Читать книгу Пять лет - Оксана Алексеева - Страница 1

Еще до того как открыть глаза, я перекатилась на спину и с удовольствием потянулась. И только потом разрешила себе встретиться с утренней реальностью. Однако увидев незнакомую обстановку, мгновенно напряглась, а в голове сначала медленно, но с каждым кадром ускоряясь, замелькали ночные воспоминания. С нарастающим, как поднимающееся цунами, осознанием повернула голову и увидела спящее рядом тело.

– Ты-ы-ы?! – сама вздрогнула от резкости собственного крика.

Он открыл один глаз и сонно пробурчал:

– Че так орать-то?

Последние капли понимания раздавили без надежды на пощаду. Коршмарный сон… Ужас! Как говорят современные школьники, жесть полная. Я переспала с собственным учеником. Как такое могло произойти? Со мной?! Отмотала историю еще немного назад, чтобы отыскать тот самый момент, после которого я улетела в пропасть.

Вчера я встречалась с друзьями. Подобные вылазки в рестораны или бары наша дружная компания осуществляла раз в несколько месяцев – привычный ритуал, на время выдергивающий каждого из рутины взрослой жизни. Вот и вчера мы весело отдыхали, потом одному из наших позвонил знакомый и пригласил всех к себе. И мы, уже порядком поддатые, дружною гурьбой оказались совсем не против продолжения. Приехали в указанное место и обнаружили, что в довольно большом двухэтажном доме протекает настоящий бедлам: полчища незнакомых шумных людей, оглушительная музыка и море спиртного. Наша компания мгновенно приняла вызов и растворилась в бушующей толпе, которая, как мне казалось, только продолжала увеличиваться. Андрей и Настя, мои самые старинные и самые близкие друзья, которые являлись парочкой чуть ли не с самого детского сада, уже зажигательно танцевали нечто, издали напоминающее вальс, посреди большой гостиной. На время выпав из-под их неусыпного контроля, я нашла себе относительно тихое пристанище недалеко от входной двери.

И сразу столкнулась с очередной группой гостей, которые заполняли этот дом почти непрерывным потоком. С неприятным удивлением узнала одного из новоприбывших. Он учился в той самой школе, где я уже второй год работаю учителем русского языка и литературы. Но Дима излишнего удивления не выказал и вежливо поздоровался, а я, скрыв смущение, ответила на приветствие. Похоже, одиннадцатиклассник ничего сверхъестественного в моем лице или неоднозначной обстановке не увидел, потому что без комментариев пошел здороваться с остальными, большинство из которых уже приветственно окликали его. Стряхнув оцепенение от неожиданной встречи, я решила тоже не зацикливаться. Да и что тут страшного? Никто же не думает, что учителя свои выходные проводят с тем же самым выражением лица, что и уроки? Стриптиз я тут на столе не танцую, а то, что немного под хмельком – тоже в пределах понимания. Неформально мы с этим парнем до сих пор не общалась. Он был обычным хорошистом, и если вытворял что-нибудь эдакое, то это терялось на фоне выкрутасов Влада и Славы – близнецов, которые учились в том же 11 «А».

Ко мне в очередной раз подошел незнакомец с целью «узнать друг друга поближе». И он был так нечеловечески пьян, что я решила мгновенно ретироваться к месту скопления разумных существ. Андрей с Настей вытанцовывали уже фантасмагорическую кадриль, и привлечь их внимание шансов не было. Выскользнув из хмельных объятий внезапного ухажера, метнулась в сторону и опять столкнулась с Димой.

– Пристают? – весело спросил он.

Я просто улыбнулась в ответ, а парень добавил:

– Могу рядом пока постоять. У меня талант – отпугивать мужиков.

Кивнула и отступила в затемненный угол огромной гостиной, озираясь в поисках преследователя, который как будто растворился в воздухе. А мой ученик встал рядом.

– Дима, я чувствую себя неловко, – решилась я обозначить свое мнение о текущей ситуации, хотя алкоголь сильно притуплял смущение, и сказано это было, скорее, для проформы.

