Читать книгу Антамагон - Нина Юрьевна Цереня - Страница 3

Я хорошо помню своё детство. С самых первых дней я чувствовала себя особенной. Не такой как всё. Я родилась холодным летним и дождливым днём на западе Нарекорья, не далеко от городка Фаувилль. Мои родители не бедствуют, к тому же, я единственный ребенок в семье. Живём мы достаточно скромно, однако на еду всегда хватает. Мне повезло с отцом, он меня любит, всегда мной занимается, на ночь рассказывает сказки, а днем учит читать и писать. Это такая редкость для Нарекорья! Тут не только женщины читать не умеют, но и не всем мужикам дано! Школы, увы, могут позволить себе только очень обеспеченные люди, и берут туда, только мальчиков. Мой отец из образованных, он из богатой семьи, что живёт где-то в Рошире, я не спрашивала у папы, почему он с ними не общается, хотя, возможно, стоило бы спросить. Мой папа – высокий голубоглазый, светловолосый мужчина – ремесленник. Он делает на заказ разную утварь из дерева, благодаря чему деревянных ложек у нас в доме – хоть отбавляй! Вырученных денег хватает даже на одежду! В то время как остальные передают её из поколения в поколение, мне раз в год дарят новое платье! Вы представляете, как мне повезло? Нет, конечно, о расшитом золотыми нитями шелке мне мечтать не приходилось, но тем не менее, я выгляжу весьма прилично, по сравнению с остальными, деревенскими. Платья мне конечно нравятся, но вот моя внешность…. Мне надо либо целыми днями бывать на солнце, либо пытаться отбелить кожу, чтобы выглядеть «нормальной». У меня смуглая кожа, большие карие глаза, золотисто-русые немного вьющиеся волосы и довольно пухлые губы. У нас, в Нарекорье, такую внешность не приветствуют. Смуглая кожа тут считается позором для родителей. Говорят, в других городах таких детей топят или уносят в лес на съедение диким животным, я же обошлась лишь оскорблениями в мой адрес от односельчан и городских. Дело в том, что моя мама – бывшая темнокожая рабыня. Их союз с моим папой – это какое-то чудо! В то время как остальных за такое вешают, на моих мать и отца не обращают никакого внимания! Чего не скажешь обо мне. Я люблю свою маму, она добрая, понимающая, всегда поддерживающая – в любых трудных ситуациях.

Странные вещи начались, когда я была еще совсем маленькая, помню мне было 3 или 4 года, я проснулась по среди ночи от того, что мне приснился странный сон: передо мной стоял мужчина в черном плаще. Лицо его едва видно, из-за скрывающего капюшона. Он улыбнулся мне и сказал: «Кричи, так громко насколько можешь». После этого начали сверкать молнии, я испугалась и проснулась, позвала маму. Когда мама зажгла свечу, я увидела скользящую черную тень, которая кружила вокруг меня и вызывала во мне просто панический ужас! Я рассказала об этом маме, она пыталась меня успокоить, но всё было тщетно. Тогда проснулся папа. Я увидела, как тень движется к нему и закричала еще сильнее, опасаясь за него. После этого послышался какой-то странный хлопок, мама взяла меня на руки и с папой вышла из дома. Земля задрожала, я слышала, как в доме что-то падает. Это продолжалось какое-то время. Помню, мы всю ночь провели на улице. Хорошо, что было тепло. Крыша в доме обвалилась и первое что сделали мои родители – это отвели меня в церковь. Батюшка читал какие-то молитвы, мы с мамой жили какое-то время здесь, пока папа восстанавливал дом после землетрясения. Не помню до этого случая, что бы моя семья была сильно набожная, но эта ситуация её изменила. Мама с папой каждое воскресенье ходили со мной в церковь, читали молитвы и надеялись, что бог нас спасёт.

Я росла каждый день молясь и надеясь на долгую и беззаботную жизнь, пока однажды по осени, когда мне было 11 лет, мне опять не приснился тот странный человек в черной мантии. На этот раз он сказал: «Всё решено. Я ничего не смог поделать. Но помни, Алина – я всегда рядом». Я проснулась в полдень, немного удивлённая, от того, что мама меня не разбудила. Когда я шла мимо коридора на кухню, я увидела свои вещи, выглядывающие из чемоданов. Первой мыслью, пронесшейся у меня в голове было: «я выхожу замуж?». Как-то рановато. Тут, в Нарекорье, замуж выдают обычно начиная с 12 лет. Но мало ли, вдруг родители нашли мне пару и решили сделать сюрприз? Хотя кто бы меня вообще взял. С моей внешностью, вряд ли хоть один парень захочет на меня смотреть каждый день.

Зайдя на кухню, я увидела плачущую мать, сидящую за столом. А ведь я не видела её слёз уже много лет.

– Мамуля, что случилось? Почему ты плачешь? – обеспокоенно спросила я, подходя к ней.

– Всё в порядке. Я не плачу – вытирая слёзы и стараясь их сдерживать проговорила она.

– Я же вижу, что что-то случилось!

– Ты поедешь к своему дяде в Рошир. – спокойно в пол голоса сказала мама. – Там тебе будет лучше. Сможешь подружиться с другими детьми, будете играть, веселиться.

– Я без вас с папой никуда не поеду! – топнув ногой сказала я.

В этот момент я услышала, как сзади меня открылась дверь и в комнату вошел отец.

Он взял чемоданы с моими вещами и мрачно произнёс: – Придётся. Одевай плащ и пойдём. По дороге всё расскажу.

– Мама! Я не хочу никуда уезжать! – у меня на глаза накатывались слёзы, я не понимала, что происходит, а тот загадочный человек, который мне снился, никак не выходил у меня из головы.

С одной стороны, я даже рада отправится к дяде, ведь у меня есть надежда, что там меня никто не будет обзывать, что там никто не посмотрит на мой цвет кожи, но ехать к нему одной очень страшно, я же его никогда не видела и не знаю, как он ко мне отнесётся. Я слышала, только то, что мой дядя (старший брат моего отца), достаточно богатый человек.

