Читать книгу Тихая гавань - Нора Робертс - Страница 5

«Необходимо успокоиться, – сказала себе Сибил. – Нельзя приходить к Куинам слишком рано. Все должно казаться непреднамеренным».

Сибил решила не брать машину. Будет гораздо естественнее, если она включит посещение верфи в послеобеденную прогулку по городу и придет пешком со стороны набережной.

Чтобы расслабиться, Сибил немного послонялась по припортовому району. Стояло бабье лето, и чудесная погода притягивала в Сент-Крис туристов. Они, как и Сибил, прогуливались по набережной, заглядывали в лавочки, останавливались понаблюдать за снующими по заливу моторными и парусными лодками. Казалось, никто никуда не спешит, ни у кого нет особой цели.

В одном этом Сибил видела интересный контраст с выходным днем в большом городе, где туристы обычно носятся от одной достопримечательности к другой. Это нужно будет проанализировать и даже построить теорию. Сибил достала из сумочки миниатюрный диктофон:

«Туристы не спешат искать обычных для уикендов развлечений, а просто прогуливаются семьями по набережной. Местные жители спокойны и дружелюбны, что отражает неторопливый ритм их жизни. В лавочках не толпятся нетерпеливые покупатели, однако, похоже, торговцев это не тревожит…»

Сибил купила несколько открыток с красивыми видами, затем, больше по привычке, чем по необходимости, выбрала книгу об истории Сент-Криса и его окрестностей, решив, что это поможет в ее исследованиях. Она остановилась, разглядывая оловянную фею в хрустальных сережках и колечках, и уже почти решила купить ее, но вовремя вспомнила, что любую безделушку всегда сможет купить в Нью-Йорке.

В кафе «У Кроуфорда», не в пример сувенирным лавочкам, было оживленно. Сибил купила мороженое в вафельном стаканчике, скорее ради того, чтобы чем-нибудь занять руки, пока она пройдет несколько кварталов до верфи Куинов.

Она высоко ценила вещи, которые могли в случае нужды занять руки: бокал вина на вечеринке, книжка в метро, украшения… Сибил усмехнулась, разжимая пальцы, теребившие тонкую золотую цепочку, и попыталась получить максимум удовольствия от малинового мороженого.

Прогулка до окраины городка не заняла много времени. Набережная тянулась не больше чем на милю, а перпендикулярно ей и заливу простирались жилые кварталы. Узкие улочки, аккуратные домики, ухоженные лужайки, низкие изгороди, не мешающие неторопливому обмену сплетнями на заднем дворе. Деревья, высокие и раскидистые, еще сохранили по-летнему зеленую листву. Сибил представила, как красиво здесь будет, когда осень окрасит листья во все цвета – от желтого до темно-красного.

Дети играли во дворах или гоняли на велосипедах и роликах. Тощий подросток в наушниках любовно драил маленький древний «Шевроле» и подпевал своему плейеру так фальшиво, что невозможно было узнать мелодию.

Поджарая дворняга с болтающимися ушами бросилась к забору, поднялась на задние лапы и грозно залаяла. Сибил неторопливо прошла мимо, хотя ее сердце сжалось от страха. Она недолюбливала собак, а псу явно ничего не стоило перескочить низкий заборчик.

На площадке рядом с верфью в компании старенького пикапа стоял элегантный джип Филипа. Сквозь распахнутые окна и двери сарая доносились жужжание электропил и оглушительный рок.

Сибил доела мороженое и сделала глубокий вдох. Ну, вперед! Сейчас или никогда.

Она вошла внутрь и, захваченная открывшимся зрелищем, забыла о своих проблемах. Огромное помещение было похоже на освещенную прожекторами сцену. Этан и Кэм приспосабливали длинную гнутую доску к остову, которому, видимо, предстояло стать корпусом новой яхты, а Филип загонял какие-то деревяшки под бешено вращающееся лезвие очень опасной на вид электропилы. Сета нигде не было видно.

С минуту Сибил просто наблюдала за Куинами и раздумывала, не ускользнуть ли, пока ее не заметили. Если племянника здесь нет, разумнее отложить визит до тех пор, пока она не будет абсолютна уверена в том, что застанет его.

Возможно, он проводит день с друзьями… Есть ли у него друзья? Или он дома… Считает ли он дом Куинов своим домом?

