Читать книгу Идеальная дочь. Книга 2 - О. Дэкаэн - Страница 3

– Берсон, тебя к телефону!

Лана поморщилась, запирая металлическую дверь вольера, куда секундой ранее проскользнула чёрная тень лабрадора.

«Неужели обязательно так орать?» – раздражённо подумала.

Со слухом у неё, слава богу, пока было всё в порядке, не говоря уже про десяток собак, что отдыхали на своих местах после рабочего дня. Ещё секунду назад мирно дремавшие каждая в своём углу, словно по команде повскакивали, напрочь забыв все правила, которыми их ещё щенками обучали такие, как она.

Лана только недавно вернулась на тренировочную базу – рабочее место, где проводила всё своё время, отправляясь домой лишь отдохнуть. Сегодня она устала. Была выездная дрессировка в город с чёрным псом лабрадором по кличке Ной. Её подопечным. Они провели в городе полдня, гуляя по оживлённым улицам. Она оценивала готовность собаки не реагировать на городской шум, и он справился на отлично. Это было важно.

От того, насколько хорошо кинолог обучит животное, будет зависеть чья-то жизнь. Всегда помнила об этом. В питомнике, в котором она проработала более семи лет, разводили и дрессировали собак-поводырей. Лабрадоры, как нельзя лучше подходили для такой работы: устойчивая психика, доброжелательность к людям, умение сдерживать свои животные инстинкты.

Ной, с которым она начала работать с трёхмесячного возраста, когда любой подросший щенок впервые получает своего личного тренера, тому доказательство. Он молодчина! Показал себя образцовым поводырём, не выказывая абсолютно никаких эмоций ни к громким голосам прохожих, ни к резким движениям, ни шуму от проезжавших мимо автомобилей. Он замирал в тех местах, где требовалась остановка, дожидаясь благоприятного момента, и следовал дальше, обходя опасные места, когда это было необходимо. Он был полностью готов к работе.

Лана стянула лёгкие перчатки без пальцев и нетерпеливо засунула их в карманы лёгкой куртки, разминая пальцы. Правой руке была нужна передышка. Вынужденная мера. Её последнее время всё больше раздражало, как случайные прохожие пялились на изуродованную шрамами кисть, а после переводили встревоженные взоры на собаку, семенящую по правую от неё сторону. И каждый раз ей хотелось крикнуть, что это сделал не этот милый, добрый пёс.

Это вообще была не собака!

Это был куда более страшный хищник…

Не снимая верхней одежды, она вошла в офисное одноэтажное здание и открыла боковую дверь, что вела в комнату отдыха. Её коллеги в составе четырёх человек, трое из которых заступали этой ночью на дежурство, пили кофе и болтали. Остальные давно отправились по домам, к семьям. К тёплому семейному очагу. Здесь остались лишь такие, как она, которым нечего было делать в пустых квартирах, кроме как слушать собственные, невесёлые мысли. Избранные.

– Кому я понадобилась? – поинтересовалась она, подходя к заваленному счетами, буклетами и письмами благодарности столу, за которым никто никогда не сидел – его считали ничейным, поэтому и приводить в порядок не спешили.

Допотопный телефонный аппарат тонул во всём этом бумажном хаосе.

Новая сотрудница, имя которой Лана даже и не пыталась запомнить, повела пухлыми плечами под сильно обтягивающей блузкой, от чего её бока выпирали в разные стороны, и надув ярко накрашенные губы, пренебрежительно бросила:

– Не представились. Голос мужской, вроде молодой. Сказал только, что давний клиент.

Лана лишь тяжело вздохнула, незаметно протирая рукавом куртки внутреннюю сторону трубки и поднося её к уху. На ткани остался едва различимый след от губной помады.

Чертовски неудобно, когда люди не выполняют свою работу. А эта пышногрудая идиотка, кроме, как пить кофе с коллегами преимущественно мужского пола, видимо больше ничего не умела.

