Читать книгу Благородный жулик - О. Генри - Страница 7

Многие из великих мужей нашего времени, – заявил я с многозначительным видом, – говорили о том, что своих успехов и положения они смогли достичь, только благодаря содействию прекрасного пола.

Знаю, знаю – сказал Джефф Питерс, – Читал я эти сказки, знаю я и о Жанне Д'Арк121, и о мадам Ялл122, а, также, о миссис Кодл123 и о Еве124; и о других представительницах прекрасного пола известных в прошлом. Но, на мой взгляд, сегодня женщины мало влияют на политику и бизнес. И в чем же они тогда преуспели? – если, мужчины превзошли их в качестве поваров, модисток, нянечек, домохозяек, стенографисток, клерков, парикмахеров и прачек. Осталось лишь только одно единственное место, где женщины справляются лучше любого мужчины – это исполнение женских ролей в водевиле.

А мне, почему-то казалось, – говорю я, – что ты находишь способность женщин остро и тонко предчувствовать – ценным качеством, которое можно применить в твоем деле….

– Даже и не думай, – сказал Джефф, при этом многозначительно кивнув головой, – с чего ты это взял? Женщина – это абсолютно ненадежный партнер в любом мошенничестве. Она способна подорвать доверие и предать, именно, в тот момент, когда ты от неё больше всего зависишь. Был такой случай:

У одного моего кореша, с которым я накидывал хомут125 на Территориях126, завелись тараканы в котелке, он хотел получить мазу на должность Маршала США127. В то время мы с Энди торговали, и торговали честно, – мы продавали трости для пешеходов. Если, открутить набалдашник такой трости, то в твоих руках окажется емкость в полпинты128, полная великолепного виски. Сообразительность будет вознаграждена, если, хватит ума влить её содержимое себе в глотку. Шериф, со всеми своими ищейками, шел за нами по пятам, и, когда Билл заикнулся о том, что хочет получить назначение на государственную службу, я только представил, как нашей маленькой фирме «Питерс и Такер» мог бы он помочь, заняв такой пост.

– Джефф, – говорит Билл, – я знаю, ты с образованием, кроме этого, ты понимаешь не только то, что лежит на поверхности, а глубоко проникаешь в суть.

– Да, пожалуй, ты прав, – говорю ему я, – и мне никогда, до сего дня, это не мешало. И, кстати, я не единственный из тех, кто хотел бы, чтобы образование стало бесплатным и доступным для народа129. Вот скажи, – говорю ему, – что является наиболее ценным для человечества, литература, образование или скачки?

Пьесы, театр… м-да… конечно, приходится признать, что сегодня театр, поэты и великие писатели мало кому нужны, они на грани вымирания, – говорит Билл.

Вот именно, – говорю, – а, вот теперь, ответь еще на вопрос. – Почему забота нашего правительства о финансировании и благотворительности, в сущности, сводится к тому, что мы, придя на ипподром, платим 2 доллара за посещение, а вот, придя в библиотеку, мы можем сидеть и читать часами, не платя ни гроша? – Это нужно для того чтобы в народе сформировалось представление о истинной ценности двух понятий: стремлении к самообразованию и неуемной первобытной жажды к буйству и развлечениям?

Я знаю Джефф, – прервал меня Билл, – что, за глаза, ты смеешься надо мной и над моей манерой говорить. – Всё, чего бы я хотел от тебя – это того, чтобы ты поехал в Вашингтон и привез мне назначение на этот пост. Я не собираюсь макли пробивать130 или строить из себя императора. Я человек простой и, мне нужна работа. Я грохнул семерых, – говорит Билл; У меня девять детей; считай с Первого Мая я настоящий Республиканец. Да, я не умею читать и писать, но я не считаю, что это дает право отвергнуть мою кандидатуру на официальный пост. Также, я думаю, что твой напарник, господин Такер, – продолжал Билл – человек респектабельный, и способен вызвать к себе расположение, к тому же он свой, воспитан по нашим понятиям. Такой явно подойдет тебе в помощники в этом деле. Без базаров, даю, – говорит Билл, – 1000 гринов на абиссинский налог131, газ,132 дорожные и на питание, если, ты согласишься поехать в Вашингтон. Если, ты добудешь для меня это назначение, я тебе еще 1000 наличманом133 ассигную, и, без фуфла, дам мазу на бутлегерство134 на целый год. – Ты считаешь себя патриотом Запада? – Сможешь ли ты мне помочь в стремлении к тому, чтобы Великий Отец Нации в Белом Вигваме135, укрепил свои позиции на самом отдаленной восточной станции Пенсильванской Железной Дороги136

