Читать книгу За границей капитала. Глава XXII - О. А. Ряполов - Страница 4

Капитал – современная историческая форма ресурса общества, определенный этап развития материальных и интеллектуальных сил людей, вступающих в общественные отношения, в которых их ресурс только и может реализоваться сегодня в форме капитала. При этом форма капитала отражает подвижную основу производительных сил, последнии, в свою очередь, технологии, развивающиеся на научных знаниях человека о мире и опыте организации производственного процесса непосредственно и общественного воспроизводства в целом. На своем долгом историческом пути, который уже насчитывает более тысячи лет, от зарождения в далеких IX – XII веках⁶⁾ до триумфа в XVIII веке, капитал в безудержной гонке за прибылью, материализация которой могла быть осуществлена через производительность труда, соответственно, через развитие технологий, вытесняющих физический труд человека из производственного процесса, устремился к своей границе, к своему пределу.

Преодоление своего предела капитал осуществляет диалектически, как любой процесс в нашем мире – начиная с рефлексии противоположности, определении противоречия и снятия противоречия в своей противоположности. Противоположностью для капитала, как выражения частного ресурса, а в общественных отношениях, как частной собственности на средства производства, является ресурс общества, как общественная собственность на производительные силы любого их проявления.

Ресурс общества возникает в самом начале процесса обобществления человека, который стал стремиться добывать себе средства существования за счет организации общества, т.е. за счет общественной организации своей дикой жизни. Ресурс общества есть следствие процесса обобществления дикого человека. Он не ограничивается исключительно совместными действиями, он выражает потенциал общественной организации, вбирающий в себя прошлый опыт и добытые новые знания в изменяющимся жизненном процессе, а самое главное – содержит разделение труда индивида, как условие движения от абсолютной свободы дикости и абсолютной зависимости от природных обстоятельств к абсолютной свободе от природных обстоятельств и к абсолютной зависимости от общества.

Уже с первых мгновений и на всем протяжении истории первобытной общины разделение труда, находясь в границах этой общины, порождало обмен разнообразными частями ресурса. Чем разнообразнее становился ресурс общины, тем больше возникала необходимость мерить этот обмен чем то общим для каждого индивидуума. Поэтому в процессе обобществления человека появляется культура – нечто не столь на первый взгляд полезное, неосязаемое, нечто абстрактное, но обязательное для существования частного в общественном, как всё разнообразие отношений человека к природе и подобным к себе⁷⁾. С культурой и её производными возникает общественная справедливость, как соответствие и расхождение понимания справедливости индивидуального человека с действительностью общественных отношений. Именно общественная справедливость выражала всеобщий эквивалент обмена внутри первобытной общины. Справедливость, как абстрактные деньги, так как деньги есть всего лишь выражение всеобщего эквивалента обмена⁸⁾.

В то время обмен выражался как всеобщее справедливое распределение ресурса общины, обмен, как вообще обмен, как абстрактный обмен. Потому что был выражен в абстрактной справедливости. Совершенно не важно сколько доставалось каждому члену общины, конкретное распределение было подчинено общей задаче, сначала выживания, затем развития общины наиболее эффективным способом, при определенной структуре конкретного распределения. Существование такого обмена было возможно внутри общины⁹⁾, где взаимосвязи членов общины были подчинены единой всеобщей задаче – свободе от природных обстоятельств, через её противоположность – зависимость от общины. Недаром изгнание из общины равнялось для индивидуального человека гибелью, так как его частного ресурса было недостаточно, чтобы выжить в жестких природных обстоятельствах.

Движение обобществления человека с определенного момента позволяет увеличить ресурс общины на достаточную величину, чтобы этот ресурс вышел за пределы общины, т.е. мог обмениваться на другой ресурс. Обмен за пределами общины теряет абстрактность, всеобщность и приобретает конкретность. Теперь за пределами общины вещь, которая внутри общины, участвуя в обмене (распределении) имела всеобщность и таким образом только потребительную ценность, приобретает новое свойство – ценность мены. Измерение нового свойства неявно указало на основу производимых вещей общины, которой является человеческий труд и его производительность.

На причину появления материальных денег указывает К. Маркс. «Это согласуется и с тем высказанным нами ранее мнением, что развитие продуктов в товары возникает вследствие обмена между различными общинами, а не между членами одной и той же общины».

Именно через ценность мены, как казалось бы являющейся противоположностью всеобщности, через возрастание обмена, запускается процесс возврата к всеобщности. Хотя на первоначальном этапе исторического пути из-за неразвитости обмена материальной формой денег выступали различные вещи в неразвитой товарной форме. Отсюда деньги не плод нашего сознания или доверия, а продукт нашего тривиального обмена, интуитивного соизмерения человеческого труда. Поэтому мы наблюдаем длительный период, когда различные товары могли и должны были исполнять функцию эквивалента обмена¹⁰⁾.

