Читать книгу Драконова наложница. Часть 1 - Нина Сергеевна Цуканова - Страница 2

Когда я въезжала в Йетнир, солнце уже откатывалось от зенита, все ниже и ниже опускающегося день ото дня. Лето близилось к концу.

Йетнир представлял из себя обыкновенный небольшой городок, который не далее как полвека назад был еще селом. Провести в нем я намеревалась не больше недели – взять пару-тройку заказов, после чего перебраться в Красную Дамбу – этот город крупнее и работы там и в его окрестностях побольше. Или еще куда-нибудь.

Как и многие, я была странствующим магом, постоянно переезжала с места на место в поисках работы.

Въезд в город был свободный – ворота, простые, деревянные, были открыты. Вероятно, стража дежурила при них только ночью, и то, наверное, путников пускали.

Я проехала по главной городской улице, мощеной гранитом. Ехала я верхом на довольно хорошей черной лошадке, некоторое время назад доставшейся мне в уплату от хозяина конюшни в одном из предыдущих поселений.

Лошадь смотрелась достойно. Я даже немного пожалела, что не напялила мантию – вид бы был очень эффектный…

Перво-наперво в городе следовало найти жилье. Хотя, здесь, по моим предположениям, с этим сложностей возникнуть не должно – город не большой. Даже несмотря на то, что здесь сегодня праздник начала сбора урожая хлеба.

Первые одну-две ночи в городе я, как правило, проводила на постоялом дворе, потом искала какую-нибудь комнату в наем у местных.

Я присмотрела один постоялый двор, но решила сразу не останавливаться, а еще прогуляться по городу.

Я доехала до центра. На одной из боковых улочек заметила книжную лавочку и решила в нее заглянуть.

Хозяином был приветливый полноватый дедушка, он весело поздоровался со мной, спросил, не ищу ли я чего. Как оказалось, в лавке продавались не только книги, но и какие-то амулетики (не боевые, разумеется, так, народу от сглаза), украшения и еще кое-что по мелочи.

Я ответила, что заглянула просто так, и принялась разглядывать амулетики.

Звякнули колокольчики над дверью, и в лавочку заскочила девушка.

– Здравствуй, Дин! Есть струны для гитары?

Я обернулась и взглянула на вошедшую.

Волосы длинные, золотистые, малость в рыжину, собраны в хвост. Одета в обыкновенную одежду, в которой мог бы ходить путешественник или бард. Но что-то такое было в ее осанке, в ее движениях…

– Да, Люсиль, – ответил хозяин. – Сейчас достану.

Когда он полез за струнами, она тоже обернулась и взглянула на меня.

– Вот, держи, – лавочник положил на стол маленькую коробку.

– Спасибо, Дин, – ответила девушка, бросила на стол монетку и вышла.

Я подошла к хозяину и поинтересовалась:

– Простите, эта девушка, она, случайно не мистик?

Украдкой взглянув в окно, я увидела, как она с интересом посмотрела на мою лошадь.

– Точно так, госпожа, – ответил лавочник.

"Так и знала", – подумала я.

Я уже хотела повернуть к выходу, как он сказал:

– Какая у вас необычная брошь… Позволите, я посмотрю? – вопросительно проговорил он, взглянув на меня.

Мне было совершенно не жалко, но я хотела догнать девушку. Я бросила взгляд на окно, отметив, в какую сторону она пошла, и надеясь, что она не уйдет далеко.

– Не беспокойтесь, я недолго, – успокаивающе сказал он, прижав бровью линзу и приблизив лицо к броши. – Уникальная вещь… Золото. Невероятной чистоты… Много лет такого не видел…

– О-о… – растерянно проговорила я.

– … А камень… тоже высшего качества… – он выпрямился, и убрав лупу, добродушно сказал. – Благодарю Вас, госпожа! Давно не доводилось видеть столь изысканных украшений… Если вдруг решите продавать – дешевле 50 золотых не отдавайте…

Я ошарашенно присвистнула, поначалу даже не зная, что сказать.

– Вы так хорошо разбираетесь в драгоценностях…

– Я был ювелиром раньше, – с улыбкой вздохнул он.

– Однако, – я огляделась, – не увидела здесь ничего такого…

– Что Вы, госпожа, – отмахнулся он со смехом. – Еще не хватало, чтобы убили… Разве что магу можно подобное носить и не бояться…

Он почтительно поклонился. Я попрощалась и выскочила на улицу, торопливо отвязала лошадь и поспешила за девушкой.

Она, услышав цокот копыт, обернулась.

– Приветствую, коллега, – окликнула ее я.

– Приветствую! – охотно отозвалась она. – Значит, недаром мне показалось, что Вы не простая приезжая… Это очень кстати, я как раз уезжаю через пару-тройку дней…

– А куда направляетесь, если не секрет?

– В Красную дамбу, – ответила она.

– Вот как, значит? Идете на опережение? – шуточно возмутилась я. – А мне потом в Красной Дамбе объедки за Вами собирать?..

– Право, госпожа, – проговорила девушка. – Вам и здесь за мной объедки собирать…

Мы расхохотались.

– Дзета.

– Люсиль.

– На "ты"? – предложила я.

– На "ты", – легко согласилась она.

– Училась в Соулу?

Она кивнула.

На вид девица была одного со мной возраста. Но, если она училась в Соулу, – явно не с моего выпуска, иначе бы я ее знала. Думаю, плюс-минус год.

– Год назад закончила, – добавила она.

– О-о, ну, понятно… – усмехнулась я. – Я два.

Право, спустя 2 года после окончания школы встретить кого-то младше тебя – это редкость.

– А зачем тебе струны, если не секрет? – поинтересовалась я.

– Я играю сегодня на празднике, в трактире "Большая кружка".

– Весьма интересная деятельность для профессионального мистика, – ухмыльнулась я.

– Завидуйте молча, барышня, – с усмешкой ответила Люсиль. – А ты, кстати? На чем-нибудь играешь?

– Ну-у-у… – протянула я. – Я пару раз трогала струны… и, пожалуй, могу весьма похоже спародировать 1 аккорд…

Люсиль рассмеялась.

– Но зато я довольно неплохо пою, – добавила я.

– А вот это хорошо. Не хочешь сходить к нам на праздник? Подпеть?