Прежде чем Сибил успела принять решение, электропила выключилась, лишив рок аккомпанемента. Филип отступил, сдвинул на лоб защитные очки, обернулся и увидел ее.

Его радушная улыбка была такой искренней, что Сибил вновь почувствовала угрызения совести, но подавила их в зародыше.

– Боюсь, я не вовремя. – Ей пришлось повысить голос, чтобы перекричать музыку.

– Очень вовремя. – Отряхнув ладони о джинсы, Филип направился к ней. – Я с самого утра вынужден смотреть на этих парней. Вы гораздо красивее.

– Я решила поиграть в туристку и вспомнила о вашем приглашении.

– Я надеялся, что вы придете.

– Итак… – Сибил перевела взгляд на строящуюся яхту. Это было гораздо безопаснее, чем смотреть в глаза Филипа. – Будущая яхта?

– Ее корпус. – Филип взял Сибил за руку и потянул к платформе. – Должна получиться лодка для спортивной рыбной ловли.

– То есть?

– Такой симпатичный кораблик, на котором мужчины выходят в море и занимаются чисто мужскими делами: важно закидывают удочки и пьют пиво.

– Привет, Сибил, – расплылся в улыбке Кэм. – Хотите с нами поработать?

Она взглянула на острые инструменты, тяжелые деревяшки, непринужденно улыбнулась Кэму, кивнула Этану.

– Вряд ли у меня получится. Похоже, вы трое знаете, что делаете.

– Мы-то знаем, – ухмыльнулся Кэм, показав на себя и Этана, – а Филипа держим для развлечения.

– Как видите, меня здесь не очень высоко ценят, – пожаловался он.

Сибил рассмеялась и направилась вокруг корпуса. Ей стал понятен общий замысел, но не сам процесс.

– Кажется, она стоит вверх ногами, – неуверенно сказала она.

– Точно, у вас хороший глаз, – похвалил Филип. – Когда корпус будет обшит, мы его перевернем и займемся палубой.

– Ваши родители были кораблестроителями?

– Нет, мама была врачом, а отец преподавал в университете, но мы выросли среди кораблей.

Сибил различила в голосе Филипа боль и неутихшую скорбь при упоминании о родителях и возненавидела себя за притворство. Собираясь сюда, она намеревалась побольше разузнать о Рэе и Стелле Куинах, но у нее не повернулся язык задавать вопросы.

– Я никогда не плавала на яхте.

– Никогда-никогда?

– Думаю, в мире наберется несколько миллионов таких, как я.

– Хотите попробовать?

– Может быть. Я с удовольствием смотрела на залив из окна отеля. – Чем дольше Сибил разглядывала корпус будущего судна, тем более загадочным он ей казался. – Откуда вы знаете, с чего начинать? У вас есть чертежи, планы или как вы это называете?

– Проектом, в основном, занимается Этан, – объяснил Филип. – Кэм его совершенствует. Сет рисует.

– Сет? – Ее пальцы крепче сжали ремешок сумки. – Кажется, вы говорили, что он учится в средней школе?

– Правильно, но у парня талант. Идемте, сами убедитесь. – Гордость, прозвучавшая в его голосе, поразила Сибил. Она последовала за Филипом к дальней стене, на которой висели рисунки в рамках из необработанного дерева. Хорошие, очень хорошие рисунки. У Сета явно был талант.

– Он… неужели это нарисовал мальчик?

– Да. Здорово, правда? Вот яхта, которую мы только что закончили. – Филип постучал пальцем по стеклу. – А это та, над которой работаем сейчас.

– Он очень талантлив, – тихо произнесла Сибил. – У него отличное чувство перспективы.

– Вы рисуете?

– Немного и изредка. Это просто хобби. – Сибил отвернулась, чтобы Филип не заметил ее волнение. – Рисование успокаивает меня, помогает в работе. – Она решительно вскинула голову и улыбнулась. – Где же наш художник сегодня?

– О, он…

В сарай ворвались два пса, и тот, что поменьше, бросился прямо к Сибил. Она отпрянула с придушенным возгласом. Филип протянул руку и резко скомандовал:

– Сидеть, дуралей. Успокойся, хватит прыгать, – сказал Фил, но то ли от избытка чувств, то ли по инерции, пес подлетел к Сибил, подпрыгнул и уперся в ее грудь могучими лапами. Она пошатнулась и, приняв слюнявую щенячью улыбку за свирепый оскал, с ужасом уставилась на большие острые зубы.