Мама подошла, сняла с себя деревянный крестик и повесила мне его на шею.

– Вспоминай обо мне и не забывай молиться. – сказала она, сдерживая слезы перед тем как мы с папой отправились в путь.

Мы сели в небольшую крытую повозку, и коричневый конь повез нас далеко отсюда. Папа всячески оправдывается, почему я еду к дяде, но его слова мне кажутся неубедительными. То он говорит, что законы поменялись, то, что их с мамой кто-то преследует. На вопрос, когда они меня заберут, он так и не ответил, но обещал писать письма. Честно, мне было всё равно. Я так вдохновилась ожиданием новой жизни! Дядя богатый, место новое – надежды на друзей и лучшую жизнь не дают мне покоя!

В пути я провела ночь, мне удалось уснуть на коленях у отца, поэтому к утру я чувствовала себя достаточно бодрой и отдохнувшей.

В нос ударил запах рыбы, судя по всему, мы заехали в портовый город. Я наблюдала за играющими на улице детьми из повозки, их одежда была грязной и неухоженной, но несмотря на это они веселились, кидая друг другу самодельный мячик.

– Папа, мы приехали? – я посмотрела на него своими большими глазами, надеясь, что где-то тут и живёт мой дядя.

– Почти. Дальше ты поплывёшь одна. – с грустью в глазах промолвил он.

– Поплыву?

– Корабль отходит через пол часа. Возьми. – папа протянул мне запечатанный конверт. – Передашь дяде. Тебя к нему проводит твой крёстный.

– Людвиг? – я его помню, он гостил у нас несколько раз, пухленький мужчина средних лет, с небольшой залысиной. Мне всегда казалось забавным, что он носит при этом длинные волосы.

– Да. Он тебя встретит в Рошире. Надеюсь ты будешь слушаться дядю. – сказал папа, как только повозка остановилась.

Мы подошли к причалу. Он взял меня за руку помогая спуститься. Ах! Я никогда до этого не видела моря! Крик чаек, умиротворяющие волны, трепещущий ветер, в этой идиллии мешал только сильный запах рыбы. Казалось, что уже ничто не может разрушить мои надежды на светлое будущее!

Мы с отцом поднялись на палубу. Я крепко держала в руках письмо для дяди и наслаждалась видом бескрайнего моря, пока папа о чем-то разговаривал с капитаном. Мне даже показалось, что я испытываю небольшое чувство вины, за то, что в момент разлуки с отцом, мне не грустно.

Папа проводил меня в каюту и отнес туда мои вещи. Мы с ним крепко обнялись.

– Папа, почему ты такой грустный, мы же еще увидимся!? – наивно глядя на него, спросила я.

– Да. Да просто, просто мне будет тебя не хватать. – казалось он ели сдерживается, чтобы не пустить слезу.

– Я могу никуда не ехать.

– Прощай. – папа резко отвернулся и ушел, хлопнув дверью.

– Пока. – растерянно ответила я.

Мне на секунду стало не по себе. Но что же, тут есть гамак. Никогда на них не лежала! Я подошла и плюхнулась в него покачиваясь. Какие необычные ощущения! Я смотрела на деревянный потолок и размышляла по поводу друзей, которых у меня никогда не было, не задумываясь над тем, сколько времени я проведу в пути. Надеюсь в Рошире всё будет по-другому. Я чувствовала себя такой одинокой, не могу поверить, что всё наконец изменится!

Стоило кораблю отплыть как ко мне в каюту вошел мальчик лет 14 с густыми русыми волосами, завязанными в пучок на затылке.

– Привет! – с улыбкой поздоровался он. – Меня зовут Маркус. Я племянник капитана. А тебя как зовут?

– Алина Гервуд. – я улыбнулась.

– Я слышал ты умеешь читать? – промолвил он, держа в руке книгу.

– Откуда ты знаешь? – с недоумением спросила я.

– Дядя сказал. Это редкость в наших краях, не то что в Ноксенбурге. – Маркус подошел поближе и сел на деревянный табурет, стоящий у стены.

– Ноксенбурге? Это где? – никогда про него не слышала!

– Его на наших картах нету. Не знаю почему. Он далеко отсюда. Можешь мне почитать? А то я не умею, а книга, должно быть, очень интересная. – смущенно спросил Маркус.

– А почему не научишься? – произнесла я, подойдя к нему и взяв книгу в руки.

Мне стало интересно о чём она. Я не так чтобы хорошо читаю, но любопытство берёт верх. Книга явно новая – ни одной потёртости. На кожаной обложке изображен корабль с развивающимися парусами.

– Я тут матросом работаю, сегодня капитан меня отпустил. Если удастся, годам к 18 заработаю денег, чтобы пойти на учёбу. А эту книгу подарил мне отец, когда мне было 10. Тут никто читать не умеет. А папа надеялся, что я научусь. – грустно вздохнул Маркус.

– Так почему он тебе не прочитает? – посмотрела я на него с недоумением.

– Его уже нет в живых.

– Прости. Соболезную. В таком случае, я конечно почитаю.

– Одну минуту. – Маркус улыбнулся и выбежал с каюты.

Я открыла книгу. На первой странице нарисовано какое-то огромное морское чудовище со щупальцами, топящее корабль. Я листала страницы, некоторые из которых были с картинками, в ожидании Маркуса.

Спустя несколько минут он вернулся. В руках он нёс две чашки чая, которые он поставил на тумбочку.

– Я тебе еще кое-что принёс. – Маркус достал из кармана карту и развернул её. – Смотри, ты спрашивала где Ноксенбург. Вот он. А вот Нарекорье, откуда мы плывём. – начал показывать он мне.

– Это точно правильная карта? Я видела карты в Фаувилле, но на них было только Нарекорье, Рошир, Амер и, по-моему, острова Фас. – удивилась я.

– Да! Я много где бывал. И в Рошире и в Амере и в Нарекорье неполные карты. Говорят, об этом лучше никому не говорить.

