Читать книгу Я и мой воображаемый недруг - Оксана Алексеева - Страница 3

Я проснулась, услышав тихий скрежет – знакомый звук, который издавал телефончик покойничка. Значит, феерия продолжается и сегодня… Я не спешила открывать глаза, потому что знала наверняка, что мои надежды, что вчерашнее окажется только сном, уже не оправдались. Не стала вздрагивать и вскрикивать, чтобы лишний раз подселенца не веселить. Но он, очевидно, понял, что я уже не сплю, запричитав противным монотонным голосом:

– Машулька проснулась. Вот проснулась же. Глазоньки открываем. Открываем, я сказал.

Я не выдержала и открыла рот, вместо глаз:

– Мне интересно, ты всегда был таким эгоцентричным мудаком?

– Я умер, дорогуша! – возмутился голос. – Вот как меняет человека такой, казалось бы, пустяк!

– То есть всегда, – сделала я очевидный вывод и решила встретиться с реальностью воочию.

И на этот раз вздрогнула. Сергей, развалившийся в моих ногах, но при этом совсем неощущаемый, был практически настоящим Сергеем: трехмерное цветное изображение, лишь слегка просвечивающее! Я от неожиданности села и попыталась его тронуть – рука легко прошла сквозь эту голограмму.

– Ну ни фига ж себе… – восхитилась я. – Ты прямо уже совсем реальный! На тебе та же одежда, в которой ты был…

Он осмотрел себя и просто пожал плечами:

– Знаю. Хорошо хоть, не голый!

Я продолжала водить рукой внутри его тела, разглядывая собственные мутные пальцы, будто погруженные в окрашенную жидкость.

– Хорошо хоть, что не лепешкой – как ты умер… Это выглядело бы неприятно.

– Ага. Говорил же – я тем реальнее, чем больше ты в меня веришь!

Я вынула из него руку и снова откинулась на подушку.

– Давай рассуждать логически, – обратилась, скорее, к самой себе. – Ты нематериален. Но я слышу твой голос, а звук создается вибрацией материи, следовательно, нематериальный объект не может создавать звук. У тебя ведь даже голосовых связок нет!

– У типя дазе гялясявих связак неть! – передразнил он, а потом заговорил нормальным голосом: – Ты че, Потапова, такая непроходимая, а? Может, это материя – просто какая-нибудь другая? Неизвестная современной науке! Или мой голос создается твоим сознанием как проекция нематериального посыла?

– Это просто офонареть, какое логическое объяснение… – вынуждена была я смириться, поскольку никаких других идей, кроме собственного сумасшествия, не обнаружилось. – Ладно, рассказывай, проекция, где был, что делал.

Он заметно оживился:

– В общем, меня никто, кроме тебя, не видит и не слышит. Может, ты и правда, гребаный медиум, или их мозг не способен спроецировать непонятное. Я и орал, и скакал прямо перед носом, чего только не делал – вообще никакой реакции! Но предметы двигать получается все лучше! С утреца табуретку у бабульки с пятого перевернул – она охнула, но меня так и не увидела.

– Противная бабулька, – решила вставить и я свое мнение.

– Не спорю. В общем, силушки богатырской во мне все больше, но для остальных людей я… И в зеркале не отражаюсь! Как самый крутецкий вампир, – он вздохнул.

И почему я не удивлена, что его расстраивает невозможность наслаждаться своей отраженной внешностью? Он и при жизни был довольно самовлюбленным, чего уж там.

– А что ты там про радиус какой-то вчера ляпнул?

Он почесал несуществующей рукой несуществующий лоб, а потом пригладил несуществующие темные волосы. Это, наверное, просто привычка – прическа всегда должна быть идеальной.

– Говорил же тебе – везде туман. Я и на телефон свой набрел совершенно случайно… А все остальное – люди, здания, деревья – будто… их нет, только слабые очертания. Даже звуков нет. И тут я натыкаюсь на вещь, которая почти четко вырисовывалась, конечно, узнал. Ну, а потом ты… И вокруг тебя пространство прозрачное! И чем больше ты убеждалась в моем существовании, тем больше становилось этого пространства. Сейчас туман начинается уже метров за сто от тебя – я дальше не выходил, побоялся, что не найду дорогу обратно. Ты, Потапова, центр моей вселенной!

– Ну, раз я центр, то мог бы заботливо дать мне выспаться… – расспрашивать дальше я смысла не видела – очевидно же, что он и сам пока мало что понимает. А когда поймет – расскажет без расспросов. И черта с два я ему рот заткну.

– Мне ску-у-учно, – протянул мой личный полтергейст. – Соседей шугать надоело. А если ты куда пойдешь, то и я смогу пойти! Вчера в институте вообще прикольно было потусить. Хотя я был удивлен, что вся группа не рыдает беспрестанно по причине моей трагической кончины! Как вы там со скуки не передохли без меня?

Я обреченно вздохнула.

– Сегодня выходной. Поэтому я собираюсь спать до обеда. А ты пойди телек посмотри, посуду поучись мыть или еще каким полезным делом займись.

Он поднялся и теперь торчал прямо передо мной – интересно, почему он не проваливается в пол? Просто проецируется в привычной пространственной точке, или все же материальные преграды им как-то ощущаются? Но я оставила эти насущные вопросы на потом и снова закрыла глаза.

– Неплохая квартирка, хоть и маленькая, – еще бы он просто так ушел выполнять мои распоряжения! – И платите совсем копейки, у нас в городе таких цен за аренду вообще нет. Но это не удивительно…

Что-то в этой фразе заставило меня снова на него посмотреть:

– В смысле?