– Х-хорош-шая с-соб-бачка, – заикаясь, выдавила Сибил. – Х-хорошая собачка.

– Глупая, – поправил Филип, оттаскивая Глупыша за загривок. – Никаких манер. Простите. Сидеть. – Пес послушно плюхнулся на задницу и поднял переднюю лапу. – Глупыш.

– Просто очень энергичный.

– Нет, Глупыш – его имя… и сущность. Между прочим, он так и будет сидеть, пока вы не пожмете ему лапу.

Очень осторожно Сибил двумя пальцами пожала огромную лапу.

– Он не укусит. – Филип заметил в ее глазах тревогу и мягко спросил: – Вы боитесь собак?

– Я… ну, немного… больших незнакомых собак.

– Второй, Саймон, гораздо воспитаннее. – Филип почесал за ушами спокойно наблюдающего за Сибил пса. – Его хозяин – Этан. Глупыш принадлежит Сету.

«У Сета есть собака, у Сета есть собака…» – Ни о чем другом она не могла думать, но требовалось поддерживать разговор.

Пожирая Сибил полными обожания глазами, Глупыш снова протянул ей лапу.

– К сожалению, я почти ничего не знаю о собаках.

– Эти – охотничьи собаки породы чесапик-бей, символ штата Мэриленд… во всяком случае, Саймон. Что еще намешано в Глупыше, никто из нас точно не знает. Эй, Сет, забери своего пса, пока он не обслюнявил даме туфли.

Сибил вскинула голову и увидела в дверном проеме силуэт. Солнце светило мальчику в спину, и лицо его оставалось в тени. Она видела только высокого худого мальчика в оранжево-черной бейсбольной кепке с большим пакетом в руках.

– Не такой уж он слюнявый. Эй, Глупыш! – Оба пса мгновенно вскочили и бросились на зов. Сет протиснулся мимо них к самодельному столу – листу фанеры, положенному на козлы. – Не понимаю, почему за ленчем и всем прочим всегда гоняют меня.

– Потому что ты самый младший, – привычно объяснил Кэм, запуская руку в пакет. – Ты принес сандвич с мясным ассорти?

– Принес, принес.

– А где сдача?

Сет вытащил из пакета литровую бутылку пепси, ловко сорвал крышку, шумно глотнул прямо из горлышка и только потом хитро ухмыльнулся:

– Какая сдача?

– Послушай, воришка, мне полагается не меньше двух баксов сдачи.

– Не понимаю, о чем ты. Может, забыл о расходах на доставку?

Кэм попытался схватить Сета, но тот ловко увернулся и захохотал.

– Братская любовь, – пояснил Филип. – Лично я всегда даю парню ровно столько, сколько нужно на покупку. Если даешь больше, прощайте, денежки. Хотите перекусить?

– Нет, я… – Сибил никак не могла отвести глаз от Сета. Знала, что должна, но не могла. Теперь мальчик разговаривал с Этаном, оживленно жестикулируя свободной рукой, а Глупыш весело прыгал, пытаясь поймать его пальцы. – Я уже обедала.

– Может, воды? Парень, ты купил мне минералку?

– Да. Твоя минералка – пустая трата денег. Господи, сколько же народу было у Кроуфорда!

Кроуфорд! Вероятно, они были у Кроуфорда в одно и то же время! Может, она прошла мимо Сета и не узнала своего племянника!

– Вы покупаете эту лодку? – без особого интереса спросил Сет.

– Нет. – Сибил не увидела в его глазах настороженности, какая появляется даже при смутном воспоминании. Сет не узнал ее. Конечно. Как он мог ее узнать? Когда они виделись, он был совсем маленьким. – Просто осматриваюсь.

Сет уже вытаскивал из пакета свой сандвич.

– Здорово!

– Э-э… – «Говори с ним, – приказала она себе. – Скажи же что-нибудь. Что угодно». – Филип как раз показывал мне твои рисунки. Они замечательные.

– Нормальные. – Сет безразлично дернул плечом, но Сибил показалось, что его щеки чуть порозовели от удовольствия. – Я мог бы и лучше нарисовать, но парни вечно меня торопят.