Здесь необходимо отметить, что фиксация величины ресурса общины, её материализация, каким бы абстрактным характером и потенциалом ресурс не обладал, осуществляется в обмене. Не важно, совершатся ли такой обмен внутри общины или вне её. Обмен, как естественно внутреннее свойство человеческого общества, порождает деньги в форме, отражающей развитость обмена. Таким образом ресурс опосредованно всегда выражается в деньгах. В той форме денег, которая соответствует развитости ресурса и его обмена в обществе. Если внутри общины обмен не приобретает форму товара, и именно поэтому вынужден выражаться в абстрактных деньгах, то за границей общины, приобретая единичность он трансформирует вещь в противоречивую форму товара, где потребительскому свойству противостоит меновое свойство – выражение всеобщего человеческого труда¹¹⁾. В тоже время даже единичный вполне материальный обмен вынужден прибегать к абстракции всеобщности человеческого труда, как такового, чтобы выразить меновую ценность вещи, сохраняя неразрывность диалектического движения заложенного в обобществлении человечества.

Абстрактные деньги уступили место материальным деньгам. Разнообразные товарные деньги с расширением обмена требовали более эффективной формы материальных денег. Такой формой, отразившей возросший обмен, стали металлические деньги. Естественным образом драгоценные металлы стали новой формой денег¹²⁾. Движение от множества эквивалентов обмена, какими являлись товарные деньги, т.е. деньги в виде различных вещей, с расширением обмена, его разнообразия и вовлечения в него множества общин, а с определенного момента народов, требовал унификации процесса, и он завершился в двух формах металлических денег – в серебряных и золотых деньгах. Упрощение процесса обмена влекло за собой ещё больший обмен. При этом мы должны понимать, что в основе всего было развитие производительных сил, которое требовало разделение труда, соответственно, влекло за собой специализацию производителей материальных благ и новое разнообразие товаров. Исторический процесс развития производительных сил выраженный в деньгах, как отражение возможности частного человека частной собственности на вещь, как собственно противоположность всеобщности ресурса, создавая частных собственников, разрушал замкнутость общины и выводил общину на новый уровень развития – частное государство, институт общества, где уже количество денег только и могло отразить ресурс, ставший частным ресурсом. Уже неабстрактные деньги всё больше и больше определяли богатство. При этом люди и земля, на которой люди добывали себе средства существования, несколько десятков веков параллельно с деньгами представляли не меньшую ценность. В указанный исторический период, который представлен сообразно уровню развития производительных сил и который распадается по существу на две эпохи рабовладельческих и феодальных отношений, деньги также имели вполне материальное выражение, как количество драгоценного металла. Для того чтобы деньги оторвались от своей материальной вещественной сущности, потребуется специфическая эпоха – эпоха капитала.

Прежде чем драгоценные металлы, такие как золото и серебро, под натиском разворачивающегося во всё больших объемах товарного обмена, уступили место их образу в виде бумажных и железных денег, золото должно было вытеснить серебро на обочину истории. Всеобщность эквивалента – сущность денег, поэтому два товара, играющие роль денег в процессе обращения, взаимно исключают друг друга. Тщетные попытки в ту далекую эпоху удержать серебро в обмене в качестве денег наталкивались на непреодолимое препятствие – изменение цен самих эквивалентов. Это приводило к нарушению обмена, поэтому золото осталось единственной всеобщей мерой – «истинными» деньгами.

Бумажным деньгам предшествовала история развития обмена, его совершенствование перед обстоятельствами реального движения товаров, и их проникновение на территории им ранее недостижимые. Долговые расписки были первым актом отрыва реального движения эквивалента от реального движения товаров. Движение эквивалента приобретало абстрактность с движением долговых расписок, которые служили учетом активов реального наличия золота. При этом указанный процесс ещё не был одухотворён абстрактностью денег, для этого требовалось производительным силам достигнуть гигантского разделения труда, а процессу общественного воспроизводства начать путь к обобществлению на более высоком, более развитом уровне.

Постоянность актов обмена товарами, а также расширение торговли между одними и теми же торговыми домами, требовало создание особых учреждений, обеспечивающих плавность протекания товарообмена. Изобретение таких учреждений не заставило себя ждать – были изобретены банки, наследники меняльных контор и ростовщиков. В тоже время кредит, как частное дело, частных людей, должен был стать общественным делом, чтобы в будущем обеспечить материализацию абстрактности денег. Куда они устремились через долговые расписки, векселя, казначейские билеты, ассигнации. В последствии, к банкнотам и мировому обороту товаров, как основы электронных денег¹³⁾.

В основе этого движения, обусловленного ростом производительности труда, как производного от качества производительных сил общества, лежал процесс обобществления, который через свою противоположность – рост производительной силы частного человека, вновь возвратился в свою обогащенную историческим опытом сущность. В явлениях человеческого общества такой внутренней сущностью стал свободный человек лишенный всех средств производства, но обладающий специфическим товаром, с которым он может постоянно выходить на рынок товаров, – своей рабочей силой, и который обусловил эру капитала¹⁴⁾. Капитал, диалектическая сущность которого через конкуренцию производительности труда низвергнуть все частные капиталы, объединив их на всех уровнях жизни общества, актуализирует процесс обобществления, всё еще в его порочной форме – монополии. Здесь нет ничего нового, так как монополию всегда стремиться установить правящий класс общества. И хотя монополия не есть обобществление, так как всегда ограничивает многих в пользу определенных лиц или группы лиц, в то время как обобществление – это доступность для всех, монополия всегда есть искаженная историческая форма процесса обобществления¹⁵⁾.