Тот только отмахнулся:

– Да перестаньте, Елена Александровна! Я никому не скажу, если вы из-за этого переживаете. Это будет нашим маленьким секретом, – он даже подмигнул, чтобы подчеркнуть драматизм сцены, но получилось это как-то без озорства. Как будто он, действительно, всю эту ситуацию не находил излишне занимательной.

Я издала короткий и немного нервный смешок и только теперь заметила, что Дима держит в руках маленький пластмассовый стаканчик.

– А тебе еще не рано пить?

– А вам еще не пора отключить режим училки? – на этот раз в его ухмылке проскочило настоящее веселье, но тут же добавил примирительно: – Это уж точно не первое, что я сегодня пью.

Он сделал небольшой глоток. Я же почувствовала, как внутри окончательно выходит из оцепенения пьяный педагог, на глазах которого учащийся средней школы творит непотребства, поэтому выхватила у него стаканчик.

Он удивленно воззрился на меня и после театральной паузы ехидно произнес:

– И что вы с этим будете делать?

– Как что? Мне-то можно, – сказала я и выпила все до конца. Обычное пиво. Уж от такой дозы я точно не умру, зато спасу ребенка от злоупотребления.

Дима равнодушно пожал плечами и снова расслабленно облокотился на стену. Спросил, с кем я пришла, и мы теперь вместе смеялись над чача-ча в исполнении моих самых старинных и самых близких. Андрей и Настя куролесили уже в самом центре танцпола под всеобщий одобрительный крик. Вечеринкой они наслаждались по полной, раз так надолго позабыли обо мне. Вообще-то, сюда со мной приехала не только эта сумасшедшая парочка, но остальных своих товарищей по попойке я отыскать глазами в толпе не могла. Дима, как выяснилось, был другом младшего брата хозяина дома. В процессе легкого трепа я окончательно успокоилась.

Но вдруг что-то резко изменилось, как будто накатила жаркая волна: неожиданно стало душно, кровь прилила к щекам. Все-таки я превысила свою дозу спиртного, которое теперь заставило о себе вспомнить и пожалеть. Даже Дима смог заметить изменение моего состояния и нахмурился.

– Елена Александровна, все в порядке?

Я кивнула, но решила, что пора отыскать своих друзей и намекнуть, что пора и честь знать. Дима, правда, мое намерение расценил неверно – взял меня за локоть и направил в одну из комнат со словами:

– Просто отдохните от этого шума.

Он цыкнул на обитавшую там парочку, и те мгновенно испарились. Это произошло слишком быстро, чтобы я успела возразить.

– Я оставлю вас, закройте дверь изнутри и немного отдохните. Вон там ванная есть, – сказал Дима и, снова взглянув на меня, добавил: – У вас лицо слишком… красное. Вы не заболели?

Точно! Я заболела. В моем состоянии явственно ощущались симптомы гриппа. Просто выпитое не дало возможности это почувствовать сразу.

– Мне нужно домой! – сказала я и шагнула по направлению к выходу.

Дима схватил меня за плечи, и от этого прикосновения закружилась голова.

– Подождите, я провожу вас, вы совсем неважно выглядите, – проговорил он, все сильнее хмурясь. – Где ваша куртка?

Но вникнуть в смысл его слов было невозможно. Я могла только чувствовать, как его пальцы сквозь ткань прожигают кожу.

Тяжело дыша, я смотрела в его глаза. Как я раньше не замечала, какие серые, какие сумасшедше серые у него глаза? Не видела, как небрежно светлые волосы падают на лоб… Он наклонился совсем близко к моему лицу, пристально всматриваясь, чтобы оценить состояние, и тут же отпрянул, почувствовав двусмысленность положения. Но даже мимолетная близость его губ вывернула мне рассудок наизнанку. Я плохо помню, что было дальше. Но лучше бы не помнила вообще ничего.