Лана брезгливо поморщилась, когда нос её уловил приторно-сладкий аромат женских духов. Сама она уже лет десять не пользовалась ничем кроме дезодоранта и детского мыла. Животным ни к чему лишние раздражители, но эта новенькая, кажется, плевать хотела на негласные правила этого места.

– Я слушаю.

– Лана?

Голос и правда был мужской… и незнакомый. Тело непроизвольно напряглось. Последние полгода ей всё казалось пугающим. Может потому, что она ждала вот такого звонка из прошлого?

– Да, я, – подтвердила она, после короткого замешательства. – С кем говорю?

– Лана, это я – Марик Кан. Ты извини, что я тебе вот так звоню, но как по-другому связаться с тобой, я не знал.

Сказать, что она была удивлена, не сказать ничего. Меньше всего ожидала услышать этого человека. Мальчика, уже ставшего взрослым.

«Сколько лет прошло? – задалась она вопросом, бесшумно выпуская из лёгких воздух и пытаясь успокоить сильно бьющееся сердце. – И вот он – привет из прошлого!»

Она не была рада этому внезапному звонку, не хотела вновь погружаться в то состояние, из которого с таким трудом выбралась более шести лет назад. Тогда она столкнулась с чем-то необъяснимым, неправильным. И не было никакого желания копаться в чужих бедах. Потому они и чужие, что не должны касаться её. Она просто растерялась в тот момент, не смогла утешить, помочь, а после просто исчезла.

Так поступила Лана тогда, но не поступила бы сейчас!

После всего, что ей пришлось пережить прошлой осенью, с какими грязными тайнами своей семьи пришлось столкнуться… Она изменилась, стала другой. Жизнь заставила! И когда вернулась к нормальной жизни, от тех перемен, что с ней произошли за какие-то полмесяца, многие испытали шок. Все привыкли с замкнутой и немногословной Берсон, которая считала общество собак более для себя приемлемым, чем общение с людьми. Она и правда изменилась – сама это чувствовала. Если раньше ей было наплевать на то, что творилось вокруг, лишь бы не касалось её, то теперь что-то в ней надломилось, сделало мягче.

Единственное, что осталось неизменным – ей, как и раньше было жалко животных. Но не людей, которые, как правило, сами становились виновниками своих проблем.

И этот мальчик, на другом конце провода, за прошедшие годы ставший юношей, был тем прошлым, без эмоций с её стороны. И сейчас, слушая его слегка возбуждённый голос, она чувствовала себя предательницей. Ей был неприятен его звонок, он заставлял испытывать стыд за своё прошлое безразличие к бедам других.

– Как ты? – спросила она, крепче прижимая трубку к уху, словно опасаясь, что кто-то ещё в этой комнате может услышать его ответ.

– Нормально. Хотел попросить тебя об одолжении…

Этого она тоже не любила – исполнять чужие желания. Обязательства, которые могут остаться не выполненными… У неё было правило: любое, даже, казалось бы, несущественное обещание, необходимо выполнить. Неважно, как и неважно чего ей это будет стоить. Зудящее чувство ответственности за данное кому-то слово, не покидало, пока она не исполняла просьбу. И сейчас она понимала, что попала в собственную ловушку.

– Что я могу для тебя сделать?

– Я понимаю, что может это неправильно снова просить тебя… – он помедлил, прежде чем продолжить, – но я больше не знаю к кому обратиться. Я хочу, чтобы ты снова нашла мне друга.

Лана прикрыла глаза, осознавая, что именно этого вопроса она больше всего боялась.

«Снова погрузиться в тот кошмар? – думала она. – Снова испытать всё то, что испытала?»

С первых же секунд их знакомства более шести лет назад, она объяснила, что собака-поводырь – это не бездушное животное за кормёжку выполняющее приказы. Это, прежде всего друг, который оберегает своего хозяина изо дня в день, двадцать четыре часа в сутки, служит глазами, направляет. И он запомнил, хоть и лишился своего через две недели…

– Для начала мне надо с тобой встретиться, поговорить, посмотреть, как ты живёшь.

– Да, да, я помню правила, – торопливо произнёс он, словно боясь, что она всё ещё может передумать, – поэтому-то и звоню тебе. Может, приедешь?