– Но почему?

– Я не знаю почему, но мой друг как-то проболтался о том, что от нас скрывают. – Маркус заметно помрачнел.

– И?

– И его повесили. – с грустью произнес он. – Так что, не говори никому, пусть это будет нашей тайной. Мне захотелось тебе об этом рассказать.

– Хорошо. А ты мне расскажешь про места где бывал? – с небольшой дрожью в голосе спросила я.

– Да, после того, как прочтёшь книгу.

Мы пили чай, я читала Маркусу. Книга и в правда оказалась интересной. В ней было много чего написано про Русалочьи острова и про разных существ, которые обитают в море Слез.

Мы отвлеклись только когда нам в каюту принесли еды, и я вновь продолжила читать. Я закончила только к вечеру, когда в небольшое окошко из каюты виднелась суша.

– А теперь рассказывай. Твоя очередь. – с облегчением сказала я.

– Мы совсем скоро приплывём, я не успею тебе всё рассказать. – сказал Маркус вставая с табуретки.

– Расскажи самое интересное!

*Тук-Тук-Тук* – послышалось за дверью и в каюту вошел капитан.

– Собирайтесь, Алина Гервуд. Мы на месте. – строго сказал он.

Маркус помог донести мне вещи до берега. На причале уже стоял мой крёстный – Людвиг Самбовски. Он приветливо помахал мне рукой, и я повернулась к Маркусу.

– Мы ещё встретимся? – смотря с надеждой спросила я.

– Если судьба сведёт. Тогда, обещаю, расскажу всё что захочешь.

Капитан похлопал Маркуса по спине, и они развернулись. Крёстный подошел ко мне беря чемоданы.

– О, Алиночка, ты так выросла! Поверить не могу! Два года тебя не видел. – восклицал Людвиг.

– Да, здравствуйте. – неловко проговорила я, глядя на него.

Я огляделась. Мы, похоже в каком-то приморском городе: двухэтажные дома из светло-желтого камня, улицы выложены брусчаткой, повсюду пахнет рыбой, но уже не так сильно, как в Нарекорье. На улице явно идут какие-то гулянья, горожане то и дело скандируют: «Да здравствует Болеслав Рошир III! Король Рошира!».

Людвиг подошел к небольшой телеге и сгрузил туда мои вещи. Он выглядит слегка поддатым.

– Ваша лошадка? – я подошла поближе к серой запряженной лошади.

– Моя. – ответил крёстный, усевшись верхом. – Садись сзади.

Я кое как залезла в телегу, и села на край так, чтобы быть поближе к Людвигу.

– Ну рассказывай милая, как дела у тебя? – спросил крёстный и лошадь тронулась.

– Да так, ничего. А нам долго ехать? – обеспокоенно спросила я, потому что уже смеркалось.

– Часа два. Вот народ гуляет, правда? Кто бы мог подумать. – не поворачиваясь пробормотал Людвиг.

– А что за праздник?

– Сегодня прошла коронация, этого Болеслава III, вот и гуляют, за нового короля грех не выпить. – крёстных достал из кармана флягу и глотнул.

– Расскажи мне про моего дядю. Папа мне ничего про него так и не сказал.

– А может и не стоило. Гервуд Нокс тот еще засранец. – пробубнил он и отхлебнул еще пару глотков.

Меня насторожило, что он так много пьёт, возможно, не стоит задавать так много вопросов. В сумерках я пыталась разглядеть хоть что-то. И как он вообще понимает куда мы едем?

– Если понадобится, я живу в часе езды от Нокса, так что можешь приходить, когда захочешь. Правда, я редко бываю дома. – немного заплетающимся языком проговорил крёстный.

Как бы он не уснул по дороге. Я-то не знаю куда ехать. Холодает всё больше, ещё и туман начинает появляться, как-то жутковато тут. И дорога не освещена….

Спустя примерно полтора часа езды по просёлочной дороге мимо леса я услышала вой волков.

– О Боже! И много тут волков водится? Мы уже так долго по лесу едем.

– Не волнуйся. – неразборчиво пробубнил Людвиг опустив голову вниз.

Я взялась за крестик, подаренный моей мамой и стала читать молитву. В лесу хрустнула ветка и я испугалась не на шутку. Волки всё выли, а крёстный на это никак не реагировал и лошадь медленно, но верно шла вперёд.

Как же мне повезло! Спустя всего пару молитв лошадь вышла к двухэтажному особняку из серого камня. Я выдохнула – волки сегодня меня не съедят.

Крёстный оживился, поднёс мои чемоданы прямо ко входу, быстро сказал: «Пока» и, не дожидаясь ответа уехал. Я осталась стоять одна, в незнакомом мне месте. Возле дома горит два фонаря, трава идеально подстрижена, в дали я вижу сад с кустами и деревьями. Я подошла к большой деревянной двери. Спустя пару минут, после того, как собралась с мыслями, я постучала, достав письмо от отца.

На порог вышла худая темнокожая женщина с очень короткими волосами и в грязном платье из мешковины.

– Добрый вечер. Вы к кому? – поклонившись, сказала она мне.

– К Ноксу Гервуду.

– По какому вопросу? – продолжила женщина, опустив голову.

– Я Алина Гервуд, он мой дядя. Я приехала к нему и мне надо передать письмо. – растерянно пробормотала я, протягивая конверт.

– Подождите тут. – улыбнувшись сказала она и забирая его из моих рук.

Странно что меня даже не пустили за порог. Не ужели папа не предупредил дядю о моём приезде? Как-то мне не по себе. Терзает дурное предчувствие. Я стояла, рассматривая коричневый коврик у двери и каменную стену.

– Всё в порядке. Пройдёмте. Ваши вещи будут вас ждать в комнате. Я распоряжусь. – вернувшись промолвила темнокожая женщина и направилась куда-то быстрым шагом.

