Читать книгу Падают звёзды - Нина Запольская - Страница 2

Никогда ещё капитан Темплтон не был так раздосадован, как после исчезновения своего револьвера. Даже не «раздосадован», – это не то слово, – а шокирован, раздавлен, смят… Револьвер принадлежал его покойной жене – маленькая, роскошная, смертельно опасная безделица. Он подарил его ей перед последним плаваньем, незадолго до её скоропостижной кончины, теперь носил всегда при себе, и вот револьвер исчез.

Капитан в который раз угрюмо покосился на маленький букетик цветов, стоящий рядом с молочником на чайном столике, и спросил:

– Ну что же, сэр Чарльз? Отдадим?

– Да не хочется, капитан. Ах, как не хочется, – тут же отозвался тот и поправил холёными пальцами с круглыми твёрдыми ногтями свой мелок на зелёном сукне.

Сэр Чарльз Уоррен слыл сильным винтёром, который, как и каждый истинный англичанин, относился к этой игре с серьёзным изяществом. Соперником он считался опаснейшим, но сегодня они составили с капитаном Темплтоном пару. Вторую пару образовали полковник Таусенд и судья Гарстин – тоже достойные партнёры в винт и приятнейшие джентльмены. Но то ли капитан был сегодня не в духе, то ли эта белуджистанская1 ночь выдалась на редкость душная и жаркая, а только игра явно не задалась.

Когда они закончили роббер, сэр Чарльз досадливо поморщился и сказал:

– Вы сегодня плохо играете, капитан… Сбрасываете не те карты и всё время смотрите на молочник…

Капитан Темплтон вздохнул, коснулся рукою лба и ответил:

– Простите меня, джентльмены, я сегодня сам не свой… У меня из номера пропал мой револьвер… Последний «Смит-Вессон», модель 1902 года…

– Ледисмит? – переспросил полковник Таусенд со своей обычной всезнающей и чуть надменной улыбкой.

– Вы совершенно правы, – подтвердил капитан и добавил, объясняя: – Это – револьвер покойной жены, который я купил ей для безопасности…

Судья Гарстин перестал постукивать папироской о серебряный портсигар и поднял удивлённые глаза на капитана. Улыбка на губах полковника Таусенда постепенно погасла.

– Оружие – это серьёзно. Кого вы подозреваете, капитан? – спросил сэр Чарльз.

Он достал из бокового кармана полотняный платок, пахнущий одеколоном, и стал промакивать вспотевший лоб неспешными, аккуратными движениями. Услышав из дальнего конца гостиной веранды громкие голоса других игроков, он чуть повернул голову в ту сторону, потом в упор посмотрел на капитана и переспросил:

– Так кого вы подозреваете?

Капитан Темплтон ответил:

– Мне очень подозрителен здешний отельный слуга Хафизулла… Он из афганцев… Умён, амбициозен, прекрасно говорит и даже читает по-английски и явно гордится этим… Я думаю, он очень хотел бы иметь револьвер… Остальные слуги – забитая неграмотная деревенщина… Крестьяне из племени белуджи, которые украдут скорее ишака… Зачем им оружие?..

– Эти афганцы – коварная нация, и они всё время смотрят в сторону России, помогая её проискам в Средней Азии, – тут же отозвался полковник Таусенд.

– Я согласен с вами, полковник… Мы уже два раза воевали в Афганистане. Вот посмотрите – будет и третья война, – поддержал полковника судья Гарстин: он сердито зашевелился в своём плетёном кресле, которое натужно заскрипело под его полным телом.

– Я получил вчера депешу из нашей миссии в Кабуле, – начал рассказывать полковник.

Капитан Темплтон перебил его.

– Но я не смогу ничего доказать, джентльмены! – горячась, воскликнул он, но тут же поспешил извиниться. – Ах, простите, полковник…

Полковник снисходительно улыбнулся и кивнул, успокаивающе отрывая загорелую кисть сильной руки от подлокотника кресла.

– Даже если я прикажу обыскать слугу, то револьвера при нём может не оказаться, – продолжил объяснения капитан, беспомощно разводя руками.

В разговор опять вступил сэр Чарльз:

– Я думаю, что смогу уличить мерзавца, если это он. Держу пари на коробку сигар…

– Я с удовольствием проиграю вам коробку сигар, сэр Чарльз, – уже улыбаясь, ответил капитан Темплтон. – И не каких-нибудь манильских, а настоящую гавану… Самых лучших…

Полковник Таусенд и судья Гарстин оживились. Сэр Чарльз пригласил хозяина отеля и попросил его позвать слугу. Ожидая занятный эпизод, способный скрасить тягостную повседневность колониальной службы, к ним стали подходить другие офицеры гарнизона. Они располагались, сидя и стоя, вдоль белых муслиновых пологов, свисающих с резных проёмов выходящей в сад веранды. Сэр Чарльз, не скрывая довольной улыбки, поднялся, приблизился к одному офицеру и что-то прошептал ему на ухо. Офицер удалился, а сэр Чарльз вернулся к столу, развернул своё кресло к дверям и снова сел, закинув ногу на ногу.

Вошёл хозяин и опять поклонился. Сэр Чарльз разрешающе кивнул ему, и хозяин кликнул слугу.

