Читать книгу Рассказы о любви - Оксана Евгеньева - Страница 4

Первый раз Тимофей позвонил ей через час после разлуки. Спросить, как там подопечный. Потом он звонил ей каждые два часа. Пока не приехал сам.

Его забота и суетливость раздражали. Не мужик, а волосатая тревожная бабуля, достающая своих внуков вниманием. Его участливость даже вызывала подозрение у Леры. В голове мелькали мысли, а не мошенник ли он? Так по-хозяйски смотрит квартиру! Замки сбил, ключ забрал. Деятельный сосед.

Тимофей принес еду и для нее. Расставил контейнеры на кухне, согрел чайник и позвал ужинать, пока старик уснул.

– Я договорился. Завтра придет сиделка. Я смогу ходить к нему по вечерам и утром.

– Я работаю сутки-трое. Так что тоже смогу. Наверное,. – ее никто не тянул за язык, но альтруизм волосатой бабушки был заразителен.

– Хорошо. Тогда будем на связи. Вот ведь ситуация, да? Петька там с ума сходит. А приехать не может. Мы должны помочь.

– Петька? Внук?

– Да. Он самый. Он меня и вызвонил. Вас, думаю, тоже.

Лера поморщилась. Она не спрашивала у мамы подробности.

– А где он? Почему деда своего бросил?

– Так не бросал. Уехал в командировку за границу. А вернуться не может. Карантин. Самолеты отменили, граница на замке. Бегает, решает вопросы. Весь извелся. А я и сам только вернулся. Утром сегодня. Вот он и смог дозвониться до меня.  И я сразу сюда.

– Вы с ним друзья?

– Ну как сказать. Соседи. С детства. Во дворе гуляли. Он младше меня. Вот деда Юру я знаю хорошо. Суровый мужик. Весь двор в страхе держал. Все скамейки покрашены под его руководством были. Ни одного бычка! Не дай Бог бумажку какую кинуть! Он как полицай ходил. Петьку со свиданок по ночам встречал. Я как-то наткнулся на старика ночью: идет к остановке. С топором. Чуть штаны не обмочил, ей Богу. Если кто внука тронет – мог и прибить. Они с бабкой сами его воспитывали. Куда делись Петькины родители, честно говоря, не знаю. Но он со стариками с малолетства жил. И по сей день. Как бабушка умерла, дед сдавать стал. Страдал страшно. Поэтому Петька даже не думал съезжать. В командировку рванул на 3 дня, а вот так встрял.

– А вещи женские?

– Это бабушки. Помню это пальто. Видимо, дед не дает выкинуть. Он от горя совсем потерялся. Видела наши лавки? Сдал дед, и лавки наши сдали. Никто не красит. И двор уже не такой чистый. Дед больше не караулит. И с топором не ходит. Но это, наверное, к лучшему. – Тимофей улыбнулся. И Лера заметила, как изменилось его лицо. В нем даже появилось что-то приятное.

– Интересно, почему он лежал на ковре и не ел ничего?

– Кажется, я знаю. Мне соседка сказала, что видела его с полицией два дня назад. Я решил выяснить. И обалдел. Знаешь, какая картина? Ничего что на «ты»?

Лера кивнула. Тимофей продолжил:

– Он новости, видать, не смотрит. Не в курсе, что пожилым объявили изоляцию. Он же слепой почти. Пошел в магазин. В наш, через четыре дома. А девки взяли и позвали полицию, патрульных. Чтоб те деда домой отвели. Сознательные дуры. Решили позаботиться. Представь, стоит он на кассе, а к нему люди в форме и под ручки домой. Перенервничал старик, ничего не понял. Вот и слег. Надо знать его характер несгибаемый. Испугался сильно. Эх.

– Да уж. – только и могла сказать Лера.

– Ты ешь давай. Вон какая худая.

Лера посмотрела на еду, а потом на Тимофея. Это, конечно, был почти комплимент, но худой ее мог назвать только полуслепой. Или волосатая бабушка.