– И где ты теперь живёшь? – поинтересовалась Лана, не испытывая ни толики любопытства.

– Дома, – он на секунду замялся, – в смысле в доме отца.

Она была удивлена, но высказываться не стала. Это не её дело, где он поселился после всего.

– Я подъеду завтра утром, – пообещала и, попрощавшись, положила ещё тёплую от её ладони трубку.

Она ещё какое-то время стояла, пялясь на голую стену напротив, не замечая вокруг ни громких голосов, ни кокетливого смеха новой сотрудницы, которую самолично выбрал шеф – знать бы за какие-такие заслуги, ни озабоченного взгляда одного из коллег. Её мысли были слишком далеко в прошлом, чтобы пересекаться с настоящим.

Странно всё это. И этот звонок в конце рабочего дня и этот голос, такой непохожий на тот, с которым у неё ассоциировался этот незрячий мальчик с необычным именем. Марат, так звали одиннадцатилетнего ребёнка, с которым её свела судьба, но она ни разу не слышала, чтобы кто-то из его близких так к нему обращался. Всегда только лёгкое на слух – Марик.

«Ему уже восемнадцать!» – с удивлением подумала Лана, произведя в уме нехитрые вычисления.

Последнее время она о нём и не вспоминала, не задавалась вопросами…

Как он жил все эти годы после всего? Каково ему было лишиться близких людей и остаться практически одному?

Она знала ответ. Слишком тяжело. И, тем не менее, она ни разу не позвонила, не поинтересовалась, как он там, всё ли с ним в порядке? Понадеялась, что есть люди, которые смогут о нём позаботиться и попыталась выкинуть ту давнюю историю из головы.

Лана сама себе казалась мерзкой. Слишком хорошо помнила те две недели, проведённые в доме семьи Кан, что приняла её словно родную. Часто в те дни думала: вот оно счастье! Хотя, может и неполноценное – без матери. Но эти трое: отец, сестра и брат, были действительно счастливы. И она, на тот короткий отрезок времени, стала, словно частью их идеального мира.

В коротких перерывах между помощью Марику с его новым спутником золотистым ретривером, она в компании его старшей сестры и отца, сидя на веранде в плетённых, выкрашенных белой краской, креслах, пила чай со сладостями и смеялась над забавными историями.

Казалось, глава семьи никогда не уставал от шуток, как мог, веселил незрячего сына. А Анна, девятнадцатилетняя, хрупкая, черноволосая красавица, с неизменной книжкой в руках, так любившая свой сад на заднем дворе, всегда была дружелюбна. Марик, всегда улыбчивый, заражающий окружающих своим оптимизмом, несмотря ни на что.

Лана завидовала этим людям, мечтала, чтобы и у неё было так же, ну или отчасти. Мечты сбываются! Спустя шесть лет она, наконец, выяснила, куда исчезла её родная мать, бросившая её в младенчестве, и нашла, кто виновен в её несчастливом детстве.

Только прошлого не исправишь, и не вернёшь. Уж возвращать там точно нечего, и некого – одна лишь пустота. Но жить с тем грузом, что опустился на её плечи, было слишком тяжко.

И все эти месяцы после её повторного бегства из родного города, она пыталась уйти с головой в работу, чтобы не думать. Ну, или хотя бы постараться… Она чувствовала себя отчасти виноватой в несчастьях своей семьи.

Очнувшись от невесёлых мыслей, Лана заметила, что непроизвольно потирает большим пальцем зарубцевавшуюся кожу правой руки. Вечное ей напоминание.

– Всё в порядке? – тихий мужской голос за спиной заставил её вздрогнуть.

– Всё нормально, – слишком поспешно ответила она, бросив короткий взгляд на говорившего.

Её ответ прозвучал слишком грубо, она сама это чувствовала, так же, как чувствовал это, сидящий на стуле, в несколько метрах от неё, высокий мужчина. Слишком хорош для неё.

Лана отвернулась, не в силах выносить пристальный взгляд серых, словно расплавленная ртуть глаз.