Он задумчиво оценивал вид из окна.

– Ну, ты же в курсе. Люди не очень любят, когда до их приезда в квартире кто-то помер, да еще так…

– Кто помер? – я и правда до сих пор не понимала. Я вообще не знала, кто в этой квартире жил до меня.

Сережа наконец-то посмотрел на меня:

– Ты что, не знала? Тут же бабка померла. Долго мучилась, а потом ее кошки есть начали, от голодухи небось. Так на этой же самой кровати… Прикинь, какое зрелище было, когда хату наконец-то догадались вскрыть?

Меня подбросило на метр вверх и отшвырнуло на другой конец комнаты. Я, стуча зубами, с ужасом смотрела на еще смятую подушку, где когда-то лежал труп, который кошки…

– А-а-а-а-а-а, – единственное, что удалось мне выдавить.

– Ты че, мертвых боишься, что ли? – он хохотнул и хлопнул меня по плечу, но прикосновения я не ощутила.

Я начала заикаться, чего со мной в жизни раньше не приключалось:

– Т-ты в-видишь ее? Она т-т-т-тут? – и почти представила сморщенное обглоданное тело на том месте, где больше никогда в жизни не лягу спать.

Сергей спокойно прошествовал мимо меня, направляясь в сторону кухни. Оттуда и крикнул:

– Нет, конечно. Я ж говорил – никого не вижу из своих. Я пошутил, дуреха впечатлительная.

Я осознала. Три раза выдохнула, пять раз вдохнула, прежде чем заверещать со всем отчаяньем:

– Козлина шелудивая!!! Мразина отмороженная!!! Я чуть тут сама коньки не отбросила!

– Зато поднялась. И сонливость прошла. А Сережа – молодец!

Когда я смогла нормально дышать и почти нормально ходить, направилась за ним на кухню, по пути решив, что этому идиоту мои истерики – как с гуся вода. Нервно налила чай и с грохотом поставила кружку на стол.

– И куда же ты хочешь отправиться на прогулку, душа моя? – получилось почти елейно.

Он, очевидно, ответ уже давно придумал:

– Давай сначала на кладбище. Хочу посмотреть, как меня обустроили. И фотку на памятнике какую присобачили.

Получилось зло ухмыльнуться:

– А потом куда, дорогой? Или мы на кладбище весь день торчать будем – на фотку твою любоваться?

– Я б с Артемом встретился… – ему мой тон, видимо, не казался раздраженным. – Пригласила б его в кафе или еще куда… Может, он тоже сможет меня увидеть? И к матери моей бы заглянула…

– Да что мы говорим! Ты ее так сильно ненавидишь? А если она увидит тебя? Уверен, что ее удар не хватит?

– Не уверен, – он даже вздохнул. – Ты права, может, потом как-нибудь. Тогда что, на кладбище?

Он бы еще в ладошки похлопал от предвкушения выходного развлечения, как малое дитя, которого везут на аттракционы. Я не ответила. Допила чай, молча направилась к ноутбуку, порыскала по сайтам, взяла свой телефон. На надоедливо мельтешащего призрака рядом просто не реагировала.

– Здравствуйте! Я бы хотела записаться к психологу. Сегодня!

– Девушка, – оператор была очень вежлива и терпелива. – К сожалению, свободное время будет только на следующей неделе… в пятницу. Стоимость сеанса – тысяча рублей. В нашем центре…

Я перебила ее отвратительно вкрадчивый тон откровенным враньем:

– Я хочу покончить жизнь самоубийством! Сегодня! Купила веревку и мыло, ищу стремянку.

У нее даже голос не изменился, но через пятнадцать минут диалога с ней, а потом и с самим психологом, мне удалось «освободить» место для сегодняшнего сеанса. Стоимость, правда, выросла в два раза. У меня были эти деньги, а потом придется ехать к родителям, чтобы выпросить еще.

В троллейбусе Сергей ехал на соседнем месте, обиженно поджав губы. Но хоть трындеть перестал.

У меня отобрали кровно выпрошенные у мамы две тысячи, вежливо протолкнули в затемненный кабинет и усадили в кресло. Психологом оказался приятный на вид мужчина лет сорока. Ему даже спрашивать меня ни о чем не пришлось – я сразу же честно выложила ему историю о том, как на моих глазах погиб парень, как я взяла его телефон, а теперь не могу выгнать его самого из собственной квартиры. К окончанию этого недолгого триллера психолог изменился в лице, заметно сосредоточился и сел ближе. Он начал спрашивать только тогда, когда я сама замолчала.

– Маша, я очень надеюсь, что вы меня не разыгрываете…

Я уверенно покачала головой, наблюдая за тем, как Сережа вытанцовывает на огромном письменном столе, напевая: «Чунга-чанга – синий небосво-од! Чунга-чанга – лето круглый го-од!» и довольно качественно вращая бедрами.

– Маша, – психолог был задумчив. – Если все так, как вы говорите, то я сначала обязан задать вам некоторые вопросы… и, возможно, они могут обидеть вас, но, пожалуйста, будьте со мной честны.

– Чунга-чанга – весело живе-е-ем! – Сережа размахнулся ногой и пнул лежавшую на краю книгу. Та слетела вниз и плюхнулась на пол, раскрывшись.

Психолог не закончил фразу про наркотики и обернулся на звук. Спокойно встал, поднял книгу и положил на место. А мне все стало понятно – книга упала не сама по себе, как решил доктор, ее скинул призрак. А это значит, что, как минимум, этот конкретный призрак точно существует! Его не видят, не слышат, но упавшая книга – это очевидный факт, и психолог своими действиями это признал.