Читать книгу Прямые солнечные лучи – 2. Свободное падение - Оксана Кириллова - Страница 9

***

На этот раз играет нечто меланхоличное и в то же время надрывное. «Baby, I wanna touch you, I wanna breathe into your will… See, I gotta hunt you, I gotta bring you to my hell». Лана в такси. Водитель о чем-то спрашивает, она вынимает наушник:

– Простите?

– Как дела?

Девушка недоуменно морщит лоб. Водитель немолод и лысоват, но, кажется, вполне уверен в себе. В темноте и с заднего сидения она едва может разглядеть его внимательнее, да и к чему это.

– Вы сильно напряжены.

– Правда?

– Расслабьтесь. Не пытать же вас там собираются. Ну, там, куда вы едете.

– Да.

– Вы точно туда хотите?

– Я… да.

– У вас дрожит голос.

– Послушайте… – Лана хочет резонно заметить, что это не его дело, но ее тон вдруг смягчается и становится грустно-задумчивым, почти нежным:

– Иногда все бывает очень сложно. И о-очень просто одновременно.

– Любовь?

– Нет.

– Странно. Нет ничего проще и сложнее любви.

– Знаете…

Она едет на ночь глядя к парню, которого хочет (не забыть, что утром рано вставать, так, ладно, это потом), нет никакого завтра, есть только алое, совершенное, хрусткое, как яблоко злой колдуньи, сегодня… а стареющий таксист тут умничает, вещает о любви.

– Знаете, я не в настроении говорить об этом.

Ну а теперь он вдруг тормозит. Лане горячо, все внутри мерзко скручивается, словно выжимают большой грязный половик.

– Приехали. – Таксист миролюбив. – Чего вы испугались?

– Обычно водители начинают расспрашивать, правильно ли поворачивают, куда дальше, можно ли потом выехать через двор… Не ожидала, что мы прямо уже на месте, – сконфуженно бормочет Лана, ковыряясь в кошельке.

Сердце колотится громко и отчаянно. «Вот дурочка, что ты, правда. Подумала, этот мужик разозлился и убьет тебя? Ну и кого потерял бы мир в твоем лице? Так, это что-то пошло нездоровое… нервное, видимо. С чего ты нервничаешь?».

Лана поднимается по темной лестнице – лампочка, очевидно, перегорела, ну или кто-то выкрутил, бывает. Подъезд как подъезд – ее собственный почище и поприятнее.

Если бы она тогда не познакомилась с Денисом, не было первого поцелуя в этом самом дворе, торопливого стука ее каблуков по этим вот ступеням… наверное, она была бы замужем за Димой. Может, у них родился бы малыш. Вера с Мишей с восторгом бы нянчили его и радовались, что племянница, которую они воспитывали как родную дочь, устроила свою судьбу.

Пока Миша деликатно молчит на этот счет – Вера в целом тоже, но в ее фразах иногда проскальзывает что-то такое… многозначительное, слегка даже укоризненное: «Моя коллега на работе, она чуть моложе тебя, ушла в декрет. Это второй ее ребенок» – и пауза. Или: «Ты молодая, какие твои годы. Я в твоем возрасте… ну, впрочем, сейчас все по-другому, реальность другая. Забудь».

Напрямую о личной жизни дядя с тетей Лану не спрашивают. После Димы она не знакомила их ни с одним парнем, хотя не скрывала, что периодически с кем-то встречается.

«Но вот о том, что происходит сию минуту, им точно знать не стоит, неважно, двадцать мне, двадцать пять или пятьдесят», – с усмешкой заключает Лана.

Она не пошла домой переодеваться – решила поехать в том, в чем была у Нины, лишь бы побыстрее. Сообщение Вере о том, что будет поздно (ничего не объясняя), написала уже из такси. Как будто боялась, что кто-то свыше передумает («Ой, самой смешно, какая ерунда, меня что, Нобелевской премией наградили?»). Хорошо еще, зашла к Нине не из дома и не в тапочках, а на каблуках.

