Читать книгу Отборная бабушка - Нинель Мягкова, Нинель Нуар - Страница 6

Несмотря на приятное погружение в забытое детство, меня по-прежнему волновал один насущный вопрос.

Куда же утекали деньги?

Пока помогала управляющему с подсчетами, пробежала взглядом по нашим активам. Три деревни, в них занимаются в основном земледелием, хотя есть несколько семей, что разводят овец на пряжу и продают шерсть и шерстяные изделия. С урожаем вроде все в порядке, засух-наводнений в последние пару лет не было, на рынок поставляем излишки продуктов регулярно.

В чем же дело?

Когда я подошла с этим вопросом к отцу, от только вздохнул и потрепал меня по голове.

Управляющий оказался более многословен.

– Так налоги же. – развёл он руками.

Покопавшись в наших книгах доходов, которые скорее надо было называть книгами убытков, я выяснила, что за нашим поместьем числится не только три деревни, но и лес. Причём за деревни мы платим королю копейки, зато богатый древесиной, ягодами и дичью Чёрный Лес вытягивает из нашего бюджета ежемесячно два золотых.

Для примера, средняя крестьянская семья из пяти человек в год тратила меньше золотого. Не бедствуя, наедаясь от души и покупая на рынке безделушки детям.

Я призадумалась. Лесопилки в этих краях я не припомню, варенье из лесных ягод не видела ни разу на столе. Из садовой клубники кухарка варит, да. Из черешни, что за Тумой, ближайшей к нам деревней, росла целыми кущами, тоже. А вот ежевики и малины я все это время не пробовала.

Дичь? Для этого нужны охотники. Я вообще не замечала, чтобы местные жители заходили в Чёрный лес. Даже отец в ту сторону не ездил. А уж кому и заниматься охотой, как не помещику.

В задумчивости я забрела на кухню.

Память тела. Марьяна, когда расстраивалась или сосредоточивалась, норовила что-нибудь съесть.

Очень кстати у плиты сновали кухарка Аглая и Санна. Моя горничная иногда помогала и на кухне тоже.

Кстати, я недавно намекнула о сложившейся несправедливой ситуации отцу, на что мне заявили, что я еще маленькая, и мне прислуживать много не надо, а вот взрослая женщина – читай, мачеха – без помощницы никуда. А за детьми вообще глаз да глаз нужен, там не одна горничная, а табун нянек не справится.

С последним я была, в принципе согласна. С первым не очень, но пока что отступилась.

Завидев меня, женщины на минуту отвлеклись от готовки, привычно выставили для меня свежие ватрушки горкой, и стакан ледяного, из погреба, молока, и вернулись к закипающему супу и бродящим в густом соусе тефтелям.

Я присела с краю разделочного стола, укусила ватрушку за румяный бок и поинтересовалась:

– Аглая, а почему люди в Чёрный лес не ходят?

Если бы ела не я, а она, бедная женщина бы подавилась. А так обошлось, всего лишь закашлялась.

– Что же вам, гроляйн, спокойно не естся. – Похоже, она хотела крепко выругаться, но ограничилась эмоциями. – Поминаете ужасы всякие на ночь глядя.

Я глянула в окно, за которым весело светило солнышко в самом зените, и продолжила сбор информации.

– Почему ужасы? По бумагам он вроде бы наша территория, а мы туда нос не суём. Там что, волки толпами бродят или маньяки?

Аглая переглянулась с помощницей, и они дружно осенили себя кругом в районе лба – местное обращение к богам о защите.

– Нечисть там, гроляйн. И не заговаривайте больше о Че… том месте, а то накличете на нашу голову. – прошипела кухарка едва слышно.

Я поняла, что больше информации тут не почерпну. Да и вряд ли кто-то из деревень скажет больше. Люди они темные, суеверные.

Магии в этом мире нет. Первое, что я осторожно выяснила, придя в себя и начав общаться с местными – ни магов, ни ведьм, ни волшебников с палочками в этом мире нет, не было, и даже не слыхивали люди про такие непотребства.

Так что все эти россказни про нечисть – не более чем способ объяснить для себя какие-нибудь природные явления. Ну темный лес, ну пошумел какой ёжик листиками, ну утонуло в Чёрной реке пара рыбаков – с кем не бывает.

Мне в голову пришла, как мне тогда показалось, гениальная мысль. Доказать, что все вокруг идиоты, одна я умная.

Я стянула под шумок пару лепёшек с колбасой, завернула в бумагу и положила в дорожную котомку. Воды в отцовскую флягу налила – мало ли, заблужусь. Надо ко всему быть готовой.

И двинулась в сторону леса.

