Читать книгу Пятый день. Перезагрузка. Ангельский туннель - Ноэми Норд, Ноэми Норд - Страница 9

В последнее время старпом сблизился с доктором. Они по вечерам отдельно от команды пили чистый этил и высказывали догадки о происходящем.

– Давай начистоту, – сказал старпом доктору. – Ты говоришь: не заразно, не опасно, а люди мрут?

– Планету что-то не устраивает в нас. И она словно стирает с себя каждый пятый день вместе с пришельцем.

– Почему стирает? Убивает!

– Нет, именно стирает. Покажу тебе кое – что. Но только никому ни слова. Даже капитану. Никто об этом не должен знать.

– А я тут при чем?

– Ты нужен для консультации. И на тот случай, если меня или тебя изберут.

– «Изберут» все-таки, значит – не случайность?

Изолятор Ганса отделяла от кабинета доктора отделяла лишь пластиковая прозрачная стена. Он прислушался к разговору. Док и старпом спорили о трупах, точнее о причине Пятого Дня.

Старпом разбирался в математике, но был абсолютным профаном в биохимии. Док пытался ему кое-что растолковать:

– Непонятных явлений в мире нет. Главное – точка отсчета. Например, с позиции Миринды, непонятное и странное явление – мы, наша станция и сорок живых белковых тел, наполненных горячей живой субстанцией. Что такое экосистема? Она своего рода кристалл, в котором каждый элемент жестко связан с другими. Кристалл стабилен и прочен, потому что его структура отработана временем. Он такой, потому что все другие состояния не выдержали проверку временем. Стабилен, потому что не разрушен, жив, потому что не умер.

– Док, ты ничего не путаешь? Кристалл – жив?

– Да, он жив. Кристаллы не только растут, но и самовоспроизводятся. По сути, белок – тоже кристалл, только менее устойчивый к внешним изменениям. У нас с кристаллами иной отсчет времени, и оно базовое отличие любой системы воспроизведения.

– Убедил. Химия – твой аспект, – старпом снова плеснул неразбавленного.

– Так вот, миллиарды лет природа обтесывала жизнестойкость Миринды, и вдруг что-то инородное падает с неба, вгрызается в недра, дробит скалы, выбрасывает на поверхность разное дерьмо из клозетов на ее стерильную поверхность. Иными словами – ломает привычную структуру кристаллической решетки.

Ганс выглянул в иллюминатор. Горячая багровая субстанция за окном ритмично пульсировала, меняя оттенки от густо – малинового до темно – багрового.

– С точки зрения этой субстанции, наша органика противоестественна. И не вписывается ни в местный пейзаж, ни в категорию ценностей, – продолжал док. – Происходит необычное явление. Мы вторглись в девственное пространство Миринды, и, тем самым, кого-то грубо и нагло потеснили. Экосистема планеты пытается восстановить привычный баланс и каждый пятый день кого-то вынимает из своего кристалла, заменяя пустую ячейку чем-то для нас инородным и непознанным.

– Так, так, так, – задумался старпом. – Кажется, я что-то начал понимать. Если экологическое здоровье Миринды – пустота, то она, естественно, будет заменять белки на вакуум.

– Ну, не вакуум, конечно, а нечто, способное поглощать фотоны, – продолжил док, аккуратно поставив пустой бокал на стол. – Наша органика – производная земного океана. Мы вода. А местная природа – черт знает что такое. Она не имеет никакого отношения ни к биологии, ни к минералогии. Так или иначе, каждый пятый день кто-то из нас становится лишним в пространстве Миринды.

– Как прыщ, обнаруженный на лице! Нах он нужен, выдавить – и конец! – вставил кэп, который показался в двери, присоединился к разговору и заново наполнил мензурки, не забыв о себе и Гансе:

– Эй, парень, выпей с нами! День был трудный, – он протянул бокал к изолятору, откуда Ганс наблюдал за происходящим в кабинете доктора.

Док всполошился:

– Нет, нет, ему не стоит, ни грамма.

– Что не так? – нахмурился кэп.

– Этил может внести существенные поправки в эксперимент.

– Так, док, значит, все-таки скормишь механика твари? Отдашь на растерзание, вернее на высасывание? Убьешь?

– Эксперимент – не убийство, так как дает шанс на выживание, – сказал док.

– Думаю, что планета не убивает, а перестраивает, – сказал старпом. – Чуждой органике не хватает координат, и она медленно переходит в другое измерение.

– При этом нужно учесть, что пять дней – это наш, человеческий отсчет. В другой системе это, возможно, не пять дней… А…

– Пять метров!

– Да, или километров, если не парсеков.

– Смерть выпадает, как шанс?

– Плата кровью, как у аборигенов Сильтии.

– Вы слишком заумно объясняете, – капитан поморщился. – Вот что главное: Дориан уверен, что Фукалка сгорела в топке заживо.

– Ожила, значит, стукачка? – захохотал док.

– Стукачи – вечные, как все дерьмо этого мира, добавил старпом.

– Да, нет, не может быть! Салаге показалось, – возразил док. – Клянусь своим скальпелем!

– Гарантируешь?

– Мертвее мертвого! Ты обвиняешь меня? Хочешь сказать, что я кремирую живых? Старую зануду я вот этим скальпелем разрезал вдоль и поперек. Не дева. Но и не беременна. Я не поленился даже в мозги заглянуть, там была такая же лейкозная муть, а не мозги. Стекла ваша Фукалка, как гнойная жижа. Вот сюда, на мой кафель.

– Но Дориан видел, как двигались руки, – сказал кэп. – Тетка агонировала, если не воскресала.