Она взяла вилку и немного поковырялась в еде. Ей нужно было переварить информацию. На еду сил не было.

Когда она вышла из квартиры, сразу набрала маму. Чтобы рассказать ей подробности и спросить про соседа, предупредить, что ключи остались у него и замки сбиты.

– Сосед? Как зовут его? – спросила мама.

– Тимофей. Я даже не знаю, из какой он квартиры.

Мама перезвонила через сорок минут, когда Лера снимала ботинки у себя дома.

– Не переживай, солнышко. Люська все узнала. Это Тимофей – ловелас. Сосед. Он там и правда всю жизнь живет.

– Как-как ты сказала. Какой Тимофей?

– Ловелас.

Лера прыснула.

– Это почему же ловелас?

– Люська сказала, что у него пять жен в прошлом. И чтобы ты была осторожнее. Не попалась в его сети. Он там местный Казанова.

– Спасибо, мам, буду знать.

Лера положила трубку и засмеялась. Казанова! До икоты засмеялась. До слез. И с этим смехом вышло все напряжение уходящего дня.

***

На следующий день Тимофей позвонил ей днем:

– Привет. С нашим дедом все хорошо. Сегодня сиделка у него. А я вечерком заскочу. Петьке сообщил. Он там совсем скис. Пока сидит без надежды на выезд.

– Угу. Спасибо за новости. – Из вежливости ответила Лера.

– Может, вечерком мороженое поедим? Я угощаю.

Лера подавила смешок и подумала, что ловелас все же вышел на тропу войны за ее внимание.

– Я сегодня сутки на работе, поэтому никак.

– Жаль. Ну ладно. Завтра отдыхай тогда. Я деда сам буду контролировать.

– Я, может, вечером завтра подскочу, приготовлю суп свежий. И проведаю. Я недалеко живу.

– Тогда увидимся! – радостно добавил Тимофей и отключился.

Лера положила телефон на стол и задумалась. Ей было любопытно, правда ли у этого волосатого мужлана было пять жен? Как он умудрялся на себе их женить? Как быстро они от него сбегали – тоже было интересно.

***

Дед выглядел немного лучше. Понемногу ходил по квартире, поправлял фотографии внука и жены и ворчал. Приходящие люди его явно раздражали. Но Тимофей дал старику поговорить с Петькой по телефону. И внучок выписал четкую инструкцию: быть дружелюбным, гостеприимным и ждать его возвращения.

Деду совсем не хотелось быть дружелюбным и ждать. Но внука огорчать тоже не хотелось. Поэтому он больше лежал и совсем немного прохаживался по квартире, заглядывая в глаза каждому фотографическому снимку на стенке. От дивана в туалет и обратно.

Но главное, он ел. И от этого Тимофею было спокойнее. Страх того, что Петька застрянет надолго, сильно тревожил. Дед был слаб. Сколько он протянет без внука – неизвестно. И испытывать судьбу совсем не хотелось.

Тимофей поглядывал на часы. Он ждал Леру. Хотя она вовсе не обещала, что придет, все равно надеялся.

Она ему понравилась. Не потому, что была какой-то особенной красоткой. Хотя, конечно, была.

Его зацепило другое – она пришла к совершенно незнакомому старику и осталась. Не бросила. А это, он точно знал, дорогого стоило.

Тимофей был три раза официально женат. И все три – счастливо. До определенного момента. Для своих жен он был своеобразным трамплином в успешное будущее. Они уходили от него с сожалением. С огорчением. Со словами – «ты хороший, но». Но что? Они уходили и выходили снова замуж. А он не мог понять, что за проклятие такое? Ведь он старался. Быть пусть не лучшим, но хорошим. А выходило, что в этом и была ошибка. Девчонки любят плохих парней. Или красавчиков. Или страшных, но богатых. Но любят ли?

