Читать книгу Дар - Оксана Есипова - Страница 3

Я безмятежно задрала голову наверх и навстречу мне качнулось ночное звездное небо. Казалось, что звезды не удержатся на своих небесных местах и посыпятся мне за ворот, как муравьи. Я тихонько засмеялась от этой странной мысли.

– Что-то вспомнила? – тут же чутко среагировал любимый, прижимая меня к себе еще крепче, и, не дожидаясь ответа, без перехода спросил, – А ты, наверно, на отца похожа? Я никогда его не видел.

Мне внезапно стало холодно. Я тоже никогда не видела своего отца, и меня это совершенно не тревожило. Но впервые в жизни я задалась простым вопросом: почему я так не похожа внешне (и не только!) на своих родственниц? И почему этот вопрос раньше никогда не приходил мне в голову.

Я молча подбросила в затухающий костер дров, стрельнула глазами, разжигая его посильнее.

Мне было нечего ответить любимому. Внутри меня росло чувство, что что-то непоправимо сломалось этой ночью и уже никогда не будет прежним.

***

Мое положение в доме в последнее время изменилось. Я по-прежнему не принимала клиентов, мне просто нечего им было предложить. Но я устраивала при входе небольшое шоу. Запускала гостя в полумрак избы, давала в руку свечу и, смакуя заклинание на несуществующем языке (вот тут я отрывалась по полной, раз от раза все больше пугая домашних безумной фантазией и гортанными звуками), торжественно зажигала ее взглядом. Если у меня было хорошее настроение, то к этому я добавляла не менее эффектное разжигание очага.

Столь впечатляющая демонстрация возможностей нашей семьи работала, и количество «пустых» (отказавшихся от услуг) клиентов сократилось вдвое. Пушистый Дар разделял мой триумф. Как-то я забыла запереть его до прихода клиента. В момент появления пламени котёнок издал такой пробирающий до глубины души «мяв», что посетитель подскочил, и почти без сознания упал на руки подоспевших из своих клетушек родственниц. В момент озвучивания завышенной в расчете на торг цены за услуги мужчина был способен только согласно кивать. Теперь Дар работал в паре со мной, и дармоедами нас обоих уже не называли.

***

Дома нетерпеливую меня, жаждущую ответов, ждал нечаянный подарок. Несмотря на позднее время, точнее уже раннее утро, мама не спала. Она сидела в одиночестве у стола, равнодушно и вяло перебирая кварц и горный хрусталь. Я повела глазами, и очаг послушно разгорелся ярче.

– Мама, кто мой отец? Почему я так не похожа на вас? – спросила я тихо, смешивая травы для чая.

– Отец? Ты же знаешь. В нашем роду мы бываем с мужчинами только в ночь Бельтайна, – она осуждающе поджала губы, ибо я нарушила все запреты и уже месяц безнаказанно наслаждалась любовью, – и я не помню ни лица, ни имени. В ночь костров я могла бы выбрать любого, это не имеет значения. Чтобы передать по роду нашу магию, нужно следовать ритуалу. Так поступали все в нашем роду. И поэтому сила ещё с нами! Это закон! – излишне торжественно закончила мама.

Да, я слышала это не раз и всегда этот ответ полностью удовлетворял меня, но не сегодня. По тому, как мама отводила от меня взгляд, как суетливо замельтешили её руки, бездумно перекладывая камни, как сбилось дыхание, – я поняла: она врет мне. И еще я знала, что месяц назад я бы этого не заметила. Другая, столь же простая и незамысловатая, но тем не менее ни разу не приходящая мне на ум мысль пронзила меня – мама все детство шпыняла меня, ругала – не потому, что я была бездарной и бестолковой, я зря винила себя за неуклюжесть. Я что-то напоминала ей, имеющей железную выдержку, проводящей иногда более десяти часов подряд за сложными ритуалами, что-то столь болезненное, что это прорывалось наружу и заставляло срываться на родной дочери. Или кого-то.

– Мама, расскажи, – мягко попросила я.

Она молча подняла на меня искаженное болью лицо, во влажных глазах отражалось пламя очага. Я поняла: она не скажет. Мама хранила эту тайну, болела ей и болеет до сих пор. Тайна так и умрет с ней, и я последняя, кому она её откроет. Бессилие затопило меня изнутри и выродилось в волну гнева, я в ярости подняла глаза на очаг. Я имела право знать! И пламя в очаге раскололось надвое, открыв в огне картинку.

***

Молодая, смеющаяся мама бежит по весеннему лесу за руку с зеленоглазым кудрявым рыжим незнакомцем, поразительно напомнившим мне моё собственное отражение в зеркале. Вот она зацепилась за корягу и упала, он, смеясь, опустился рядом, зарываясь лицом в ее волосы, привлекая к себе. Густая высокая трава, под маминой рукой примялась земляника.

Июнь! Так вот она, тайна моего рождения! Мама полюбила. Они, действительно, встретились в ночь Бельтайна. Но слишком увлеклись друг другом, и страшный ритуал, от которого рождались в нашем роду сильные, но страшные внешне девочки – будущие ведьмы (всё имеет свою цену) мама провести не смогла, потому что в этом случае она теряла его навсегда. Меня зачали позже, не в ночь костров, а ярким теплым июньским днем, под оглушительное пение птиц и головокружительный запах земляники.

И родилась я, красивая, но бездарная, как все думали долгое время. И глядя на меня, мама видела не мои ошибки, а свою – главную: мое неправильное рождение, предательство своего рода. Только я открыла свой дар, мама, потому что любовь – это тоже сила. Он растет во мне, мама, и я могу все больше!

За спиной вскрикнула мама, и я поняла, что картины в огне были видны не только мне. Я повернулась к матери, но она указывала на огонь, и я поспешно повернулась обратно: в огне был мой любимый с маленькой рыжей девочкой на руках.

***

Нет ничего вкуснее травяного чая, заваренного настоящей ведьмой на заре. Нет ничего крепче искренних маминых объятий. В это утро мы больше не говорили. Что-то родное, главное, настоящее, колдовское вышло из огня и село рядом с нами. И навсегда примирило нас.

Может быть, имя ему – любовь?