Читать книгу Мертвые цветы. Сборник стихотворений - Нина Юдина - Страница 2

Незимне-невесенняя пора.

Одетое легко, не по погоде,

Заголубело небо. На исходе

Февраль. Сильны последние ветра,

Но я уже ищу в шкафах мечту,

Забытую на время. Наряжаюсь…

Промозглою надеждой заражаясь,

Болею. В тесноте невмоготу —

Я так хочу на волю, в новый март,

Пусть холодно, пусть городом убита

Невинность снега! Пусть еще не сшито

Мне платье лета – соткан тот жаккард,

Что на него пойдет. Обнажены

Бесстыдно руки молодых прелестниц —

Перчатки сняты. В лабиринтах лестниц

Ловлю украдкой поцелуй весны —

В капкане улиц, в жерновах метро,

В голодном чреве первого трамвая,

В дорожной вязи, вдалеке от рая

Ее любовь течет в мое нутро.

Как странно, что суровою зимой,

Когда все спит, укрытое снегами,

Я думаю об осени. Мне снится

И облачная пасмурная серость,

И запах прелых листьев, и вода,

Стремительно стекающая с неба.

Сырые камни, жухлая трава…

Я вижу кружевную паутину —

Она во сне с ветвей сырых свисает

Обрывками – и мокрые деревья,

Они печально клонятся к земле.

В моей душе всегда тоскует осень.

Мое пространство – одинокий сон

Под утро. В нем свободно и беспечно

Предметы и мечты меняют форму,

Становятся тенями, и надежды

Былой со мною призрак говорит,

И боль моя уходит ненадолго.

И долг, и цель, и вечная печаль

В тумане тают. Неизвестный голос

Зовет меня по имени, как раньше,

Все так же – в страсти, и тоске, и муке,

Невидимый, влечет меня к себе,

Но я мертва – и я его не помню.

От корней до кроны – струна,

Звенящая тихой ночью над хладной темницей моря,

Поющая в бесконечность, рыдающая от горя.

Я от смерти к смерти одна

Среди буйных твоих красот,

В плену твоих томных песен. Я знаю твой дикий норов —

Я воткана темной нитью в расплетье твоих узоров,

О судьба! Созреет мой плод,

Засияют ветви и ствол —

И будет свечой во мраке стоять на скалистой круче

Огромное древо с кроной, пугающей птиц и тучи,

Помня тех, кто жив и ушел.

Тихий скрип половиц. Ворох листьев сырых.

Пахнет затхлостью, старостью, мглой и тоской.

В запыленных и ветхих покоях моих

Мне тебя не найти. Ты моею рукой

Уж не правишь… Прости, я сломала перо —

Для чего мне оно, если не о чем петь,

Если все, что осталось, – пустое нутро,

Лишь утроба бесплодная, грязная клеть

Вместо тела и разума? Капли с небес

Размывают слова, и никто не прочтет

Ни строки. Не бывает на свете чудес —

Я зову к себе смерть, а она не идет.

Одинокое ложе, холодный закат.

Допиваю я чашу свою и молчу.

Пусть считают выносливой, если хотят,

Пусть считают могучей – мол, ей по плечу

Даже горы свернуть! Пусть решат: ничего,

Мол, печали надуманны, ноша легка…

Я сломала перо, и теперь без него

Без конца кровоточит пустая рука.

Потанцуешь со мной, отражение?

Не умеешь? Не страшно. Смотри

На меня, повторяя движения.

Каждый шаг проработаем тщательно.

Не ленись, соберись, не споткнись!

Ты следи за собою внимательно.

Подбери непослушные волосы,

Застегнись, подтянись, распрямись.

Я подсказывать буду вполголоса.

Протяни мне ладони. Оттачивай

Все фигуры из танца теней.

Получай, изучай и утрачивай.

Здесь придет – там уйдет, тут убавится,

Здесь умрет – там родится. Танцуй!

Шаг вперед, шаг назад – и понравится.

В бесконечной лунной мгле

Тени призрачные тают.

Я любуюсь: как сверкают

Капли в чаше на столе!

В бесконечной тишине,

В одиночестве безмолвном

Времени считаю волны,

Размышляю в полусне.