Непринужденно – во всяком случае, она надеялась, что непринужденно, – Сибил подошла к Сету поближе. Теперь она видела его ясно. Глаза – голубые, но темнее, чем у нее или ее сестры. Волосы – белокурые, только не такие светлые, как у четырехлетнего мальчика, фотографию которого она носила с собой, и совсем прямые.

Губы… подбородок. Кажется, есть какое-то сходство в нижней части лица.

– Ты хочешь стать художником?

– Не знаю еще. Мне просто нравится рисовать. – Сет откусил огромный кусок сандвича и продолжал говорить с полным ртом: – Мы – кораблестроители.

Сибил заметила, что его руки очень грязны, да и лицо немногим лучше. Видимо, в семье, где большинство составляют мужчины, такие мелочи, как мытье рук перед едой, никого не волнуют.

– Можно стать конструктором или дизайнером, – предложила она.

– Сет, это доктор Сибил Гриффин. – Филип протянул Сибил пластиковый стаканчик, в котором на кусочках льда пузырилась минералка. – Она пишет книги.

– Романы?

– Не совсем, – ответила Сибил. – Наблюдения. Я поживу немного в вашем городе и понаблюдаю.

Сет вытер губы тыльной стороной ладони. Ладони, которую Глупыш энергично облизал несколько минут назад и которой занялся снова! Сибил внутренне передернулась.

– Вы напишете книгу о яхтах? – спросил Сет.

– Нет, о людях, живущих в маленьких городках, в маленьких приморских городках. Тебе нравится? Я имею в виду, тебе нравится жить здесь?

– Нормально. В городе погано. – Сет снова поднес ко рту бутылку пепси и снова шумно глотнул. – Те, кто живет в большом городе, просто чокнутые. – Он усмехнулся. – Как Фил.

– Сет, ты неотесанная деревенщина. Я начинаю беспокоиться о твоем будущем.

Фыркнув, Сет впился зубами в свой сандвич.

– Я пойду на пристань. У нас там утки болтаются.

Он направился к грузовым воротам, собаки не отставали от него.

– Сет очень категоричен, – сухо заметил Филип. – Думаю, в десять лет мир кажется черно-белым.

Сибил вдруг поняла, что от любопытства забыла о волнении.

– Ему не нравится городская жизнь. Он жил с вами в Балтиморе?

– Нет. Он жил там некоторое время со своей матерью. – Филип помрачнел, и Сибил вопросительно приподняла брови. – Это часть той длинной истории, о которой я упоминал.

– А я упоминала, что с удовольствием послушала бы.

– Тогда поужинайте со мной сегодня, и мы обменяемся нашими историями, – предложил Филип.

Сибил посмотрела на грузовые ворота, за которыми исчез Сет. Необходимо провести с ним больше времени, понаблюдать. И необходимо узнать точку зрения Куинов на сложившуюся ситуацию. Почему бы не начать с Филипа?

– Хорошо. С удовольствием.

– Я заеду за вами в семь.

Сибил отрицательно покачала головой. В данный момент Филип казался совершенно безопасным и очень милым, но она не собиралась рисковать.

– Нет, лучше встретимся в ресторане. Где это?

– Я вам напишу адрес. Давайте начнем экскурсию с моего офиса.

Экскурсия не заняла много времени. Особенно смотреть было не на что: крохотный офис Филипа, маленькая ванная комната и темная грязная кладовка. Даже неопытному наблюдателю становилось ясно, что сердце и душа всего предприятия – огромное рабочее помещение.

Этан терпеливо рассказывал Сибил о тонкостях обшивки корпуса внахлестку, а она слушала и думала, что из него получился бы прекрасный учитель: ясные простые фразы, готовность ответить на любые, даже самые примитивные вопросы. Она смотрела – с искренним интересом, – как мужчины опускают доски в ящик и пропаривают их, пока те не примут нужную форму. Кэм продемонстировал, как соединять края досок, чтобы образовался гладкий шов.

Глядя на Кэма и Сета, Сибил вынуждена была признать, что они привязаны друг к другу. Если бы она ничего не знала, то приняла бы их за братьев или за отца с сыном… Но, может, в отсутствие посторонних они ведут себя как-то иначе?

Интересно, как они станут вести себя, если привыкнут к ней и перестанут считать посторонней?

Кэм тихо присвистнул, когда Сибил покинула здание, и многозначительно пошевелил бровями.