Я рассказал Энди о нашем разговоре. Ему эта идея понравилась очень. По своему характеру Энди был человек увлекающийся. В отличие от меня, он не мог довольствоваться малым. Для него было слишком мелким продавать крестьянам такие вещицы как складные инструменты, совмещающие всё в одном. В таких штуках было всё, и: колотушка для стейка, и рожок для обуви, и плойка для завивки волос, и разводной гаечный ключ, и пилочка для ногтей, и толкушка для пюре, да и еще в придачу камертон.

Энди был наделен художественной натурой, но благодаря склонности к коммерческой деятельности его нельзя было отнести к добродетельным или богобоязненным людям. Так что, предложение Билла было ему по душе, и мы сразу же отправились в Вашингтон.

Как только мы добрались до Вашингтона и остановились в отеле на Сауф Дакота Авеню137, я говорю Энди, – Смотри, Энди, в первый раз в нашей жизни мы совершаем, по настоящему, отвратительный поступок. Ходатайствовать за кого-то или ползать унижаться по коридорам власти – это то, что нам не подобает; но мы готовы пожертвовать своими принципами ради какого-то Билла Хамбла. В законном бизнесе мы можем себе позволить быть не всегда честными, хитрить по разному, но в таком отвратительном и шокирующем деле как это, по-моему, лучше будет, если, сразу сунем в лапу председателю национального комитета по поддержки партийных кандидатов 500 долларов, получим от него разрешение, а с этим разрешением придем сразу к Президенту, и расскажем ему о Билле. Президент – это такой человек, который скорей признает кандидата на какой-либо пост, пришедшего к нему, таким образом, а не по протекции.

Энди согласился со мной, но после того как мы рассказали о своем плане портье, мы начисто от него отказались. Тот сказал нам, что существует лишь один-единственный способ получить назначение на должность в Вашингтоне, и в этом помочь может лишь только женщина, вхожая в высшие круги. Он рекомендовал нам одну даму и дал нам её адрес. Звали её миссис Эвери. Он сказал, что эта леди вхожа во все дипломатические круги и высшие сферы общества.

На следующее утро, в 10 часов мы с Энди были у дверей её апартаментов в отеле. Также, нам удалось получить разрешение на посещение.

С виду миссис Эвери была мёд и сахар. Её причёска отливала золотом. Её волосы были, приблизительно, такого же цвета, как обратная сторона двадцатидолларового золотого сертификата138. У неё были голубые глаза и очень красивое лицо, такое, что любая очаровашка с обложки модного журнала, по сравнению с ней, выглядела такой же невзрачной, как замызганная повариха с угольной баржи на реке Монангахила139.

На ней было платье с глубоким декольте, покрытое серебряными блестками, её руки украшали бриллиантовые кольца, а на мочках её ушей виднелись бриллиантовые клипсы, которые подчеркивали её красоту. Плечи были обнажены. В одной руке она держала телефон, а в другой чашку чая.

Поздоровавшись с нами, после неловкой паузы она произнесла – Итак, мальчики. Что угодно?

В нескольких словах я, как умел, рассказал ей о цели нашего визита и чего мы, от неё добиваемся, ну и, естественно, о том гонораре, который ей причитается.

Фи! Какая чепуха! Должность на Западе. Для меня это легче простого. – говорит она. Минуточку, сейчас вспомню к кому мне обратиться. Ну, я полагаю, при решении этого вопроса мы обойдемся без членов Конгресса и депутатов от территорий. Да, да, точно. Нам может помочь лишь только сенатор Снайпер. Лишь он один. Кстати, он тоже откуда-то с Запада. Подождите-ка, я посмотрю, у меня где-то есть его визитка. Она взяла из картотеки какие-то бумаги, на которых была выгравирована буква С.