Этого человека она уже однажды подпустила слишком близко. Тогда ей было чертовски плохо и единственным желанием было напиться до беспамятства и совершить что-то такое… Так она и поступила.

Как на утро она оказалась в квартире своего коллеги, с которым проработала бок о бок пять с половиной лет, Лана предпочла не вспоминать. Она в спешке собрала, разбросанные по полу вещи, неизменные: свитер и джинсы, и просто сбежала. А последние полгода старалась избегать всякого общения с этим мужчиной, с ещё более необычными, чем у неё глазами. Она и имени то его не знала. Казалось, никто в питомнике его не знал. Аксель – так называли его коллеги.

Освежающий вечерний воздух показался ей ледяным, когда она, наконец, выбралась из душного, провонявшего дешёвыми духами, помещения. Застегнув молнию на куртке, она торопливо шла между ровными рядами вольеров. Псы, как по команде поднимали головы, стоило ей поравняться с их клетками и Лана видела, как белые клубы пара вырывались из их пастей. Для конца апреля было холодновато.

Почти в самом конце, забившись в угол клетки, лежала и скулила сука в ожидании своего первого выводка. Ещё одна её подопечная.

– Ну что, девочка, готова поработать немного? – ласково прошептала Лана, опускаясь рядом с животным на колени.

Приложив ладонь к золотистому боку, она отсчитывала секунды. Дрожь периодически сотрясала измученное животное, заставляя полневшее тело натягиваться словно струна. Промежутки между схватками с каждой минутой сокращались, лишая собаку последних сил.

Самое время звать ветеринара. Акселя. Как бы ей не хотелось проводить рядом с этим мужчиной следующие несколько часов, этого требовали правила.

«Домой точно не попасть…» – вздохнула Лана, собирая в пучок крашенные тёмно-русые волосы и, готовясь к тому, что её тело непременно отреагирует на близость этого красивого мужчины.

Она снова вздохнула, поднимаясь с колен.

Ночь предстояла долгая.

***

– Марик? – тихо спросила Лана, чтобы не напугать, хотя и знала, что он давно уже услышал её тихие шаги по дорожке.

Она отчётливо понимала, что сидящий в ветхом плетёном кресле, на заднем дворе дома парень, это и есть тот маленький черноволосый, одиннадцатилетний мальчик, с которым она по долгу службы, познакомилась много лет назад. Но что-то останавливало её, подойти ближе.

– Привет. Рад, что ты приехала! – он высоко вскинул голову, как это делали только слепые и рассеянный взгляд тёмных глаз, мазнул по её лицу, останавливаясь в нескольких сантиметрах правее.

Тонкая, белая трость сиротливо опиралась на облупившуюся от краски стену дома.

Юноша не видел гостью. Он вообще ничего не видел – был лишён зрения от рождения. И тем сильнее её поражала его невероятная восточная красота, что словно драгоценный камень сияла на фоне его беззащитности.

Лана молча его изучала. Он сильно изменился: вытянулся за эти годы, хоть и остался немного угловатым, словно подросток.

Когда-то давно его отец часто шутил, что Лана и Марик – похожи. У них на двоих три одинаковых чёрных глаза и только один способен видеть за них обоих. И она, действительно, на четырнадцать дней стала для мальчика проводником. Её глаза от рождения были разного цвета, редкое заболевание – гетерохромия. Один – чёрный, второй – болотно-зелёный. И, несмотря на слепоту, впечатлительный мальчик верил, что его новая знакомая особенная и говорил, что больше всего на свете хочет увидеть её необычные глаза.

А вскоре произошла трагедия, изменившая жизнь всех, кто был, так или иначе, связан с этой семьёй. Вначале внезапно пропала старшая сестра Марика – Анна, поговаривали, что она сбежала из дома. Так довольно часто поступали девушки её возраста, просто оставляли позади тот балласт из семейных проблем и зануд-родственников, что сдерживали их от яркой жизни где-нибудь в столице. Так они думали… На практике лишь единицы осуществляли свои мечты. Остальным оставалось лишь перебиваться временными заработками или и вовсе возвращаться домой. Под родительское крыло.

