Читать книгу Заслон - Нина Смолянская - Страница 2

По залу раздавались гулкие шаги, звук которых отражался от каменных стен и потолка. Высокий худощавый мужчина остановился в его центре и осмотрелся. Тот, кого он искал, находился за стеклянной стеной, стоял у низкого парапета, ограждавшего полукруглую площадку. Порывы ветра развевали молочно-белый тюль, закрепленный на стене у потолка, и длинные белые волосы хозяина замка.

– Зачем пришёл, За́рин? – спросил он.

Мужчина подошёл ближе и встал рядом, подставляя лицо солёному ветру, несущему с бескрайнего океана морскую влагу и прохладу.

– Надо поговорить, Никон.

Хозяин замка повернул голову и кивнул, пытаясь скрыть свое раздражение. Постояв несколько минут они зашли в зал и сели в кресла за кофейным столиком. Некоторое время они любовались лазурными волнами, которые плескались недалеко от замка, а потом мужчина в темно-фиолетовом костюме, с иссиня чёрными волосами и бледно-голубыми глазами, нарушил молчание.

– Никон, Земля – моя. Ты мне помог уже однажды, спасибо. Сейчас я в твоей помощи не нуждаюсь.

Мужчина в белых свободных одеждах, с белыми волосами и чёрными глазами, в которых плескалась тьма, поднял голову и посмотрел на собеседника.

– Ты уверен?

– Уверен в чём? Что Земля – это моё творение, или что мне не требуется твоя помощь? – лицо Зарина стало каменным. Он был полон решимости поставить наглеца, посягнувшего на чужой мир, на место.

Никон прищурился, а затем расхохотался. Его странный, каркающий смех разнёсся по пустому помещению, создавая какофонию из многоголосого эхо. Зарин сцепил зубы и ждал, пока его заклятый друг отсмеётся. На эту планету он прилетел только с одной целью – добиться от него сатисфакции и последующего признания Высшим Советом Создателей неправомочности внешнего воздействия на свой сектор цивилизаций.

– А ты повзрослел, мальчик, – сказал Никон, после того как стихли все звуки. – Стал дерзким и смелым, и учитель теперь тебе уже стал не нужен. Я тебя спросил, ты уверен, что справишься на этот раз? С атлантами у тебя как-то не очень получилось. Недосмотрел, недодумал, а ведь я тебя тогда ещё предупреждал, что за людьми надо следить, чтобы они не натворили дел. И что? – резко крикнул он.

Зарин скрипнул зубами, не решаясь идти на открытую конфронтацию против старшего Создателя, своего учителя, но буря, которая бушевала у него внутри, белыми всполохами проносилась по коже, разрисовывая её вычурными узорами. Он-то не забыл, чьи именно «мудрые» советы привели к гибели цивилизации. Но против Главы Совета он пока был бессилен. Пока… Он надеялся, что отстояв эту цивилизацию он сможет подняться на ступень выше и встать в один ряд с Никоном. Вот тогда его слово будет равнозначным, и он сможет предъявить ему обвинение в преднамеренном укреплении тёмных сил при проведении наблюдательных консультаций и плановых аудитов структуры общества. И он сделает всё от него зависящее, чтобы не упустить этот шанс и сместить Никона с поста Главы Совета, несмотря на то, что вряд ли кто-то рискнёт его поддержать.

Слишком много поставлено на кон. Бесконечное количество параллельных вариантов сегодня вдруг остановило своё расширение и пошло по кругу. А это свидетельствует о том, что вариации закончены и теперь любое изменение в настоящем или будущем всё равно приведёт к катастрофе. Будущее предопределено. И это сделать мог только он, Никон.

С Зарином сегодня связались уже почти сотня обеспокоенных Создателей, пытаясь узнать, что происходит, но никто так и не рискнул заявиться в обитель Главы, чтобы спросить напрямую. Зарин, как его лучший ученик, решил, что пора расставить все точки над Ï. Давно пора.

– Никон, Я САМ закончу эту ветвь, – прошипел он через сжатые зубы.

– Не надорвёшься? – усмехнулся он, откинувшись на спинку.

– Справлюсь, Никон. Просто не надо мне мешать. Твои действия разрушают цепь событий. У них опять война.

– Эх, молодость, молодость. Что ты понимаешь?! Война – двигатель прогресса. Только оружием можно решить глобальные проблемы и, наконец, построить идеальное общество. Я же тебя столько времени учил, но ты всегда был своенравным и неуправляемым учеником, хотя и очень талантливым. Что, думаешь, если они сейчас объединятся, восстановят утерянные моральные ценности, исторически факты и справедливость, то это будет способствовать прогрессу и процветанию? – зло отчитывал его Никон. – Ты ещё не понял, что люди в гонке за материальными ценностями и благосостоянием, уже давно забыли про свою душу?

– Не все, а только часть общества, я не самая лучшая, я тебе скажу. Да ты и сам знаешь, – возразил Зарин.

Никон сморщился ответил:

– Зато самая влиятельная. Что толку, что ты пытался столько лет сдерживать их низменные порывы разделить мир и побольше урвать чужого, идя по головам и горам трупов своих же собратьев? К чему ты их привёл? Ты сам-то видел, что за общество у тебя получилось? Доволен?!

Зарин молчал, признавая, что в некотором смысле он был прав.

– Учитель, я всегда признаю свои ошибки, но самая большая из них была та, что я слушал твои советы и подсказки. Сейчас ты сам совершил самую большую ошибку, создав цикличность.

Никон опять рассмеялся, а потом со злостью стукнул кулаком по стеклянному столу. По центру стола поползли в разные стороны трещины.