Вспоминая тот момент, понимаю, что решения принимала тогда не я, а изобиловавшие во мне подростковые гормоны, которые хотели приключений и движения. Я сама, Варвара Ильинична Парфенова из старой жизни, ни за что бы не потащилась в неизвестный лес с одной котомкой, не сказав никому, куда иду. Тем более, предварительно услышав неоднократно от местных жителей, что оно небезопасно.

В то время же мне и в голову не пришло, что вообще-то в лесах кроме мифической нечисти, водятся всякие звери, которые не прочь пообедать наивной девицей. Я думала только о том, как хочу доказать отцу и диким селянам, что никакой нечисти не существует, и все это сплошное суеверие.

Магии в этом мире вроде бы не было, зато нечисть водилась в изобилии.

Это я поняла с опозданием. Ближе к ночи.

Я сидела на пеньке, приходя в себя. Приметный такой пенёк, диаметром с обеденный стол, с одного боку густо поросший поганками. Он раскорячился прямо на опушке, у кромки леса, и я его прекрасно запомнила.

Вот только снова на опушку выйти никак не могла.

Меня явно водили кругами, и подозреваемых, кроме мифического лешего, не находилось.

Что я помнила из фольклора? Любит путать и заводить в дебри, бывает злобный – но тогда меня давно бы уже медведь съел – бывает просто шаловливый. Развлекается так. Ругаться с ним смысла нет. Тогда я точно в лесу насовсем останусь.

Как можно подружиться с нечистью?

Да так же, как и с любым другим существом.

Прикормить.

Я сняла с плеча котомку. По правде сказать, я напрочь успела забыть о припасенных бутербродах. Воду выпила, поскольку фляга висела на поясе, под рукой. А лепешки с колбасой так и мялись в дорожном мешке. Вытащив ошмётки, когда-то бывшие хлебобулочным изделием, я засомневалась в собственной затее. На месте лешего я бы этим крошевом побрезговала.

Но, рассудив, что в лесу хлеб в принципе редкость, решила попробовать. Распределила куски лепешки покрасивее на пеньке, как смогла придав им исходную форму, отошла в сторонку и громко и четко произнесла:

– Уважаемый леший! Примите угощение, не побрезгуйте. Взамен прошу выпустить меня из леса, домой очень хочется. Устала, и ноги болят. Заранее спасибо!

Чувствовала я себя при этом полной идиоткой. Но, как говорится, захочешь жить, еще не так станцуешь.

Надеясь, что меня услышали, я развернулась и из последних сил заковыляла в сторону, где как мне казалось, располагались поместье и деревни.

Темнело. На мое счастье, взошла луна, так что спотыкалась я не часто. Через раз.

Через, примерно, час блужданий я снова вышла к пеньку.

Хлеба не было. Шершавая поверхность слома влажно блестела в свете луны, будто ее кто-то вылизал.

Кусты неподалеку неуверенно зашуршали.

Так, кажется, контакт налаживается.

Я присела на пенёк – ноги после многочасового скитания по лесу не держали.

– Выходи уж, пообщаемся. – предложила я кустам.

Ветки затряслись, и из-под них осторожно вылезло…нечто.

– А не обидишь? – уточнило оно.

– Не обижу. – Вздохнула я. Существо было довольно большое и очень лохматое. Тут бы кто меня не обидел.

– Хозяйка, а Хозяйка. А чем так от хлебушка вкусно пахло?

– Колбасой. – отстранённо ответила я на автопилоте, изучая ночного гостя. Хотя, какого гостя – хозяина леса.

Леший оказался мельче, чем мне с перепугу показалось в начале, размером с некрупную овцу, и такой же мохнатый. Глаза в темноте светились, как у кошек, ярко-бирюзовой радужкой вокруг вертикального зрачка.

Будь у меня чуть больше сил, я бы верещала и металась от ужаса. А так ничего – разглядывала, общалась.

– А колбасыыы… – существо смачно протянуло новое слово и сглотнуло слюну – Больше не осталось?

– Есть еще немного. – созналась я, послушно копаясь в котомке. У самой аппетит от стресса отбился напрочь, так что все мои пищевые запасы лежали в мешке нетронутыми. Я выложила горсть не очень аппетитно выглядящих, помятых кусочков на пенёк и отползла в сторону, не мешая нечисти подкрепляться. Лучше колбасой, чем мной.

Несмотря на неказистый вид, пахло угощение завлекательно. Все-таки натуральный продукт, свежее мясо, чеснок, травы всякие. Кухарка у нас мастерица. Леший подмёл колбасу в момент и долго еще обнюхивал и полизывал щепки. Потом повернул ко мне кудлатую башку.

Мне стало дурно. Колбаса закончилась, а ну как он теперь мной закусит?

– Если я тебя выпущу, Хозяйка, ты еще принесёшь? – нечисть проникновенно заглянула мне в глаза. Светящиеся в темноте плошки с вертикальными зрачками пробирали до печенки.

