Читать книгу До встречи, Миора! - Нина Смолянская - Страница 11

Лютин

Сегодня закат был кроваво-красным. Я сидел у окна в своей башне и смотрел на город, который погружался в ночь. Ещё одна ночь… Уже много лет мне были ненавистны ночи, потому что в них не было ЕЁ, той, которую когда-то я так любил, без которой мне не стоило жить дальше.

Для чего мне вся эта дворцовая суета? Этим вопросом я старался не задаваться, потому что доводов уйти подальше в лес или горы и устроить себе жизнь отшельника было хоть отбавляй. Одиночка по жизни, сирота, воспитанный в монастыре, я всегда был нелюдимым, привыкшим рассчитывать только на себя.

Ещё в детстве, когда у меня открылся магический дар и монахи в ужасе не знали, как с ним совладать, я был изолирован от других детей и людей, чтобы никого не задеть при непроизвольных выплесках магической энергии. А они часто случались в самый неподходящий момент.

Я улыбнулся, вспоминая, как вышиб центральные ворота монастыря, когда мне показалось, что под ними сидит крыса, я их тогда сильно боялся. До этого было много происшествий, с которыми монахи скрепя сердцем мирились, успокаивая меня и себя тем, что все сильные маги через это проходят, но ворота стали последней каплей. Настоятель монастыря тогда пригласил меня и несколько монахов, которые воспитывали нашу неугомонную мальчишескую группу, и попросил увести меня к отшельнику Сатору. Тот жил у подножья высокой горы, в живописной долине у реки, почти в сутках ходьбы от монастыря. Так в десять лет в моей жизни появился учитель, который заменил отца и мать в одном лице. Своих родных я, к сожалению, не помнил, потому что в монастырь меня подбросили ещё младенцем.

Сейчас это были самые тёплые воспоминания из моего детства. Сатор учил меня не только управляться с магией и своим растущим резервом, но и уму-разуму, рассказывая про обычные отношения между людьми, про устройство мира, разные страны и загадочный материк, расположенный за морем. Про него он знал только легенды и несколько историй, которые тогда мне казались вымыслом, сказками, рассказанными путешественниками для красного словца. Уже будучи взрослым и изучив множество достоверных и не очень источников, я понял, что любая информация о неизведанном мире может быть правдой, пока не доказано обратное.

Тогда я не понимал, почему мне, двадцатилетнему юноше, надо было уйти из того благословенного места. Сатор перед дорогой разговаривал со мной весь вечер и давал последние наставления. Вот только на самый главный мой вопрос: «Зачем?», он ответил очень расплывчато и непонятно: «Так надо». Что значит «так надо»? Кому надо? Для чего? Я и сейчас помню шок от осознания, что моей спокойной и счастливой жизни пришёл конец. Потом каждый год думал вернуться к Сатору и узнать, почему он так поступил, но так и не удосужился.

Сейчас, когда с того момента прошло уже почти восемьдесят лет, я понимал, почему старец выгнал меня к людям, но всё равно на душе остался неприятный осадок. Он мог бы оставить меня ещё хотя бы на несколько лет, чтобы я стал взрослее и увереннее в себе. Но тогда в моей жизни не появилась бы Камила…

Первый раз я увидел её в булочной на улице Садовой, когда забежал за хлебом после работы. В то время я, целый год помыкавшись по случайным заработкам, порой не совсем законным, наконец-то нашёл постоянную работу с небольшим, но стабильным заработком и устроился помощником к магу-артефактору. На работе я проводил по четырнадцать-пятнадцать часов, заходя в комнату, которую снимал у пожилой ведьмы, лишь поспать. Поэтому все выходы мои «в люди» были сведены только к прогулкам по тихим улицам пригорода столицы утром и вечером до работы и обратно и посещению торговых лавок, в основном тех, где продавали готовую еду. Моему растущему организму, постоянно теряющему при зарядке артефактов и амулетов колоссальное количество энергии, требовалось её регулярно восполнять. Маг кормил меня три раза в день, понимая, что голодному мне не осилить тот объём работы, который он давал, но вечером всё равно страшно хотелось есть, и мои запасы требовали почти ежедневного пополнения.

