Читать книгу На берегу неба - Оксана Коста - Страница 4

Прохладный ночной воздух сразу освежает лицо, я делаю несколько глубоких вдохов, и становится заметно легче. На улице еще достаточно светло. Белые ночи в июне – одна из достопримечательностей нашего города. Машин на улице практически нет, поэтому нет и привычного дневного шума, отчетливо слышны разговоры прогуливающихся по проспекту людей.

– Саша, давайте прогуляемся до набережной? – мне нравится, как он произносит мое имя. Из его уст оно звучит как-то особенно. Я киваю. Ян протягивает мне свой локоть, и я обхватываю его руку, успевая мимолетом подметить, какие крепкие у него мышцы.

– Как Вы себя чувствуете?

– Спасибо, здесь намного лучше, – я снова смущаюсь и вздыхаю. Надо срочно протрезветь!

– Так значит, Вы скоро получите диплом? И кем же Вы будете по профессии?

– Архитектором, – скромно отвечаю я, стараясь идти как можно ровнее и не слишком виснуть на его руке.

– Ну, наконец-то, я слышу Ваш голос, – он смеется. – А то я подумал, что за Вас всегда отвечает Ваша подруга.

Я краснею от этих слов. Неужели я произвела впечатление такой тихони?! Нет, я должна показать ему, что вовсе не такая! Надо срочно что-то сказать… умное. Набираю побольше воздуха в легкие и выдаю уже заученную для защиты диплома фразу:

– Для своей дипломной работы я подготовила проект загородного дома, так как мне эта тема наиболее интересна и близка. Это настоящее поле для творчества. Хотя архитектура нашего города безусловно вызывает восхищение. Я очень люблю Невский проспект. Для меня это и есть сердце Петербурга. А Вам как кажется?

Ян удивленно косится на меня. Ага! Вот так. И вовсе я не тихоня.

– Соглашусь с Вами. Петербург – один из самых красивейших городов в мире. Вы родились здесь?

– Да, а Вы?

– Нет. Я родился в Эстонии, в небольшом городе Нарва. Слышали о таком?

– Да, но я никогда там не была. Так, значит, Вы – эстонец?

– Только наполовину. Дело в том, что мой отец – эстонец, а мама – русская, – голос его такой низкий и приятный. Я посматриваю на него в профиль и непроизвольно снова любуюсь. Черные ресницы, черные брови, черные волосы. Я таких жгучих брюнетов видела, пожалуй, разве что в кино. Может, я просто никогда раньше не видела эстонцев? Может, это какой-то особенный красивый народ? Глупости какие…

– Отец долго ухаживал за мамой, – продолжает между тем Ян. – И в конце концов увез ее к себе, в Нарву. Там я и родился. Но позже мы переехали жить сюда, в Питер, из-за работы отца.

– И часто вы бываете в Эстонии?

Заминка. Его лицо становится напряженным.

– Теперь гораздо реже. Так получилось… Десять лет назад моя мама умерла… – он замолкает на секунду, я судорожно сглатываю. – Отец не смог здесь долго жить, примерно через год он все бросил и вернулся на свою родину, а мне пришлось остаться. На тот момент я учился и работал. И в создавшихся условиях вынужден был научиться жить один и сам за себя отвечать. Но я часто навещаю его.

– Мне очень жаль, – осевшим голосом произношу я, и мне очень хочется добавить еще что-нибудь, но тут звонит телефон, я вижу номер Влада и тяжело вздыхаю. – Простите меня…

Снимаю трубку.

– Саша, привет, моя дорогая!!! С днем рождения!!!

Я смотрю на часы. Он в своем репертуаре. Час ночи.

– Спасибо, только он уже прошел.

– Я не забыл, ты только не думай! Замотался просто очень, не было возможности позвонить. Ну так ты где сейчас?

Я бросаю взгляд на Яна. Он с любопытством наблюдает за мной.

– Я дома.

– Не обманывай. Я же слышу шум улицы. Ты со своей подружкой?