Я вспомнила о том, что мне нужно найти жилье, и взглянула на ведомую под уздцы лошадь, выбирая между возможностью отдохнуть с дороги и пойти попеть в трактир.

– Мне нужно снять комнату и оставить лошадь, – проговорила я. – А во сколько у вас праздник? И где это?

– Да сейчас, струны перетяну, и начнем… Как раз успеешь. Трактир "Большая кружка", это вот по той улице, – она показала рукой.

– Хм… Что ж, ладно, – сказала я, разворачиваясь назад. – Думаю, приду.

– Тогда, увидимся, – ответила Люсиль и свернула в указанную сторону.

Я поехала снимать комнату в присмотренном постоялом дворе. Я не ошиблась, и с жильем действительно не возникло сложностей.

Я отдала лошадь на попечение, закинула вещи в комнату и отправилась искать трактир.

"Большая кружка" оказалась достаточно популярным местом, первый же человек, которого я спросила, охотно показал мне дорогу.

Из окон трактира слышались гитарные переборы – видимо, Люсиль уже потихоньку начинала играть.

– Доброго вечера! – бросила я, заходя.

– О, а вот и еще одна певица, – сказала Люсиль, махнула мне рукой и указала на место за столиком рядом с ней.

Народ почтительно расступился, пропуская меня.

– Ренли, яблочного чая, пожалуйста! – крикнула она хозяину. – И две кружки! – Люсиль повернулась ко мне. – Я правильно понимаю, ты не будешь вино?

– Толку-то? – усмехнулась я.

В мистицизме есть главная фишка, которая заключается во взаимодействии с телом и подсознанием.

Начнем с того, что в распоряжении мистика есть две главных действующих силы: разум (концентрация внимания, посыл и всякое в этом духе) и физическое тело (чувствительность, очень высокий уровень владения телом в бою, раскрытие его скрытых ресурсов, энергии).

Высокого уровня владения телом мистики достигают, в основной тенденции, не за счет долгих и упорных тренировок для наработки навыка нового движения, а за счет раскрытия потенциала физического тела, той силы и ловкости, на которое оно способно.

Для этого взаимодействуют с "сознанием физического тела" – подсознанием, Теневой Сущностью.

Теневая сущность при управлении телом использует его скрытые от обывателя возможности ловкости, скорости, силы, точности движений, задействует неочевидные ресурсы жизненной энергии.

Благодаря ей, мистиков сложно застать врасплох, опасно ранить, а если ранение и произошло, она обеспечит спазм сосудов для остановки (или, минимум, уменьшения) кровотечения, скорейшее заживление за счет усиленной регенерации. Мистик может пережить гораздо более сильную кровопотерю, чем простой смертный, – за счет оптимизации теневой сущностью давления и функций органов.

Мистиков почти невозможно травить – теневая сущность реагирует на малейшее биохимическое изменение в организме и вызывает защитные реакции: скорейшее выведение яда, переработка токсина или выработка противоядия к нему, выключение яда из обмена веществ.

Мистиков не берут смертельные яды отложенного действия, не успевают взять и моментальные.

И алкоголь теневая сущность у большинства магов воспринимает как яд и отказывается включать в обмен веществ. Ничего плохого от этого не происходит. Мы просто не пьянеем.

Трактирщик принес нам на подносе небольшой аккуратный котелок, от которого поднимался густой ароматный пар, и пару кружек. Поставил поднос на стол и, ловко подхватив котелок перчаткой, налил чай в обе кружки.

– Благодарю, Ренли, – кивнула ему Люсиль и осторожно попробовала, не слишком ли горячо.

Я тоже кивнула и сделала маленький глоток дымящегося сладковатого напитка со вкусом свежих яблок и пряным запахом корицы.

Люсиль несколько раз провела пальцами по струнам.

– Ну-с, господа, что желаете услышать?

– А давай "Распутницу Дуняшу"! – весело крикнул кто-то.

– Ну-у не-е-ет! – протянула она, картинно запрокинув голову. – Эту бурду я петь не хочу!

– Не гоните, госпожа! Шикарная песенка! – со смехом выкрикнул кто-то.

– Эту вашу "Дуняшу" петь можно только сильно по пьяни, когда мозг выключился, а горло подрать хочется! А вы же знаете, что мистики почти не пьянеют! Вот и представьте, каково нам это слушать, не то что петь! Пожалели ли б немножко! – с хохотом проговорила Люсиль.

– А может, "Трактирщика", – робко бросил кто-то.

– О, "Трактирщика", "Трактирщика", – пробежал шепот по рядам.

– Эй! Я вам сыграю "Трактирщика"! – прокричал хозяин от стойки.

– Хе-хе-хе, "Трактирщика", говорите, – Люсиль отхлебнула из кружки и, посмеиваясь, провела по струнам. Потом начала наигрывать веселый мотивчик и запела:

– Жил да был недалекий трактирщик Джо

И был он выпить не дурак,

Когда придут к нему друзья,

И даже без друзей.

Всегда с радостью он гостей встречал,

И в этот раз не оплошал -

Светильник побольше-поярче взял,

Чтоб было веселей.

Веселья было хоть куда,

Вино лилось, как в дождь вода,

Сам Джони песни танцевал

И танцы голосил.

Трактирщик наш, должна сказать,

Любил руками помахать

И самый яркий и большой

Светильник уронил, – и гитарным боем на веселый залихватский мотив продолжила:

– Загорелась крыша,

Загорелся пол…

– А ну молчать! – рявкнул трактирщик, подскочив и стукнув кулаком по нашему столу. – Совсем вы что ли?!

Люсиль, опустив гитару, бессовестно расхохоталась. Народ в трактире покатывался со смеху.

– Ну полно тебе, Ренли! Это ж просто шуточная песенка!.. – примирительно проговорила она, все еще хохоча.

– Да леший вас, ведьм, знает! – возмущено продолжил он. – Я суеверный!

– Вот именно, что "суе-"… От слова "суета". Это значит, веришь во всякую чушь! – весело заявила Люсиль.

– В конце концов, я оплачиваю ваши песни, значит, я и репертуар выбираю! Еще хоть одно слово из этой чертовой песни прозвучит в стенах моего трактира – всех выгоню! – пригрозил Ренли и, отвернувшись, направился к стойке.