– Отлично, братец. В самом деле, отлично.

Филип ухмыльнулся и поднес к губам бутылку минералки.

– Не могу пожаловаться.

– Она пробудет здесь достаточно долго, чтобы…

– Очень на это надеюсь.

Сет отложил доску и раздраженно фыркнул.

– Дерьмо. Ты собираешься приударить за ней? Вы, парни, только об этом и думаете.

– Ошибаешься, еще о том, как бы поколотить тебя! – Филип сорвал с Сета кепку и легко стукнул ею по голове мальчика. – А о чем же еще нам думать?

– И еще женитесь, – с отвращением протянул Сет, пытаясь выхватить свою кепку.

– Я не собираюсь на ней жениться, – возразил Фил. – Я просто хочу – как цивилизованный человек – поужинать с ней.

– А потом трахнуть, – закончил Сет.

– Господи, Кэм, это он от тебя набрался, – обвинил Филип брата.

– Он уже был таким. – Кэм обхватил Сета за шею. – Правда, сопляк?

Если раньше, когда Сета кто-то касался, его охватывала паника, то сейчас он просто вывернулся и ухмыльнулся.

– Я-то не думаю все время о девчонках. Вы, парни, просто отстали от жизни.

– Отстали от жизни? – Филип натянул кепку Сета на собственную голову и плотоядно потер руки. – Кэм, давай выбросим этого недомерка в залив.

– Вы не могли бы заняться им попозже? – кротко спросил Этан, не участвующий в общем разговоре. – Или я должен строить эту чертову лодку в гордом одиночестве?

– Ладно, позже. – Филип медленно наклонялся, пока не оказался нос к носу с Сетом. – И ты ни за что не догадаешься – когда и где.

– Ха-ха-ха! Я весь прямо трясусь от страха.

Сибил открыла компьютер, закусила губу, размышляя над первой фразой, затем начала печатать: «Сегодня днем я вступила в контакт с объектом».

Да, именно так, решила она. Так более объективно. Чтобы правильно оценить ситуацию, лучше думать о Сете как об объекте.

«Мы не узнали друг друга, как я и ожидала. Объект кажется здоровым. Худой, но крепкий и красивый мальчик. Глория всегда была худой, следовательно, он унаследовал ее телосложение. Он – блондин, как и она… то есть какой я видела ее в последний раз.

Он вел себя со мной непринужденно. Я знаю, что многие дети стесняются незнакомых людей, но он не застенчив.

Когда я пришла на верфь, его там не было, однако он вскоре пришел. Из его жалоб и последующего разговора я поняла, что ему приходится часто выполнять различные поручения. Это можно истолковать двояко: или Куинам удобно иметь «мальчика на побегушках», или они прививают ему чувство ответственности. Видимо, истина лежит где-то посередине.

У него есть собака. Полагаю, это типично, даже традиционно для ребенка, живущего на окраине или в сельской местности.

Он также одаренный художник. У меня самой есть способности к рисованию, как и у моей матери. Однако Глория никогда не проявляла ни интереса к искусству, ни художественных способностей. Надеюсь, наш общий интерес к рисованию поможет установить более тесные отношения с объектом. Чтобы выбрать правильную линию поведения, необходимо будет провести некоторое время наедине с ним.

По моему мнению, объекту нравится жить с Куинами. Он кажется довольным и спокойным. Однако в его поведении наблюдается некоторая грубость. Несколько раз в течение часа я слышала, как он ругается. Раза два его довольно рассеянно одернули, в остальных случаях его сквернословие игнорировалось.

Его не заставили вымыть руки перед едой, как и не объяснили, что нельзя разговаривать с полным ртом. Его манеры нельзя назвать отталкивающими, но они далеки от идеальных.

Он упомянул, что предпочитает сельскую жизнь городской, даже очень пренебрежительно отозвался о большом городе.

Я согласилась поужинать сегодня с Филипом Куином и постараюсь вытянуть из него историю появления Сета в их семье. Интересно, совпадет ли его версия с версией Глории.

Следующий мой шаг – добиться приглашения в дом Куинов. Я должна посмотреть, в каких условиях живет мальчик, как общается с Куинами, и мне необходимо познакомиться с женщинами, которые теперь являются частью его семьи.

Я не хочу обращаться в социальную службу и раскрывать свое родство с Сетом, пока не завершу это частное расследование».

