Читать книгу Дневник подростка - Новиков Алексей Петрович - Страница 22

Всё мне лень сделать записи, хотя написать можно много, поэтому наверное и неохота.

Паша Олин лежит в больнице с 15.05.98 (пятница), с диагнозом «гастрит» (пред язвенное состояние). Нашел себе в больнице девчонку семнадцатилетнюю, это он мне сегодня сообщил. Мы (Я, Юра Новоселов) заехали к нему после техникума проведать. У них, как раз в это время, был тихий час, но он то не спал, он там с Людой (или с Любой) обнимался, мы его отвлекли. Он даже не узнал из какой палаты она, а то мы с ней хотели познакомиться. Там были ещё девчонки, по-моему одна из них выписалась, хотели с нами познакомиться.

Я без Паши Олина тут время напрасно тоже не теряю. Развлекаюсь то с Юрой Новоселовым, то с девчонками. Почему я пишу с Юрой? – да потому, что позавчера мы с ним бухали. Юра еще брал эту икру (красную) из дома на закуску, из-за которой у него были потом проблемы, как он мне позже рассказал. Юрины родители даже ездили к Паше Олину в больницу и Юрин папа спрашивал про эту икру у Паши. Юра видимо ляпнул своим родителям, что увез банку красной икры Паше в больницу. Даже не подумав, что с его диагнозом красную икру не едят. Сам Паша был даже не предупрежден Юрой, о том, что он якобы съел банку красной икры, которую и в глаза то не видел и конечно Юра обломался, думая, что Паша так все поймет. Интересно и как это бы выглядело? Паша должен был признаться, что съел целую банку красной икры тайком от врачей? Вот это заврался, мы то уж привыкли, может и сказал бы Паша так, если бы сам не был в шоке от вопроса Юриных родителей. Я даже представил их озадаченные лица. Смех, да и только. А я ведь спросил Юру, когда он вынес эту банку красной икры – «Тебе дома то ничего не скажут?», он сказал – «нет» и получил от родителей впоследствии еще и за обман. Мне больше сама история разоблачения обмана запомнились, а не сама банка красной икры. Я даже не помню, – куда она делась? Если мы её съели и я не запомнил, значит мы так сильно выпили? Ну не потерял же он её? А может он её оставил где-то? Эх, почему я этого не помню?

А сегодня я гулял с Анькой. Встретились с ней около музыкальной школы. Туда же подъехала Настька со своим парнем Василем и еще двумя парнями, одного из них я уже видел, а второй, как я потом узнал – бывший Анькин парень, от которого она не знала, как избавиться. Она говорит, её заставляли с ним ходить Настька и Вася, – кстати, его зовут Роман, хотя, что мне до этого. У Ани мать была на собрании и пришла с ужасно плохим настроением, выкинула с балкона Анькину косметику и что-то из вещей Лёньки (его брата, ему вчера исполнилось 13 лет). Это нам рассказал Ленька, который ждал ее у входа с собачкой, которого послала мама поговорить с Аней. Я их вообще не понимаю, зачем с Аней говорить ее брату, когда можно поговорить лично, ну впрочем, это их семейные отношения. Аня сказала, когда прощались, чтобы я позвонил Юльке и сказал ей, чтобы она ей сегодня не звонила и чтобы завтра подошла к муз школе в половину шестого. Почему-то, когда я Юле набираю номер, она мне набирает соответственно, уже второй раз так. Короче звоню ей 3 раза – занято, кладу трубку; звонок – Юлька, говорит, что звонила мне. Рассказала мне прикол, как ей звонил какой-то мультяшка, таким голосом и она над ним прикалывалась, катаясь по полу. Она позвонила мне сказать, что звонила Анька и сказала, чтобы я ей позвонил, больше ничего не сказала. Ну я звоню, думаю сейчас что-нибудь важное сообщит, – ничего, так просто. Назвала меня своим ангелом-хранителем. Сказала мне, что Настька ей сказала, что у меня ядовитый, обжигающий взгляд. Настька, такая прикольная балаболка, с ней не соскучишься. У Ани послезавтра экзамен в муз школе, а завтра они фотографируются, все отделение скрипачей (человек тридцать), а после мы идем гулять.