В бесконечной суете

Трудно быть самой собою —

Теплой, алчной, плотной тьмою,

Отпечатком на холсте.

В бесконечной пустоте

Изумрудное спасенье —

Зелье – пью без сожаленья.

Всё не то, и все не те.

В бесконечной лунной мгле

На столетия забылась.

Паутиною покрылась

Чаша на моем столе…

У меня нет ни пола, ни возраста,

У меня нет ни тыла, ни крепости,

Под ногами песок, между пальцами прах.

Я блуждала в запутанных старых мирах,

На бессчетных горела кострах.

У меня ни регалий, ни титулов,

У меня ни желаний, ни радостей,

Я не знаю, зачем и откуда пришла,

Для чего столько жизней с трудом прожила,

Постоянно меняя тела.

У меня ни судьбы, ни убежища,

У меня ни личины, ни памяти.

Сотни раз побывавший на смертном одре

Мрачный дух, затаившийся в темной норе,

Просто нить во вселенском ковре.

Идет холодный дождь.

Пугливое бессонное молчанье

Встревожив осторожными шагами,

В забытый дом задумчиво придешь.

Теперь ты здесь одна.

Здесь все, как было прежде, только пылью

Покрылись фотографии и книги —

Прошла моя последняя весна.

Вот старая тетрадь —

Хранилище утраченных иллюзий.

Отправь ее решительной рукою

В каминном чреве тихо умирать.

Холодная вода

Стучит по крыше; серо и тоскливо.

Звучит в дожде прощальное посланье:

«Живи, не бойся. Я с тобой. Всегда».

Нема, печальна, взаперти.

Пригоршней – мысли, сны – толпою…

Мне за тобою не уйти,

Не прошагать твоей тропою.

Мне больше некуда бежать;

В борьбе за жизнь и корку хлеба

Мне вечной славы не стяжать.

Гляжу в придуманное небо…

Не мне молиться и гореть,

Не мне вершить благое дело,

Мне, право, стыдно умереть —

Родиться толком не сумела,

Но если ты подашь мне знак,

Пойду и в битву, и на требу.

Расколет молнии зигзаг

Мое придуманное небо.

«О, вдохновения мне, вдохновения!» —

Как призывание, как заклинание.

Где ты, святое мое нетерпение?

Где вы, мои неземные создания?

«О, вдохновения мне, вдохновения!»

Нет ни строки, и тетради отложены.

Камень на сердце, души онемение…

Может быть, большего мне не положено?

«О, вдохновения мне, вдохновения!» —

Шепотом яростным, всхлипом нечаянным,

Злобным упреком, змеиным шипением,

Воплем неистовым, плачем отчаянным.

Тает мой мир с волшебством и драконами.

Бросили, предали музы и гении!

Темной молитвой, предсмертными стонами:

«О, вдохновения мне, вдохновения…»

Для чего мне весна?

Тихо плакать, уткнувшись в подушку лицом,

Я могу и зимой. Под терновым венцом

Для чего мне она?

Для чего мне любовь?

Мне – аскеза и холод, мне – тихая ночь,

Страсти рук не развяжут, не смогут помочь

Обрести себя вновь.

Для чего мне мечты?

Слишком много лишений, трудов и утрат…

Пламя ада в горниле, но выйдет булат

Неземной красоты.

Прости меня, темный хранитель и гений,

Прости меня, дух мой! Ни силы, ни веры —

Сплошные секреты и вечное завтра…

Зачем тебе жалкая грубая форма?

Зачем тебе горечь моих поражений?

Пожалуйста, вычеркни жгучие строки,

Пожалуйста, вырви все эти картины —

Я их все равно никогда не рисую…

Ты знаешь: не видят, не слышат, не помнят,

Ты знаешь: упущены шансы и сроки.

Бесплодная пустошь тревожного сердца,

Бесплодная боль утомленного мозга.

Слепая, толкаю тяжелые двери —

Пустые надежды за ними сокрыты,

Пустые сосуды… Мы здесь иноверцы,

Прошу тебя, выйдем, сбежим, не вернемся,

Прошу тебя, прыгнем в бездонную вечность,

Мы слишком чужие для этого мира!..