Теперь она почти всегда на каблуках, ей нравится. Познакомившись с Денисом, специально старалась выглядеть более женственно, а потом привыкла. Прежние свитера, водолазки и брюки остались для выездов на природу, а на каждый день – узкие джинсы или платьица. С ее фигурой можно себе позволить.

Этим вечером – синие скинни, красная футболка без принта, светлый легкий пиджак и туфли цвета шампанского с открытым мысом. Если бы сегодня решила разрядиться в пух и прах, совсем перестала бы себя уважать. Потому что нет уже никакой интриги.

Лана не очень любила приходить к парням домой сама – вот именно подходить к двери и нажимать на звонок. В те полминуты, что проходили между звонком и звуком отпирающегося замка, чувствовала себя зависимой и чуть ли не пристыженной, как будто ждала подаяния. После такого и занятие любовью казалось ей проституцией. Одного молодого человека она просила под разными предлогами выйти к ней и подняться в квартиру вместе, чтобы всего этого не ощущать.

Но с Денисом можно о таком не думать – он не ее парень, да и блюсти свою репутацию перед ним не имеет смысла. Это же… это же он. Тут все иначе. Не только из-за того, что… но и потому…

Слегка запутавшись в своих мыслях (и почему-то обрадовавшись этому), Лана звонит в дверь. Просто же он все решил. У нее не было порыва с ним связаться – это было бы слишком очевидно, слишком топорно. Как фотографировать линию горизонта на закате у моря. Лана никогда не умела так жить – в этом были и определенная прелесть, и масса недостатков, само собой.

Он подходит быстро, но не настолько быстро, чтобы она не успела подумать: «А вдруг он забыл и ушел тусить?». Нет, не забыл и не ушел, это было бы неорганично.

Правда, по нему и не сказать, что заждался ее. Спокойный, расслабленный. Движения чересчур вальяжные – или так кажется Лане, готовой скорее к бурному сексу на пороге, чем к ленивому «привет, проходи на кухню». Волосы растрепаны и вроде не очень чисты, но это ее не отвращает, даже почему-то умиляет. Он настоящий.

Взгляд равнодушный, ускользающий. Он точно намеренно делает вид, что ему все равно. Сигарета оказывается то в углу рта, то между тонкими пальцами, кочует туда-сюда быстро-быстро.

– Тебя что-то беспокоит? – Лана грациозно – на это она, по крайней мере, надеется – присаживается за стол на деревянную табуретку.

Раньше никогда не задала бы этот вопрос – побоялась бы услышать: «Не твое дело».

– Меня? – Денис притормаживает на пути к холодильнику. – Нет, с чего бы. Я сегодня без воды, в подвале трубу прорвало, перекрыли. Поэтому пью пиво.

Он коротко смеется над собственной шуткой. Лана натянуто улыбается.

На столе валяется – судя по всему, не первую неделю – пустая пачка из-под леденцов от боли в горле. Рядом – набитая окурками, покрывшаяся изнутри плотным серым слоем пепельница. На стене…

– А откуда это красное пятно? Как будто тут были разборки.

– Это пятно? – Нет, она не ошиблась, движения Дениса слишком резки – он явно напряжен. – Вино. Не отмывается. Вот тоже вино. Красное.

Он достает полную бутылку, зажимает ее между коленями, вкручивает штопор и вроде бы лишь слегка тянет пробку вверх, а она уже оказывается снаружи.

– Как ты ловко…

– А-а, опыт.

Следом за элегантной бутылкой Денис триумфально водружает на стол банку пива. Лане хочется рассмеяться, но она удерживается. Стакан, как и в прошлый раз, он ей не предлагает, однако ей нравится – неформально. Закуски нет.

– Как дела?

– У меня?

– Ну а у кого еще. Что нового?

– Э… завтра еду в N.

– Хм. Зачем?

