Читать книгу Роман. В письмах - Оксана Цыганкова - Страница 2

Знаешь, ты сам во всем виноват…Эти твои оговорочки по Фрейду…

Уезжая, ты сказал «Пиши письма, не зарывай свой талант». Потом мы смеялись, но мы же оба знаем – сказал то, что сказал.

Письма….я так любила писать письма. Моя графомания развивалась с самого детства – написать письмо было для меня не просто не проблемой, а огромной радостью. Я писала много и часто. Повзрослев, я то и дело слышала, что мои письма спасли, помогли…Однокурсник уехал на год в Америку и вернувшись сказал, что только на моих письмах и держался. Я писала очень тепло…

Я все делаю тепло. Я просто не делаю то, что мне не нравится, вкладываюсь так, что мама не горюй. Потом перегораю и все. Уже не заставить… Поэтому жгу мосты сразу и навсегда. Хотя в нашем случае навсегда очень смешное слово…

Ты спрашивал меня в последний приезд, зачем я так – с одной порвала отношения, с другой…Как раз поэтому…Перегорело. Не искрит. Нет источника питания.

Я один раз долго жила в ситуации, когда нет источника питания. Источник в другом месте…а я почему-то в этом. Я больше не хочу туда.

Так вот письма. Я тебе тоже писала. Много. И ты мне всегда отвечал, хотя сам писать не любил. Ты вообще сразу стал самым близким. Но есть вещи, в которых мы себе не признаемся. А в 14 мне нужен был самый лучший. Самый. Лучший. Я даже помню, свадьбу свою так представляла – открытый лимузин, мы такие в полный рост, чтобы все вокруг видели, что мой самый лучший. Потом садимся в поезд и досвидания. Именно так, в одно слово. То есть люди вокруг нужны только чтобы утереть нос, а жизнь свою семейную я вообще никак себе не представляла.

Так то, спустя 30 лет ничего не поменялось. Нужен самый лучший. Желание показухи только отпало. Я пыталась идти на компромисс. Я вообще легко экспериментирую. Попытка была значительной и неудачной. Принесла много опыта и взрыв творческой энергии, сжавшейся в пружину за все долгие годы этого компромисса и вырвавшиеся наружу после моего полного освобождения. Это опять к слову об источнике. Точнее о его отсутствии.

Поменялся смысл слова лучший. Кардинально.

Так вот письма. Твои письма. Они были простые и короткие, но я радовалась им с каким-то просто поросячим восторгом. Я даже почерк твой помню. И конверты. Тридцать лет, а я помню твой почерк. Представляешь?

А потом я их выбросила. Все. Потому что мы много лет не виделись, и я подумала, зачем хранить прошлое? Видимо, ностальгия – не моя сильная сторона. Я села, разобрала все письма и фотографии. Выбросила все из того периода. Нам же рано жить воспоминаниями. И я расчистила пространство для нового. У меня удивительные отношения с пространством, но сейчас не об этом.

Я расчистила пространство для нового, не учтя тот факт, что новое – это хорошо забытое старое. Недели, по-моему, не прошло, как позвонил старый друг и притащил меня к вам. Всем вам, которых я так любила и решила вычеркнуть из жизни, раз вы обо мне не помните.

И прошлое ворвалось в мою жизнь бурно и весело тем самым угаром юности, который обычно бывает в семнадцать, а меня нагнал в двадцать семь.

Удивительно, но пару месяцев нас с тобой просто разводило в разные стороны. Мы расходились на какие-то доли секунды – ты уже ушел, а я еще не пришла. Меня даже спрашивали –« Ромку не встретила?»

Во всем этом были какие-то свои тайные смыслы.

В последний твой приезд я говорила тебе, что вижу какие-то мирозданческие связи без претензий на истинность этого своего видения. Говорила по-другому поводу, но эту тоже увидела. Мне кажется, тебя специально уводили, чтобы я сначала нажралась вот этой моей радостью от встречи и от захватившего меня мира. Если бы ты был там, ты бы просто стал частью этого общего угарного веселья, а у жизни были свои планы.

Поэтому за пару месяцев я слегка подуспокоилась, и уже все происходящее воспринимала как само собой разумеющееся, и вот тут то мы и встретились…

Я помню это как вчера. Я помню платье, которое было на мне в тот вечер… Мы столкнулись с тобой лицом к лицу в узком проходе и застыли оба. Не было ничего неожиданного встретиться в этом месте, и ты и я знали, что мы часто здесь бываем. Но мы застыли и стояли так какое-то время. Наверно у меня все тогда и началось… Наверно, у тебя тоже…

Но я не думала ни о каких отношениях. Не потому что это невозможно. Не потому что у тебя семья. Я просто об этом вообще не думала. Я была так рада тебя видеть, что все остальное для меня просто не существовало.

Наверно щенячья радость – это какое-то мое уникальное преимущество. Я просто не считаю нужным скрывать этот свой восторг, от чего бы то ни было. И да, я хорошо помню периоды, когда я так не считала. В детстве, а потом в этом своем компромиссе. Имидж, знаете ли…. Хорошо, что я себя не убила этим имиджем. Так-то недалеко уже было. До сих пор последствия разгребаю.

Так вот, когда дар речи все-таки вернулся, ты вроде первый очухался. Сказал «Оксанка». Я это тоже помню как вчера. И голос, и интонации. Мы потом долго общались, Остапа несло. Не очень помню, кто из нас был Остапом в тот вечер. Ты вообще не очень многословный, но тогда прорвало. И потом часто еще прорывало…

Потом я приклеилась к тебе хвостиком и моталась с тобой по разным твоим делам. Мне было уютно. Я в тот момент переживала разрыв с человеком, и с тобой было устойчиво. Переживала не в смысле горя, а в смысле проживания жизненного этапа. Наверно ты это как-то ловил, и это тебя как-то цепляло, потому что сам себя ты устойчивым не чувствовал. Эта ваша безумная затея земли под ногами не давала, другие твои жизненные обстоятельства тоже не добавляли…

Но это было все какой-то предтечей. Эта моя влюбленность не была адресной. Я сейчас переживаю что-то похожее, когда я просто настолько люблю каждое мгновение своей жизни, что периодически получаю обраточку типа «Чой это ты смотришь на меня такими влюбленными глазами?» Хотя в той конкретной ситуации дело было, конечно же, в тебе. Я была так тебе рада, что это просто не вмещалось …

Да, я играю в эту игру уже так давно, что только сейчас, когда пишу, начала осознавать.

Я так была рада каждой встрече с тобой, но так боялась выдать себя, а потом еще и тебя, что смотрела на кого угодно, кроме тебя. Все 30 лет с того момента, как я себя осознала в любви, когда мы в толпе, я смотрю на кого угодно, кроме тебя. И чтобы начать разговаривать, нужно, чтобы все неожиданно исчезли. И когда я смотрю на других, мне часто такая обратка прилетает. Я не хотела ничего тебе ломать. Мне было достаточно того, что я чувствую…