Читать книгу Нам не дано предугадать… Рассказы - Нина Спицына - Страница 6

Когда уходит из жизни человек, после него остаются вещи. И я даже не имею в виду одежду или предметы личного обихода. Это могут быть вещи, которым при жизни он и значения-то не придавал, а вот для тебя они дороги, хотя бы потому, что этот любимый для тебя человек прикасался к ним, пользовался ими.

После смерти моего отца у меня остались два таких предмета, которыми я бесконечно дорожу.

…Нам с мужем было уже за тридцать, когда мы решили взять дачный участок. Хотя у моих родителей был старый мичуринский сад, которым и мы также пользовались, нам захотелось взять новый участок и сделать там всё по-своему, по-современному. Мои родители поддержали нашу затею.

Отец мой был большой умелец, и руки у него были исключительно золотые. Именно он помогал нам строить дом, а точнее, это мы с мужем ему помогали. Он знал и умел абсолютно всё. Он делал, подсказывал, советовал, рассчитывал, размечал своим карандашом, который непременно клал себе за ухо, чтобы в нужную минуту он всегда был под рукой и не терялся.

Наш дом с высокой крышей, уютным балконом и красивым крыльцом получился на славу. На соседних участках новоиспечённые садоводы тоже строили свои дома исходя из имеющихся возможностей и собственных способностей. Нередко они подходили посмотреть, как работает отец, как он всё правильно и грамотно делает. Дом наш и по сию пору выгодно выделяется среди соседних дач.

Но отец не дожил до той поры, когда мы закончили отделочные работы по дому, так сказать, довели всё до ума. Не успел.

Он ушёл из жизни осенью 1994 года, тихо, никому не причинив беспокойства, разве что своими похоронами, ощущением невосполнимой утраты и невысказанного горя, которое невозможно было пережить.

Он так и не увидел, как красиво и уютно стало у нас в доме. И потому я поставила фотографию отца на полку, в красном углу на веранде, где мы проводили больше всего времени, собирались за круглым столом. Пусть смотрит с фотографии на наш дом, на нас, решила я, смотрит, как взрослеют его внуки, которых он очень любил.

Когда через много лет хотя бы немного притупилась боль этой утраты, то больше всего на свете мне было жаль, что мой отец так и не успел научить мастерству моих сыновей – своих внуков. Конечно, я и сама многому научилась у отца, с детства крутясь возле него, когда он что-либо мастерил. Но всё же я была девочкой. Многому научился у него и мой муж, когда вместе с ним строил дом. А вот моим мальчишкам передать свои навыки отец не успел…

Двадцать четыре года прошло, как не стало отца. А его старый карандаш так и лежит на втором этаже, с тех самых пор, как он рассчитывал угол наклона крыши, размечал стропила… И я никогда не запрещала своим детям брать в руки карандаш деда, если он им был нужен. Но они всегда чётко знали, что потом должны положить его на место. Так было всегда.

Но прошлым летом я сама нечаянно потеряла его – развешивала на втором этаже картины и размечала отцовским карандашом на стене места под саморезы. Положила на минутку карандаш на кровать и… не смогла потом найти. Я несколько раз перетряхивала постель, лазала под кровать, руками на ощупь обыскала весь пол. Но отцовского карандаша не нашла. Как я переживала, как ругала себя!

Ценная потеря нашлась через несколько дней, когда на дачу приехал младший сын и помог мне поднять тяжеленные матрасы на этой старой широкой кровати. Оказалось, что карандаш скользнул за подушку и лежал на металлическом уголке под матрасом. Я была счастлива! С той поры, если я пользуюсь отцовым карандашом, то непременно сразу же кладу его на место…

Когда-то очень давно в школе мы учили наизусть стихотворение Сергея Михалкова, которое называлось «В музее В. И. Ленина»:

Маленький мальчик пришёл с сестрой в музей и с восторгом увидел там личные вещи нашего вождя, предметы, с ним связанные, и картину, на которой был изображён шалаш, в котором скрывался Ленин на берегу Финского залива.