Он принял для себя другой путь, потому что с детства понимал, что красавчиком ему не быть никогда. Поэтому работал, стремился, откладывал, не боялся и рисковал. Богатым он пока не стал, но на нормальную жизнь точно хватало. Вокруг него крутились девчонки, которым что-то было нужно от него. А он так больше не хотел. По крайней мере жениться точно не собирался. Уж больно хлопотно потом разводиться.

Женщин Тимофей любил. Но устал от чувства, что это все пустое, фантик, рыночно-денежные отношения. Наелся он таких отношений сполна.

Лера ему понравилась. Она показалась не только красивой, но и глубокой. Он точно знал, что ни одна из его бывших жен никогда бы не осталась с чужим стариком. И не ходила бы того навещать. И это его зацепило. Сильно.

Он убрал в квартире и намыл пол. Тимофея никогда не пугал труд. Он был человеком действий. Сидеть и ждать было невыносимо, поэтому он убрал квартиру, сходил за продуктами, приволок опять инструменты и подкрутил кран, поправил бачок в туалете. Петька был не очень рукастый, и это ощущалось. Квартира выглядела запущенной. У Тимофея квартира была похожа на игрушку: красивую, лаковую, со всякими прибамбасами. Он вкладывал в нее и силы, и душу. А в этой царило уныние двух холостяков. Одного старого бойца, с трудом переживающего потерю. И вечного мальчишки, который благородно живет во имя своего старика.

Дед посматривал на Тимофея своими полуслепыми глазами не очень приветливо. Но терпел. Хотя разговоры разговаривать отказывался. И Тимофею было не до разговоров. Он выжидал, когда же Лера откроет входную дверь.

***

Лера шла проведать старика и сварить ему свежий суп. Ее никто об этом не просил. Еще несколько дней назад она сама бы удивилась своему внезапному порыву к альтруизму. Но сегодня все казалось ей естественным. Старик настолько запал в сердце, что она не могла просто так взять и бросить его. И не узнать, чем же все закончится. Ей хотелось его сдать в добром здравии внуку на поруки и выдохнуть. Получить счастливую развязку и жить спокойно дальше.

Пока старик был один, пока он лежал на своем диване как покойник в ожидании внука, она не могла уйти. Не могла – и все тут!

Тимофей открыл ей дверь. Сегодня он выглядел более презентабельно. По крайней мере, на нем были чистые вещи. И сам он даже пах каким-то парфюмом. Приятным.

– Привет, – сказал Тимофей и растянул рот в улыбке. Он уже не так раздражал Леру, потому что больше не был подозрительным мужиком для нее. Теперь она знала, что Тимофей – не аферист, а всего лишь ловелас.

– Привет, – улыбнулась она в ответ.

Лера прошла в квартиру и поздоровалась с дедом:

– Я сейчас вам свежий суп сварю. Вы какой любите?

Дед молчал.

– Ну я тогда на свое усмотрение. Куриный с лапшой подойдет?

Дед кивнул. А потом неожиданно прошептал:

– Что с Петькой?

– Все хорошо у него, – вмешался в диалог Тимофей. – Он же с вами по телефону говорил. Скоро вернется. Дела доделает и приедет.

Дед кивнул. И с прищуром посмотрел на Леру. Она поняла, старик им не верит.

– Дедушка. Все хорошо, правда. Мы просто хотим вас поддержать, пока ваш внук не приедет. Он нас очень об этом просил. Сейчас я сварю суп. Потом попьем чай с печеньем. Или даже кофе. Будете кофе? – Лера еще в первый раз отметила, что на кухне стоят целых две турки. А значит, кофе тут уважают.

Дед кивнул в ответ, и Лера отправилась на кухню. А Тимофей за ней.

– Дед всегда был дотошным. Ему все кругом казались подозрительными, ты видела сколько засовов было на двери?