Вошёл молодой, высокий, – шесть футов два дюйма, не меньше, – мужчина, одетый в национальный наряд. Глаза его смотрели в пол, не поднимаясь. Он приблизился к сэру Чарльзу, поклонился и произнёс:

– Да, сагиб…

– Твой хозяин сейчас расхваливал тебя, превознося твои знания и умения, – сказал сэр Чарльз. – Мы решили проверить, так ли это…

Слуга опять поклонился. Тонкие аккуратные усики его, едва прикрывающие полные красные губы, дрогнули.

– Ведь ты же афганец? Скажи нам, если знаешь… Кто сейчас правит в Афганистане? – спросил сэр Чарльз.

– Эмир Хабибулла-хан… С 1901 года, сагиб, – ответил слуга, быстро взглянув на сэра Чарльза.

– А кто сейчас является монархом Англии? – с явным недоверием в голосе спросил тот.

– Эдуард VII, король Великобритании и Ирландии, император Индии, – не задумываясь, осветил слуга.

По гостиной разнёсся одобрительный гул голосов. Сэр Чарльз снова спросил:

– А сколько зарядов в гражданском револьвере «Смит-Вессон»?

– Семь, сагиб, – ответил слуга.

– Хм… Правильно, – ответил сэр Чарльз и тут же спросил. – А как он заряжается?..

– Надо откинуть вбок барабан, – так же быстро ответил Хафизулла, уже не спуская довольных тёмных глаз с сэра Чарльза.

И вдруг Хафизулла замер, и лицо его переменилось. У него начали подниматься плечи, он вскрикнул что-то невнятное, а потом схватился руками за чалму. Капитан глянул на сэра Чарльза, уже понимая, в чём дело. Сэр Чарльз откинулся на спинку кресла: на его лице читалось такое превосходство белого господина, с каким его предки, наверное, с одним стеком выходили усмирять взбунтовавшиеся армии. В гостиной повисло напряжённое молчание.

– Не всегда, – наконец, выговорил сэр Чарльз, и голос его зазвенел сталью. – Только у револьвера последней модели «Смит-Вессон», который ты украл, надо откидывать барабан. Все остальные модели, чтобы зарядить их, следует переломить пополам…

Хафизулла дёрнулся, словно пытаясь скрыться, но к нему уже подскочили солдаты, прятавшиеся всё это время за дверью, и скрутили руки. В гостиной поднялся шум. Офицеры смеялись, хлопали друг друга по плечам и громко поздравляли сэра Чарльза, который довольно улыбался. Капитан подошёл к арестованному.

Хафизулла даже не посмотрел на него, он не спускал глаз с сэра Чарльза и что-то повторял и повторял едва слышное одними губами на чужом языке.

– Что он говорит? – спросил капитан у полковника Таусенда, когда тот тоже подошёл к арестованному.

– Насколько я понимаю… Он говорит… Шторм надвигается, – недоумённо ответил полковник. – Кажется, он говорит что-то о шторме. И какие-то цифры.

– А о моём револьвере он ничего не говорит? – спросил капитан.

– Мне кажется, только о шторме, – покачал головой полковник и переспросил удивлённо. – Что? Барометр падает?..

– Не думаю, погода сегодня великолепная, – пробормотал капитан, и его умное немолодое лицо помрачнело.

Он подошёл к сэру Чарльзу, всё ещё стоящему в окружении офицеров гарнизона, и произнёс тихо:

– Хафизулла ничего не говорит о моём револьвере…

– Ничего, ещё скажет, – ответил тот, и его благодушная улыбка сменилась зловещей ухмылкой. – Я, как агент генерал-губернатора, обладающий всей полнотой административной и судебной власти в Карачи, могу делать с мерзавцем всё, что захочу…

Скоро арестованного увели, а джентльмены посидели ещё немного – играть уже не хотелось, и они курили и перебрасывались удовлетворёнными, ничего не значащими фразами. Потом все решили, что пора расходиться по домам. Капитан Темплтон тоже поднялся и вышел вместе со всеми в холл.

– Вы хотите нас проводить, капитан? – спросил у него сэр Чарльз.

Капитан одел фуражку и ответил, объясняя:

– Хочу вернуться на свой пароход… Что-то мне не по себе с этим штормом… До завтра, джентльмены…

Капитан Темплтон первым вышел на воздух и ахнул, застыв в оторопи… Ночь стояла тихая, влажная, пахнущая морской солью и незнакомыми цветами, и едва слышные в гостиной лягушки здесь словно сошли с ума, ритмично издавая где-то вдали вздохи и стоны томления и любовного ожидания, а среди яркой россыпи немыслимых, непостижимых звёзд, прямо над портом, висел острый узкий серп светлого месяца, такого пронзительного в своём молодом неведении…

Капитан оглянулся на дверь и решительно пошёл прочь по скрипучей дорожке, и уже за спиной он услышал, как судья Гарстин пьяным высоким голосом спросил:

– Так что вам писали в той депеше из Кабула, полковник?..

****

Капитан лежал, раскинув руки, на спине в высокой густой траве и смотрел в ночное небо на звёзды. Кругом стояла гробовая, мучительная тишина, и сам воздух вокруг был наполнен этой тишиной, насыщен безмолвием и, словно, пропитан смертью, потому что он знал, он чувствовал, что из этого боя живым ему уже не вернуться.