– Теперь слушай меня, Зарин, внимательно. До Земли погибло несколько миллионов планет, которые не прошли «проверку на вшивость». Ведь так у твоих ненаглядных землян говорят? Ты же знаешь, что я предпочитаю другие расы, а эти твои люди почти всегда приходят к одному логическому концу – развиваются до невиданных высот, а потом сами же всё уничтожают вокруг, чтобы начать с начала. Сколько ты знаешь цивилизаций, которые смогли разорвать этот порочный круг? Сколько?!

Зарин сжал в нитку губы и выдавил из себя:

– Пять.

– Пять из 18 миллионов! Так с чего ты взял, что эта Земля, с которой ты возишься уже не одно тысячелетие, сможет вырваться и этого дерьма?! Хватит! Поэтому я сегодня остановил генерацию новых реальностей. Пора заканчивать этот цирк. Если твои подопечные чего-то стоят, то смогут перейти на другой виток, разорвав цепь, а если это очередная утопия, то логический конец уже выстроен и нечего его повторять бесконечное множество раз. Количество повторов достигло уже предельной величины ещё вчера. Они просто, наконец-то, пройдут по своему пути до конца и у тебя начнётся новый проект, в котором ты сможешь реализовать все свои гуманистические принципы, пока они тебя не доведут до очередной катастрофы! – Никон опять рассмеялся, а Зарин медленно поднялся и пошёл на выход, полный решимости доказать, что тот ошибается…

***

Россия. Наше время.

ВКонтакте

0000 Сегодня снова видела странный сон. Потом утром записала, чтобы не забыть. Придётся написать опять фантастический рассказ. Мне иногда кажется, что все писатели не от мира сего. Непонятно, что у них в голове и откуда это берётся. По крайней мере я не понимаю, как происходит, что я думаю об одном, а когда открываю ноут, то как будто кто-то мне в голову вкладывает свои мысли. Еле успеваю записывать.

LENa111 Мы просто все подключены к единому информационному полю вселенной, поэтому записываем то, что нам открывают. У меня тоже самое. Даже страшно иногда становится. Слушай, а может кто-то там наверху и правда нами управляет и заставляет делать то, что ему надо?

0000 Аха-ха-ха! Смешно! Кому мы нужны, со своими романами? Хотя и у меня бывают такие моменты. Ты только об этом никому не говори, а то мой муж и так иногда с подозрением смотрит на меня, когда я начинаю хихикать, и проверяет, что у меня на экране. Ты же знаешь, что грань между тонким миром и реальностью слишком мала, нам нельзя её перейти. Фантазия фантазией, но здравый смысл нельзя терять.

LENa111 Ага. Я пока боюсь начинать новый роман. А то опять потеряюсь для общества на месяц-другой. Решила отдохнуть немного.

0000 Куда хочешь уехать? Как грозилась, в глухую деревню без связи и интернета?

LENa111 Типа того. В деревню, правда не в России.

0000 Ого! За границу собралась?

LENa111 Не совсем, поеду к бабушке на Украину. Давно не была у неё. Сама понимаешь, годы идут, а ей уже в этом году девяносто будет. Очень хочу её живой увидеть.

0000 Удачи тебе, Ленка. Как вернёшься, пиши.

LENa111 Спасибо. Напишу обязательно.

Лена закрыла ноутбук, допила кофе и взяла в руки билеты на поезд, распечатанные с сайта. Сегодня ночью она уже будет ехать на поезде и ей сейчас в это не верилось, ведь последний раз она была на малой родине почти десять лет назад. Какое-то волнение внутри и предвкушение путешествия заставляло сердце биться быстрее.

– Ты поспала бы немного, – сказал ей муж, обняв со спины. – Я тебя разбужу в два часа.

Лена развернулась и поцеловала его.

– Нет, Олежек, всё равно не усну, в поезде отосплюсь. Лучше посмотрю телевизор. А вот тебе бы поспать не мешало, а то утром на работу, спать времени не останется пока меня отвезёшь и вернёшься.

– Может ну её, эту поездку? Время сейчас такое неспокойное. А ты одна едешь.

– Олег, я эту поездку ещё до Нового года планировала, поэтому поеду. Всё нормально будет, – уверенно ответила она и добавила тихо, – наверно.

– В том-то и дело, что сейчас нельзя быть в чём-то уверенным до конца. Может летом поедешь? Чего тебе в феврале приспичило? День рождения у дочки через две недели.

Лена встала, обняла мужа, положила ему голову на грудь и ответила:

– Я уже двадцать первого буду дома. А летом мы с тобой в Питер собирались. Всё, иди, тебе целых три часа можно поспать.

Она вытолкала его в спальню и закрыла дверь, чтобы телевизор ему не мешал. Тревожные новости на каналах она быстро переключила на весёлый сериал. Во время рекламы просматривала свои рейтинги на литературных сайтах, читала комментарии читателей и посты в блогах.

Время пролетело быстро и вот уже они едут на станцию. Поезд не опаздывал и через десять минут объявили его прибытие.

– Ты как приедешь в Москву, обязательно позвони. Договорились? – наказывал ей муж. – А когда на Киевский переедешь – вещи к камеру хранения сдай, не таскайся с ними.

– Да, у меня только спортивная сумка, – похлопала она небольшую красную сумку на плече, на что Олег возмущённо указал, что её вес не уступает большому чемодану.

Поезд прибыл, они попрощались, и Лена заняла своё место в купе. Она пока ехала одна и была этому рада. Очень хотелось спать и если бы кто-то храпел на соседней полке, то она вряд ли бы уснула.