Читать книгу Незабудки для тебя - Нора Робертс - Страница 5

Деклан работал три дня без передышки. Очистил кухню: вынес из нее все шкафы и шкафчики, выдрал с корнем стол-айсберг, отодрал обои и линолеум. Как говорится, ломать не строить. Но, как ни любил Деклан строить, именно разрушение будило в нем какую-то первобытную жилку и доставляло особое наслаждение.

Наконец кухня оголилась полностью. Только деревянные стены, потолок – и неисчислимые возможности.

По вечерам Деклан заклеивал пластырем свежие мозоли, разминал усталые мускулы и изучал разнообразные руководства по дизайну.

А каждое утро, начиная свой день с ритуальной чашки кофе на балконе, вглядывался в заросли на дальнем берегу пруда – не мелькнет ли среди них красавица с черным чудовищем по имени Руфус.

Он обзванивал строительные фирмы, нанимал рабочих, заказывал материалы. В порыве энтузиазма купил с аукциона, не торгуясь, большой пикап.

В первый вечер, когда ему удалось развести огонь в камине в гостиной первого этажа, Деклан поздравил себя и отметил успех бокалом мерло.

Во сне он больше не бродил, но сны видел каждую ночь. Сны, из которых вспоминал лишь смутные обрывки. Музыка – навязчивая мелодия вальса, засевшая, словно заноза, в мозгу, чьи-то голоса, крики.

А однажды ему приснились двое – мужчина и женщина. Тихие вздохи во тьме, сияние тел, желание, поднимающееся в нем горячей волной.

Проснулся он весь в поту и успел ощутить, как рассеивается в воздухе слабый запах лилий.

Увы, реальность Деклана была иной, но он знал, куда вложить нерастраченную энергию, и с новыми силами взялся за работу.

Лишь через три дня он дал себе передышку и, вооружившись букетиком белых маргариток и «собачьей косточкой», отправился знакомиться с соседями.

Одноэтажный бревенчатый домик выглядел скромно, но привлекательно. С трех сторон к его стенам подступала табачного цвета вода. Рядом, у покосившегося причала, покачивалась на волнах лодочка.

С четвертой стороны – там, где воды не было, – над крышей нависали ветви деревьев. Кипарисы, пеканы, виргинские дубы. С веток свисали бутылки, наполненные до середины дождевой водой. Меж узловатых корней старого дуба он увидел раскрашенную фигурку Пресвятой Девы. У ее ног цвели пурпурные фиалки.

Раскисшая тропинка подвела Деклана к невысокому крылечку, сплошь уставленному цветами в горшках. Здесь же стояло кресло-качалка. Ставни, выкрашенные в мшисто-зеленый цвет, были распахнуты, приоткрыта и дверь, и из-за нее доносилось мощное блюзовое контральто Этель Уотерс.

Послышался глухой предупреждающий лай. Однако, выскочив за дверь, Руфус все же застал Деклана врасплох – и скоростью своей, и размерами.

– О господи! – только и выдохнул Деклан. У него еще мелькнула мысль нырнуть обратно в пикап, но он не успел и с места сдвинуться: в следующий миг черная туша размером с пони оказалась прямо перед ним.

Оглушительный лай Руфус чередовал с рычанием, пусканием слюны и демонстрацией впечатляющих клыков. Сомневаясь, что сумеет отбиться от пса букетом маргариток, Деклан попробовал уладить дело миром:

– Хорошая, хорошая собачка… большая такая… очень большая… Здравствуй, Руфус…

Руфус обнюхал его ботинки, затем повел носом вверх по ноге и зарылся мордой в ширинку.

– О черт… Руфус, может, не надо так сразу? Мы еще не настолько близко знакомы…

Огромные зубы пса произвели на Деклана неизгладимое впечатление, решив, что лучше рискнуть рукой, чем каким-нибудь более нежным органом, он протянул руку и очень осторожно потрепал Руфуса по голове.

Пес поднял на него блестящие карие глаза – и вдруг одним плавным движением поднялся на задние лапы и положил огромные передние лапищи ему на плечи.

Язык его, шириной с Миссисипи, прошелся по лицу Деклана. Прижатый к борту пикапа, Деклан мог только надеяться, что Руфус облизывает его из дружеских чувств, а не… скажем так, из гастрономических.

– Да-да, приятель. Я тоже очень рад с тобой познакомиться.