Да, да, говорит, – вот он. Он помечен звездочкой. А это значит «Всегда к вашим услугам». Теперь здесь, а ну-ка. Так-так. Господин Снайпер: 55 лет; разведен; женился во второй раз; пресвитерианин; предпочитает блондинок; из литературы – Толстой; играет в Покер; кулинарные пристрастия – тушеное черепашье мясо; после третьей бутылки вина становится очень сентиментальным. Да, да – говорит, – Я просто уверена, что смогу помочь вашему другу, господину Баммеру. Он получит назначение на пост министра Бразилии.

Извините, я Вас поправлю, – говорю, – его фамилия Хамбл. И он покорнейше просит у Вас ходатайства для его назначения на пост Маршала США.

О, да. да. У меня столько дел, говорит миссис Эвери, – у меня столько дел. Так что я иногда могу кое-что и напутать. Да, да, конечно. Хамбл. Хамбл. Оставьте мне свои документы, господин Питерс, и приходите через 4 дня. Я думаю, за это время я смогу всё уладить.

Так что, мы с Энди вернулись в наш номер и приготовились ждать. Энди ходил по комнате вперед и назад, при этом, не переставая жевать кончик своего левого уса.

Какая женщина! Какая женщина! Такое, знаешь, редко бывает. – говорит, – Чтобы у женщины совмещались и ум и красота. Это очень большая редкость.

Это такая же редкость, – говорю ему я, – как и омлет из яиц одной очень большой птицы, которая называлась эпиорнис140, потому что та, к сожалению, вымерла.

Такая женщина, – говорит Энди, – способна из мужчины сделать Бога! Сделать его знаменитым и богатым!

Что-то сомневаюсь, – говорю ему я, – чтобы когда-нибудь хоть одна из женщин помогла мужчине получить хоть какую-нибудь работу. Кроме того, как вовремя приготовить пищу или распространять сплетни о том, что жена конкурента в свое время тащила из магазинов141, они больше ни на что не способны. Нет больше женщин способных заниматься делами или политической борьбой, – говорю, – Скорее Алджернон Чарлз Суинбёрн142 станет привратником на ежегодных балах Чака Коннора143 чем ты сможешь найти такую женщину. Я знаю, – говорю я Энди, что иногда женщина выходит из тени и выступает в качестве поверенного в делах своего мужа. Но чем это кончается? Предположим, живет человек спокойно. У него хорошая должность: или официального представителя американского консульства в Афганистане, или какого-то там начальника шлюза на «Делавэр энд Раритан Кэнэл144». Ну, это не важно. В один прекрасный день он вдруг видит, как его жена надевает калоши, да и, к тому же, сыплет зерна канарейкам в клетку, чуть ли, не на три месяца, и собирается уматывать. – На отдых? В Сиукс Фолс145? – спрашивает тот с надеждой на то, что они поедут вместе отдыхать на водопады. Нет, Артур, – говорит она, – Нет. Я еду в Вашингтон. Жизнь уходит. Мы здесь понапрасну теряем время, – говорит она, – Ты бы уже давно был признан в высших кругах или получил бы место главного управляющего на острове Пуэрто Рико, если бы не торчал здесь. Я должна что-нибудь предпринять.

Затем, – говорю я Энди, – эта леди направляется прямым ходом в Вашингтон и со всем своим багажом и амуницией заваливается прямо в Правительство. При себе у неё 5 дюжин писем написанных ей одним из членов Правительства, правда, неразборчивым почерком. Причем эти письма написаны тогда, когда ей было лет, этак, пятнадцать. В их числе: рекомендательное письмо для поступления в Смитсоновский Институт146 от Короля Леопольда, и, к тому же, … розовый шелковый костюм весь покрытый крапинками ярко-желтого, канареечного цвета.