Я последовала за ней. Стены без отделки с высокими потолками выглядят весьма зловеще. Повсюду висят портреты какой-то темноволосой девушки со светлой кожей и светло-серыми глазами. Может это жена дяди? А вот картина её и какого-то седовласого сгорбленного мужчины с кривым носом и бородавками. Её дедушка?

Мы подошли к двери. Женщина, прежде чем мы вошли, обернулась.

– Я забыла вам представится. Меня зовут Зоуи. Я тут кто-то вроде управляющей.

Хмм…. Не похожа она на управляющую, вряд ли они будут носить грязные платья.

Зоуи открыла дверь, и мы зашли в просторную комнату: на полу лежит красный ковёр, стоят два больших бордовых кресла, повёрнутые к горящему камину. На одном из них спиной ко мне сидит седовласый старик, держа в руках то письмо.

Он встал и подошел ко мне. Да! Точно, это он был на картине! Правда, там он заметно симпатичней.

– Так значит Алина Гервуд говоришь. – смотря на меня промолвил он с лицом полным отвращения.

– Да.

– Ты не заслуживаешь носить эту фамилию мерзкое отродье! Позор для своего отца, для меня и для всех Гервудов! Тебя надо было удушить ещё в колыбели! – продолжал он, тряся передо мной письмом одной рукой и другой держась за сердце.

Я стояла как вкопанная. Уж такой реакции я явно не ожидала. Я готова разревется в любой момент. Мне хочется убежать, только чтобы не оставаться тут ни на секунду.

– Ох, Господи, за что мне всё это? Воспитывать ребёнка от черножопой шлюхи. – сказал он, поднимая глаза к потолку.

После, он подошел к камину и кинул туда письмо, смотря как оно горит. Я стою, боясь издать какой-либо звук. Повисла минутная тишина. Зоуи куда-то вышла.

– Не дай Бог, если кто-то узнает, что ты моя племянница, я тебе говорю, не дай Бог! – сдерживая крик, со злостью, говорит дядя.

– Я никому не скажу. – всхлипывая, ответила я.

– Значит так, в моём доме будешь жить по моим правилам. Не будь ты моей племянницей, жила бы на псарне в клетке с собаками. Пока они бы тебя не съели. Мерзкая хамбра.

Я стою, опустив глаза, стараясь не зареветь окончательно.

– Выходить за пределы поместья тебе запрещено. Общаться с кем-либо кроме Зоуи и меня – тоже. И не дай Бог увижу тебя за чтением книги! Кожу сниму! Твой день будет начинаться с мытья полов во всём доме. Потом идёшь убирать за свиньями. Если работу сделала, идешь к Зоуи и спрашиваешь другую. Увижу, что бездельничаешь или плохо выполняешь дела – есть не получишь. А по весне на плантации отправлю. – продолжал дядя уже спокойным голосом. – Твой отец еще хотел тебя в школу отправить! – усмехнулся он.

– Я пойду в школу? – спросила я с надеждой.

– Еще чего. Женщинам нельзя читать и писать, тем более хамбре. Зоуи! Покажи ей её комнату. Не хочу больше её видеть! – крикнул дядя, садясь в кресло.

Зоуи подошла, взяв меня за руку, и вывела из дома.

– Что такое хамбра? – спросила я, утирая рукавом слезинки.

– Грязнокровка. Только более пренебрежительно. Результат смешения белой и черной крови. – нехотя ответила она мне.

Мы обошли дом, и она показала мне на лестницу, ведущую вниз. Она спустилась, открыла дверь и жестом показала мне входить.

– Но там темно. Что это за место? Подвал?

– Место где ты теперь будешь жить. Господин Гервуд не велел тратить на тебя свечи. Они тебе ни к чему. Спускайся! – настойчиво приказала Зоуи.

Я спустилась, и она закрыла за мной дверь на замок. Я испугалась в кромешной тьме и вскрикнула.

– Слева от тебя стоит горшок если понадобится. Утром открою. Спокойной ночи, хамбра. – в её голосе слышалось отвращение.

Я села у двери и начала плакать. За что родители со мной так поступили? Что я им сделала? А я так надеялась, что тут всё наладится, а тут – только хуже! Не могу понять, чем я заслужила такое отношение к себе. Помню дома, другие дети дразнили меня рабыней, но тут, как я понимаю, это было бы меньшее из зол. Папа хотел, чтобы я пошла в школу, а дядя против. Как я ему напишу письмо? Вряд ли дядя даст мне бумагу с пером. А если сбежать, то куда? Фактически я на острове, тут некуда идти. Разве что к крёстному можно попробовать. Я рыдала ещё больше, накручивая себя тем, что никому не нужна: ни родителям, ни дяде, ни крёстному. Я легла на пол и со слезами на глазах уснула.

Я вижу сон. Я стою в коридоре этого особняка и встречаю человека в черной мантии и в капюшоне. Я кланяюсь ему и говорю, что Зоуи вышла. Мужчина в мантии подходит ко мне вплотную. Мне кажется, что это уже другой человек, просто в похожей мантии. Тоже светлокожий, но, форма челюсти, по-моему, другая. Странно. Я поняла, что сплю.

– Родители тебя любят. Они не желали тебе зла. Не держи и зла на них. Они хотели, как лучше. – прошептал он мне на ухо.

– Это сон! Кто ты?

– Слуга твоего хозяина. – промолвил он, наклонив голову в бок.

– Что? Кого? – спросила я, не понимая, что происходит.

После этого вопроса он исчез, растворился в воздухе.

Так, я сплю, я могу делать всё, что захочу? Я прошла в первую попавшуюся комнату и увидела спящего дядю. Черт! А если я умерла?

Сон начал растворяться, и я проснулась от того, что Зоуи открыла дверь.

– Вставай лентяйка! Сегодня много работы! – чуть ли не криком сказала она и ушла.

Я выдохнула от того, что по крайней мере жива. Осмотрев свою «комнату», я заметила толстенный слой пыли и какую-то кровать без матраса на пружинах. По среди комнаты валялись мои чемоданы, которые я сразу поставила в уголок и пошла приводить себя в порядок.