– Руфус, оставь человека в покое!

Услышав этот мягкий, но недвусмысленный приказ, Руфус мгновенно сел и завилял хвостом.

Женщина, стоявшая в дверях, оказалась моложе, чем ожидал Деклан. Пожалуй, ей не было и семидесяти. Очень похожа на внучку: такая же маленькая и хрупкая, с такими же резкими чертами острого личика, и даже волосы такие же – буйные темные кудри; только у бабушки они были густо посеребрены сединой.

Одета она была по-домашнему: длинное платье, поверх него мешковатый красный свитер, грубые коричневые ботинки, теплые красные носки. На обеих руках позвякивали браслеты.

– Ваш запах и голос ему пришлись по душе, вот он и поцеловал вас в знак симпатии.

– А что бы он сделал, окажись я не в его вкусе?

Она улыбнулась, и лицо ее испещрили мелкие морщинки.

– А сами как думаете?

– Думаю, стоит порадоваться, что у него хороший вкус. Здравствуйте, миссис Симон. Я Деклан Фицджеральд, это я купил Дом Мане.

– Знаю, знаю. Заходите, присаживайтесь. – Она отступила назад, пропуская его, и придержала рассохшуюся дверь.

Деклан поднялся на крыльцо. Пес двигался за ним по пятам.

– Рад с вами познакомиться, миссис Симон.

Темные глаза ее смотрели на него откровенно оценивающим взглядом.

– Хм, а вы красавчик!

– Спасибо. – Он протянул ей цветы. – Вы тоже.

Взяв цветы, она покачала головой:

– Деклан Фицджеральд, неужто вы явились предложить мне руку и сердце?

– Посмотрим. Готовить умеете?

Хозяйка рассмеялась теплым грудным смехом, и Деклан вдруг почувствовал, что и вправду готов ее полюбить.

– Хороший вопрос. И очень вовремя спросили: у меня как раз испекся кукурузный хлеб.

Вслед за хозяйкой Деклан вошел в прихожую, круглую комнату, откуда открывались двери в другие помещения. Все двери были распахнуты. Он увидел гостиную, две спальни – в одной простая железная кровать и тускло блестящее распятие над изголовьем, еще одну комнату, должно быть, кабинет. Везде прибрано, безупречно чисто и очень уютно.

В доме пахло лавандой и полированным деревом, а с кухни доносился аппетитный аромат выпечки.

– Мэм, мне тридцать один, финансово обеспечен, без вредных привычек. Не курю, пью умеренно, в быту чистоплотен. На последнем медицинском осмотре получил вердикт: совершенно здоров. Выходите за меня замуж – не пожалеете!

Хозяйка, смеясь, покачала головой, затем махнула рукой в сторону кухонного стола.

– Садитесь-садитесь. Ноги спрячьте под стол, чтобы я о них не споткнулась, уж больно они у вас длинные. И, раз уж я покорила ваше сердце, можете звать меня мисс Одетта.

В центре стола уже стояло блюдо с поджаренными кукурузными хлебцами. Мисс Одетта сдернула с него тканую салфетку, достала из шкафа тарелки. Пока она резала хлеб, Деклан выглянул наружу, в приоткрытую заднюю дверь.

Перед ним расстилался пейзаж, словно вышедший из сновидений: бесконечная темная гладь болот, нависающие над ней узловатые кипарисы, чьи отражения тусклыми тенями маячили в черной воде. Красногрудая птичка, трепеща крыльями, промчалась над болотом и скрылась из виду.

– Ух ты! Как вы здесь живете? На вашем месте я бы ничего не делал, просто сидел и смотрел целыми днями!

– А я привычная. – Из дряхлого холодильника, ростом чуть повыше ее самой, мисс Одетта извлекла кувшин с чаем. – Наша семья уже полтораста лет здесь живет. Вот там, под дубами, во времена сухого закона мой дед поставил перегонный куб. Ищейки так ничего и не пронюхали.

Она поставила перед ним стакан с чаем и блюдечко.

– Кушайте на здоровье! А ваш дед чем занимался?

– Юриспруденцией. Оба моих деда – юристы.

– Уже умерли?

– В отставке.

– И вы, как я смотрю, тоже?

Он откусил от кукурузной лепешки, а мисс Одетта тем временем выставила на стол пузатую синюю бутыль.