– Ни единой мышцы, поверь, ни единой косточки, как у всех остальных я не обнаружил. Механику померещилось.

– Верю. Но все это странно, – добавил выпивки кэп.

Старпом сказал:

– А не может ли экосистема Миринды заменить стертое не на пустоту, а допустим, на что-то иное, свое? А так называемая нами обнаруженная пустота – всего лишь расчистка места для другого наполнителя?

– Хочешь сказать, что умершие не умерли, а перешли в другую форму существования. Но разве для этого имеются какие-то посылки? Лично я склонен констатировать галлюциногенный эффект, – ответил док.

– Миринда – довольно таки странная планета. Если атмосфера не отражает кванты, то она способна их только поглощать.

– Но это же что-то вроде черной дыры? Мы в опасности? – встревожился кеп.

– Господа, забудьте о черной дыре. Ни один радар не зафиксировал в этом регионе ничего подобного. Планета, как планета, гравитация и полярность в норме, – сказал старпом.

– Капитан, мы не о том. Кроме геофизического фактора в нашем деле может иметь значение предположение о более тонких инструментах существования, – сказал док.

– Я могу предположить вот что, – сказал кэп. – Нет теней. Значит, нет и источника света. Это главное.

– Я тоже с таким парадоксом не сталкивался. Но смею уверить, если тень не отбрасывается, значит существует некая невидимая нам субстанция, которая заполняет все пространство, вместо атмосферы. Вся атмосфера может быть живым и единым существом.

– Ну, доктор, даешь! Хочешь сказать, что мы дышим кем-то? И оно уже в нашей крови?

– Возможно. Более того, мы уже Оно. Но не совсем здоровое Оно, а которое постепенно отторгается, причем каждый пятый день.

– Док, ты ведешь к тому, что кто-то каждые пять дней делает нам что-то вроде прививки? От нас самих?

– Кто ее знает! – проворчал док, залпом выпивая остатки из мензурки.

– На чертовой Миринде все может быть, – зевнул старпом, промокнув губы салфеткой.

– Как все это объяснить команде? Народ что-то замышляет.

– Народ глуп. И, кстати, капитан, где ты эту публику набрал? Ни разу такое отребье не встречал.

– Где набрал – там уж нет, – сказал кэп. – Зато есть команда. И Меринда – наша.

– Как бы не бунт! – задумался доктор.

– Вот мои выводы, – ответил старпом. – Самое главное в этой истории – точка отсчета. Время. Дата. Срок. Пять дней.

– Почему именно пять дней?

– Парадокс в том, что у Миринды нет спутника. На Земле действует аналогичный лунный цикл. А здесь не поймешь, что вокруг чего крутится, если даже тень отсутствует. Но факт остается фактом – опасен лишь пятый день, а четыре из этого цикла – наши. И мы должны просто подстроиться под чертов график.

Ганс посмотрел на небо. Закат не пульсировал, но краски стали темнее, насыщеннее.

Он слышал разговор, но не мог склеить обрывки во что-то определенное и ясное.

Трое все еще сидели в кабинете доктора.

– Так… Ничего не ясно. Что я скажу команде? Какие выводы, док? – потребовал ответа кеп, тяжело стукнув менззуркой по столу.

– Ответы? Так и скажи ребятам: во всем виноваты лунные приливы-отливы.

– А где луна? Где ты ее видишь, док?

– «Цикличность. Нет спутника»… А само небо вокруг Мирлинды, разве не спутник? Размазанная по всему небу кровавая луна… Это что-то вроде Сферы Сатурна. Поэтому нет теней. Сплошная ионизация. Вся атмосфера Миринды – размазанная кровавая луна! Но здесь весь цикл вмещается в пять дней. Известны жуткие эксцессы на Земле в связи с лунными календарями. Убийства, самоубийства, психозы, маниакальные эксцессы.

– Разве психика человека связана с Луной? – спросил кэп.

– Все живое вышло из воды, поэтому и состоит из воды. Приливы и отливы – ерунда по сравнению с тем, что происходит внутри организма. На пике полнолуния кровь приливает к голове, железы работают под давлением, на разрыв – вот вам и гормональный всплеск. Вспомним о лунной зависимости маньяков и самоубийц. На Мирлинде – то же самое.

– Но в чем неизбежность? Почему отстрел по одному?

– На стадии изучения фактов мы должны найти способ обезопасить команду.

– Психотропные? – спросил кэп, – Запасов хватит?

– Возможно, – док лихорадочно расхаживал из угла в угол. – Как же я не догадался сразу! Это было так просто! Спирт! Вот что нужно влить по брови в каждого! Срочно всем – бренди, пиво, водку! Все, что есть на борту, нужно отдать команде. Выпивку, кэп, не жалей.

Кэп нахмурился:

– Тебе док, лишь бы даром.

– При расчете вычтешь. А сейчас – всем банкет!

– Драпать! Драпать! Драпать! И немедленно! – сказал капитан.

– Но работу на планете так просто не свернешь и не закончишь. Перечеркнуть экспедицию не могу, – сказал старпом.

– Я здесь главный, а не ты, – кэп снова стукнул стаканом об стол.

– Тихо, кэп, не шуми, – оборвал его старпом. – Ты главный, но я здесь тоже не случайный человек. Все разнарядки и договора с нанимателем на мне. Экспедиция – моя разработка. Без моего отчета команда получит по шишам.

– Ну так сделай что-нибудь. Ребята гибнут. Работа стоит. Корабль того и гляди развалится.

– Ничего страшного. Незапланированные смерти сталкеров включены в бюджет экспедиции и страховку.

– Как это понимать?

– Экспедиция не гарантия бессмертия.