Помню, что потянулась к нему первой и не оставила ему шанса: он сдался через пару секунд. Помню, мы целовались с такой бешеной страстью, что чуть не рвали друг на друге одежду. Помню, как оказались в постели. Помню, что я вытворяла и что вытворял он. Помню оргазм – первый в моей жизни, но это ощущение я уж точно не смогла бы ни с чем перепутать. Помню, что мы точно не остановились на одном разе…

Коршмарный сон… Ужас! Жесть полная. Я переспала с собственным учеником. Раз несколько…

Я села и натянула одеяло до самого подбородка, а потом закрыла пунцовое лицо руками, не находя сил унять нервную дрожь. Конечно, я выпивала и раньше… Но такое поведение вообще не вписывалось в мой характер! Никогда, ни при каких обстоятельствах я не вела себя подобным образом. К тому же вчера я и не была настолько пьяной, ведь даже похмелья не чувствую!

– Лена… Лен, ты не кипишуй… – раздался сбоку его голос.

Я заторможенно повернула голову. Его тело, как и мое, было прикрыто одним лишь одеялом. Это что у него на шее, засос? Кошмарный сон…

– Какая я тебе Лена?! – я чуть не захлебнулась собственным раздражением.

Он иронично изогнул бровь и повторил тем же спокойным тоном:

– Елена Александровна, вы не кипишуйте.

Хотелось орать, рвать на себе волосы, забиться в угол и расплакаться, расцарапать ему лицо. Но вместо всего этого, я сцепила зубы и попыталась взять себя в руки. Насколько это вообще возможно в подобной ситуации.

– Я… – сказала, когда смогла выровнять дыхание. – Я вообще не понимаю, почему так произошло.

Краем глаза я видела, что он так и продолжал лежать на спине, подложив под голову руку, не меняя позы.

– Они мне что-то подсыпали в пиво, – прокомментировал в потолок.

От удивления я на секунду перевела взгляд на его лицо и тут же снова отвернулась.

– Точно, – тем же ровным голосом продолжил Дима и после секундной паузы уже громче: – Вы только не подумайте ничего! Я сам только сейчас допер. И почему я не заподозрил ничего такого, когда Никита мне с хитрой рожей тот стаканчик всучил… А на алкоголь подействовало… так сказать, по полной программе.

До меня дошел весь смысл сказанного, но это вызвало только новый приток ярости:

– Вы тут что, дебилы малолетние, постоянно так развлекаетесь?!

В тоне его голоса мой гнев не находил ни малейшего отголоска:

– А вы думали, мы по выходным Анну Каренину обсуждаем? Всяко бывает. Поржать над другом – святое дело. А я, лох, уже второй раз на это попадаюсь.

– Да неужели? И как же это было в первый раз? – язвительность – самая продуктивная форма злости.

Он засмеялся тихо, и я снова мельком взглянула на него, успев отметить, что улыбаясь, он прижимает кончик языка к правому клыку. Никогда раньше не замечала за ним такой привычки.

– В первый раз пять часов подряд дрочил в ванной. Вчера все прошло явно лучше.

Я на пару секунд закрыла глаза, преодолевая поочередно приступы злости, а потом стыда.

– Ты… – я никак не могла заставить себя назвать его по имени. – Я выпила все твое пиво! Ты сделал малюсенький глоточек! Ты-то с чего сорвался?

– Елена Александровна, – голос стал уж совсем неуместно мягким. – Вы думаете, что в моем возрасте нужны возбудители, чтобы сорваться? – очевидно, он просто издевался.

Хотя, если заставить себя задуматься, его-то винить, действительно, не за что. Я сама должна была думать, а не полагаться на его подростковые гормоны.

– Едрить, как стыдно! Позорище… Какое позорище… Меня в тюрьму надо… – провыла я, не сумев совладать с очередным приступом паники.

– Это вы сейчас Достоевского процитировали? Монолог Раскольникова? – он насмешливо поймал мой яростный взгляд и тут же попытался успокоить: – Ну, перестаньте уже. Не грузитесь, с каждым может случиться.