– Вроде того. Как минимум в продолжительном отпуске. Мисс Одетта, хлеб просто потрясающий!

– Я от многих слышала, что выпечка мне удается. Люблю маргаритки, – добавила она, наливая в бутыль воду и ставя туда букетик, – такие милые, веселые цветы! А Руфусу вы отдадите кость или ждете, пока он скажет «пожалуйста»?

Руфус сидел у его ног, вывалив язык и положив ему на колено увесистую лапу; решив, что эта поза вполне равнозначна слову «пожалуйста», Деклан достал из сумки кость. Огромный пес удивительно осторожно взял ее у Деклана из рук, повилял хвостом и удалился в свой угол, где принялся ее шумно грызть.

Поставив цветы на середину стола, Одетта села рядом с Декланом.

– Итак, Деклан Фицджеральд, что же вы хотите сделать с этим старым особняком?

– Ну… в двух словах не опишешь. Наверное, сделать его таким же, как он изначально был, – насколько возможно.

– А дальше?

– Не знаю. Жить в нем.

Отломив кусочек кукурузного хлебца, Одетта внимательно его рассматривала. Этот янки ей нравился. Нравились его взъерошенные волосы, его глаза. Нравился жесткий северный выговор, нравилось, как он держится – безупречно вежливо, но открыто и радушно.

А вот что он за человек, ей еще предстоит выяснить.

– С чего бы вдруг?

– Сам не знаю. Просто, как только я в первый раз увидел Дом Мане, понял: он мой.

– А сам дом что о вас думает?

– По-моему, он еще не решил. Вы когда-нибудь были там, внутри?

– Хм… – Она кивнула, припоминая. – Да, была как-то раз. Очень большой дом. Слишком большой для холостяка. Вас девушка в Бостоне не ждет?

– Нет, мэм.

– Красивый парень, за тридцать… Вы, случаем, не из тех, кто предпочитает мужчин?

– Нет, мэм! – широко улыбнулся Деклан и поднял свой стакан. – Я люблю женщин. Просто пока не нашел ту, что мне подходит.

– Дайте-ка взглянуть на ваши руки! – Мисс Одетта взяла его руку в свою, перевернула ладонью вверх. – Городская рука – но это ненадолго, – пробормотала она, проводя пальцем по царапинам, заживающим волдырям, свежей мозоли. – Перед тем как уходить, напомните, я вам дам хорошую мазь. Да, руки у тебя сильные, Деклан. Руки человека, способного изменить свою судьбу, выйти на новую дорогу. А ее ты не любил, – добавила она вдруг.

– Кого?

– Ту женщину. – Одетта коснулась ногтем бугорка на ладони. – Ту, от которой уехал. Она – не для тебя.

Нахмурившись, он наклонился к ней, изумленно вгляделся в собственную ладонь.

– Вы здесь увидели Джессику? И… и что же, она выйдет за Джеймса?

– Не все ли тебе равно? Ведь ты ее не любишь.

– И правда, – с неловким смешком пробормотал Деклан.

– Ты на пороге большой любви. Любовь ворвется в твою жизнь и все в ней перевернет вверх дном. Но это будет к добру, а не к худу.

Задумчиво поглаживая большим пальцем его ладонь, она перевела взгляд на его лицо. Теперь она смотрела Деклану прямо в глаза – и взгляд ее был темен и бездонен, словно колодец.

– С Домом Мане тебя связывают тесные узы. Давние узы. Жизнь и смерть, слезы и кровь. Но, если сумеешь пройти сквозь слезы и кровь, обретешь великую радость. Ты сильный человек, Деклан, и неглупый. Думай, ищи, смотри вперед и назад, ищи себя. Ты не один в этом доме.

В горле у него вдруг пересохло, но он не потянулся за чаем. Даже не шевельнулся.

– В этом доме – призраки.

– Да. Поэтому он много лет простоял пустым. Прежние владельцы говорили: нет денег, нет времени, но на самом деле сам дом их отпугивал. Он ждал тебя.

Ледяной холодок пробежал у него по спине.

– Почему? Зачем ему я?

– Это тебе придется выяснить самому. – Дружески сжав его руку, она отпустила ее и снова взялась за свой чай.

Деклан сжал руку в кулак. Ладонь чуть покалывало.

– Вы что же, экстрасенс?

Усмехнувшись, она потянулась за кувшином.