Но отец Анны был безутешен, он был уверен, что его малышка никогда в жизни не поступила бы так ни с ними, ни с младшим братом. Он так и не поверил в бегство своей старшей дочери. А дальше стало только хуже…

– Почему ты здесь? – задала она вопрос, мучивший её с тех самых пор, как Марик позвонил ей вчера и сообщил о том, где она его может найти.

Эти мысли так и не смогли выветриться из головы, даже, когда под утро Аксель вытаскивал из обессилевшей суки-лабрадора последнего, уже мёртвого щенка. Остальные шесть, жадно причмокивая, сосали молоко, прижимаясь к тёплому пушистому боку своей затихшей матери.

– Почему я здесь? – не понял молодой парень, нахмурив тёмные брови, от чего те выстроились в одну линию.

– Да. Тебя ведь забрала к себе тётка, насколько я помню?

Лана заметила, как её собеседник передёрнул плечами.

– Мне у неё никогда не нравилось. Надоело постоянно выслушивать, что мой отец чудовище, испортившее жизнь всем женщинам, что его когда-то любили. Сначала мама, потом сестра… – на последнем слове его голос дрогнул. – Тётка считает, что это отец виноват, что Анна сбежала.

На какое-то время наступила тишина.

– Зато теперь я могу жить, как хочу и где хочу, – его не видящий взгляд всё так же блуждал, – и я выбрал дом отца.

Лана медленно обвела пристальным взглядом двухэтажное строение, явно нуждавшееся в ремонте. Облезлые ставни на первом этаже, когда-то защищавшие от сильных ветров, перекосились. Стёкла на окнах хоть и были целы, из-за грязи и пыли перестали пропускать солнечные лучи. Штукатурка на стенах местами отвалилась, словно вскрывая старые нарывы.

Внутри, скорее всего, было не лучше.

А такой красивый в былые времена сад Анны, превратился в густые, непроходимые джунгли, где многие растения были уже давно мертвы. И почему-то именно это больше всего расстраивало. Память о той милой, доброй девушке, словно поросла сорняками.

Но молодой хозяин ничего этого не видел и поэтому его всё устраивало.

– Здесь не мешало бы прибраться, – посоветовала она, с опаской опускаясь в плетёное кресло напротив.

В ответ тот лишь пожал плечами, словно ему было всё равно. Странно, что имея такого отца, как Равиль Кан: под два метра роста, с огромными ручищами, долговязый Марик скорее походил на свою старшую сестру.

«Видимо, дети пошли в мать», – подумала про себя Лана, хотя никогда не видела женщины.

Единственное, что ей было известно, та умерла почти сразу после рождения сына. Даже её изображения, среди семейных фотографий в рамках, аккуратно расставленных по дому, не было.

– Я займусь уборкой, но мне нужен твой ответ.

Она тяжело вздохнула и сразу же пожалела об этом. У людей, лишённых зрения, обострены остальные чувства и молодой человек, сидящий перед ней, сразу же почувствовал её настрой.

Его спина ссутулилась, подбородок упал на грудь.

– Ты отправлял запрос? – поинтересовалась она. – Всё это формальности, но ты же знаешь, для того, чтобы получить собаку-поводыря нужно оформить кучу бумаг, собрать справки, встать в очередь…

– Я подумал, что ты мне поможешь, – с надеждой прошептал юноша, не поднимая головы.

– Я помогу, – успокоила его Лана. – Но бумажной волокиты ещё никто не отменял. Нам придётся всем этим заняться. Это займёт несколько дней, а после выберем тебе спутника.

Она лукавила. Она уже выбрала, но ему об этом знать пока не обязательно, из опасения, что что-то может пойти не так.

Сегодня утром, как только начался рабочий день, она, смыв с себя собачью кровь и запах, и переодевшись в то, что было в её именном шкафчике с говорящей надписью Берсон, отправилась к шефу, чтобы попросить его об одолжении. Впервые в жизни! Но его этот поступок не вдохновил. Этот маленький, толстый человечек, затянутый в деловой костюм, с бегающими глазками и постоянно отирающий пот со лба, не имел никакого представления о работе кинологов.