– Да. Плохо, что он сомневается в нас. Ему сейчас волноваться совсем нельзя. Я не знаю, насколько затянется возвращение его внучка, но хотелось бы, чтобы он его дождался.

– Это точно. – С тяжелым вздохом сказал Тимофей.

Они замолчали. Лера чистила овощи, а Тим внимательно ее разглядывал. Она чувствовала на себе его взгляд, но после того, что сказала мама, это не раздражало, а веселило. Одно дело внимание какого-то задрипанного мужика в растянутых шортах, а другое – настоящего ловеласа. Она не удержалась и прыснула от этой мысли.

– Тимофей, прости за вопрос. Но это правда, что у тебя было пять жен? – спросила она. Любопытство было сильнее хороших манер.

– Не пять, а только три. Но и их с головой хватило. А кто тебе сказал?

– Да я тут немного справки навела. Ты не обижайся, но у тебя ключи от квартиры деда. И ты тут хозяйничаешь. Я беспокоилась.

– Разумно. Жаль, мне о тебе справки не навести. – улыбнулся он.

– А что обо мне? Я замужем не была. Славы сердцеедки не имею.

– А у меня что, такая слава? – Тимофей засмеялся. И вместе с ним все его волосы на теле зашевелились.

– Ну мне сказали, что ты знатный ловелас. И надо держаться от тебя на расстоянии.

– Ну вот, всю малину испортили. Теперь ты будешь держать дистанцию, бегать от меня?

– Нет. Бегать не буду. Но и в жертвы твои не мечу. Давай об этом сразу договоримся.

– Ну ладно. Хотя я бы, конечно, попытал счастья.

– Давай не сегодня. Сегодня варим суп, кормим деда и расходимся. По рукам?

– Ты еще придешь?

– Приду, – сказала Лера. – Знаешь, после того, как я увидела его в центре комнаты… а потом это пальто на вешалке, фотографии, его отчаяние. Не могу не прийти. Скорее бы твой Петька вернулся. Тогда я успокоюсь.

– Да. Понимаю. Я вырос у него на глазах. А он на моих состарился. Знаешь, он свою семью как любил? Причем особенной любовью. Дед ведь вообще был бирюком. Таким, неразговорчивым, противным. Нет, он поддерживал общение с соседями. Но больше молча. Только глазами – зырк, зырк по сторонам. За порядком следил. И с женой все время молчал. Она идет с Петькой. А он с сумками или с ведрами черешни, например. Она в красивом платье, с прической. Он сзади. Охраняет.

А как ждал ее у подъезда? Соберутся куда-нибудь пойти, в театр или парк погулять. Дед с Петькой выйдут и стоят по полчаса. Ждут, пока бабушка выплывет. В духах, с прической похожей на пышный хлеб с загогулиной по центру. Дед и слова ей не скажет. Под руку она его возьмет, Петьку за руку и идут. Семья. Я без отца рос. Завидовал. Смешно, да? У Петьки только дед с бабушкой и были. А я завидовал.

Лера молча слушала, но в груди нарастал комок.

– Дед говорил немного, но делал для них все. Внука им сложно было поднимать. Время-то какое. И возраст. Развал, разруха. Он работал как проклятый. Нищета кругом, а он Петьке бананы несет. Я запомнил эти бананы, как и топор, с которым он внука с танцев встречал. Я правда завидовал. Дед очень их любил. А когда его жена умерла, быстро-быстро сдал. Сдулся. Теперь Петьки нет, и я очень боюсь за старика. Сколько он протянет, неизвестно.

Лера готовила суп и утирала слезы. Ей было жалко деда. Жалко изо всех сил.

Она сварила суп, накрыла деду на стол и позвала его есть, но старик уже спал.

***

Лера и Тимофей взяли старика на поруки. Она приезжала деда кормить, Тима покупал продукты и делал все домашние дела. Дед просто лежал и ждал. И от этого было тоскливо.