– Влад, какая тебе разница, где я и с кем?

– О, вот только не начинай! – моментально взвинчивается он, все эти слова мне так знакомы, я слышала их уже тысячу раз. – Просто я хочу приехать к тебе сейчас и поздравить.

– Нет, – я возмущена и уже злюсь. – Не надо никуда приезжать.

– Почему это?

– Неважно.

– Что это значит? Ты не одна?

– Влад, мне неудобно сейчас разговаривать. Поговорим как-нибудь в другой раз, – я нажимаю отбой и поворачиваюсь к Яну. Он все так же с неподдельным любопытством разглядывает меня.

– Бойфренд?

– Бывший, – отвечаю я.

– Похоже он так не считает.

От этих слов или от ночной прохлады я покрываюсь мурашками.

– Саша, да Вы замерзли! Вот так… – Ян накидывает мне на плечи свою куртку из тонкой мягкой кожи, которую я даже и не замечала до этого момента у него в руках. Знакомый аромат мускуса и дорогих сигар снова обволакивает меня. Голова опять начинает кружиться.

– Извините за нескромный вопрос, сколько Вам лет? – его слова выводят меня из минутного забытья.

– 23…уже. А Вам?

– Мне 32.

– Ого!!!

– Что это так много? – спрашивает он и смеется. Неужели я произнесла это вслух? Вот глупая!

– Нет, совсем немного. Просто это как-то чувствуется, – оправдываюсь я.

– Правда? Что именно?

– Ну… Ваша речь. Вы так говорите, ну не как малолетки…чувствуется начитанность… – мямлю я, мне так неловко за свою реакцию, что хочется побыстрее сменить тему.

– Может быть, постоим немного здесь? – смело спрашиваю я, когда мы подходим к мосту через Фонтанку. Отсюда открывается чудесный вид. По обе стороны вдоль реки горят желтыми огнями фонари, создавая вокруг уютную атмосферу, дома находятся немного в тени и, похоже, дремлют вместе со своими обитателями, вода в реке спокойная и гладкая, как зеркало. Небо необыкновенное серо-розового цвета, местами покрытое перистыми облаками.

– Как же красиво, – восхищаюсь я. – Вам здесь нравится?

Ян задумчиво разглядывает поверхность воды и медленно произносит:

Я ошеломленно смотрю на него во все глаза. Стихи?! О, похоже, этот мужчина умеет удивлять… Заметив мою бурную реакцию, он широко и искренне улыбается:

– Иногда недостаточно слов, чтобы выразить свои чувства, стихи в такие моменты очень помогают. Это Валерий Брюсов. Я очень люблю смотреть на воду… везде. Может быть, перейдем на «ты»?

– С удовольствием.

Как назло, именно в этот волшебный романтичный момент меня снова начинает мутить, и вдобавок побаливает голова. О нет, неужели начинается похмелье?! Я глубоко вздыхаю и потираю лоб кончиками пальцев. Это не ускользает от внимательных глаз моего спутника:

– Саша, ты в порядке?

– Д-да… ох, нет. Если честно, я не очень хорошо себя чувствую. Мне так стыдно. Со мной такое нечасто случается, – он внимательно смотрит на меня, и я делаю слабую попытку улыбнуться. – Боюсь, что мне пора домой.

– Я тебя отвезу.

– Нет-нет, спасибо, Ян. Я сейчас позвоню Лие, и мы вызовем такси.

– Я отвезу. И это не обсуждается! – он произносит эти слова так жестко, что у меня сразу пропадает желание спорить.

– Но…Лия…

– Я все улажу, – он достает мобильник и быстро делает звонок. – Макс, ну как у вас там?.. Нет, мы не вернемся. Да, отвезу домой…

Да, спроси… Скажи, что все будет в порядке, я обещаю… Ок, до связи, ДРУГ.

Он нажимает отбой и поворачивается ко мне:

– Ну вот, вопрос исчерпан. Они еще немного посидят, а потом Макс проводит твою подругу. На него можно положиться.