– Ох, посмотрела бы я, как ты в одиночку будешь выгонять из трактира двух мистиков и толпу народу, – посмеиваясь, проговорила Люсиль.

Трактирщик лишь недовольно фыркнул.

– Ну что ж, давайте тогда вот такую сыграем… Дзета, подпевай, – сказала она и запела:

– По своей тропе ступаешь ты один,

Никого не ищешь, никого не ждешь.

Сам себе товарищ ты и господин,

Автономию и волю не продать за грош.

Ты свободен и легок, словно ветер полей…

Но в два голоса песня веселей.

В одиночку можно путь пройти быстрей

И маршрут, как хочется тебе, менять.

Там, где хочешь ты, устраивать ночлег

И ни с кем не ссорясь, путь свой продолжать.

Да, в дорогу отправляться одному быстрей,

Но в два голоса песня веселей.

И тебе в этой жизни всегда легко,

Никому не надо объяснять ничего,

Сам себе товарищ, сам себе судья –

Это ни на за что не променяю я.

Хоть свобода мне моя всего ценней,

Но в два голоса песня веселей!

Каждому из нас – идти дорогой своей,

Свою жизнь писать, как песню, лишь своей рукой.

Может даже ты на свете всех сильней,

И твой голос громок словно волчий вой,

Слышен песни твой мотив из-за морей…

Но в два голоса песня веселей!

Так подпой же сегодня этой песне моей,

Ведь в два голоса песня веселе-е-егей! – весело крикнула она. Я же строчку тянула, и получилось довольно красиво.

Не то чтобы я хорошо знала слова. Но я словно вошла в какой-то резонанс с песней, да и самой Люсиль: я ощущала, какое слово она сейчас произнесет, куда через секунду пойдет музыка…

Я даже сама удивлялась тому, как уверенно пою песни, которые едва слышала…

– А здорово! – хмыкнула Люсиль, допивая свой чай из кружки. – Ну предлагайте! – весело крикнула она. – Что еще сыграть!

– Дуняшу! – почти единогласно прогремела толпа.

– Не дождетесь! – гаркнула Люсиль, черпнув кружкой прямо из котелка.

Народ загоготал, потом потребовал какую-то другую песню, которая устраивала Люсиль больше.

Я последовала ее примеру и тоже зачерпнула чай кружкой.

Прежде чем начать играть, Люсиль пригладила ладонью непослушные волосы, выбивающиеся из хвоста и липнущие к плечам и шее. Они уже порядком ее замучили.

Доиграв песню, она поставила гитару, придерживая ее ногами, и принялась перевязывать хвост. Собрала и пригладила пятерней волосы, сняла шнурок и заново его перетянула. Когда она затягивала второй узел, шнурок приказал долго жить и порвался на две неравные части. Причем, так, что обе половинки были коротковаты для утягивания хвоста.

Люсиль цокнула языком:

– Вот ведь!..

– О, слушай… – я торопливо полезла в карман куртки. – У меня есть палочка восточная. Новая, не бывшая в употреблении… Могу дать. Даже насовсем.

– Давай, – кивнула Люсиль. – Сколько она стоила?

– Без понятия, – с усмешкой развела я руками. – Она мне бесплатно досталась.

Люсиль посмеялась:

– А ты?

– А что я? – я демонстративно тряхнула своими волосам. – Эта палка длинней моих волос, куда мне ее?

Люсиль хохотнула и принялась собирать свои пряди.

А я, хмыкнув, покрутила в пальцах тоненькую зубочистку… И скрутила в маленький пучок верхнюю половину своих волос, без затылка – все равно слишком коротки. Взяла зубочистку и всадила ее в собранные волосы, закрепляя.

– Вот, мой размерчик, – с хохмой сказала я. – Очень глупо выглядит?

– Нет, даже вполне нормально, – ответила Люсиль, подхватывая гитару. – Ну что ж, продолжим! Песню урожая знаешь? – обратилась она ко мне.

– Нет! – бодро ответила я. – Но подпевать буду!

Люсиль звонко рассмеялась. Потом прошлась по струнам перебором и запела.

К ее голосу присоединись с десяток голосов местных, и я решила, что, даже если я сфальшивлю, уже никто не заметит, поэтому можно смело подвывать песне по меньшей мере на припеве.

Перед вторым припевом Люсиль замедлила музыку, призывая петь всех, кто хоть немного его знает. К третьему разу запели почти все, а четвертый припев пели уже хором всем трактиром.

Чтобы больше расшевелить народ, Люсиль сыграла припев еще и в пятый раз, хотя, кажется, в песне он был не предусмотрен. Но это пришлось всем по вкусу.

Допели; народ с радостным смехом похлопал себе и певице. Люсиль сделала пару глотков чая и проговорила:

– Давайте теперь вашу, городскую!

"Вашу городскую" я не знала совершенно, но сделала ставку на то, что подобные песни обычно сочиняются не особо сложными, чтобы можно было подхватить, да и припев, в конце концов, повторяться будет. Песня действительно оказалась довольно легкой, да, вдобавок, помимо припева, в ней повторялась еще большая часть куплета.

Когда Люсиль доиграла, она повернулась ко мне и поинтересовалась:

– А какие песни ты знаешь?

Я припомнила одну песенку, которая нравилась мне в школе. Люсиль попросила ее напеть и быстро подобрала, как это играется. На этот раз солировала я, а Люсиль подпевала повторяющиеся строки и припев.

Песня пришлась народу по вкусу. Впрочем, у меня были подозрения, что народу нравится все, что можно погорланить.

После этого мы спели еще, наверное, песен двадцать. Выбирали по очереди: песню я, песню она. Если она не знала, она просила меня напеть и подбирала аккорды.

Потом у нас закончились песни, которые можно было петь на память.

– Фу-ух, – выдохнула Люсиль, прихлебывая вино. Чай у нас тоже давно закончился. – Ну, я больше песен не помню…

– А спроси народ, может они еще чего-нибудь предложат…

– Ой, у них в голове, кроме "Дуняши" больше ничего нет… – с усмешкой бросила Люсиль; потом повернулась ко мне. – Может ты, Зет, знаешь еще какие-нибудь песни? – и посмотрела так, умоляюще…

Я неопределенно качнула головой. Нет, знать-то я знала. Минимум, одну песню. Но вот только исполнять ее явно не стоило…

Я взглянула в окно. Уже совсем стемнело.