Он ей отказал!

Затем последовала десятиминутная лекция о незрячих людях, что месяцами ожидают своей очереди. А измотанная вконец Лана, стояла в центре его кабинета и молча слушала, мечтая только об одном, чтобы он, наконец, заткнулся. Она ненавидела этого напыщенного идиота, который, ничего не смыслил в той работе, что выполняли его подчинённые. Вообще было не понятно, как он занял это место, но его отказ не отменял того, что она всё равно продолжала чувствовать себя обязанной перед выросшим слепым мальчиком.

Знала, что должна помочь, как знала и то, что у любимой и единственной племянницы шефа через пару месяцев день рождения, и тот уже начал присматривать подарок. И один из щенков, появившийся на свет этой ночью, был бы весьма кстати.

С удовлетворением отметила, как загорелись маленькие глазки мужчины. И они пожали руки.

Проблема решена – через несколько дней у прошедшего полный курс подготовка лабрадора Ноя, появиться хозяин.

– Я только одного не могу понять, – продолжила Лана, обращаясь к сидящему напротив слепому юноше. – Как ты решился поселиться в этом доме?

В невидящем взгляде Марика, она увидела что-то похожее на муку.

– Ты тоже считаешь моего отца чудовищем?

Она не хотела отвечать. Ответ бы ему не понравился.

– Я думаю это к лучшему, что он изолирован от общества и не может причинить страдания ещё кому-нибудь, и тебе в том числе.

– Не нужно так говорить! – упрямо произнёс молодой человек и Лана словно вновь увидела того одиннадцатилетнего упрямого мальчишку. – Только не ты. Все его проклинают, плюются при одном упоминании о нём. Думаешь, мне легко? За те дни, что ты пробыла с нами, я думал ты единственная, не станешь упрекать его.

Несмотря ни на что, он продолжал любить и защищать своего отца, как бы тот ужасен не был, и насколько ужасны не были его поступки.

– После всего, что произошло? – отозвалась она, устало проводя ладонью по лицу без грамма косметики. – Убийства, суд, всё это было далёким для меня, но то, что он сделал с собакой…

– Неправда! – воскликнул её собеседник, и его кулаки с силой опустились на подлокотники кресла. – Ты тоже веришь в тот бред, что он убил мою собаку?

Она на секунду прикрыла глаза и кончиками пальцев потёрла виски. Бессонная ночь давала о себе знать, где-то под черепной коробкой зарождалась головная боль.

– А ты так не считаешь? – поинтересовалась Лана, поплотнее запахивая полы куртки. Погода всё не радовала. – Неужели есть логическое объяснение тому, что в багажнике машины твоего отца нашли окоченевший труп животного?

– Он нашёл собаку за домом, в кустах, отравленную, – выпалил юноша.

Этого Лана не знала. Она-то все эти годы считала, что Равиль просто свихнулся от потери дочери, и его дальнейшие поступки были лишены логики. И первым из них стало убийство ни в чём не повинного животного.

– С чего ты решил, что её отравили?

– Отец сказал, – немного обиженно ответил молодой человек.

– Ты с ним видишься? – удивлённо спросила Лана и, когда молодой человек кивнул, всё же спросила. – Так, что он тебе рассказал?

– В ту ночь, за два дня до этого, – он не стал уточнять до чего «этого», ей и так было всё понятно, – Анна не пришла домой ночевать. Отца не было, он уехал по работе, на несколько дней. Я прождал её до утра, всю ночь не спал, бродил по дому, в надежде, что вот сейчас входная дверь откроется и она, с глупыми оправданиями, отправиться спать.

– Такое уже случалось? – Лана склонила голову чуть набок.

– Было уже несколько раз, но она всегда возвращалась не слишком поздно. Поэтому-то я и не стал звонить отцу среди ночи и пугать его. Решил, что всё разрешиться само.