Лера потихоньку привыкла к Тимофею. Они много общались, иногда Тима провожал ее домой. Иногда они ели мороженое в парке. Он был интересным собеседником. Веселым. Деятельным. И сейчас его действия не раздражали, а вызывали уважение. Надо сказать, она не знала мужчин, которые с такой легкостью ухаживали бы за чужим стариком. Пожалуй, таких вообще не было. Тимофей был добрым. По-настоящему добрым и светлым человеком. Пусть иногда волосатой заботливой бабушкой, но много ли она знала мужчин, которые умеют по-настоящему заботиться?

Тимофей ей понравился. Не как мужчина, но как человек. Настоящий человек.

Но когда вернулся внук Петя, Лера поняла, что пропала.

***

Дед стал стремительно угасать. Его невозможно было заставить есть. Он лежал и ждал Петьку. То на спине лежал, то повернувшись лицом к стене. Молча. На вопросы кивал или вздыхал. И это было тяжело. Сидеть на месте и не знать, чем помочь старику.

– Петь, давай поднимем на уши консульство. Должны они хоть как-то заботиться о гражданах своих.

– Тим, я уже всех оббежал по кругу.

– Беги по второму. Дед рискует тебя не дождаться.

И Петька бежал. По второму и третьему кругу. Умолял, просил, требовал, угрожал. Он был в отчаянии. Где-то без него умирал его дед. Его семья. Все, что у него есть на этом свете. И он не мог ничего с этим сделать. Беспомощность убивала, выводила из себя. Петр брал себя в руки и опять бежал. Звонил. Упрашивал. Пока над ним не сжалилась судьба. Судьба?

Его посадили в самолет, заполненный наполовину такими же счастливчиками, как и он. И Петр полетел домой, к деду.

Куча анализов, рекомендаций. Ожидание результатов (нельзя, нельзя подвергать своего старика таким рискам). И вот, он поднимается на свой родной четвертый этаж и стучит в дверь.

Ему открывает Тимофей. Вместе с ним какая-то женщина. Ему сейчас не до нее, он скидывает обувь, сумки и бежит к деду.

Дедушка лежит на боку. Спит. Маленький, невесомый. Одни косточки и кожа – вот что осталось от родного человека.

Петя кладет руку на плечо и чувствует всю хрупкость этого уставшего организма. Дед открывает глаза. Белесые, полуслепые. Всматривается. Внимательно. Потом сжимает руку внука своими руками.

Обнимаются.

Дождался дед, дождался.

Петя отчетливо слышит, как кто-то всхлипывает. Оборачивается. В проеме двери стоит незнакомая женщина и Тимка. Женщина утирает слезы. Да нет, рыдает. Тимофей стоит молча, только обнимает женщину за плечи в бесполезных попытках успокоить ее.

– Ну как ты, дедуль? – спрашивает внук деда.

– Путем. – хрипло отвечает он. – Все путем.

– Ага, я вижу. Путем. Лежишь как шпала. Стоило тебя только совсем на чуть-чуть оставить, а ты…

Дед молчит.

– Ладно. Будем нагонять. А теперь без разговоров есть. Я устал как собака и есть хочу!

– Петя, все готово. – Говорит женщина. – Мы с Тимой все сделали.

Петя встает. Смотрит на парочку пристально, а потом говорит:

– Я вам по гроб жизни обязан, друзья. Спасибо. Петр – протягивает он руку Лере и улыбается

– Валерия – отвечает она смущаясь.

Петр не видит смущения, потому что уже сжимает в объятиях своего друга детства. Тимофея.

***

Дед поел и уснул. Кажется, счастливый. По крайней мере, спокойный. Трое сидят на маленькой кухне и тихонько разговаривают. Тимофей рассказывает, как они с Лерой нашли деда. Как возвращали его к жизни. Лера молчит. Она смотрит на мужчин и о чем-то думает, размышляет.

– Ну вот, теперь нам с Лерой можно расслабиться, – заканчивает Тимофей. – С чистой совестью.