Народ в трактире гулял вовсю, и, видимо, не собирался закругляться.

– Я пойду, наверное, – проговорила я.

– Да, иди. Ты вообще с дороги… Спасибо, что пришла! – ответила Люси. – А я сыграю последнюю – она усмехнулась, – "Дуняшу", так уж и быть… Не останешься на одну песню? – шутливо обратилась она ко мне.

– Не, – качнула головой я. У меня и так не было особого желания слушать "Распутницу", а уж тем более оставаться ради нее. – Я ее не люблю.

– Пффф, дак и я не люблю! – со смехом воскликнула Люсиль. – Но что поделать, долг менестреля зовет!..

Я рассмеялась.

– Ладно, счастливо! – махнула рукой я.

Люсиль помахала мне в ответ.

– А теперь, – громко объявила она, вскочив на лавку. – Советую заткнуть уши всем, кто считает себя хоть сколь-нибудь культурным человеком, ибо сейчас прозвучит песня, которую не принято исполнять в приличном обществе! "Ра-а-аспутница Дуняша"!

Народ радостно зашумел.

Я вышла из душного трактира на свежий ночной воздух, вдыхая его аромат и прохладу.

Из окон слышались гитарные переборы, а порой ухо ловило и шуточные пошловатые строки:

– У распутницы Дуняши грудь с два пушечных ядра,

И глазищи на пол рожи, и румянец на щеках,

На башке ее пригожей вот такенная коса,

Во всем городе прекраснее красотки не сыскать.

Темное небо над городом чуть заметно алело на севере…

– Эх, Дуняша, синие глаза,

Как же мне тебя да охмури-и-ить…

С той стороны, все больше сгущаясь, поднимался сизый дым. И уже чувствовалось, как нарастает, расползается и готовится раскатиться по всему городу суматоха.

– То не в сказочке сказать, ни словами рассказать

Как же сильно я хочу тебя обня…

– За городом пожар! – закричала я, влетев в трактир.

***

Люсиль выскочила из трактира следом за мной, и мы, не договариваясь, бросились в сторону огня.

Было такое негласное правило: если маг видит, что происходит какое-то бедствие, и он может помочь – он обязан помочь. Это, можно сказать, дело чести.

Мы с Люсиль добежали до окраины. Было дымно и жарко.

– Да что ж такое, четвертого дня стога вспыхнули, насилу потушили, а сегодня вот луг… – раздосадованно проговорил кто-то.

Похоже, загорелась оставленная на подсушку трава скошенного луга с дальнего от города конца, а с него огонь перекинулся на ближайшие деревья редколесья. Однако вглубь редкого леса огонь не шел – сильный ветер гнал пламя в направлении города, подхватывая и бросая клочки тлеющего сена в его сторону.

Кошеный луг открывал огню путь. Убранного поля пламя не трогало: там гореть было практически нечему, лишь тлели срезанные соломинки, испуская легкие струйки дыма.

Порыв ветра бросил в нас дымом и пеплом; в этот же момент от перелетевшего горящего клочка травы начала заниматься крыша ближайшего сарая.

На короткую секунду от жара, дыма и не очень хороших воспоминаний у меня даже закружилась голова…

… В восемь лет я внезапно обнаружила у себя магические способности. Я совершенно случайно научилась делать огоньки на руках.

Потрясенная своим радостным открытием, я бросилась показывать сие чудо родителям. Но на бегу споткнулась и полетела на землю. А брызги огня, в свою очередь, полетели куда попало: на стог, соломенную крышу нашего сарая и крышу соседского дома…

Беды тогда, конечно, не случилось. Сарай и соседскую крышу потушили, распотрошив кровлю и скинув вниз всю солому. Стог сгорел, да и чёрт с ним, а дальше не пошло. Соседи перестали с нами общаться… В общем, все путём.

Но зато я запомнила, что делают в подобных ситуациях.

Не теряя времени, я кинулась к сараю.

– Девчуль, ты куда? – живо попытался остановить меня, преградив путь, стоящий рядом мужик. – С ума что ли сбрендила?

– С дороги! Я маг! – гаркнула я, коротко и несильно ударив его под дых.

Он чуть согнулся, я поднырнула под его руку и прыгнула. Уцепившись за край крыши, подтянулась и влезла наверх.

Конечно, наверняка многие знали и непременно додумались бы, что делать, но я была быстрее. Едва оказавшись на крыше, я пинком скинула самый большой горящий клок, а затем и всё остальное, что успело задымиться.

Еще пара человек взобрались на крышу и стали поливать солому водой.

Выдохнув, я выпрямилась, глядя вперед, на пожар. Ветер все еще дул в сторону города. Того и гляди, еще искр накидает…

На ближайшие дома тоже начали плескать воду. Я прикинула, что тут люди и сами справятся, и, спрыгнула с крыши.

Надо бы ослабить огонь… Только вот, одной магией все, скорее всего, не потушить…

Я начала было оглядываться в поисках кого-нибудь поглавнее, как ко мне сам подбежал, видимо, староста.

– Что прикажете делать, госпожа? – осведомился он. Признаться, я была сбита с толку. Я не была уверена, что достаточно умна и опытна для того, чтобы давать такие советы…

– Ну-у… – неуверенно начала я. – Я думаю… можно немного ослабить огонь… мне… и, наверное, можно будет тушить…

Староста с готовностью кивнул.

– Пусть люди встанут в цепочку и подают ведра, – уже увереннее продолжила я, – а я пока пойду туда.

Он снова кивнул и принялся кричать своим.

Я повернулась к направилась к огню. Люсиль уже двинулась туда, опережая меня шагов на пять.

Она чуть притормозила, давая возможность мне ее нагнать.

– Считаешь, что недостаточно опасно? – осведомилась у нее я.

– Разве это не работа для мага, госпожа мистик? – с наигранной самоуверенностью проговорила она.

– Вот именно, для мага, госпожа бард! – иронично ответила я.

Та лишь усмехнулась.

Мы приблизились к огню, находясь шагах в 10 друг от друга.