Капитал проникает во все поры общества, во все общественные проявления, он стремится всё превратить в товар. Его ловкие и натруженные руки дотягиваются до всего: воздух, совесть, отходы жизнедеятельности, война, глупость, страсть, порок, мертвые души и прочие прелести цивилизованного человека – всё идет в дело. Не стали исключением и деньги. В капитализме они должны были превратиться в абсолютные деньги – кредит на основе государственной монополии, читай частной монополии правящего класса, на производство денег. Кредит должен был стать производством денег, но для этого необходим был оборот товаров таких масштабов, а производительность такого уровня, чтобы в крупице золота вмещалось такое огромное количество товаров, что теряло бы всякий смысл. Бумажные деньги обслуживающие гигантский оборот товаров и привязанные к золоту, с каждым новым шагом развития оборота и обмена, теряли свое золотое наполнение. Чем больше был обмен, тем больше требовалось бумажных денег. Тем меньше становилось золота в единице денежного заменителя. Добыча золота, как выдохшийся марафонец, всё больше и больше отставала от реального оборота товаров, соответственно от реальных денег. К этому добавилась вообще иллюзорная форма денег – безналичные деньги. Бумажные деньги довольствовались обменом в личном потреблении, в то время как производственное потребление перешло на безналичные расчеты. За деньгами стоит дядюшка обмен, за золотыми деньгами маячит тетка торговля, за бумажными деньгами скрывается мировая торговля, а электронные деньги – дитя глобального, круглосуточного обмена, который девятым валом катится вслед за солнцем.

При неразвитом обороте заменителей золота, последнее было их основанием, заменители, как только их оборот и разнообразие товаров в нем участвующих достигают определенного предела, обусловленного нарастающей производительностью труда, соответственно, выросшей товарной массой, теряют последнюю унцию золота и предстают перед нами в их абстрактной форме обмена вообще, абстрактного обмена. «Если само обращение денег отделяет реальное содержание монеты от номинального содержания, отделяет её металлическое бытие от её функционального бытия, то в нем уже скрыта возможность заместить металлические деньги в их функции монеты знаками из другого материала или простыми символами»¹⁶⁾. Это относится и к дальнейшему движению, которое проделали бумажные деньги, перейдя в электронное бытие еще менее осязаемое, чем бумажные эквиваленты по отношению к золоту. Эта же участь постигла простые символы, как воплощение еще недавнего обмена, когда на очередном витке расширения он потребовал безналичное, в современных условиях электронное бытие денег. Лишенные всякого материального, потеряв последнею иллюзию золота и даже магическое слово «обеспечены», современные деньги в их абстрактной форме для того, чтобы отражать реальный невообразимый по величине и разнообразию обмен товаров, который лежит в двух взаимосвязанных плоскостях личного и производственного потребления процесса обращения капитала – источника товаров, должны оперировать с абстрактным обменом. Обменом вообще и товаров вообще, обезличенных обменных актов в их совокупности, их всеобщности, как абстрактного обмена всего общества в целом¹⁷⁾.

Для функционирования таких денег нужен соответствующий механизм их производства при расширении обмена и их изъятия из оборота, когда он сокращается, чтобы они адекватно отражали реальный оборот. Такой механизм развивался параллельно всеобщему процессу, вернее был отражением этого процесса. Монополия правящего класса на производство денег и создание института кредитора последней инстанции наряду с развитием кредита создали механизм для функционирования абстрактных денег в современном товарном обмене и обороте капитала.

Капитал, воплощающий в себе ресурс общества в данных условиях развития производительных сил при наличии денег, которые уже не могут быть привязаны к конкретному товару, производятся в рамках функций кредитора последней инстанции, стремящегося обеспечить расширенное производство необходимой наличностью, т.е. полный оборот капитала, должен иметь свойства обобществленного ресурса более выражено, чем это было двести лет назад.

Капиталу присущи свойства обобществления, которые были открыты экономистами XIX века. Отсюда развитие капитала, как выражение частного ресурса естественным образом ведет к его собственной границе. Одно из свойств современного капитала, которое указывает на приближение к границе, являются абстрактные деньги, которые материализовавшись в производстве в виде новых товаров расширенного производства, через кредит кредитора последней инстанции должны материализоваться в форме электронных денег на счетах производителя товаров. Наиболее ярко предел проявляется на производстве дорогостоящих, но социально значимых товаров. При этом производство и распределение основанное на капитале, как форме перераспределения прибавочного продукта, наталкивается в своем обращении на трудности, которые на поверхности выражены в перманентных малых и больших кризисах перепроизводства.

Уже сегодня мы можем констатировать, что процесс обобществления на более высоком уровне развития вошел в некое состояние, в котором капитал может и должен приобретать новые свойства, для преодоления разнообразных социальных и экономических кризисов, порождаемых его обращением.