В тот момент, когда я подошёл к прилавку в булочной, показалось, что со мной случился магический удар: время остановилось, весь мир замер, остался только струящийся белый свет, который залил всё пространство вокруг, и её прекрасное лицо в обрамлении чёрных волос. Я стоял и не мог ни пошевелиться, ни сказать хоть слово. Поэтому, когда увидел тревогу в глазах девушки, не сразу ответил на её вопрос.

– Господин, вы бледны. Вам плохо? – Она вышла из-за прилавка, подошла ближе и попросила меня присесть на скамью. Меня обдало запахом ванили и корицы, который я навсегда запомнил. – Отец, принеси воды, пожалуйста, тут господину магу стало плохо!

Булочник вышел из подсобного помещения, глянул на меня, усмехнулся и вынес кувшин с водой. Пока я пил, начали появляться звуки и постепенно с каждым глотком возвращалась способность мыслить. А потом… Я просто сбежал, так и не купив хлеб. Это сейчас мне смешно вспоминать, каким я тогда был стеснительным с женщинами, но в то время мне было не смешно. Бессонные ночи, построение хитроумных планов по более близкому знакомству с девушкой и постоянный ступор, как только я её видел. Первая любовь заставила меня мучиться, преодолевать трудности и быть изворотливым.

Артефактор, господин Дорель, уже через несколько дней заметил, что со мной творится что-то неладное и после очередного испорченного артефакта потребовал рассказать, что происходит. А потом именно он познакомил меня с Камилой, сходив со мной в булочную и официально представив меня как способного и подающего надежды мага. И я был ему за это благодарен, хотя и отказывался сначала от его помощи, стесняясь появляться перед её отцом.

Наш роман развивался стремительно, и мы были настолько влюблены, что уже через месяц я попросил её руки у хозяина булочной. Эйфория прошла после того, как мне решительно отказали, объявив малолетним юнцом без кола и двора. У меня тогда как пелена с глаз спала. Чувства, которые меня захлестнули, и отсутствие опыта и друзей не давали трезво смотреть на жизнь. Куда я собирался привезти молодую жену? В маленькую комнату, в которой, кроме узкой кровати, стояли только стол и стул? А мои вещи помещались в небольшой старый сундук под кроватью? Я просто хотел быть с Камилой всегда, до самой смерти, не разлучаясь ни на минуту. Она стала для меня воздухом и смыслом жизни. Я не думал тогда о таких мелочах, как быт, пища или туфельки на каблучках. Я был молод, полон сил и уверенности, что всё смогу преодолеть и всего достичь, тем более теперь, когда у меня есть любимая и трепещут за спиной крылья веры в своё всемогущество и великое будущее.

Из булочной я бежал домой, чтобы посчитать деньги, заработанные за последнее время, и прикинуть, что я себе могу позволить на них купить. Проведённые расчёты показали, что единственное, что я могу позволить себе, – это поменять сундук. На остальное у меня не было средств. От осознания это факта у меня случился настоящий шок.

Когда я начинал работать у господина Дореля, то был счастлив, что смогу теперь сам оплачивать себе жильё, и радовался, что питание будет за счёт артефактора. Те небольшие деньги, которые он мне платил, объясняя, что я только учусь их ремеслу и в конце года, если я буду стараться и хорошо работать, он мне выплатит хорошую премию и увеличит зарплату, хватало на одежду, книги, и еду. Скопить мне удалось всего несколько золотых, но их не хватало даже на свадебную кибитку, не говоря о самой свадьбе. Снимать дом было очень дорого, а искать подработку я не мог, потому что работа у господина Дореля длилась с раннего утра и дотемна. Даже если бы я захотел брать заказы на дом, я бы долго не выдержал. Так уж я устроен, что мне требовалось ровно восемь часов для полного восстановления резерва. Сон – это единственное, что у меня было хорошего в жизни, и я спал как убитый, мгновенно засыпая. И просыпался всегда отдохнувшим и в хорошем настроении, как бы сильно накануне не вымотался. К утру мой резерв опять был полон и готов к новым амулетам, артефактам и другим магическим вещицам, которые каждый день приносили в огромных количествах к моему хозяину на подзарядку.