– Просто порой вижу разные вещи. Маленькое домашнее волшебство, – ответила она, разливая чай по стаканам. – Я не ведьма какая-нибудь, нет, просто женщина. – Она заметила, что взгляд его скользнул к ее шее, к четкам с серебряным крестиком. – Думаешь, одно другому мешает? А как по-твоему, откуда исходит моя сила, как и все силы на свете?

– Гм, никогда об этом не думал.

– Не пользоваться дарами, которыми наделяет нас Господь, – значит, зарывать талант в землю. – Она наклонила голову, и Деклан разглядел у нее в ушах серьги – крупные голубые камни. – Слышала, ты звонил Джеку Трайпедо, толковал с ним насчет сантехники в Доме Мане?

– Э-э… – Внезапный переход от фантастики к делам земным застал Деклана врасплох. Ладонь все еще покалывало от запястья до кончиков пальцев. – Да, мне его порекомендовал Реми Пейн.

– Ах, Реми! – Лицо ее озарилось улыбкой, и ощущение волшебства вмиг исчезло: перед Декланом сидела обычная добрая бабушка. – Ох уж этот Реми – с ним не соскучишься! А Джека я знаю. Он двоюродный брат невестки моего деверя. Руки у него золотые. А если запросит лишнего, скажи ему: мисс Одетта обязательно спросит, за что он берет такие деньги!

– Спасибо. Кстати, не знаете ли вы хорошего штукатура? Такого, что мог бы восстановить лепнину?

– И штукатура подскажу. Хотя немало денег тебе потребуется, чтобы сделать этот дом таким, как он был.

– Денег у меня хватит. Заходите как-нибудь, покажу вам дом. Выпечки не обещаю, но чаем угощу.

– Сразу видно благовоспитанного джентльмена! Видно, твоя матушка поработала над тобой как следует.

– Правда? Пожалуйста, напишите это на бумаге и скрепите своей подписью, а я отошлю ей.

– Очень рада, что ты решил здесь обосноваться, – заключила мисс Одетта. – Заходи когда захочешь.

– Спасибо, мисс Одетта. – Поняв, что пора прощаться, Деклан поднялся из-за стола. – Я тоже рад соседству с вами.

Луч солнца упал на ее улыбающееся лицо – и блеск темных глаз, и лукавый изгиб губ вдруг до боли живо напомнили ему другое лицо в полумраке бара во Французском квартале.

– Как вы похожи на нее! – вырвалось у него.

– Верно. А ты, значит, уже положил глаз на мою Лину?

Сообразив, что произнес это вслух, Деклан смущенно улыбнулся.

– Ну, я же говорил, что люблю женщин, верно?

Мисс Одетта рассмеялась, вставая из-за стола.

– Деклан Фицджеральд, ты и вправду мне по душе!

Деклану его соседка тоже понравилась. Настолько, что он решил купить пару стульев, чтобы мисс Одетте, когда она зайдет в гости, было где присесть. Съездит за ними в субботу, пообещал он себе, возвращаясь к выравниванию стен. В субботу он договорился встретиться с Реми и Эффи – значит, надо будет выехать пораньше и зайти в мебельный магазин.

Потом они поужинают вместе, а затем он зайдет опрокинуть стаканчик в «Этруа».

А если окажется, что Лина по субботам не работает, выйдет на улицу и бросится под колеса первого же встречного автомобиля.

Работал он до позднего вечера, а затем разогрел замороженного цыпленка и порадовал себя банкой пива. Ужинал, сидя верхом на козлах и гордо озирая плоды своих трудов.

Кухня преобразилась. Стены очищены, ошкурены, подновлены и готовы к покраске. Карандашные пометки на них означают высоту и ширину шкафов, за работу над которыми Деклан примется с завтрашнего дня. Полуразвалившийся камин он сложил заново – и, кажется, получилось не так уж плохо. Сосновый пол тоже очищен и застелен брезентом. Отмечены на стенах места, где будут стойка и холодильник.

Вдоль длинной стены должен стоять китайский шкаф. Если не удастся найти подходящий, Деклан сделает его своими руками. Почему бы и нет? Сейчас он чувствовал себя почти всемогущим.

Он взял с собой наверх бутылку воды, постоял минут десять под душем – похоже, это уже становится традицией – и растянулся на кровати, обложившись книгами, блокнотами и чертежами. Размышляя над обустройством главной гостиной, он незаметно для себя задремал.