– Конечно, принесу! – быстро пообещала я. Что угодно, лишь бы домой, в тепло и безопасность!

– Все вы так. Обещаете, а потом носу в лес не кажете. – вздохнуло существо. Я усовестилась. Сколько раз его, бедолагу, наверное обманывали, в обмен на возможность выбраться из Чёрного леса, а все равно доверяет людям.

– Я обязательно принесу. – заверила его я, уже абсолютно уверенная – принесу, еще как. И приручу, и прикормлю, и колтуны вычешу. Русская женщина, берущая всех под крыло, жалеющая сирых и убогих, подняла во мне голову в полный рост. – А почему я хозяйка?

Леший бросил еще один тоскливый взгляд на то место, где недавно была колбаса.

– Так видишь же, и слышишь меня. Значит, Хозяйка.

Я кивнула, принимая звание. Не помешает. Звучит уважительно, да и хозяек обычно не едят.

– А тебя как зовут? – спохватилась я. А то невежливо как-то получается. В должность вступила, а не познакомилась толком. – Я Марианна, а ты?

– А как назовёшь. – пожал плечами… или что там у него ниже шеи, леший, и совершенно по-кошачьи почесал за ухом. – Раньше меня как-то звали, только давно это было, забыл я. Да и Хозяина того давно нет.

– Васькой будешь. – ляпнула я, наблюдая за почесухами. Беднягу, кажется, мучили паразиты. Не забыть бы лук или чеснок в следующий раз с собой взять, будем блох выводить. Или попросить его же показать, где полынь растёт? В хозяйстве тоже пригодится.

Свежепоименованный Василий приосанился. Похоже, иметь хозяина в мире нечисти очень даже почетно, а не унизительно, как можно бы подумать. Не рабовладение, поди.

– Ну что, Вась, выведешь из леса? Обещаю завтра колбаской не обидеть.

Я поднялась, разминая затёкшие ноги. О кровати мечталось уже как о чем-то несбыточном.

– Так ты уже не в лесу. Не забудь, Хозяйка, ты обещала. – сверкнув на прощание глазищами, леший исчез в ближайших кустах. Я огляделась – и правда, та самая опушка на месте. Даже поместье видно. Рассвет занимается уже.

Вот и погуляла.

Отец, завидев меня поутру, вымокшую от росы и в грязном от сидения на пеньке платье, не знал, драть меня ремнём или душить в объятиях. Ни он, ни Санна всю ночь не спали, пытаясь дозваться меня из леса, и уже потеряли всяческую надежду.

Девчонки тоже хотели меня звать, но их в принудительном порядке отправили спать. Сам порыв меня растрогал до глубины души.

Мачеха, естественно, спала без задних ног, и вряд ли вообще заметила бы мою пропажу, если бы отец не сказал.

Кто бы сомневался.

Решив вопрос с объятиями и ремнём в пользу первых, гер Кауфхоф наконец успокоился до вменяемого состояния. Внимательно выслушав всю историю моих ночных похождений – за время рассказа мы успели дойти до гостиной, завернуть меня в плед, и выпить втроём густой ромашковый отвар – и для расслабления нервов, и для обогрева изнутри – он, в свою очередь, поделился занимательной историей.

Как оказалось, лес подарили дальнему отцовскому предку за какие-то заслуги перед короной, а вовсе не в наказание, как я было решила. Тогда нечисть еще вела себя тихо – или скорее люди не наглели, перевела я для себя. Со временем деревни отвоевывали все больше территории у дикой природы, вырубка и охота вышла за все допустимые рамки, ну леший и принял меры. То тут, то там стали пропадать охотники и собиратели ягод, потом и водяной подключился, начали тонуть рыбаки. Дурная слава распространилась быстро, отпугивая потенциальных вредителей, а заодно и всех местных жителей вообще.

Чёрный лес стал запретной для людей территорией. Чёрная река, протекавшая мимо одной из деревень, тоже приобрела дурную славу. Стирать белье и рыбачить местные жители ходили аж на границу наших территорий, к степям. Там тоже протекала мелкая, но быстрая речушка, но у ее водяного характер был потерпимей. Или его не так достали в своё время.

Часа три пути в одну сторону, но жизнь дороже.

Меня неумолимо клонило в сон. Даже самый молодой и здоровый организм нуждается в отдыхе после такого стресса. Заметив мои едва сдерживаемые зевки, отец безапелляционно приказал мне идти спать.

– Хорошо. К обеду меня разбуди, Санна, я лешему еды обещала.

Отец и горничная синхронно сделали страшные глаза, но у лешего плошки были куда страшнее. Кое-как я объяснила обоим, что обещания надо выполнять, тем более данные ближайшим соседям. И раз уж я выбралась, то во второй раз все пройдёт быстрее и легче.

Почти как роды, да.