– Но она так и не появилась, – констатировала Лана, вспоминая, что именно с того дня перестала появляться в доме Канов.

Она вспомнила, что когда разгорелась шумиха, ей позвонило начальство и сделало выговор. Мол нужно лучше разбираться в людях, иначе никаких собак не хватит. И бюджета страны тоже… И, что не за такое отношение наши граждане платят налоги, а Лана получает заработанную плату.

– Нет, сестры не было и утром, – тихо сказал молодой парень. – Так же как и собаки. Я даже сначала подумал, что это она взяла с собой моего пса… – в его глазах блеснули слёзы. – И тогда я, наконец, позвонил. Отец примчался ближе к вечеру и всю ночь мы ездили по району в её поисках. С утра принялись за больницы, но её нигде не было. Он подолгу куда-то уходил, а я ждал в машине. Но, когда он возвращался, по его молчанию я понимал, что про сестру ничего нового не удалось узнать. Потом он отвёз меня домой, оставалась надежда, что Анна вернется, и кто-то должен её ждать дома на случай её появления, а сам сказал, что отправляется в полицию.

Наступила долгая пауза. Лана не торопила своего собеседника, понимая насколько тяжело ему вспоминать то время.

– После я его в те дни больше не видел.

Не видел… Фигура речи.

– Почему ты и твой отец так уверены, что Анна просто не подалась минутному порыву и не решила начать жизнь с чистого листа где-то далеко отсюда? Может, твоя сестра уже давно планировала своё бегство? – предположила Лана.

Именно так она и решила тогда.

– Ты не понимаешь, – заупрямился Марик. – Она заменила мне мать, помогала растить меня с рождения и просто так не бросила бы среди ночи. К тому же все её вещи остались на своих местах.

Его слова не были лишены смысла. Анна производила впечатление любящей, заботливой старшей сестры и возможно по своей воле никогда не оставила бы одиннадцатилетнего слепого брата без присмотра.

– И ещё… Перед тем, как я в последний раз разговаривал с ней, кое-что произошло.

Лана слегка напряглась, ожидая продолжения.

– Я услышал шум, хотя кроме меня в доме никого не было. Анна ушла, отца не было, а я сидел в своей комнате наверху. Мне тогда показалось, что я что-то услышал, какие-то посторонние звуки. Думал, может Анна вернулась. Я спустился, несколько раз позвал, но ничего не произошло. Тишина.

– Собака была с тобой?

– Да, – кивнул Марик, – но она вела себя, как обычно. Я ещё некоторое время постоял, прислушиваясь, а потом снова поднялся к себе.

– Если бы это были воры, пёс не стал бы так спокойно реагировать.

– Я тоже так подумал, а когда вернулась Анна, рассказал ей о том шуме. Она пообещала, что проверит всё ли на месте. А через какое-то время поднялась ко мне в комнату, сказала, что мне просто показалось, а ей ненадолго нужно уйти. После она уже не вернулась.

– И куда она могла пойти?

– Я не знаю, она не сказала, – взгляд его застыл. – Но мне показалось, что она немного нервничала. Торопилась очень.

– А что с собакой? – напомнила Лана.

– Уже сидя в тюрьме, отец мне рассказал, что нашёл её недалеко от дома мёртвую. Если бы он так тщательное не искал сестру, то ни за чтобы не наткнулся на труп животного в кустах. Он положил её в багажник, чтобы позже отвезти к ветеринару и выяснить, что произошло… Ну, а дальше ты знаешь.

Она задумалась: «Неужели Равиль не лжёт и собака, и правда была отравлена? Но кем? Кто мог так обойтись с безобидным псом?»

Знала, что существует десятки, если не сотни способов отравить животное. Домашние питомцы часто подбирают на улице всякую дрянь, да и в доме хватает опасностей: несвежая еда, таблетки, по ошибке оставленные хозяевами, моющие средства. Единственное, что может оградить от всего этого – это намордник и бдительность самого хозяина. Но, если подумать, Анна исчезла, приблизительно, в тот же период времени, когда была, якобы, отравлена собака-поводырь Марика.

Неужели случайность?