Из сна его вырвал плач младенца.

Холод и мрак. Деклан сел, дрожа и вглядываясь во тьму, сердце его гулко билось, в ушах еще звенели отголоски тоненького детского плача.

Где он, Деклан не понимал, чувствовал лишь, что сидит не в кровати, а на полу. Холод стоял лютый: он видел, как тают в чернильной тьме морозные облачка его дыхания.

Он перекатился, вскочил на ноги. Шаря руками в воздухе, словно слепой, сделал осторожный шаг вперед.

Лилии. В воздухе витал запах лилий – и по телу пробежала нервная дрожь. Деклан уже знал, где он. В комнате напротив – той самой, которую, как и комнаты на третьем этаже, он в последние несколько дней старательно избегал.

Но теперь, осторожно ступая в темноте, Деклан понимал: он снова здесь. И – хоть это и безумие – ясно чувствовал, что он здесь не один.

– Пугай сколько хочешь, – пробормотал он. – Тебе меня не запугать!

Пальцы его уперлись во что-то твердое. Со сдавленным вскриком Деклан отдернул руку, но тут же сообразил, что это всего лишь стена. Сделав пару глубоких вздохов, снова протянул руку, нащупал лепнину и стекло. Выход на галерею. Нашарив дверную ручку, он распахнул дверь.

Сырой воздух показался ему теплым в сравнении с потусторонним холодом, что царил за его спиной. Ночь была беззвездная, темная.

Когда глаза его привыкли к темноте, он обернулся и плотно прикрыл за собой дверь.

– Теперь это мой дом. – С этими словами Деклан вернулся по галерее к себе в спальню.

– Ходишь во сне? – переспросил его Реми, отправив в рот порцию риса.

– Ну да. Последний раз со мной такое было в одиннадцать лет. – И Деклан с показной небрежностью пожал плечами.

В сущности, он вообще не собирался об этом упоминать – разве что мимоходом. Ужин дома у Реми, в Садовом районе, был чудесным: вкусное угощение, отличная компания, однако, начав разговор о переустройстве Дома Мане, Деклан, сам того не заметив, перешел к своим ночным приключениям.

– Должно быть, это очень страшно, – проговорила Эффи. – Просыпаешься – и вдруг видишь, что ты непонятно где!

– М-да, приятного мало. И странно, что просыпаюсь как раз в тех местах, где наяву мне очень неуютно. Или, может быть, это как раз понятно – игра подсознания.

– Все бы ничего, пока ты гуляешь по дому, – вставил Реми. – Но не хотелось бы однажды услыхать, что во сне ты забрел прямиком в болото.

– О, отличная мысль! Спасибо, дружище.

– Реми! – предостерегающе похлопала его по руке Эффи. Затем повернулась к Деклану: – Мне кажется, тебе стоит сходить к врачу. Пусть пропишет что-нибудь, чтобы лучше спалось.

– Может быть… Ладно, пока это случилось всего дважды за неделю. Да и вряд ли транквилизаторы помогут от привидений.

– Какие там привидения! Просто сквозняки и атмосфера старого дома.

– Эффи у нас в привидения не верит, – улыбаясь во весь рот, пояснил Реми.

– Да, не верю! Ни в привидения, ни в карты Таро, ни в гадание на кофейной гуще и прочую подобную чушь! – вздернув подбородок, заявила Эффи.

– Меня угораздило влюбиться в приземленную натуру!

– Скорее в здравомыслящую, – парировала она. – Дек, ты живешь в огромном пустом доме совсем один – неудивительно, что тебе там что-то мерещится. Держу пари, и питаешься ты неправильно. Может быть, тебе стоит немного пожить с Реми?

– Смотри-ка, а мне никогда ничего такого не предлагала! – пожаловался Реми.

– Я начну с тобой жить, когда мы поженимся – и не раньше!

– Дорогая, до мая еще так далеко, а я так тоскую, когда тебя нет рядом! – И он страстно впился губами в ее руку.

– Эффи, у меня другое предложение. Не хочешь ли пожить пару дней у меня? Нет-нет, ничего такого, – ухмыльнулся Деклан, заметив, как сузились глаза Реми. – Спорим, пройдут две-три ночи – и ты изменишь свое мнение о привидениях?

– Извини, но сельская жизнь не для меня. Не представляю, чем ты там занимаешься, когда не работаешь, конечно.