И, стоя у доски, я – юная пионерка – с таким же восторгом проникновенно читала:

Прошло так много лет… Мне почему-то до сих пор помнится этот стих. И я до сих пор испытываю особое волнение, когда беру в руки старый карандаш своего отца…

Есть ещё одна вещь, связанная с отцом, которая мне также дорога.

Мой отец курил сигареты, свою неизменную «Приму». Но при этом никогда не бросал окурки на садовом участке, пусть даже совершенно пустом, ещё пока не засаженном…

Он вбил гвоздь и повесил на сруб круглую жестяную банку, должно быть, из-под консервированного компота, куда и бросал свои окурки. Скорее всего, он устраивал такую «пепельницу» временно, на период строительных работ.

Но после его смерти я не стала выбрасывать эту банку, она так и осталась висеть на стене. Через несколько лет банка окончательно проржавела, и её всё же пришлось выбросить. Тогда я купила новую и снова повесила её на гвоздь. И когда приходит время выбрасывать очередную старую банку, я упрямо покупаю новую банку компота, мы наскоро выпиваем его, и я вешаю жестянку на прежнее место. Кури, папка!

Летит время, идут годы. Изнашиваются наши вещи, меняемся мы сами, стареет наш дом. Это неизбежно. Вот и на даче пришло время заменить окна на втором этаже.

Внутренне мы долго этому сопротивлялись – не так просто найти хорошую надёжную фирму, к тому же необходимо выделить личное время на весь процесс – от замера проёмов до установки готовых стеклопакетов. И вообще, на ремонт нужно настраиваться.

Наконец-то решились. Замерщик Павел оказался очень толковым, кроме выполнения замеров дал нам несколько ценных советов по ремонту фундамента. Ещё пару недель ждали выполнения заказа и, наконец, настал долгожданный день установки.

Хотя лето было на исходе, денёк выдался как на заказ – тёплый и солнечный. Монтажники приехали уже под вечер. Учитывая удалённость нашего объекта от города, мы оказались самыми последними в их графике. Работали они дружно и слаженно. А поскольку мне был интересен сам технологический процесс установки и крепления стеклопакетов (что поделаешь, я до сих пор остаюсь дочерью своего отца), то время от времени я поднималась на второй этаж и смотрела на их работу.

Да-а, при ремонте полный «раскардаш» в комнате неминуем. Инструменты, расходные материалы, упаковка – раскиданы на полу, на кроватях, на столике. Я заметила, что в работе парни задействовали и карандаш отца, который до этого лежал на тумбочке. Удивилась. Ведь свои карандаши у них тоже имелись, сама видела их на полу. Но подумала: «Ладно, пусть пользуются, ведь не жалко, потом приберу».

Работая, молодые парни рассказывали мне, что давно трудятся вместе. И дружат давно, ещё с детства. И жили в одном дворе. И учились в одном классе. И даже ходили в один детский сад.

Но вот они закончили свою работу. Два новых окна! Результатом мы остались очень довольны. Евгений и Дмитрий сработали профессионально и добросовестно. Никакой халтуры. Они объяснили нехитрые правила эксплуатации и убедительно просили не открывать окна, пока не затвердеет монтажная пена, т. е. до завтрашнего дня. От ужина парни отказались: торопились в город. Согласились только принять от нас презенты в виде урожая с нашего огорода. Мы проводили мастеров за калитку, помогли уложить пакеты с кабачками и помидорами в газель, и они уехали.

Мы ещё постояли на аллее, посмотрели, как выглядят наши новые окна с улицы и пошли в дом. Настроение было отличное. Поднявшись на второй этаж, я оглядела комнату, прикидывая, с чего бы начать уборку и бросила привычный взгляд на тумбочку. Карандаша на месте не было. Отцовского карандаша не было на месте. Сердце оборвалось и упало куда-то вниз. Должно быть монтажники, собирая инструменты, второпях бросили в сумку и наш карандаш.