Конечно, он не способен понять постигшую меня трагедию. Я качалась из стороны в сторону, погрузив пальцы в волосы. Он долго наблюдал за моими терзаниями и вдруг спросил:

– Вы так расстроены, потому что у вас есть кто-то? И получается, вы ему изменили?

Я отрицательно покачала головой.

– А наши девчонки говорили, что вы встречаетесь с Игорем Санычем. Они вроде даже видели вас вместе, – в его голосе слышалась спокойная задумчивость.

– Не-е, – ответила я. – Он вообще гей.

– Да ладно! – Дима аж присел.

Я слегка улыбнулась от такой реакции. И только теперь до меня дошло, что он успешно меня отвлек от погружения в себя.

– Об этом никому не говори! – и тут же исправилась: – Ни о чем никому не говори!

– Хорошо. Пусть наши девочки продолжают лить слезы по брутальному физруку, – он рассмеялся, но снова взглянув на меня, успокоился. – Да правда, хватит уже себя корить. И не посадят вас, потому что я совершеннолетний.

Не посадят?! Если это его успокоительная стратегия, то она больше похожа на открытую насмешку!

– Заткнись, – буркнула я.

Но он никак не унимался:

– Да я серьезно. Авария в шестом классе, я поэтому год пропустил, – он вытащил ногу из-под одеяла и продемонстрировал огромный красный шрам на бедре. Я судорожно сглотнула, потому что уже видела это… ночью.

А сейчас лицезреть его голое бедро мне нужно меньше всего на свете! В который раз резко отвернулась, на глаза так и пытались навернуться слезы отчаянья. Почувствовав осторожное прикосновение к руке, дернулась от неожиданности.

– Елена. Александровна, – отчетливо и впервые с едва уловимым раздражением произнес он. – Ничего. Страшного. Не. Произошло.

Мне хотелось выть от безысходности, но истерику пора было заканчивать, поэтому я почти решительно взглянула на него. Но увидев, что он подкуривает сигарету, спросила неожиданно для самой себя:

– Ты куришь?

Он рассмеялся, запрокинув голову.

– Да вы, наверное, в ужасе, что узнали обо мне такое!

И правда, по сравнению с остальным – мелочь. Я узнала о нем такое, что без краски на лице и вспомнить не смогу. И о себе тоже узнала немало.

– Давай и мне тогда, – он с понимающей улыбкой протянул сигарету, потом щелкнул зажигалкой.

Мы сидели рядом, не касаясь друг друга, опершись на спинку кровати и молча курили, сбрасывая пепел в тот самый пластмассовый стаканчик. Сигаретный дым без привычки казался отвратительным, но зато это отвлекало.

Вдруг Дима нарушил молчание задумчивым:

– Надеюсь, это не обязует меня теперь жениться?

Видимо, он решил, что я уже полностью готова к издевкам.

– Придурок, – отозвалась я, но уже без прошлой ярости. – Мне как-то надо выбираться отсюда.

– Пойду, разведаю обстановку, одевайтесь пока, – он затушил сигарету и сел, натягивая джинсы. А я смотрела на свежую царапину на его спине. Похоже, от моих ногтей.

Дима открыл замок и вышел. Кто из нас догадался запереть дверь? Чья эта комната? Почему нас отсюда не выгнали? Он вернулся минуты через три и, поднимая свою рубашку с пола, сообщил:

– Там все давно разошлись, а хозяева дрыхнут. Никто не станет свидетелем вашего позорного бегства, – он улыбался, пытаясь сгладить неловкость между нами.

Я почти успела одеться и спешила застегнуть блузку. После этого нашла сумочку и обувь, подошла к зеркалу и руками пригладила волосы. От вчерашнего макияжа не осталось и следа. Но это как раз совсем не удивительно. Молча направилась к двери, но он шагнул наперерез.

– Лена, послушай… – никакого наигранного веселья в голосе.