Я прикрыла глаза, ощущая кромку огня невдалеке. Это стихия, она своенравна. С ней надо быть осторожной…

Я замерла, налаживая мысленный контакт с огнем…

"Сюда нельзя!"

– выдала я посыл строго. Ответом на него была волна затухающего возмущения.

Огонь чуть дрогнул и приостановился. Пламя на кромке пожара несколько ослабло.

Я продолжила концентрироваться на затухании огня, мысленно отправляя ему соответствующий посыл.

Так я простояла минут пять. Конечно, потушить подобным образом такой пожар почти нереально.

Но вскоре подоспели горожане с ведрами. Я смахнула пот со лба и чуть отступила.

Огляделась. Люсиль тоже отступила. Я подошла поближе к ней, мы молча наблюдали за тушением.

Я подумывала о том, не нужно ли пойти дотушить со стороны леса, али и само потухнет…

Как вдруг…

Мы с Люсиль одновременно повернули головы. Со стороны леса, почти неслышный за шумом ветра, потрескиванием огня и перекрикиваниями тушащих, и, готова поспорить, совершенно неслышный для людей, раздался детский плач.

– Твою мать, – с чувством сказала я. – Думаешь, из леса?

Люсиль напряженно вглядывалась в дымовую завесу.

– Да, походу…

Выбора не оставалось. Надо идти.

Мы свернули на убранное поле и бросились к лесу. Чтобы не терять времени, я вошла в транс и задействовала Теневую сущность.

Транс в мистицизме – это не какое-то оцепенение, как будто ты завис и выпал из реальности. Это, напротив, максимально собранное боевое состояние, в котором ты как бы частично передаешь контроль над телом своему подсознанию – "сознанию" самого физического тела, которое, вообще-то, значительно мудрее и сильнее, чем думает о нем голова. И потому в трансе тело способно на значительно большее, чем в обычном состоянии, будничный ум его не сковывает. Однако, разум направляет и определяет использование магии, его концентрационно-волевую составляющую. Транс – это классическое боевое состояние.

Ну, имеется в виду его обычная форма. Есть еще патологическая, но это совсем другая история3.

Долетев до края поля, я остановилась перед редкими деревцами, прислушиваясь. Сначала я услышала только звуки шагов Люсиль по тлеющей соломе, но вскоре дитя вновь подало голос.

Плач послышался откуда-то справа.

"Ага", – кивнула я себе и бросилась на звук, внимательно прислушиваясь, чтобы определить местонахождение ребенка.

Голос становился все ближе и отчетливее.

– Не бойся, солнце! – пропела я на бегу. – Выходи, никто тебя не обидит!..

Плач, доносящийся от куста шиповника, стих. В ветках зашуршало, очевидно, ребенок начал выбираться из укрытия.

Я подбежала к кусту в тот самый момент, когда из-под опущенных боковых ветвей вынырнула девочка.

И лес тотчас прорезал визг, от которого у меня зазвенело в ушах.

Девочка отпрянула и, не прекращая орать, повалилась на куст. Ветки попытались ее задержать, однако она, вместо того, чтобы подняться, принялась разгребать их руками и исчезла в гуще ветвей.

– Что за?.. – непонимающе оглянулась я на подбежавшую Люсиль.

– Ох… – ахнула она. – Ты…

Секунду назад она выглядела так, как обычно выглядит мистик в бою: с горящими голубоватыми искрами глазами и оскаленными, даже чуть заострившими клыками, как правило, в почти звериной позе для броска… Подобное часто пугало обывателей, ставших случайными свидетелями боя…

Я запоздало осознала, что выглядела так же…

– Ох, черт! – прошипела я, торопливо выходя из транса и придавая себе нормальный вид.

Да уж… Находить общий язык с детьми у меня и так-то не то чтобы получалось…

Я приблизилась к кусту и, опустившись на колени, аккуратно раздвинула ветки.

– Ох, дитя… – неуверенно начала я, заглядывая вглубь куста, между колючих стволиков шиповника. Ответом мне стала очередная порция истошного визга и судорожный шорох веток.

– Чтоб тебе! – прорычала я, пытаясь залезть дальше в куст и поймать бестолкового отчаянно прячущегося ребенка. – Сгореть здесь заживо хочешь?!

Я попыталась схватить девчонку за попавшую в поле зрения ногу, но та, в ответ на мое движение к ней, рванулась назад, протиснувшись меж ветвей, и меня хлестнуло по лицу оттянутой веткой.

– Ах ты ж зараза! – рявкнула я, отпрянув. – Да куда ж тебя несет, бестолочь!

Я потерла оцарапанную щеку и попыталась вновь нырнуть в куст.

– Дзета, стой! – крикнула Люсиль, останавливая меня за плечо. – Ну что ты делаешь! Ты же ее только сильнее пугаешь!

– Она не вылезает! – раздраженно пояснила я.

– Дай, я попробую, – проговорила Люсиль. – Иди ко мне, малыш! Не бойся… – пропела она мягко, обходя куст и присаживаясь на корточки рядом с ним.

Я фыркнула и поднялась, отряхивая штаны от травы и пепла.

– Иди сюда, давай… Это же ребенок, Дзета… Не надо так жестко…

– Какой-то слишком бестолковый!

– Она испугалась!

– Чего она там, черт возьми, сейчас испугалась?! – с негодованием воскликнула я.

– Она просто увидела твое страшное лицо! – не задумываясь, брякнула Люсиль, заглядывая под куст.

Я ошалело замолчала.

– Это было грубо, Люсиль, – проговорила я, подавив, тем не менее, импульсивное желание захохотать.

– Ох… Я не это имела в виду! – осознав всю прелесть сказанного, прыснула та.

– Не надо ничего говорить, – картинным жестом остановила ее я. – Ты уже все сказала…

– Ну, ну… Иди ко мне, зайка… – пропела Люсиль, обращаясь к девочке. – Я тебе помогу… Вылезай, не бойся! Пойдем к маме.

Девочка, подкупленная бархатным добрым голосом, наконец вылезла из-под куста и бросилась в объятия Люсиль.

Сомкнув ручки вокруг ее шеи, девочка предприняла попытку оглядеться, но, увидав меня, испуганно пискнула и спрятала лицо у нее на груди.