Прости. Я забыла, что мы еще живы.

Прости. Притаимся. Смиримся. Проснемся…

Я люблю доживать до конца грозы,

Ощущать, как струится с волос вода,

У окна в тишине проводить часы,

Свежий сумрак вдыхать… Просто быть. Всегда.

Просто слушать, как поезд шумит вдали…

Сердце вечно стремится за ним в тоске —

Убежать бы, уехать на край земли

За свободой, инкогнито, налегке!

Я не солнце, не свечка, не факел, нет,

Не маяк на скале, не горящий трут.

У меня очень древний и дикий свет —

Словно молнии черное небо рвут,

В лоскуты раздирают ночную тьму…

Я люблю доживать до конца судьбы,

Собирать из останков себя саму.

Время стерло мои имена, гербы,

И надгробий моих уж давно не счесть.

Сотни раз приходилось смежать глаза,

Сотни раз я распалась – и все же есть,

И во мраке бушует моя гроза.

Вечный поезд несется – за кругом круг:

Я рождаюсь, живу, ухожу, горю.

Забирай мои мысли и речи, друг,

Тело – в пыль, остальное твое. Дарю.

Забирай мою душу и пей до дна!

Я отдам тебе все, я хочу успеть.

Не могу я иначе, прости, – должна,

Догорая в печи, хоть кого-то греть.

Мама, там вьюга, там холод и снег,

Мама, дорогу совсем замело!

В дом, где печально мой тянется век,

Вряд ли когда-то вернется тепло.

Мама, мне жутко! Как злобен мороз!

Как я боюсь этой вечной зимы —

Вижу в ней тени гонений и слез,

Голода, боли, тюрьмы и сумы…

Мама, куда ты меня привела?

Видишь, меня ослепила метель,

Только не думай, что я умерла,

В глине сырой не готовь мне постель,

Не хорони меня! Мама, за что?

Мама, мне страшно!

…На шатком мосту

Девочка, кутаясь тщетно в пальто,

Вечно хватает рукой пустоту.

Дождик за окнами. Небо свинцовое.

Выжато сердце, и выпиты соки.

Мне остается в тетрадку лиловую

Молча записывать редкие строки,

Править и злиться, пока не появится

Муза моя после долгой разлуки.

Пусть же былое во мне переплавится

В чьи-то восторги, сомнения, муки…

Черным становится небо свинцовое.

Дело привычное, боль и блаженство,

Можно и бросить, а после за новое

Взяться… Но нужно достичь совершенства.

Ты пусти меня, улитка,

Ты пусти меня – я спрячусь —

В эту раковину, в домик,

На галактику похожий.

Расскажи ты мне, улитка,

Расскажи ты мне, малютка,

Как он выглядит оттуда,

Мир дождливый, непогожий?

Я хочу к тебе, улитка,

Но увы, увы, не выйдет —

Мне бы стать намного меньше,

Жаль, что нет такого средства!

Мне растаять бы, улитка,

Мне растаять бы, малютка,

И галактику пустую

Передать тебе в наследство.

Что ты, милая, шепчешь там? Не худое ли?

Или бредишь опять? Иль пророчишь беду?

Чем мы, грешники, так уж тебя расстроили?

Что ты плачешь и бродишь босая по льду,

Смотришь в воду холодную, точно в зеркало,

Не поймешь: кто же там отражается в ней?

Как судьба тебя, милая, исковеркала!

Ты чем дальше, тем хуже, больней и бледней.

Оборванка безумная и бездомная,

У тебя своего не осталось лица!

Ты бесстыжая, дикая и никчемная!

Застегни-ка душонку, поди-ка с крыльца,

Отправляйся подалее ноги снашивать

И дозволь отдохнуть от тебя хоть на час.

Дураков-то тут нет, чтоб тебя упрашивать:

«Спой-ка песню о нас. Помолись-ка за нас…»

Не умирай, моя любовь,

Побудь со мной!

Прошло, проходит и пройдет

Все зло. Весной

Пригреет солнце, и ручьем

Тоска сбежит

С моей щеки, смывая прах

Былых обид.

О, улыбнись! Не плачу я,

Нет-нет, пока

Лежит-живет в руке моей

Твоя рука.