Отец, хоть и был категорически против этой дурной идеи, видя мою упертость, скрепя сердце согласился. Тем более, когда услышал, что леший называл меня Хозяйкой. Как я и догадывалась, это оказался титул. Люди называли таких одаренных Видящие. Рождались они крайне редко, даже не в каждом поколении. В нашей семье таких не было отродясь.

Мне даже пришло в голову, а рождались ли Видящие на самом деле, или становились ими? Как я. Вдруг все те одарённые, что были до меня, тоже попаданцы? Очередная мысленная зарубочка на будущее – почитать биографии прежних Видящих. Не изобретали ли они что-то новое и не менялись ли подозрительно сильно в детстве-юношестве.

Хозяев-Видящих нечисть слушалась беспрекословно. Просто физически не могла навредить, срабатывал какой-то психологический блок. Так что отец успокоился окончательно и с легкой душой отпустил меня в лес, а позже и к реке.

К водяному я шла уже осознанно, запасшись продуктами на выбор. Никаких сомнений, что именно он топил сети и несчастных рыбаков, у меня уже не было.

Ждать на излучине реки пришлось долго. Уточнив у лешего, можно ли рвать цветы, надрала себе веник разноцветья – тут и ромашки обыкновенные, и васильки, и мохнатые лапы зверобоя – и принялась плести венок. Под боком странновато пахла колбасой и корицей котомка, под ногами плескалось мелководье. Идиллия.

Водяной появился как-то неожиданно. Без плеска. Поднимаю глаза от почти законченного венка – только закрепить травинкой осталось – и вижу перед собой натуральное чудо-юдо. Хорошо, я с внучками «Пиратов Карибского моря» смотрела, там примерно такие же рожи на призрачном корабле мелькали. Так что не завизжала с перепугу, а вполне вежливо поздоровалась.

Вставать не стала – я же Хозяйка, могу и посидеть. Тем более если поднимусь с земли, придётся смотреть на собеседника сильно сверху вниз. Невежливо.

Влажно блестевшее синюшное лицо водяного оказалось пугающе человекоподобным. Выпученные рыбьи глаза смотрели прямо на меня и часто моргали третьим, полупрозрачным веком. Щупальца, начинавшиеся сразу от головогруди, непрестанно шевелились.

Да, такой рыбака на дно утянет и не запыхается.

Водяной недовольно пожевал толстыми губами.

– Чего звала, Хозяйка?

Я слегка удивилась.

– Я вообще-то не звала. Надеялась просто, что мимо проплывете. Я вот вам гостинцев принесла.

Водяной уже не так смурно повёл щелями, заменявшими ему нос.

– И что просить будешь? – буркнул он, явно одобрив унюханное.

– Разрешите, пожалуйста, людям на реку ходить. Вам если мыло не нравится в воде, вы какую-нибудь заводь организуйте, чтобы постирать можно было. А рыбаки теперь будут ловить с пониманием. Ну а если нет, там уже на ваше усмотрение. Только предупредите сначала, сколько и чего можно, чтобы недопониманий не было.

Блестящие чешуей надбровные дуги зашевелились, выдавая мыслительный процесс владельца.

– А просить не топить больше не будешь? – уточнил он.

Я развела руками, положив венок на колени.

– Несбыточного не прошу. Выставить охрану и проверяющих на всю длину реки не смогу, а запреты и правила некоторым людям, увы, непонятны. Для таких – только естественный отбор. Но! – я для пущей важности подняла вверх указательный палец.

Водяной насторожил перепончатые уши.

– За первое нарушение – только предупреждение. Притопить не до смерти, снасти порвать, или еще что. И только потом – радикальное решение вопроса.

– А?

– Топить, говорю, только со второго раза.

– Аааа. Понятно. Странная ты, хозяйка. Раньше, до тебя, приходили другие. Приказывали не топить вообще. А ты – топи себе на здоровье.

Я вздохнула. Людей я, конечно, люблю, но на то, что они способны сделать с природой при полной вседозволенности, насмотрелась в своем мире. Повторять то же здесь как-то не хочется, тем более если есть возможность этого избежать. Сурово, конечно, но многие по-другому не понимают.

Погодите, это же сколько лет лешему, если другие Видящие к нему приходили? Не меньше пятисот, получается.

Хотя, чему я удивляюсь. Нечисть же.

Чисто из любопытства, для проверки теории, я в тот же вечер оставила крынку молока под своей кроватью, для домового.

На кухне не рискнула. Никакой чистоты эксперимента, вдруг кот какой приблудный забредёт и выпьет.

Зато под кровать мою ночью наверняка только домовой залезть сможет.

Наутро крынка опустела, а на туалетном столике обнаружились потерянные мною на прошлой неделе сережки. Отдал, вроде как.

У меня аж мурашки по спине побежали.

Вот и провела эксперимент.