Я от неожиданности такого обращения посмотрела ему в глаза, чего уж точно не собиралась делать, и тут же отвела взгляд. Он пальцами поднял мой подбородок, заставляя снова посмотреть на него. Я раздраженно оттолкнула его двумя руками, заставив отступить на шаг. Вся сдерживаемая злость перехлынула через шаткие границы едва установленного контроля.

– Елена Александровна, – очень жестким, почти звенящим голосом. – Ничего не случится, если вы на меня посмотрите. Или поговорите со мной.

Я молчала, пытаясь не закричать.

– Как меня зовут? – с еще большим нажимом.

Поморщилась от идиотского вопроса и даже не попыталась скрыть раздражения:

– Что за бред ты несешь?! Я знаю, как тебя зовут!

– Так посмотрите мне в глаза и скажите.

Я не отрывала взгляда от его пальцев, заметно нервными движениями застегивающих пуговицы на рубашке.

– Вряд ли я когда-нибудь смогу это сделать, – теперь уже очень тихо ответила я и вылетела за дверь.

* * *

Дома я два часа отмывалась в душе, но смыть хотя бы часть воспоминаний не удалось. Перед глазами вспышками мелькало то, о чем я всеми силами пыталась не думать: его тело, его глаза, его руки, мои руки на его теле, его губы, наш абсурдный разговор и снова глаза… Конечно, большую часть своих ощущений я списывала на действие препарата, но почему-то легче не становилось. Он же ребенок, школьник еще… А что я за учитель после этого?

Немного успокоившись, включила компьютер и зашла в соцсеть. Открыла список друзей и, конечно, нашла его фамилию. Почти весь класс был в этом списке. Когда училась я, то мы с преподавателями в интернетах не общались! Но теперь другое время. Кто-то уточнял у меня задания, кто-то спрашивал о личном – замужем ли я, какую музыку слушаю, чем увлекаюсь, нравится ли мне работа в школе и другое. С ним я не переписывалась ни разу. Ни одного слова. Пустой экран диалога.

Дмитрий Данилов. Заходил вчера в 16:37. На аватарке стоит в полный рост и хитро улыбается кому-то в стороне. Я почти уверена, что кончик его языка прижат к правому клыку, хотя в показанном ракурсе этого не видно – это как раз то самое выражение лица, когда он искренне веселится. Если один раз заметишь эту привычку, то потом уже будешь безошибочно угадывать. Интересно, кто-нибудь еще это замечал? 378 друзей. Никакой информации о себе, кроме даты рождения. Да, действительно, восемнадцать ему исполнилось в январе. Жаль, что это слабое утешение. Я все равно остаюсь старше почти на пять лет. Мысли о профессиональной этике, в которую я до сих пор так свято верила, приходилось старательно отгонять, чтобы не стало еще хуже. На странице всякий хлам от друзей, многих из которых я знала по школе. Что вообще я собиралась там найти? Еще сутки назад его существование не волновало меня настолько, чтобы я хоть раз зашла к нему на страницу, хоть раз всмотрелась в фотографию. И что я собиралась увидеть теперь?

Худшее будет завтра. На урок запланирован Бунин и небольшое сочинение по нему. Бунин! Как будто очередная извращенная издевка судьбы… К чему готовиться? К смешкам и перешептываниям за спиной? К ехидной ухмылке? К тому, что в каждом его слове я буду теперь угадывать тайный подтекст? Я успею устроиться на работу в другую школу до понедельника?

В три часа ночи, так и не сумев уснуть, снова включила компьютер. Заходил сегодня в 23:48. Я пролистала все его выложенные фотографии. На некоторых он выглядел совсем мальчишкой. Впрочем, он и сейчас мальчишка. Надолго остановилась на одном снимке, где он стоит рядом с красивым светловолосым мужчиной. Отец. В этом не было сомнений, учитывая сильное внешнее сходство.

Заставила себя нажать «выход» и вернуться в постель. Завтра я пойду на плаху, надо хоть немного поспать.