Возможно, если бы не одно «но». С некоторых пор Лана перестала верить в любые совпадения. Во всём есть закономерность или злой рок.

– Расскажи, зачем твой отец поехал в тот дом?

– Он не говорит, – ответил молодой человек, не мигая, будто высматривал что-то вдали.

– Не говорит о причине, побудившей его совершить такое? – не поверила Лана. – Что за бред?

– О том, что случилось в том доме, он ни слова не сказал, ни мне, ни своему адвокату. Если его кто-то начинает спрашивать, он просто замыкается в себе и молчит.

– Ясно. Почему собаки не было рядом с тобой? Как так получилось, что она вообще отошла от тебя? – продолжала она напирать.

Он смутился, оставляя этот вопрос без ответа. Лана не стала настаивать. Мальчик мог просто уснуть.

«Может быть, в дом проник вор, и Анна вышла, так же как и пёс на шум?» – предположила она.

Но лабрадоры из её питомника мирные создания, обученные лишь быть поводырями. Они не приучены нападать. Это первое правило питомника – никакой агрессии!

– В тот день, – продолжил Марик, – моего отца волновало только одно. Где Анна? И я думаю, причина его поездки в тот дом кроется именно в этом.

– Считаешь, он хотел поговорить с подругой твоей сестры? – спросила Лана.

Она часто видела ту девушку в этом доме – ровесницу Анны и полную её противоположность. Только вот вспомнить имя не могла. Ещё с детства с памятью на имена и фамилии у неё были проблемы. – Как, кстати, её звали?

– Дора, – тут же подсказал юноша.

Точно. Девушка с длинными светлыми волосами, огромными голубыми глазами и стройной фигурой. Она производила на окружающих сильное впечатление и знала об этом.

Имея от природы чёрный цвет волос, хотя тогда он ещё не был украшен седой прядью, и гетерохромию, Лана немного завидовала той идеальной красоте девушки, задаваясь вопросом: почему она не такая?

И наблюдая за двумя совершенно разными подругами, она удивлялась, как между ними могла возникнуть такая крепкая связь. Анна со своей тягой к растениям и беззаветной любовью к слепому брату, и её подруга – любительница дорогой одежды и развлечений.

– Возможно, надо спросить у этой Доры, знает ли она что-нибудь о том, куда исчезла твоя сестра? – предложила Лана, хотя сама в это не очень-то верила.

Столько лет прошло… Кто-то уже наверняка спрашивал девушку о том времени.

– Она ничего не скажет, – отрицательно покачал головой парень. – С адвокатом отца Дора тогда наотрез отказалась разговаривать. Ты знаешь, что она книгу написала о тех событиях? Я её прослушал… аудиокнигу. Называется «Выжившая».

О книге она слышала впервые.

– Нет, не знала. И что там?

– Про мою сестру ничего. Но думаю, тебе самой стоит прочесть. Когда я рассказал о её содержании отцу, он просто озверел. Никогда не видел его таким. Когда я дошёл до описания последней главы, отец приказал мне замолчать. Но знаешь, чем больше я думаю о том, что случилось в том доме, тем сильнее мне кажется, что к исчезновению моей сестры причастна её лучшая подруга.

Он так любил её. Все эти годы, что находился вдали от единственной желанной женщины, он мог думать лишь об одном… Как снова оказаться с ней рядом. Но он знал, что она не подпустит его к себе, не поймёт того, на что он готов пойти ради одной её улыбки, ради мимолётного взгляда. Ему достаточно видеть её, знать, что она рядом.

Ему кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как он впервые увидел эту девушку. Манящая, словно сирена, вышедшая из морских глубин, с развивающимися волосами и звонким смехом.

Но не над его шутками она смеялась.

Она вообще его не замечала.

А её запах! Он сводил его с ума, едва стоило ей пройти мимо. Сколько в ней было жизни! Сколько огня и страсти! Но всё это было направлено на кого-то другого. А его она словно и не видела вовсе. Была слепа к его чувствам.

Она была богиня, а он был рождён, чтобы стать её рабом.