– В туристических целях. Почему бы и нет. Мы выбирали из нескольких городов…

Лана не развивает тему – не уверена, что Денис ее слушает. Блуждающий взгляд, отрывистый тон, замкнутость…

– С тобой точно все в порядке?

– Да, в норме.

– Я удивилась, когда ты позвонил.

– Да? Думала, я стер номер?

– Нет, не так… просто удивилась.

– У меня из старого телефона все контакты перенеслись в новый. Я соскучился.

– Что?

Лана понимает это как «заскучал» и смотрит на него вопросительно и слегка измученно. Он повторяет – с нажимом, без особой нежности:

– Соскучился по тебе.

– Да. И я. – Звучит обреченно, и она добавляет с большим энтузиазмом:

– Рада встрече.

– Надо тебя в соцсетях добавить.

– Да, найди меня. Моя фамилия Ищенко.

– Милана Ищенко… а отчество?

– Зачем? Викторовна.

– Милана Викторовна Ищенко. Очень приятно. А я просто Денис. Не дорос еще…

Парень явно собирается шутливо-церемонно пожать Лане руку, но, сказав последнюю фразу, резко передумывает и тянется за банкой пива. Дернувшаяся было рука Ланы ложится обратно на стол.

– Какая самокритика. Странно для тебя.

– Да я… с работой не ладится особо. Ну, с поисками.

– А кем ты хочешь устроиться?

– С незаконченным высшим в общем не разбежишься. На самом деле я не люблю перетруждаться. Но деньги не помешают. От отца я на этой неделе ничего не дождался.

«Мало того, – продолжает Денис про себя, – он должен был зайти сегодня, предупредил аж два дня назад, и я специально никуда не пошел, прибрал дома – о, пепельницу, кстати, не вытряхнул, – а он и не позвонил. Хорошо хоть время теперь не пропадет».

В последние месяцы уединение стало его напрягать. Лезли мерзкие, назойливые, прорастающие из любой почвы, как сорняк, мысли о собственной никчемности. Все больше друзей получали хорошую должность, заводили выгодные знакомства, переезжали в столицу (как Олег, старый приятель, с которым они столько раз пили в клубе, курили кальян и встречались с девушками пара на пару). Денис же, как и несколько лет назад, мог похвастаться только «своей квартирой», за которую даже сам не платил. В том, что он жил один, его заслуги не было: мать уехала из страны, когда сын был подростком, а отец перебрался к своей пассии. Да и отдельное от родителей жилье в возрасте Дениса было не такой редкостью – это в девятнадцать все считали его баловнем судьбы.

«Ладно. По крайней мере, я хорош собой. У меня нет проблем с девушками». Это был последний козырь. То, чем он себя успокаивал, когда больше было нечем. Секс и – если имелись деньги – алкоголь немного помогали в его ситуации: они занимали время.

В этот раз ему везет – на пиво наскреб, а вино для Ланы случайно уже было в холодильнике. Кажется, кто-то принес. Может, опять эта Оля.

Лана смотрит на Дениса и размышляет. Нет, совершенно не о том, как он «хорош собой» – в этом она отдает себе отчет – и только. Вероятно, если бы он даже расплылся в талии, перестал стричься и бриться, то остался бы для нее притягательным – не потому что она слепа, просто его образ в ее голове сформировался еще пять лет назад.

А думает она, не предложить ли ему помощь. Может, ему нечего есть? Вдруг он и эту бутылку вина (и банку пива, о`кей) купил на последние деньги, надеясь на скорый перевод от отца? И взять неоткуда – неприятно, но всякие же бывают ситуации… С другой стороны, что она ему должна? Он ей друг, родственник, бойфренд? Он сделал для нее что-то хорошее?..

«Нет, я не буду ничего ему предлагать, – решила Лана и испытала легкое сожаление. – Мне есть на что тратиться. Квартира, например. Я же все-таки когда-то собираюсь это сделать…». Мысли о будущем, не подкрепленные действиями, ее успокаивали.

– Ты разорился на вино? – спрашивает она в итоге – излишне заботливым и участливым тоном, самой не нравится.

