыбу саками. Когда мальчонка был ещё очень маленьким, он тоже хотел ловить рыбу.

– Бабушка, дай твой сак, пойду ловить рыбу.

– Что ты, батюшка, мой сак надо носить, это одежда, а у мужиков – особое приспособление на длинном шесте – сеть.

Михайловская бабушка всегда объясняла всё понятно, а вот о самом главном молчала. Мальчику хотелось знать, почему его зовут шкетом, всякими другими обидными словами, почему у всех есть отцы, матери, а его по очереди берут в дом то дяди Серёги, то дяди Александра, а то и бабки Клавдии, почему она так недолго живёт с ним, а потом тоже уходит.

– Скоро мы с тобой будем ходить вместе.

– Когда, бабушка? – не терпелось узнать. – Когда? Когда я подрасту?

Старушка гладила мальчонку по голове, вытирала слёзы и опять молчала.