Читать книгу Теплая тварь. Эротика. Теория соблазна - Ноэми Норд - Страница 7

Мастер кузнечных дел, механик и зануда, задумал усовершенствовать то, что судьба исковеркала заодно с кривыми ногами.

Чертежи долго прятал, ночами корпел и высчитывал миллиметры.

Размышление о страдании – само страдание.

Адептом смирения ему не бывать.

Обмотал вещество медузы вокруг фалла, позволив застыть.

Ураган желания вылепил женское лоно.

Но, мисс Олимпа при чем?

Урода пленит совершенство.

Он сделал это.

О, да, и забыл подогреть, нечто вроде ножен меча Перикла.

Оглянулась – зрачки впер под лоб, вибрация пронзила до макушки. Мотор взревел, волны вспучили ротор.

Бездонная пропасть разверзлась перед ним и поглотила до последней капли разума.

Он видел пустоту, но все равно отдался этой пустоте. И сам стал пустотой. Работа больше не прельщала, кузнечные мехи остыли. Он познал черную сторону страсти. Ревность спалила сердце.

– Месть! Месть! Месть!

А в глазах – золотой туман, сеть, нагие любовники, слезы, мольбы о пощаде.

– Гефест, очнись!

– Рассказывай, что видел. Она была богиней?

– Похотливой самкой, она была. Кобылой, крутящей задом перед каждым лихим жеребцом. Паучихой, глотающей пауков, медянкой, свивающей самцов смертельным узлом. Смертью моей она была. Вот чем.

Гефест стал мужем Афродиты. Это был крепкий союз. Лишь на полюсах противоречий сохраняется молний заряд.

Афродита изменяла. Гефест прощал.

Глас мойр:

Гефест, ревнивец,

бил по наковальне

соединяя в бронзу

золото и медь.

Над ним потешались хмельные сатиры:

– Гляди, колченогий урод, снова шлюху твою, упившуюся крепким вессальским вином, принесли и у ног положили.

– Афродита?

Мокрые волосы разметались мертвой медузой.

На шее – укусы?

– Неверная!

Она рассмеялась в лицо, вычесывая из кос прибрежный песок:

– Докажи, ревнивец, что зубы не твои.

Обняла железный торс, золотые локоны стекли по ногам, ласково защекотали.

Он снова простил. Не мог не простить.

Ревность?

Все мужья женятся на ревности. Не жен берут, а змей.

– Лучше сладкий пирог с друзьями, чем дерьмо в одиночку, – подмигивал Арес, черным вином наполняя чашу рогатого зверя.

– Глупец! – орали молодые сатиры, показывая пальцем на растяпу. – И мы, и Посейдон, и Пан, и даже Арес!

Арес?

Тот, кому ковал острейшие мечи, принесшие победу?

– Да, даже Арес!

– Но Арес не был здесь!

– Он был всегда! Здесь и везде!

Гефест, не слушая проказливых юнцов, бил молотом, вытягивая над огнем невидимую золотую нить. Он выковал тончайший полог над постелью Афродиты.

Великолепные кружева из тоненьких цепочек понравились ветреной супруге. Но не разглядела неверная, что каждый стебелек из золота был спаян завитками в завиток в прочнейшую охотничью сеть.

Глас мойр:

Урод, колченогий,

обманутый муж,

решил погубить Афродиту!

Любовники сошлись.

Она и Арес!

– Где муж?

– Ушел за топливом для горна.

– Мы одни!

Фалл Ареса восстал мечом.

Швырнув в перины Афродиту, любовник пал на дичь, пронзил.

Но вдруг сверкнула сеть и, сжав любовников в тисках, смешала с потом пот и с плотью плоть.

Вошел Гефест.

– Прости! – воскликнул Арес.

Молот Гефеста, вознесенный над предателями, замер.

– Умрите оба!

– Друг…

– Я отомщу! – рычал обманутый супруг.

В глазах двоился фарш двух смятых тел и брызги крови в пламени жаровни.

Но Афродита молчала.

– Предательница!

Она не просила о пощаде, нет. Она сама пощадой стала для него.

Жизнь – изменение.

Ревность на пользу монстрам.

Уродства забываются в моменты исступления.

А женщину ударить так легко. Ударить и простить.

– Ты бил ее?

– И на цепи держал. И клетку выковал золотую. Но это же… Афродита!