– Я, между прочим, тоже тебя спасаю, – фыркнула я, не держа, впрочем, серьезной обиды. – И… и ты мне тоже не нравишься…

Люсиль рассмеялась и начала что-то тихо растолковывать девочке. Видимо, что я тоже хорошая и меня не надо бояться.

Я тем временем поглядела на огонь. Хоть основное направление продвижения огня и было к городу, понизу он, тем не менее, подступал к нам, медленно и неуверенно. Ветер в редколесье, особенно ближе к земле, был слабый. Может, затухло бы само, а может и нет.

Да, все-таки не зря мы сюда пришли.

– Люсиль, отведи девочку в город, а я останусь тут и остановлю огонь, чтобы не пошел в лес.

– Справишься тут одна? – уточнила она.

– Справлюсь, тут делать нечего.

Она кивнула и, выйдя на поле, поспешила к городу.

Я же принялась колдовать на огонь.

Я затушила границу, истратив на это около пятнадцати минут и почти всю оставшуюся магическую энергию, убедилась, что больше ничего не представляет угрозы, и решила, что можно с чистой совестью возвращаться.

Я вышла на поле и поспешила к городу.

Невдалеке слева оставался луг. Я быстро шагала по полю, вглядываясь в огоньки в окнах города, думая, что все закончилось…

Как вдруг при очередном шаге земля под ногой хрустнула и провалилась, осыпавшись в выгоревшую полость. Я едва успела податься назад и отдернуть ногу. Подошва, чуть подпалившись снаружи, задымилась.

Ой-ой… А вот это уже плохо.

По горячей земле я отступила назад, судорожно пытаясь придумать, что делать… Я осмотрела поле – там и тут от земли поднимались тонкие струйки и облачка дыма. А это означало, что под землей горит.

Видать, не дотушили тогда стога, и огонь ушел под почву…

Я не представляла, куда деться. Впереди была прогоревшая земля. По моим прикидкам, перепрыгнуть яму было, конечно, можно, но вот гарантию, что приземлюсь я на твердую почву, а не ухну в такую же выгоревшую яму, никто дать не мог.

Я осторожно попробовала шагнуть влево, в сторону луга – к ближайшему выходу с поля. Но там земля тоже горела, и идти было слишком опасно.

Двигаться можно было в противоположную сторону – в сторону середины поля. А вот углубляться в горящее поле как раз не хотелось. Неизвестно, можно ли там пройти… В голове пульсировала отчаянная мысль, что огонь загоняет меня в ловушку, специально ведя вглубь поля, к очагу…

Это было страшно.

Я судорожно перебирала в голове, что можно сделать. Магической энергии у меня сейчас было на один плевок. Единственным возможным, и то, весьма ненадежным вариантом было пойти на свой страх и риск вглубь поля, надеясь, что там земля не прогорела.

А что, если?..

Новая мысль озарила сознание подобно внезапно вспыхнувшему в затухающем костре языку пламени.

Я ведь спела сегодня не все, что знала. Быть может, сама судьба советует мне исполнить еще одну песню…

Я возвращалась к этой мысли снова и снова. С каждой секундой раздумий вариант спеть песню и призвать на помощь дракона казался мне все более реальным.

Однако, я помнила слова Кондора о том, что делать так не очень хорошо… Насколько правильно сейчас воспользоваться этим способом?

Но, в конце концов, ситуация действительно серьезная… Что я могу сделать кроме этого? Переть вглубь горящего поля на свой страх и риск?

Нет, вариант спеть определенно нравился мне больше. Думаю, он все поймет и простит мне это…

Я вздохнула и закашлялась – дым попал в рот. Да уж, оставаться здесь становится все опаснее.

Я осторожно отступила еще на шаг, мысленно прокрутила в голове первый куплет, вдохнула и запела, несмело, словно пробуя на вкус слова:

– На высокой скале берегов океана

Черно-красным цветком отцветает закат.

Омывает вода камня старые раны,

Словно горная твердь его память крепка…

Допев песню до конца, я огляделась, осматривая небо.

С пару минут ничего не происходило. Я крутила головой во все стороны, надеясь увидеть его появление. И на этот раз мне это удалось.

Силуэт дракона словно соткался из облаков. Он стремительно приблизился со стороны леса и спикировал, снеся крылом пару макушек ближайших горящих деревьев, рассыпав щепу и брызги пламени, на скорости пролетел те 60 шагов над полем, на которые я успела отбежать от леса, и, не тормозя, рывком схватил меня в лапы. И тотчас начал подниматься, разворачиваясь над лесом.

– П-привет, Кондор… – неловко попыталась заговорить я. Он не ответил. Только чуть сильнее сжал когти.

Я надеялась, хоть на спину посадит…

"Кажется, он раздражен", – с досадой отметила я. Может быть, не стоило так делать?..

Впрочем, возможно, он просто такой под действием заклинания?.. Надеюсь, он ничего мне не сделает и отпустит, как в тот раз…

Я вздохнула, покрепче ухватываясь за сжимающие меня когти. Внизу, в темноте мелькали, сменяя друг друга, разные пейзажи, однако смотреть вниз сейчас, в таком подвешенном положении, не очень хотелось.

Полет, как мне показалось, занял меньше времени, чем тогда – около полутора часов. Но ожидание прибытия все равно было долгим…

Наконец, я, подняв голову, увидала впереди чернеющую на фоне неба скалу, на вершине которой угадывались очертания замка…

Дракон подлетел к замку. Но почему-то проигнорировал и взлетную площадку, и то огромное окно.

Он взмыл над замком, чуть выше самой высокой башни, на секунду завис и… разжал когти.

Оторопь первого мгновения сменилась ужасом. Я с криком полетела вниз, прямо на шпиль.

Пролетев мимо острия шпиля, я столкнулась с его коническим скатом, скользя по нему, не в силах зацепиться за слишком гладкую и крутую крышу.

Ноги соскользнули с края крыши и почувствовали пустоту под собой. Почти слетев со шпиля, я умудрилась руками уцепиться за край, до ломоты стиснув пальцы, и удержаться над пропастью.

Панический крик мой эхом отразился от скал.

Дракон приземлился на крышу соседней, чуть менее высокой башни.

– Скажи на милость, с чего ты решила, что так можно?! – громовым раскатом грянул над замком его голос.