Как позже оказалось, мытьё мне положено только на улице и только холодной водой. Что будет зимой? Мне умереть от переохлаждения? Сегодня я вымыла все полы как просил дядя. А заодно и осмотрела дом. Теперь я знаю, что тут есть библиотека. Результатом моей работы Нокс не был впечатлен, поэтому оставил меня сегодня без еды. Ну хоть в воде не ограничивает. Мама завернула мне с собой хлеба, поэтому, во всяком случае сегодня, я сильно голодной не была. Страшно подумать, что будет дальше.

Шли недели, с утра до вечера я работала в надежде, что мне дадут поесть. У меня уже достаточно сильно видны рёбра, а щёки впали. Я бы сбежала к крёстному, но не знаю, где он живёт, а тут он не появляется. Дядя придумывал мне всё более и более сложную работу, а мне становилось всё тяжелее и тяжелее. Сегодня в библиотеке я украла лист с чернилами и пером. Там писать точно не удастся, слишком много людей из прислуги ходят. Попробую вечером написать отцу. А пока, за работу.

К сожалению пропажу чернил и одного листа бумаги дядя заметил сразу. И сразу подумал на меня. Я ожидала, что он опять лишит меня еды, но всё обернулась гораздо хуже. Зоуи предлагала отрубить мне руку за воровство, а потом меня привязали к дереву. Я стояла босыми ногами на холодной земле, где уже выпал первый снег. Дядя взял розги и сёк меня до тех пор, пока на моей спине не осталось живого места. Мою кожу ужасно жгло, но вроде крови не было, только бордовые полосы по всей спине. Стоило мне подумать о побеге, как дядя пообещал меня убить, если я решу сбежать. Зоуи отвела меня в мой подвал и закрыла дверь. Там я проплакала остаток дня.

Когда я утром вышла на улицу, собираясь опять мыть полы, я заметила черную карету, запряженную четырьмя вороными лошадьми. Возле кареты на конях стояли два стражника в доспехах. Я не стала их разглядывать, а сразу зашла в дом, в надежде, что сегодня дядя даст мне поесть, за мою работу. Я как обычно проходила мимо гостиной, как меня окликнул высокий красивый темноволосый молодой мужчина лет 25-30. Его глаза явно тёмно-карего цвета, но, мне кажется, слегка отливают красным. А его бархатный черный костюм с шелковым шарфом бордового цвета сильно контрастируют с его мертвенно-бледной кожей. Раньше я не видела, столь богатой одежды.

– Подойди сюда. – сидя в кресле обратился он ко мне.

Дядя сидел рядом с ним и смотрел на меня своим недовольным лицом с бородавками. Я подошла, не говоря ни слова. Странно, но этот человек кажется мне знакомым, несмотря на то, что я его точно никогда не видела.

– Ты почему не здороваешься хамбра!? – едва сдерживая злость возмутился дядя.

– Добрый день. – посмотрела я испугано на него.

– Успокойтесь, господин Гервуд. Негоже так обращаться со своей племянницей, вы так не думали? – заметил мужчина.

– Она не…. Да как вы!? Откуда вы знаете? – брызжа слюной в незнакомца бурчал Нокс.

– Можете идти. – кивнул мне мужчина улыбнувшись.

– Брысь с глаз моих! – добавил Дядя криком.

Я быстро убежала наверх и начала мыть пол. Эх, чувствую сегодня еды мне точно не видать. Но я дико голодная! Если украду еду, дядя меня опять высечет. И вообще, действительно, откуда кто-то знает, что я племянница Нокса? Зоуи проболталась? Но зачем ей это? Спустя часа 4, после того, как я кое-как помыла полы во всех комнатах, я вышла на улицу, заприметив, что кареты с охраной уже нету. Интересно, кто был этот господин?

Я попыталась зайти к себе, но дверь в подвал оказалась заперта. Ох, чувствую не к добру это. Я вернулась обратно в дом, чтобы найти дядю. Искать долго не пришлось.

– Я тебя искал. – пренебрежительно сказал дядя, когда словил меня в коридоре. – Пошли обедать.

– Спасибо! – воскликнула я, надеясь, что мне опять дадут какой-нибудь каши.

Дядя отвёл меня зал, где обедал сам и предложил присесть. Зоуи молча принесла нам одинаковые блюда – запечённый картофель с мясом и салатом.

– Господин Гервуд, а можно узнать, чем я заслужила такое? Вы меня никогда не звали к себе за стол. – проговорила я, с опасением принюхиваясь к еде.

Дядя промолчал, не отвечая и на мои дальнейшие вопросы.

Мы поели, и я наконец спросила у Зоуи почему моя комната в подвале закрыта.

– У тебя будет другая комната. – сказала она, глядя на Нокса, тот в ответ кивнул.

Дядя встал и вышел из комнаты.

Я было тоже захотела уйти, как Зоуи предложила мне добавки, от которой я не смогла отказаться. Она вышла на кухню, а когда вернулась небрежно поставила тарелку на стол и ушла.

Я раздумывала, почему дядя вдруг решил меня накормить? Он даже не сказал, какую работу мне выполнять следующей. Надо либо сходить в библиотеку и попробовать что-то почитать, под страхом наказания, либо зайти в комнату к дяде и спросить, что делать дальше. Пожалуй, выберу второе, учитывая, что дядя сегодня, по-видимому, в хорошем расположении духа.

Я оставила пустую тарелку на столе и направилась к Ноксу. Постучав несколько раз в дверь, так и не услышав ответа, я вошла. Дядя стоит у окна глядя на улицу.

– Чего тебе, хамбра? – не поворачиваясь тихо проговорил он.

– Я хотела спросить какую работу мне делать дальше. – осторожно в пол голоса произнесла я.

– Какую хочешь.

– Я бы хотела погулять. – мне стало интересно, на сколько далеко я смогу зайти. Раньше он меня никуда не отпускал.

– Иди.