– Ой, ерунда. Будут деньги. И работа будет. Посмотрю вон объявления сегодня. А, не, не сегодня, сегодня ты со мной. За нас. – Они чокаются своими бутылкой и банкой (а раньше он вроде не любил тосты).

Рука Ланы немного дрожит, на сердце становится тепло и сладко, будто разлили горячую патоку. Ах, нет, не над всем она властна. Но разве это не чудесно? Разве обязательно всегда все контролировать?.. Нет. Все обязано быть… быть…

Дальше она додумать не успевает (да и незачем): Денис через стол тянется поцеловать ее, при этом чуть не опрокидывает бутылку. Успевает поймать, усмехается. Его губы наконец встречаются с губами Ланы.

Радость и приятное предвкушение. Мимолетная смутная досада – эмоции могли быть и сильнее… ну да ладно, она давно перестала понимать… Можно раскусить эту карамель и насладиться яркостью вкуса потом, наедине с собой.

Денис поднимается с табуретки и тащит Лану из-за стола – теперь она роняет банку из-под пива, которая оказывается пустой и с бесполезным гулким звуком скатывается на пол. Когда он все выпил – пока она рассуждала, стоит ли давать ему деньги? Сама она отпила глотка три-четыре, но уже не до того.

Дальше все предсказуемо, однако Денис ведет себя напористее, чем в прошлый раз – в его порывистых движениях и фразах ощущаются властность и агрессия. Фразах, да, он что-то говорит. Банальное, но вроде лестное, хоть и грубоватое. Лана, как ни странно, все пропускает мимо ушей.

Его слова не имеют значения. То, с какой силой он сжимает ее запястья, наваливаясь на нее всем телом, тоже. Имеет ли значение он сам?..

…о да. В спокойной, кажущейся устойчивой эйфории Лана в этом не сомневается. Он – вот этот парень из плоти и крови, который лежит рядом с ней обнаженный, слегка прикрывшись одеялом, и мерно дышит во сне (какие же у него длинные темные ресницы, какая удивительно гладкая кожа) – играет в ее жизни огромную роль. Но это больше и сложнее, чем межполовые отношения.

Так было и тогда, только она не могла этого осознать и выразить и тупо страдала. Полное фиаско. Неужто бессмысленное самопожирание – все, на что она способна? Она ничего не понимает, ничего больше не знает, она совершенно беспомощна.

Печально, но Денис не расслабляется с ней. Во сне его лицо стало еще более напряженным, губы сжались крепче и выглядят тоньше обычного. Он как будто непрестанно борется с внутренними демонами – упорствует, зная, что все равно проиграет.

Если не судить поверхностно (ссора с отцом, исключение из института, армия, безделье и безденежье) – что на самом деле произошло за пять лет с тем легкомысленным мальчиком, властелином мира? На самом деле, наверное, почти ничего, и именно в этом проблема. Такие, как он, не меняются и в сорок, чего не скажешь о мире вокруг них.

Конечно, возможен другой сценарий. Самый простой – внезапно залетевшая девушка, свадьба, семья, необходимость работать, а по выходным – по старой памяти – пиво с дружками и обсуждение ужасов супружеской жизни. Потому что дружки тоже будут пузатыми семьянинами, живущими в стиле «дом – работа – дом» и не любящими при этом ни дом, ни работу. Гармония.

Но все это не для Дениса. Лана не может представить его сорокалетним. Ему всегда будет девятнадцать. Он словно законсервировался в этом возрасте, в этой квартире. А ей, когда она будет приезжать к нему, всегда будет двадцать. И каждый раз небо будет обрушиваться ей на голову. Но стоит ей покинуть этот дом, он исчезнет… для нее.

Если так, то отлично. Красивая теория. Но сознание играет не по ее правилам. Оно постоянно подкидывает ей его образ. Оно отказывается воспринимать что-то, кроме него. Какой бред. У нее полная жизнь, у нее, у нее…