Я болталась над пропастью, судорожно впившись пальцами в край карниза. Пальцы сводило от напряжения и боли.

– Кх… Кст… Кондор! – жалостливо завопила я. – Я… Я…

– Мое имя Конхстамари!

Я дотянулась ногой до каменной стены башни и попыталась упереться в малюсенький выступ неровного камня.

– …я не думала…

– Это видно! – гневно проревел дракон. – Ты все знала, но сделала это вновь!

– Я… Кх… Кондор, право… мне жаль!.. Но я действительно нуждалась в помощи!..

– Не нуждалась! И по какому праву ты решила, что можно таким варварским способом требовать ее от меня!

Нога соскользнула с уступчика, и я, едва не сорвавшись, с криком вновь закачалась над пропастью.

– А-а-а! А если я сорвусь и разобью себе голову? – закричала я.

– О-о, ничего страшного, – цинично прорычал дракон. – Человечество не много потеряет… К тому же, даже не факт, что ты при этом умрешь: жила же ты как-то все это время без мозгов…

Я подтянулась на руках, уперевшись в край подбородком, и даже закинула на карниз одну ногу. Но толку в этом не было никакого, ибо зацепиться на крыше было не за что, и влезть дальше я просто не могла… Удержаться подбородком я не смогла и снова повисла на руках.

– Кондор! – взвыла я. – Ради всего святого, сними меня отсюда!

Руки дрожали; под ногтями сведенных пальцев пульсировала тугая боль. Ноги безуспешно скользили по стене, не находя достойной опоры. Я понимала, что долго так я не продержусь…

– Прости меня… Кх… Кондор! – отчаянно закричала я. – Я виновата! Прости!

– За то, что ты сделала, – прогремел дракон, – ты не заслуживаешь прощения!

Въедливая боль в пальцах нарастала с каждым ударом сердца. Не отпускать руки! Не отпускать руки! Только не отпускать…

Руки, изнеможденные напряжением, скользнули, потеряв край крыши. За спиной открылась смертоносная пропасть. Склоны потонули в моем истошном крике.

Дракон сорвался с крыши и, нагнав меня в полете, подхватил когтистыми лапами. Вверх он не полетел, лишь выровнялся почти параллельно земле и пошел на круг над замком.

"Сейчас взлетит вверх и снова бросит на шпиль", – лихорадочно подумала я.

Однако дракон, обогнув замок, приблизился к пролому стены в нижнем ярусе и швырнул меня в дыру, заставив жестко прокатиться по полу.

– Ты заслуживаешь наказание! – проревел он грозно, рухнув на скалу рядом.

Пролом с грохотом закрыла массивная каменная плита, от удара сбившая часть уцелевшей внешней стены. Неровный верхний ее край с каменным скрежетом забурился под потолок и, видимо, наглухо там застрял.

Плита закрыла пролом, оставив только маленькую щель сверху – от середины до левого угла. Небесный свет из этой щели освещал скупое убранство помещения.

Голые каменные стены, тяжелая наглухо запертая дверь с маленьким заделанным решеткой окошком, обломки внешней стены и грубой каменной мебели…

Темница…

Из-за плиты послышалось затихающее и отдаляющееся хлопанье драконьих крыльев, после чего все стихло.

Было прохладно и тихо; лишь изредка далекий звук капель оглашал темные своды темницы. По всей видимости, здесь уже давно не было ни души.

Я поежилась и обхватила колени.

Да уж. Я определенно зря это сделала…

Сидеть на грубом и холодном каменном полу было неуютно. Я уселась на пятки, но рельефные камни больно давили на косточки ног.

Высидев от силы минут пять, я поднялась и прошлась по камере.

Темница оказалась добротной, ничего не скажешь. Ни одной лазейки. Наибольшие надежды подавала щель между потолком и плитой, но даже в самом широком месте в нее пролезла бы лишь моя коленка.

Убедившись в бессмысленности поисков, я, вздохнув, осмотрела остатки темничной "мебели". И с разочарованием удостоверилась, что к использованию сие непригодно.

Я устало вышла на середину комнаты, сняла куртку и, зябко поежившись, постелила ее на пол. Улеглась на нее, попытавшись максимально уместиться между острыми углами камней, так чтобы они не слишком больно давили на ребра, через щель глядя в ночное звездное небо.

Несмотря на все неудобства, усталость начала брать свое, и я, свернувшись калачиком, задремала…

– Дзета! – услышала я голос Кондора из-за двери.

Я тотчас встрепенулась и поднялась.

– Кондор! – спешно отозвалась я, походя потягивая затекшую гудящую спину. – П-послушай… Мне очень жаль! Я… Прости! Я знаю, мне не стоило так делать!..

– Отойди от двери, – со вздохом сказал он, оборвав меня, – и башку прикрой. Сейчас камни полетят.

Я не знала точно, сколько времени провела здесь. По ощущениям, не очень много, часа два. Небо все еще было темным.

Кондор погромыхал в замочной скважине сначала одним, затем другим ключом. Потом с силой ударил в дверь, видимо, плечом.

Брызнули каменные крошки. Дверь выдалась из косяка, однако не открылась. Последовал второй удар. Петли, очевидно, некогда сделанные из добротного металла, но не меньше столетия выносящие удары судьбы в виде едкого морского воздуха, рассыпались; от косяка полетела новая порция мелких камней, и дверь, тяжело скрипя по полу, выползла из проема, открыв неширокий проход.

Кондор, в человеческой форме, с аккуратно собранными волосами, заглянул в образовавшийся проход и головой дал знак выходить.

Я вышла из темницы, перешагивая камни.

– Пойдем, – дракон снова качнул головой и повел меня по коридору.

В руках у него был факел; освещения в темнице не было. По всей видимости, она действительно была абсолютно пуста.

– Из-за тебя пришлось темницу расконсервировать… – проговорил Кондор с тенью осуждения.

Я шла за ним, стараясь не споткнуться о грубо сложенный пол, разминая рукой шею.

– Конх… Конхстамари, ты… ты не сердишься на меня? – несмело спросила я.

Кондор вздохнул и проговорил:

– Дзета, сердиться на тебя – все равно что сердиться на маленького бестолкового зверька…

– Ну, спасибо, – фыркнула я.