Я удивилась и уже собиралась уйти, как вспомнила что хотела в библиотеку.

– А почитать мне можно? В библиотеке?

– Что угодно, только не трогай меня. – стоя спиной ко мне с пренебрежением проговорил Нокс.

– А письмо мне можно папе написать?

– Наглеешь ты хамбра, ой как наглеешь. – повернулся ко мне дядя. – Твой отец волнуется за тебя, вот даже человека своего прислал.

А, это он видимо про того мужчину? Папа что, внезапно разбогател?

– Держи. Это от отца. Если хочешь, можешь написать ему ответ. – протягивая запечатанное письмо говорил он.

Я развернула письмо: «Любимая доченька, прости что так получилось, я ожидал, что мой брат будет к тебе более благосклонен. Мы с мамой вынуждены переехать, сейчас нам приходится скрываться, из-за того, что ты не с нами. Я очень надеюсь, что ты выдержишь все невзгоды на своём пути и однажды мы с мамой сможем тебя увидеть. Пока что, у нас даже нет денег, чтобы приехать в Рошир. Береги себя.

С любовью Гервуд Фолкар»

– Это не его подчерк. – задумчиво проговорила я. – Господин Гервуд, вы уверены, что это письмо от моего отца?

– Конечно, от кого же еще. – усмехаясь сказал Нокс.

– Вы думаете, я не знаю, как пишет мой отец?

– И что он там тебе написал? – с пренебрежением ответил вопросом на вопрос дядя, садясь в кресло.

– Не буду вас больше беспокоить. – кивнув я вышла из комнаты.

– Очень хорошо! – крикнул вдогонку Нокс.

В коридоре меня поджидала Зоуи, решив показать мою новую комнату. Я уже было надеялась на худшее, но она привела меня в маленькую, но ухоженную комнатушку. Зоуи отдала мне от неё ключ и ушла, а я смогла осмотреться. Мои вещи были скиданными на односпальной кровати, и я стала их разбирать, аккуратно вешая платья в шкаф, а некоторые мелочи ложа в тумбочку у кровати. Наконец я смогу расслабится!

Когда я закончила, я легла на жесткий матрац, который мне казался мне потрясающе удобным после пружин предыдущей кровати. Я взяла в руки письмо и еще раз внимательно на него посмотрела. Почему папа пишет «из-за того, что ты не с нами»? Разве он стал бы меня тогда отправлять к дяде? Как он отправил человека, если у него нету денег даже приехать в Рошир? Письмо отставляет больше вопросов, чем ответов. Обратного адреса на нём нет. Писать ему бессмысленно, раз по старому адресу родители больше не живут. Да и подчерк явно, не его, а мама писать не умеет. Как-то это странно.

Я встала, чтобы еще раз осмотреться. В комнате была еще одна дверь, открыв её я обнаружила, что она ведет в небольшую ванную комнату. Я посмотрела в зеркало, и мне стало совсем грустно. Родителей рядом нет, никого нет. Замуж меня не выдадут. Я посмотрела вниз и увидела пару капель крови под ногами. Подняв подол платья, я подумала, что умираю – все мои ноги были в крови. Я побежала к Зоуи за помощью.

Зоуи посмеялась надо мной и объяснила, что ничего страшного не произошло, что у меня начались месячные. Весь оставшийся день я пыталась отстирать платье, а вечером, дядя вновь позвал меня за стол.

Проходили месяцы и годы, дядя не хотел праздновать ни рождество, не смотря на свою набожность, ни мой день рождение. Ни один, ни другой, ни третий. С того момента, как он разрешил мне покидать территорию особняка, многое поменялось. Хоть для многих я и оставалась «хамброй», подругу я себе всё же нашла. Мы с ней познакомились в храме, как раз на первое Рождество, которое я провела там, недалеко от дома. Её веснушки и огненно-рыжие волосы никому не давали покоя и у неё так же, как у меня, не было друзей. Только она знала, что Гервуд Нокс мой дядя – никому другому об этом я не говорила. Её зовут Рита, она старше меня на 4 года. Она рассказывала мне обо всём! От своих чувств, до её отношений с мальчиками. А неделю назад она уехала в Амер, из-за того, что мода охоты на ведьм добралась и до Рошира. Её многие обзывали ведьмой, но я-то знаю, что она ей не была, может грешницей, но не ведьмой. Мне так одиноко без неё! Кстати, дядя меня не отправлял на плантации – я каждый день ходила убирать за свиньями, собаками и пару раз в неделю мыла все полы в доме. Он не лишал меня больше еды, а вот издевался и давил на то, что я никому не нужна – каждый день и по нескольку раз. Как же мне надоело выслушивать от него, что моя мать никудышная и я такая же. А поделится теперь не с кем. Отец мне больше не писал, а крёстный редко бывает дома, да и разговаривать нам с ним не о чем (я всё же узнала где он живёт). Из-за того, что я много работаю, мои платья совсем истрепались, да и выросла я из них сильно. Я уговорила дядю подарить мне кусок какой-нибудь ткани, чтобы пришить к подолу юбки, а то и на улицу выходить в таком виде было стыдно. Денег Нокс мне не давал вообще. Я разве что видела, как выглядят монеты. К крёстному тоже обращалась, но у него как всегда, то денег нет, то ему на что-то срочно надо. Я подумываю сбежать, как потеплеет. Пока весна, на улице холодно, особенно ночью. Эх, быть бы на свой пятнадцатый день рождения дома, с родителями! Жаль, что я не знаю где они живут. Но как по мне лучше жить одной где-нибудь в лесу, чем с Ноксом Гервудом. Не хочу иметь с ним ничего общего. Мерзкий старикан.

Этой ночью мне снились кошмары, от которых я то и дело просыпалась, а под конец, мне опять приснился странный человек в мантии. Мы сидели с ним на берегу моря. Он говорил, что мне надо добраться в Нарекорье, чтобы я оставила всё и бежала прямо сейчас. Когда я проснулась было уже десять утра. Я всё проспала. Опять придётся оправдываться перед дядей. Быстро приведя себя в порядок, я поспешила на улицу. По дороге проходили солдаты, неся в руках луки, мечи и щиты. Захватывающее зрелище. Немного постояв я поспешила в свинарник, где меня уже поджидала Зоуи. На против неё, стоял наш садовник.