Первые месяцы я приходил к себе домой чуть живой, но постепенно мой резерв рос, и в тот момент, когда я ухаживал за Камилой, был уже достаточно большим, чтобы заняться по-настоящему серьёзным делом. Решение уйти от господина Дореля пришло сразу после осознания, что мне уже почти двадцать два года, а я нищ, как подзаборный пёс. Когда я ему сказал, что ухожу, у него был шок не меньше моего, когда меня выпроводил из своего дома учитель. Я даже подумал, что его может хватить удар, и держал наготове целительское заклинание. Как только он осознал, что я не шучу, а настроен решительно, он предложил мне поднять жалование почти вполовину. Но это не решало мою проблему, хотя я на секунду задумался. Мне нужны были значительно бо́льшие деньги, и чем быстрее, тем лучше.

Булочник перестал выпускать Камилу гулять, и мы виделись редко, урывками. Я тогда целыми днями думал, какое же дело мне стоит начать, чтобы заработать быстро побольше денег, и понял, что только если я сделаю что-то новое и очень нужное людям, то буду способен решить мою проблему. Но сначала это надо было изобрести и воплотить в жизнь.

Так появилась сначала магическая печь, а потом и холодильник. Естественно, они уже были давно изобретены и у каждого состоятельного столичного жителя стояли в доме, но были громоздкими и требовали частой подзарядки, поскольку расходовали уйму магической энергии. Я изобрёл принципиально новые модели, которые были небольшими, лёгкими и потребляли очень мало энергии, которая требовалась только на их подключение к энергетическим потокам планеты. Их можно было переносить с места на место и заряжать раз в полгода или просто менять накопители. Причём они были ещё красивыми и простыми в обращении. Я работал и днём, и ночью, торопясь закончить до того, как отец Камилы начнёт искать дочери нового жениха.

Накопленные золотые быстро ушли на покупку материалов для изготовления опытных образцов, и я, чтобы не умереть с голоду, пока доводил до совершенства свои изобретения, по ночам бегал по домам и ставил заклинания от крыс и тараканов. Платили немного, но на хлеб мне хватало. С Камилой мы стали видеться совсем редко, а последний месяц перед окончанием работ – только один раз, и то всего несколько мгновений. Я смог увидеть её из окна на втором этаже дома. Она что-то мне тихонько говорила, чтоб никто не услышал, но я ничего не разобрал. К ней в комнату зашёл отец, силой оттащил её от окна и пригрозил мне, что поставит магическую ловушку под окна дочери, если я появлюсь ещё раз. Я тогда очень расстроился и думал, что все мои старания зря, но утром я опять был полон решимости добиваться любимой во что бы то ни стало.

Когда я, наконец, закончил, то решил преподнести опытный образец отцу Камилы в подарок и доказать ему, что у меня впереди большое будущее, а заодно опять попытать счастья и спросить разрешение на свидание.

Я принёс ему в булочную печь, которую можно было поставить прямо на стол и выпекать в ней хлеб, накрыв сверху прозрачным колпаком, пронизанным магическими плетениями. Она выглядела как большое блюдо с высокой крышкой. За счёт того, что крышка была прозрачной, можно было наблюдать за процессом выпечки и вовремя отключать от магического потока, чтобы не подгорало, с помощью специальной кнопки.

Отец Камилы сначала не хотел её брать и требовал убрать мою «тарелку» со стола и катиться в свою халупу, но потом всё же согласился попробовать испечь батон. Когда через пять минут тесто по крышкой подошло и подрумянилось, он не поверил своим глазам и всё пытался найти изъян, ломая горячий батон. Но все отлично пропеклось, и я был очень доволен результатом своей работы. Меня просто распирало от гордости, когда он похвалил меня и с уважением и благодарностью пожал мне руку. Тогда я решился и попросил разрешить нам свидание с Камилой. Его ответ меня просто убил на месте и определил всю оставшуюся судьбу.