– Читаю. Кстати, о чтении: надо бы мне заглянуть к тебе в библиотеку, порыться в источниках о Доме Мане. Иногда копаюсь в саду, гуляю. Был в гостях у мисс Одетты.

– Уже познакомился с мисс Одеттой? – переспросил Реми, приканчивая бобы с рисом. – Классная старушка, верно?

– Да, она мне очень понравилась. Но в основном занимаюсь домом, работы столько, что частенько заканчиваю часов в десять вечера. Поставил антенну, подключил телевизор, но еще ни разу его не включал. Хотя сегодня наконец купил себе стол, стулья… и кое-что еще.

«Сколько раз я себе говорил: держись подальше от антикварных лавок», – мысленно упрекнул себя Деклан.

– Мы не дадим тебе запереться в доме и изнурять себя работой! – решительно объявила Эффи. – С нынешнего дня, будь так добр, навещай нас в городе не реже раза в неделю. А ты, Реми, наведывайся к Деку по субботам и помогай ему. Он постоянно один, от этого-то все проблемы. – С этими словами она поднялась из-за стола. – Ну что, перейдем к пирогу?

«Может быть, Эффи права, – размышлял Деклан, подыскивая место для парковки. – А если и не права, то чертовски настойчива». В самом деле, ему стоит почаще выбираться на люди. Решено: раз или два в неделю будет ездить в город ужинать. Возможно, с Реми и Эффи.

Можно же, в конце концов, позволить себе хоть один вечер в неделю отдыхать!

«И это еще не все! – пообещал себе Деклан. Завтра… или послезавтра… ну, словом, на днях он соберется с духом и все-таки поднимется на третий этаж!»

Припарковаться удалось лишь квартала за полтора от «Этруа»; однако, войдя внутрь и увидев за стойкой Лину, он понял, что прогулялся не зря.

На сей раз свободных табуретов не было даже у стойки, с трудом Деклану удалось протиснуться сквозь толпу посетителей и оккупировать угол.

Гремела энергичная музыка, заглушаемая гулом голосов. За стойкой, помимо Лины и парня с дредами, работала белокурая девушка – и все трое ни секунды не сидели без дела.

Подставляя под кран пивную кружку, Лина бросила быстрый взгляд в его сторону.

– Тебе «Корону»?

– Лучше кока-колу.

Она была так же хороша, как в прошлый раз. Именно такая, какой он ее запомнил. Сегодня – в голубой блузке с закатанными рукавами и расстегнутым воротом. Такая же алая помада на губах, волосы зачесаны назад и прихвачены заколками. В ушах поблескивают серьги-колечки.

Она поставила перед ним высокий стакан.

– Где сидишь?

– Э-э… здесь.

– Да нет! – рассмеялась она своим чарующим грудным смехом. – Ты, я вижу, еще не научился говорить по-новоорлеански. «Где сидишь» – по-нашему значит «как поживаешь».

– А-а! Спасибо, отлично. А ты где сидишь?

– Ну вот, уже освоил! У меня тоже все хорошо. Работы много, как видишь. Захочешь чего-нибудь еще – дай знать.

Пришлось ему любоваться на нее молча. Лина работала как машина: отдавала распоряжения, готовила коктейли, исчезала на кухне и снова появлялась за стойкой; и все это – легко, уверенно, с таким видом, словно она делает все безо всякой спешки.

О том, чтобы уйти, Деклан и не помышлял. Едва освободился табурет, как он занял его и продолжал потягивать колу, по-прежнему не сводя с нее глаз.

«Смотрит как кот на мышь, – думала Лина. – Крупный, красивый, уверенный в себе хищник. Терпеливый… и опасный». Выпив колу, он попросил повторить – и сидел за стойкой, пока толпа не начала рассасываться.

Лина повернулась к нему:

– Ждешь чего-то, красавчик?

– Да, – ответил он, глядя ей в глаза. – Жду.

– Слышала, ты познакомился с моей бабушкой, – заметила Лина, протирая стойку.

– Да, пару дней назад. Ты очень на нее похожа.

– Не ты первый это говоришь. – Лина сунула салфетку в задний карман джинсов. – Значит, решил ее очаровать, чтобы она замолвила за тебя словечко?