– Это точно. – говорит Лера. – Хотя я определенно буду скучать по вашему деду. Он нам стал родным.

– Зачем скучать? Приходите когда угодно. Вы даже представить не можете, как я вам благодарен, – Петька смотрит на парочку. – Тебе, Тим. И тебе, Лера. Если бы не вы, дед бы меня не дождался.

– Есть логика в твоих словах. – сказал Тим и улыбнулся. – Так, мы, наверное, пойдем. Ты устал с дороги. Продукты я купил, мелкий ремонт произвел. А дальше ты уж сам.

Петька мямлит про то, что ему в жизни не расплатиться перед другом. Но друг встает. Берет Леру за руку, и они идут в коридор. Уходят.

***

Лера идет молча. Тимофей что-то рассказывает, улыбается. А она кивает. В такт или нет – не думает об этом. Думает о том, что маленькая эпоха с дедом подошла к концу. А еще о Петьке думает. Он ей понравился. Что-то такое зацепило ее, как только он вошел в квартиру. Что-не необъяснимое. Химия?

Петр был красивым мужчиной. Подтянутый, спортивны, высокий. Даже небритый и в помятой одежде он выглядел безупречно. Притягательно.

Лера никогда не любила красивых мужчин. Потому что это опасно. Кому нужны драки по утрам перед зеркалом? И нервы, вечные нервы. Ревность. Лера боялась красивых мужчин. Она была убеждена, что мужчина должен быть двоюродным братом обезьяны, и с него хватит и этой красоты. Лера не любила красивых мужчин. Но в красивого Петьку она, кажется, влюбилась.

Тимофей что-то увлеченно ей рассказывал:

– Ну что, ты согласна?

– С чем?

– Ну как с чем. Я минут тридцать тебе рассказываю о том, что мы от работы едем на шашлыки, на турбазу. Ты согласна поехать с нами? Будет весело. Речка, чистый воздух, солнце. Нам нужен расслабон после такого напряженного месяца с дедом. Ты как?

– Я? Можно, я подумаю?

– Хорошо. Только не очень долго. Ехать уже на этих выходных. Что-то ты грустная такая. Улыбнись!

– Просто устала. И все равно переживаю за деда.

– Не переживай. Петька его вытянет из тоски-печали. И заживут мужики, как и прежде.

– Слушай, но вот он так живет с дедом. Он же молодой мужик? Ему самому семью надо создавать.

– О, ты за него не переживай. Он свое не упустит.

Тимофей хохотнул, а Лера погрузилась в печальные мысли.

Это все было не вовремя для нее. Совсем не к месту. Тимофей, дед, Петя. И какая-то кутерьма в сердце. Напряжение. Она шла и думала о Петре. Тимофей что-то увлеченно говорил, стараясь овладеть ее вниманием.

А Петя в это время сидел рядом со своим дедом. И ему было страшно. В первый раз после потери бабули он чувствовал, что скоро он останется совсем один. Тоска тисками сжимала его сердце.

***

Лера лежала на диване и смотрела в потолок. За последний месяц жизнь настолько перевернула все ее мысли, что требовался покой. Тишина.

Ее нельзя было назвать чуткой или ранимой. Жизнь научила отстраняться, не лезть куда не просят и думать о том, что важно для нее самой. Она была из тех, кто здорово разочаровался в любви и принял решение жить для себя. И у нее прекрасно получалось. Пока не позвонила мама. Пока не появился дед, Тимофей и Петя. Вся ее выстроенная удобная жизнь оказалась не по размеру для ее сердца. И сейчас грудная клетка трещала от переполняющих чувств, эмоций и сомнений. Страхов.