– Она выходит замуж за купца с соседней улицы. У них свадьба через неделю.

Я вышел из булочной и пошёл по улице, не замечая ничего вокруг. Отец Камилы что-то кричал мне вслед, но я не слушал, у меня в голове как набат звучало: «Выходит замуж». Всё рухнуло: надежды, мечты, планы на будущее. Потом я лежал в своей комнате на кровати, опустошённый и отрешённый, смотрел в потолок и думал о том, что больше ничего не хочу. Вообще. Не хочу никого видеть, не хочу жить. Солнце для меня померкло. Забыть ту, которую полюбил впервые в жизни, я уже не смогу никогда. Так я пролежал почти сутки, но потом что-то произошло. Впервые проснувшись утром без настроения и без сил, я разозлился сначала на свою судьбу-злодейку, потом на господина Дореля и булочника, а под конец – даже на Всевышнего. Вот тогда меня прошило как будто током с головы до пят: «Только ты определяешь свою судьбу и решаешь, как тебе жить! Докажи всем, что ты лучший!»

Что это было – не знаю, но после этого злость переросла в план, и уже на следующий день я до вечера работал на заказах, чтобы заработать немного денег, а потом всю неделю сидел дома и мастерил новую печь и доделывал холодильник. Я смог их быстро продать по хорошей цене. Этих денег мне хватило на аренду маленького, почти развалившегося домишки, который уже через три месяца я смог привести в полный порядок.

Моё дело, которое началось с трагедии, начало приносить хороший доход. Меня просили помочь другие маги, которые интересовались моими разработками, потом они стали брать меня в долю на большие заказы из королевского дворца и от армии. Уже через два года я мог себе позволить очень много, но не хотел. Мне ничего не надо было для себя. Я вёл затворническую жизнь и не пускал в неё почти никого. Деловые отношения никогда не выходили за рамки сотрудничества.

Камилу я видел несколько раз издалека, с молодым купцом под руку. Её глаза светились счастьем, а когда я последний раз увидел её на улице, она была беременна. Тогда я дал себе слово, что больше не буду искать с ней встречи и ходить по улице Садовой и её окрестностям.

***

Я поставил чашку с чаем на подоконник и подумал о том, что прошло уже столько лет, боль в душе поутихла, но мне всё равно не хотелось даже и думать женщинах. Хотя желающих закрутить со мной интрижку было хоть отбавляй. Маг моего уровня притягивал поклонниц, и с этим я не мог ничего поделать. А после того, как я был приглашён ко двору и затем через несколько лет занял место придворного мага – тем более.

Вот только огонь погас и ни одной из них не удалось его разжечь. Ни одной. Смотрел на них, на их притворные улыбки, жеманные жесты – и становилось противно от лживых чувств, откровенной расчётливости и мелочности. Ни одна из них не зажгла даже крохотной искорки интереса к себе, не говоря о большем. В голове были только дела и королевские планы, а в сердце – пустота.

Я подошёл к креслу и посмотрел на огонь в камине. Ночи становились прохладными, поэтому я разжигал камин почти каждый день, чтобы немного согреться. Магический обогрев мне не нравился, хотелось чего-то настоящего хотя бы в этом. Поленья трещали, а жар углей грел ноги, вытянутые к камину. Я откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза. Перед ними промелькнул образ испуганной девицы и разозлённого друга. Я хмыкнул и тяжело вздохнул. Чего только не приходилось мне делать, чтобы защитить королевскую семью от возможных неприятностей.

– Ничего личного, Робер. Иногда обстоятельства сильнее нас, сам знаешь, – произнёс я чуть слышно. – Хочу я этого или нет, но эту Светлану придётся теперь оберегать. Надеюсь, она больше не влезет в неприятности. Пусть немного погуляет, это будет всем на пользу, а потом посмотрим, куда её можно будет пристроить, чтобы была под присмотром.