Ну и что дальше? – спрашивает меня Энди. Я продолжаю, – После этого она отдает эти письма для печати, в прессу, такую же желтую, как и пятна на её костюме, затем, во время тайной чайной вечери, которая проходит в депо кампании «Балтимор и Огайо»147, она выбалтывает кучу всякого вздора и звонит прямо Президенту. Девятый заместитель Министра Торговли, первый адъютант Министра Юстиции и какой-то черномазый в придачу: – ждут, не дождутся, когда она появится на пороге Белого Дома, чтобы подхватить её под белы рученьки подцепить её за резвы ноженьки и куда-нибудь деть. Ну, так вот, они так и поступают. Вывозят её куда-нибудь на окраину и бросают на люк в угольную шахту. И вся история. Через некоторое время становится известно, что она начала писать письма какому-то представителю посольства в Китае с просьбой взять её Артура на работу в чайную лавку.

В общем, так, – говорит Энди, – ты сомневаешься в том, что миссис Эвери сможет добиться поста Маршала для Билла? На что я ему отвечаю, – Я, конечно, не хочу выглядеть скептиком, но я почему-то сомневаюсь в том, что она сможет сделать больше чем ты или я.

Вот тут я с тобой не соглашусь, – говорит Энди, – Держу пари, она сделает всё как надо. Я нисколько не сомневаюсь в таланте женщин вести переговоры и добиваться своих целей.

В назначенное время мы были у миссис Эвери. Как того и следовало ожидать, она выглядела великолепно, так, что любой мужчина мог о ней только мечтать. Но для меня – все это чепуха. Для меня внешний вид ничего не значит. Так что, я был определенным образом удивлен, когда она откуда-то вытащила документ с огромной государственной печатью на нём, и с именем Вильям Генри Хамбл, написанным красивым почерком крупными буквами, на обратной стороне.

– Вы могли бы получить эту бумагу еще вчера, говорит мисси Эвери, с благодушной улыбкой на лице, – Это для меня, ровным счетом, ничего не стоило, – продолжает она, – Я, просто, заикнулась и всё что мне было нужно, мне тут же и сделали. Я бы с удовольствием побеседовала с вами, но, к сожалению, я очень занята, я знаю вы простите мне это. Тут столько дел. Одного я должна устроить Послом, двух других Консулами и еще человек десять на более мелкие должности. У меня совсем не остается времени для сна. И, конечно, обязательно, по возвращению домой, передайте мои наилучшие пожелания господину Хамблу. До свидания!

После этого я протянул ей обещанные 500 долларов наличными, которые она взяла и, не считая засунула в выдвижной ящик своего стола. Назначение для Билла я положил в карман и после недолгого прощания мы удалились.

В тот же день мы отправились в обратный путь, заранее предупредив Билла по телеграфу. А телеграмма была такая: «Ты получил назначение, ставь бутылку». Чувствовали мы себя просто отлично.

Всю дорогу Энди подтрунивал надо мной и тихонько посмеивался. Все его умиляло, как плохо я знаю женщин.

Хорошо, – говорю ему я, – Пусть я попал, да, действительно, она превзошла все мои ожидания, но, первый раз в своей жизни я вижу, как женщина управляется с важными делами в точно установленное время и без каких либо осложнений. Мы уже переехали границу штата Арканзас как я, вдруг, решил взглянуть на тот документ, которого мы так усердно добивались для Билла. Я тщательно просмотрел его сверху вниз и еще раз снизу вверх, после чего я дал его Энди, чтобы тот посмотрел. Энди прочитал, и, ничего не сказал в ответ на мое тягостное молчание, даже и бровью не повел.

Да, документ был, действительно, подлинный, и был он выписан на имя Билла, но вот пост на который его назначали, был совсем другой, не пост Маршала США, а пост почтмейстера в Дэйд Сити148.

Нам с Энди ничего не оставалось делать, как сойти с поезда в городке Литтл Рок149 и отправить письмо с назначением для Билла по почте. После чего мы подались на северо-восток в район Великих Озер150, на озеро Верхнее151.

После этой истории я никогда больше не встречался с Биллом Хамблом.