– Лентяйка, я уже за тебя всё убрала! – обратилась она ко мне.

– В общем, Зоуи, господин Гервуд ничего не сможет поделать. Если я не уйду сейчас, меня просто убьют. Я не хочу на войну. Поплыву на Фас. – обеспокоенно бормотал садовник.

– Надеюсь ты там найдешь, что искал. – улыбнулась она в ответ. – А с тобой разберётся господин Гервуд! – повернувшись ко мне и дав мне подзатыльник сказала Зоуи.

Мы вместе с ней двинулись к дому. Я даже не стала просить, чтобы она не говорила ему, всё равно не поможет. Для Зоуи я тоже хамбра. Слишком белая для черных и слишком черная для белых. Эх Фас…. Я много слышала про эти острова от местных. Говорят, там легко найти работу, за которую очень много платят. И, несмотря на то, что оттуда никто не возвращался, все верят, что это от лучшей жизни. Интересно в таком случае, кто распускает эти слухи? А что говорил садовник про войну? Может мне и правда стоит бежать? Если она началась? Всё сходится – и его слова и солдаты. Пожалуй, сегодня к вечеру соберу вещи, возьму еды, разузнаю куда идти и пойду. Жаль только тучи собираются.

Мы с Зоуи зашли в гостиную, Нокс пил чай и разговаривал с костюмером, который шил ему одежду на заказ.

– А вот и провинившаяся сегодня хамбра! – Зоуи толкнула меня в спину, и я едва не упала.

– Боже, цены растут как на дрожжах! – воскликнул дядя. – А ты, неблагодарная, даже работу свою вовремя выполнить не можешь! С меня хватит! – брюзжал он.

Костюмер молча сидел и смотрел на меня, пока Зоуи пыталась меня связать. Я отчаянно вырывалась, но Нокс ей помог. Мне связали руки и ноги, а дядя всё причитал какая я никчемная. Зоуи повалила меня на стол животом в низ и сняла шнуровку на платье. Руки и ноги мне привязали к столу.

– Вы уж извините, что прерываю наш с вами разговор. – обратился Нокс к костюмеру, беря в руки плеть.

– Да ничего, проучите уже эту хамбру! – поддержал он дядю и встал из-за стола.

Я услышала, как зазвучал горн, но видимо дядя пропустил его мимо ушей. Или просто был ослеплён расправой надо мной. На мои глаза накатились слёзы. Зоуи стала на против меня и ехидно улыбалась.

Когда дядя ударил меня первый раз, я почувствовала жгучую боль, от которой хотелось сбежать, но верёвки крепко сковали мои руки.

– Пожалуйста не надо! Я больше так не буду! – начала умолять я, почувствовав первый, а затем и второй удар.

– Мерзкая сука, такая же как твоя мать! – продолжал он бить снова и снова.

Я расплакалась во весь голос и едва услышала, как входная дверь резко распахнулась. Я повернула голову и увидела заходящих в гостиную троих мужчин в кольчуге и шлемах. Они достали мечи и одним махом перерезали всех, кто находился в комнате, кроме меня. Кровь была повсюду. Я видела закатившуюся под стол голову Гервуда, видела, как кровь лилась фонтаном из Зоуи, которая упала недалеко от меня и билась в конвульсиях. Облегчение от осознания, что Нокс меня больше не ударит, сменилось паническим ужасом. Я не могу сбежать! Они меня убьют! Я начала молить о пощаде.

Один из них подошел ко мне, мне сразу бросилась в глаза его выделяющаяся внешность – светлые, почти белые длинные прямые волосы, светлые брови и ресницы, белая кожа, прямые острые черты лица и светло-фиолетовые глаза. Он словно похож на эльфа из сказок. На нем виднелась эмблема Рошира и вот этот знак:

Он медлил, я смотрела ему в глаза и просила не убивать меня. Когда он занёс надо мной меч, передо мной пронеслась вся моя жизнь. Я отвернулась, уткнувшись в стол и едва услышала звук лезвия, рассекающего воздух, как почувствовала, что он перерубил веревки. В начале он освободил мне руки, а потом ноги. Я встала, дрожа и рыдая, еще раз посмотрев на него, будто дожидаясь каких-то ответов. Другие двое, по всей видимости солдат, пялились на меня, не говоря ни слова.

– Началась война. Вам будет лучше уходить от сюда. Немедля. – строго наказал мне незнакомец и двинулся к выходу со своими товарищами.

Я смотрела как он уходил глазами полными слез и ужаса. Немного придя в себя, я посмотрела в окно – слышался горн и десятки людей в доспехах спешили куда-то на лошадях. Я побежала в ванну, чтобы привести себя в порядок. Точнее я закрылась там и начала плакать, обдумывая произошедшее. Теперь у меня даже дяди нет. И денег нет. Надо будет поискать дядину заначку. Спустя часа пол из-за двери послышались какие-то странные звуки. Я решила не выходить, подождать вечера. Окно открыть мне не удалось, да и выходило оно на оживленную улицу. За окном происходили ужасные вещи: кто-то кого-то убивал, вдали виднелся дым, а я присела, дабы переждать, в надежде, что меня никто не заметит. Становилось жарко. Я почувствовала запах дыма и через пару минут увидела его под дверью. Открыв дверь, я ужаснулась – всё было в огне, я в ловушке! Я пыталась разбить окно, но я чувствовала слабость во всём теле. Черный дым окутывал всё вокруг, и через какое-то время я почувствовала, как теряю сознание.

– А вот и провинившаяся сегодня хамбра! – Зоуи толкнула меня в спину, и я едва не упала.

– Боже, цены растут как на дрожжах! – воскликнул дядя. – А ты, неблагодарная, даже работу свою вовремя выполнить не можешь! С меня хватит! – брюзжал он.