Перечитывая свои заметки, Сибил забарабанила пальцами по столешнице. Как мало, и виновата в этом только она: считала, что подготовилась к первой встрече, а оказалась абсолютно не готовой.

Когда она увидела мальчика, ее охватила печаль. Ее племянник, ее семья… а они абсолютно чужие друг другу. Может, виновата не только Глория, но и она сама?

Несколько раз за эти годы Глория обращалась к ней, но всегда лишь просила денег. А Сибил просто принимала на веру слова Глории о том, что мальчик здоров и с ним все в порядке. Разве она хоть раз попросила подозвать его к телефону или стремилась повидаться с ним?

Разве ей не было проще послать деньги и снова забыть о сестре и ее ребенке?

«Было», – призналась себе Сибил. Потому что в тот единственный раз, когда она впустила мальчика в свой дом, в свое сердце, его у нее отняли. И она страдала.

На этот раз она что-нибудь предпримет. Она сделает все, что необходимо, однако постарается сохранить эмоциональную отстраненность. В конце концов, это не ее ребенок. Если Глория официально вернет себе мальчика, то снова исчезнет с ним.

«Я не буду спешить. Я прослежу, чтобы он был хорошо устроен. А потом вернусь к своей жизни и своей работе!»

Удовлетворенная принятым решением, Сибил сохранила файл и открыла другой, относящийся к новой книге, и тут же зазвонил телефон.

– Слушаю. Доктор Гриффин.

– Сибил. Я с таким трудом разыскала тебя.

– Мама? – Сибил закрыла глаза. – Здравствуй.

– Ты не хочешь объяснить мне, чем занимаешься?

– Провожу исследование для новой книги. Как ты поживаешь? Как папа?

– Пожалуйста, не заговаривай мне зубы, – резко отозвалась мать. – Я думала, мы договорились, что ты не будешь вмешиваться в это грязное дело.

– Нет, мама. – Как всегда, когда начинались семейные разногласия, у Сибил засосало под ложечкой. – Мы договорились, что ты не будешь вмешиваться. Я решила вмешаться. Я видела Сета.

– Меня не интересуют ни Глория, ни ее сын.

– Меня они интересуют, и мне очень жаль, что тебя это огорчает.

– А ты ожидала чего-то другого? Твоя сестра сама выбрала свою жизнь и больше не имеет ко мне никакого отношения. Я не позволю втянуть себя в это.

– Я ни во что тебя не втягиваю. – Сибил дотянулась до своей сумочки и достала крохотную коробочку из перегородчатой эмали, в которой хранила аспирин. – Никто здесь не знает, кто я. И даже если я связана с доктором и миссис Уолтер Гриффин, вряд ли это приведет к Глории и Сету Делотер.

– Если кто-нибудь действительно заинтересуется, то легко проследит связь, а ты своим вмешательством ничего не добьешься. Сибил, я хочу, чтобы ты уехала оттуда. Возвращайся в Нью-Йорк или приезжай к нам в Париж. Может, ты послушаешься отца, если не хочешь слушать меня.

Сибил запила аспирин водой, достала таблетку от изжоги.

– Прости, но я доведу это дело до конца.

В наступившем долгом молчании Сибил почти физически ощущала гнев и отчаяние матери. Не в силах ничего изменить, она просто закрыла глаза и стала ждать.

– Ты всегда приносила мне радость, и от тебя я предательства не ожидала. Я очень сожалею о том, что затронула болезненную тему. Я никогда бы не пошла на это, если бы предполагала, что ты так отреагируешь.

– Мама, Сету десять лет. Он твой внук.

– Он мне никто. Если ты в это ввяжешься, Глория заставит тебя дорого заплатить за твою доброту.

– Я сумею справиться с Глорией.

Трубка разразилась резким, как скрежет, смехом.

– Ты всегда так думала. И всегда ошибалась. Пожалуйста, не звони ни мне, ни отцу, пока не образумишься.

– Мама… – В трубке раздались короткие гудки, и Сибил поморщилась. Последнее слово всегда оставалось за Барбарой Гриффин. В этом она была непревзойденным мастером.

Очень медленно, очень осторожно Сибил положила трубку на рычаг. Очень тщательно разжевала таблетку. Затем решительно повернулась к экрану компьютера и с головой ушла в работу.