Однажды Лера влюбилась. Сильно. До самого костного мозга. Той самой любовью, когда отдаешь все. Открываешь все мыслимые и немыслимые засовы, двери и пускаешь человека, которого считаешь своим. Сдаешь ему все явки и пароли с уверенностью, что это самое ценное, самое важное. В надежде, что он возьмет и будет хранить. Бережно. Твой внутренний мир, чувства, – все отдаешь в такие любимые руки. А потом с ужасом смотришь, как эти самые руки ломают, крушат, смеются. И выбрасывают на помойку. Все, что казалось таким важным. Казалось.

Любимый человек Леры был подлецом.

Первый опыт. Первая большая любовь. Глубокая, кровоточащая рана.

О том, как эта рана затягивалась, можно писать рассказы по садоводству желающим посадить помидоры в пустыне.

Рана не затянулась. Но прижилась в новом организме. Просто Лера перестала верить в глубокие чувства, преданность, любовь. Только если в свой адрес, тогда можно, хоть всеми фибрами. Мужчины же для нее превратились в существ сомнительных и неприятных.

А тут чужой дед. Его история. Его внук. Тимофей, который оказался порядочным человеком, хоть и знатным ловеласом. Петя. Красивый Петя, ухаживающий за своим стариком.

Лера лежала на диване и чувствовала, как те самые помидоры восходят где надо, потому что рана затянулась. Потому что предательство – это не диагноз всех мужчин на свете. Только одного. Который остался в далеком прошлом.

А в настоящем были совсем другие мужчины. Она бесконечно гоняла в голове истории Тима про деда и его жену. Про то, как можно любить по-настоящему. Молча. Поступками. Действием. До конца. До платья на гвоздике в ванной. Навсегда.

Лера взяла телефон и позвонила Тимофею:

– Привет. Ты знаешь, я не смогу поехать с тобой. Очень много дел навалилось.

– Точно? Может, можно помочь тебе чем-то? Я готов.

– Да нет. Я справлюсь. Может быть, в другой раз.

Хотя она точно знала, что другого раза не будет. Тимофей пока об этом не догадывался.

Лера положила трубку и выдохнула. Она была уверена, что все делает правильно. Потому что чужие чувства, чужой внутренний мир надо беречь. И от ложных надежд тоже. Слишком хрупкая материя и огромный, колоссальный ущерб в будущем. Уж она-то знала наверняка.

Набрала другой номер:

– Привет. Как поживает твой дед?

– Привет. Все хорошо. Уже выходит гулять. Спрашивает про тебя. Суп твой. Видимо, я все-таки не очень готовлю. – Петя задорно хохотнул, и Лера улыбнулась.

– Мне приехать, суп сварить?

– Да не. Мы справимся. Он привыкнет. Неудобно напрягать, ты и так столько для нас сделала.

– Ну, смотри. Если что, звони. Мне несложно.

– Спасибо.

– Привет деду и крепкого здоровья!

– Хорошо! Тебе тоже.

– Пока. – сказала Лера и почувствовала, как слеза скатилась по ее щеке.

–Пока, – сказал Петя и положил трубку.

Лера повертела телефон в руке. Потом глубоко выдохнула и удалила номер Пети из памяти.

Она знала, что дед теперь в надежных руках, несмотря на суп и кулинарные способности внука. Ей было спокойно за старика. А о своих чувствах она как-нибудь позаботится1. Нет ничего хуже, чем влюбиться в того, для кого ты просто обычный человек. А доказывать свою необычность тому, кто в этом не нуждается – пустая затея. Бессмысленная.

Лера еще раз глубоко вздохнула, потом позвонила маме. Потому что когда в душе начинают цвести помидоры, самое время звонить тому, кто польет их хоть маленькой порцией любви.

После разговора с мамой Лера открыла компьютер и ввела адрес сайта знакомств. Кажется, она была готова открыть маленькую замочную скважину. Чтобы хотя бы одним глазком. Чтобы погонять кровь. Чтобы полюбить не только себя. Но и кого-то другого. Чтобы повесить свое пальто и ситцевое платье на гвоздик в чьем-то доме. Общем доме. Навсегда.