Я стояла по среди гостиной пытаясь понять, что только что произошло. Я видела будущее? Я посмотрела на своё платье – с ним вроде всё в порядке. Когда Зоуи взяла верёвки, чтобы меня связать, я со всех ног бросилась к входной двери. Она побежала за мной и едва я выбежала на улицу, Зоуи толкнула меня, а когда я упала, она заломила мне руки и принялась их связывать.

– Не надо! Они нас всех убьют! Зоуи беги! – пытаясь вразумить её, кричала я.

Зоуи подняла меня и повела в гостиную. Я могла двигаться только очень маленькими шажками, потому как ноги были связаны.

– Дядя, прошу, надо уходить! Слышишь горн? – у меня на глазах выступили слёзы.

Он взял плеть и повалил меня на диван, говоря, что я, якобы, пыталась сейчас сбежать.

Я услышала звук открывающейся двери.

– Бегите! – закричала я изо всех сил, увидя заходящих солдат.

Дядя усмехнулся, посмотрев на меня, когда один из них отрубил ему голову. Зоуи пыталась убежать, но смерть настигла и её.

Мне освободили руки и ноги, и, на этот раз не сказав ни слова, солдаты развернулись к выходу.

– Почему вы мне ничего не сказали? Почему оставили меня в живых? – начала кричать я им в след.

– Я могу передумать. – обернувшись, улыбаясь, сказал блондин. – Беги, Алина Гервуд и не возвращайся. – кинул он напоследок.

Меня колотило от всего произошедшего. Я посмотрела на костюмера, дядю, Зоуи – кровь всё еще из них вытекала, но тела уже были неподвижны. Меня словно сковало, я стояла пару минут неподвижно, пытаясь осмыслить, что всё это происходит на самом деле. В данный момент я боюсь только за себя. И если я сейчас, не начну что-либо делать – меня просто убьют.

Я побежала в комнату дяди и начала искать хоть какие-то деньги. Ничего не найдя, и выйдя за дверь его комнаты, я увидела каких-то странных людей, что заходят в дом. Они были скорее похожи на бандитов. Я затаилась, сделала пару глубоки вдохов и, открыв ближайшее от меня окно выпрыгнула на улицу, побежав со всех ног к крёстному, в надежде что он мне поможет.

По улице бежать слишком опасно. Дом напротив дядиного горит, солдаты ведут пленных, тащат за волосы какую-то женщину и ведут связанными мужчин. Я побежала в лес, чтобы выйти к Людвигу обходным путём. Я летела со всех ног, спотыкаясь о корни деревьев и царапаясь ветками. Когда я перестала слышать крики и хоть какой-либо посторонний звук, я сбавила шаг. В лесу на удивление стало тихо: не слышно ни птиц, ни комаров, ни диких животных. Я бы может и побежала на пристань, но это слишком опасно. Да и кто меня возьмёт в Нарекорье без денег? К тому же дом крёстного всё равно по пути. Из далека начали доносится раскаты грома, и я вновь прибавила шагу, надеясь не попасть под разгул стихии.

Я то и дело вспоминала звук катящейся дядиной головы и кровь. Я шла быстрым шагом, не успевая вытирать слёзы, что катились из глаз. Моё чутьё мне подсказывало просто бежать подальше, но рациональный ум решил, что мне всё-таки надо найти Людвига, хотя моё сердце упорно говорило не делать этого. Пошел дождь. Я шла еще минут 10 по протоптанным дорожкам в лесу и минут 20 через болотистую местность. И вот, наконец, я вышла к дому крестного, промокшая до нитки. На мне совсем не осталось чистой одежды. Его дом выглядел непринужденно стоящим на опушке. Дождь притих, только раскаты грома напоминали, что это еще не конец. «Тук – тук» я постучала в дверь, но она оказалась открытой.

– Людвиг? Это я, ваша крестница. – я прислушалась к тишине и сделала шаг вперед. – Тут есть кто-нибудь? – дверь во что-то уперлась. Обернувшись за неё, я увидела тело крестного в крови. Я замерла, тщетно пытаясь увидеть его дыхание. Алая кровь, казалось, еще растекается по полу.

«Ммм» – услышала слабый женский стон, доносящийся из комнаты. Его будто кто-то прервал. Я было хотела пойти посмотреть, но испугалась и захотела бежать, как обернувшись врезалась в какого-то потного, грязного, явно поддатого мужика, одетого в кольчугу.

– Ой ты посмотри кто у нас тут. – ухмыляясь и не давая мне пройти сказал он.

Я попыталась бежать, но он схватил меня, отнес в ближайшую комнату, и, кинув на пол, закрыл за собой дверь. Я огляделась. К стене за крюки, была привязана седовласая полностью голая женщина, вся в синяках и крови. На против неё, на скамейке, сидел еще один человек в кольчуге. Его лицо украшал огромный шрам.

Я замерла от ужаса всего происходящего. Через окно не убегу – на нем решетка. Дверь я быстро тоже не открою. Я сидела, смотрела и ждала удачного момента.

– О, новое мясо! – сказал мужик, сидящий на скамейке. – Прирежь её! – отдал он приказ другому, показывая на стонущую от боли женщину. Стоило одному отойти от двери, как я, что есть сил, бросилась открывать её. Я почувствовала, как кто-то схватил меня за волосы и оттянул. Это был тот пьяный вонючий тип.

– А с этой что? – спросил он, взяв меня за шею и крепко прижав к стене.

– Эту на Фас – послышался ответ.

Мне не хватало воздуха, рука крепко сдавливала мою шею. Я пыталась вырваться, но мои силы с каждой секундой угасали. У меня потемнело в глазах, и, кажется я потеряла сознание.

Мне снится сон. Человек в черной мантии.

– Тебя предупреждали много раз. Но ты не слушала.

– Я слушала! – ответила я ему.

– Мне придётся прийти за тобой – зловеще сказал он.