– Пожалуйста, – ответил он, проигнорировав мой сарказм.

– А зачем тебе в замке темница? – поинтересовалась я немного погодя.

– Несколько веков назад наличие темницы в замке было необходимостью, – философски ответил он.

– Кондор… А сколько тебе лет?

– Побольше, чем тебе. Полторы тысячи с гаком. Точнее тебе незачем.

Мы поднялись по длинной лестнице, и я вспомнила, насколько это тяжело – подниматься по драконьим лестницам – когда ступенька раза эдак в полтора больше, чем ты привык…

Наконец, мы вышли в освещенный коридор. Он был очень большой. Вообще, по всей видимости, весь замок был сконструирован так, что дракон внутри мог свободно перемещаться как в драконьей, так и в человеческой форме.

Кондор провел меня к парадной лестнице, по которой мы поднялись на два этажа и оказались в той самой зале, в которой пили чай в прошлый раз.

– Ну, проходи, – проговорил он, картинно взмахнув рукой. – Дорогим гостем будешь.

Посреди залы лежали какие-то необычные обрывки ткани. Это показалось мне странным, потому что Кондор, как я могла видеть, очень аккуратен. Я подошла ближе, рассматривая тряпки, блестящие, красивые…

– Я хотел, чтобы ты это увидела, – проговорил Конхстамари холодно.

Ткань была хорошей, дорогой; походила на обрывки от какой-то одежды…

– Когда некто поет призывающее заклинание, – ледяным тоном продолжил он, – дракон против своей воли принимает истинную форму и вынужден тотчас лететь на зов. Хочет он того или нет. Чем бы он не был занят…

Обрывки одежды лежали на полу, как свидетельство того, что я застала Кондора врасплох…

– …Успел только кольца поснимать.

– Кольца? – непонимающе переспросила я, невольно взглянув на его руки. Пара колец на правой и одно на левой.

– Кольца не трансформируются. А играть в игру «Что крепче: кольцо или кости пальцев?» нет никакого желания…

Я пристыженно опустила взгляд.

– Извини, Кондор, – проговорила я виновато. – Я… я действительно не знала об этом…

– Я уже сказал, что не сержусь на тебя. Однако надеюсь, – сказал он строго, – что впредь ты сорок раз подумаешь, прежде чем выкинуть подобное.

Он кивнул мне на стул, а сам подошел к камину и бросил тряпки в огонь.

Я присела на высокий стул.

– Я так и делала, – чуть осмелев, попыталась отшутиться я. – Но все сорок раз я приходила к выводу, что оно того стоит…

Дракон хмыкнул, приподняв бровь.

– Но согласна, я заслужила тех двух часов, что я провела в темнице, – шутливо заявила я.

– Я запер тебя в темнице для твоего же блага – чтобы не причинить тебе вреда, – скептически проговорил Кондор, придвинув ко мне чашку с травяным чаем.

– О, уверена, – нахально протянула я, – ты бы мне не навредил…

– Знаешь, даже я не был в себе так уверен! – хмыкнул дракон. – Потому и запер тебя там.

– Ой, зря ты так! Надо верить в себя! – с хохмой ответила я.

– Я и забыл, какая ты нахалка! – проговорил Кондор, откидываясь на спинку стула.

– Еще какая! – подтвердила я.

– Дзета, не испытывай мое терпение, – с беззлобным возмущением ответил дракон. – Я ведь мог бы поступить с тобой так, как и положено поступать с призывающим…

– Нет! Шутишь? Я бы тогда умерла! – воскликнула я с нервным смешком.

– От психологических травм не умирают.

– А что насчет физических?

– О-о-о, – протянул дракон, – ты даже не представляешь себе, насколько широки пределы выносливости человеческого тела…

– О-о-ох! Давай не будем развивать тему! – закричала я, заливаясь краской.

– Ты сама ее подняла! – с наигранным возмущением фыркнул дракон, но разговор великодушно продолжать не стал.

Я отхлебнула чай и вытащила грушу с подноса.

Все это время дракон внимательно на меня смотрел.

– А серьга у тебя одна или вторую потеряла? – спросил он, наконец.

– Серьга у меня от природы одна.

– От природы одна, – фыркнул дракон. – Родилась прямо с ней, да?

Я не сочла вопрос достойным ответа. Ну, еще у меня к этому моменту был набит рот…

– Это зубочистка? – после небольшой паузы спросил дракон, вглядываясь в мои волосы.

Я почти что поперхнулась чаем.

– А что такого? – с вызовом ответила я. – Люди с короткими волосами тоже хотят ходить с деревянной палочкой в прическе!

Кондор философски пожал плечами и отхлебнул чай.

– Не мне тебя судить.

– Знаешь, Кондор, – проговорила я после небольшого молчания, – в какой-то момент я боялась, что за мной прилетел другой дракон… Могло так случиться?

– Уже нет, – ответил он; я с интересом взглянула в его золотисто-медные глаза. – С заклинанием получается такая картина: в первый раз – ну, если его применяют неоднократно – оно срабатывает на ближайшего. При этом формируется своего рода энергетическая связь, и впоследствии заклинание срабатывает уже только на него.

Я задумчиво кивнула.

Кондор допил чай и поставил кружку на стол.

– Посиди здесь, – сказал он, поднявшись. – Я кое-что принесу.

"Надеюсь, печеньки", – подумала я.

Дракон вернулся, когда я почти догрызла грушу. В его руках был маленький деревянный сундучок.

– Поскольку я сомневаюсь, что ты угомонишься, я хотел бы дать тебе одну вещь, – он положил на стол передо мной золотой браслет со странным орнаментом. – Если вдру-уг, – он нарочно очень выразительно протянул это "вдруг", – ты решишь, что хочешь стать наложницей, просто сдвинь верхнее кольцо относительно нижнего до щелчка, совместив соответствующие элементы рисунка, браслет активируется, и я получу сигнал, что ты меня зовешь.

– Я не захочу стать наложницей, – нахально ухмыльнувшись, отрезала я.

– В таком случае, я дарю это тебе просто, по-дружески, без какого-либо подтекста, – хмыкнув, с улыбкой ответил Кондор.

У браслета была какая-то хитрая застежка. Я подала правую руку, и Конхстамари защелкнул украшение на ней.