– Было бы недурно, но зашел к ней я не поэтому. Просто потому, что она моя соседка. Поначалу я подумал: пожилая женщина, живет одна – может быть, ей нужно помочь по дому, да и вообще лучше, когда кто-то есть рядом. Но, увидев ее, убедился, что помощь ей не требуется.

– Хм… очень мило с твоей стороны, – проговорила Лина. – Ты прав, бабушка – очень сильный человек. Дюпри, милый! – позвала она, не сводя глаз с Деклана. – Закроешь заведение, ладно? Я – домой.

Она достала из-под стойки сумочку, закинула ее на плечо.

– Лина, можно мне проводить тебя до дома?

– Можно.

Она вышла из-за стойки. Улыбнулась, когда он распахнул перед ней дверь.

– Слышала, ты без передышки работаешь в Доме Мане?

– День и ночь, – подтвердил он. – Начал я с кухни. И уже многое успел сделать. А тебя в последнее время что-то не видать на берегу.

– Да, несколько дней я туда не заглядывала. – Она умолчала о том, что не заходила к бабушке намеренно – не хотела искать встречи с Декланом, предпочитала проверить, сделает ли он первый шаг.

Вместе они вышли на улицу.

– Познакомился с Руфусом. Он меня одобрил.

– Бабушка тоже.

– А ты?

– Меня они тоже одобряют.

Деклан рассмеялся. Лина повернула к высоким металлическим воротам, за ними оказался крошечный мощеный дворик, посреди которого стояли железный стол и два стула.

– Лина… – Он взял ее за руку.

– Вот здесь я и живу. – Она указала на лесенку, ведущую на галерею второго этажа, которой он так восхищался в прошлый раз.

– Ну вот! А я-то надеялся вскружить тебе голову своим обаянием и шармом в ходе долгой вечерней прогулки! Знаешь, раз так, почему бы нам…

– Нет. – Повернувшись, она уперлась ладонью ему в грудь. – Зайти я тебя не приглашаю. Во всяком случае, не сегодня. А дальше – поглядим.

С этими словами она приподнялась на цыпочки и, обхватив его за шею, прижалась губами к его губам.

Деклану показалось, что земля под ним закачалась и поплыла. Что за поцелуй! Он пробудил в нем совершенно неописуемые ощущения.

Сладостная нежность ее языка и губ, тепло податливого тела, одурманивающий запах духов…

Но едва он осознал, что происходит, как она отстранилась.

– А ты хорошо целуешься, – проговорила Лина, коснувшись кончиком пальца его губ. – Мне понравилось. Доброй ночи, Дек.

– Подожди минутку!

Хоть Деклан и был потрясен до глубины души, но не настолько, чтобы превратиться в паралитика! Он схватил ее за руку.

– У меня большая практика. – С этими словами он развернул ее лицом к себе.

Накрыв ее улыбающиеся губы своими, гладя ее по спине одной рукой, а другой зарывшись в ее волосы, он позволил себе полностью отдаться поцелую.

«Вот это да!» Эта мысль звенела у нее в голове, а больше Лина ни о чем думать не могла. Она просто таяла у него в руках. Губы его были нежными, но она чувствовала его сдерживаемое нетерпение и вспышки плотского голода. Сильные руки крепко сжимали ее в объятиях.

А вкус его поцелуя… казалось, было в нем что-то полузабытое и родное.

Слышно было, как распахнулась дверь бара, загремела музыка; дверь захлопнулась, музыка стихла. Мимо проехала машина – из ее распахнутых окон доносился энергичный рок-н-ролл.

Лина прижималась к Деклану всем телом, положив руки ему на плечи. От него исходил и окутывал ее пьянящий жар.

– Отлично целуешься, – повторила она и потерлась щекой о его щеку. Раз, другой. – Но сегодня я тебя не приглашаю. Мне нужно подумать. О тебе.

– Ладно. Но я еще вернусь.

– К Лине всегда возвращаются. – «Но ненадолго», – мысленно добавила она. – А теперь езжай домой, Деклан.

– Я подожду, пока ты войдешь в дом.

Она удивленно подняла брови.

– А ты настоящий джентльмен. – И, поцеловав его в щеку на прощание, двинулась вверх по лестнице.

Отперев дверь, она посмотрела вниз. Деклан стоял, устремив на нее взгляд.

– Сладких тебе снов!

– Хорошо бы – для разнообразия! – проворчал он, когда за ней закрылась дверь.