– Ян, мне правда очень неловко… я не хотела бы портить тебе вечер, может лучше тебе вернуться к ним, а…, – я замолкаю на полуслове потому, что черные глаза сверкают от негодования и прожигают меня насквозь.

– Зачем ты так говоришь? – произносит он возмущенно. – Неужели у тебя обо мне сложилось такое неправильное мнение?

В голове у меня гудит, и я не нахожу в себе силы возражать. Я смущенно смотрю куда-то в землю. Голос Яна звучит уже намного мягче:

– Вот и хорошо. И чтобы я больше не слышал подобных глупостей. Пойдем. Нам надо вернуться на парковку.

– Вы…ты за рулем? – еле слышно спрашиваю я.

Он усмехается.

– Скорее на коне.

Минут через пятнадцать мы возвращаемся к клубу и заходим на паркинг. Вопреки всем моим ожиданиям вместо машины Ян подходит к большому черному мотоциклу и подзывает меня.

– Это и есть твой конь? – удивленно спрашиваю я и подхожу ближе. Рука сама тянется к кожаному сиденью, очень хочется прикоснуться. Красивый. На баке большими буквами написано YAMAHA.

– Ты байкер?

Ян весело смеется:

– Нет, скорее адреналинщик!

Мои брови медленно ползут вверх. Не поеду с ним! Я совсем не люблю экстрим. Это не мое. К тому же я сейчас не в самой лучшей форме. Но Ян прерывает мои мысли:

– Не бойся, детка, я с ним отлично справляюсь. У меня большой опыт вождения…

Он садится на байк и протягивает мне свой шлем:

– Давай, Саша! Неужели ты такая трусиха?

ЧТО?! Я трусиха!!! Ну уж нет, осторожная – да, возможно, но трусиха – это не про меня. Я застегиваю на себе его куртку, беру шлем, натягиваю его на свою больную голову и сажусь на мотоцикл за его спиной. И без того короткое платье задирается, и я начинаю нервно одергивать его.

– Куда едем? – весело спрашивает Ян.

Интересно, что его так веселит? Надеюсь, это не я такая смешная. Снова возникает неловкое ощущение собственной неопытности.

– Улица Ленская. Знаешь, где это?

– Да. Я пару раз бывал в том районе. Ну, держись крепче, детка. За меня!

Я обхватываю его руками и крепко сцепляю свои пальцы чуть ниже его груди. Чувствую, что он снова посмеивается надо мной. Но мне уже все равно, так как он заводит мотор, и я вздрагиваю от жуткого рева. Мотоцикл дергается с места, плавно разворачивается, съезжает с парковочной площадки на тротуар и дальше на дорогу. Редкие прохожие провожают нас недовольными взглядами. Наверное, их возмущает этот ревущий звук, разрушающий гармонию ночной тишины, но мне сейчас и это совершенно безразлично потому, что все они моментально остаются далеко в прошлом. Машин практически нет, и черный YAMAHA набирает скорость. Как же здорово!!! Просто неописуемый восторг! Сердце мое колотится как сумасшедшее. Ветер бьет в лицо, рвет мои волосы, задирает платье. Я высвобождаю одну руку и начинаю одергивать задравшуюся ткань.

– А ну, держись!!! – рявкает Ян, и я сразу же опять хватаюсь за него, сцепляя руки до посинения. Мы въезжаем в тоннель под мостом, он освещен фонарями по обе стороны. В эту минуту я чувствую себя героиней какого-то кинофильма. Хочется раскинуть руки в стороны и закричать! Но я не смею так поступить, не хватает смелости. Ну, может, я немножко и трусиха. Но только если самую малость. Я никогда раньше не злоупотребляла спиртным, никогда не гуляла по ночам с малознакомым мужчиной, никогда не ездила на мотоцикле. Это приключение так ново и немного пугающе для меня, для домашней неискушенной девочки. Я крепче стискиваю руки и прижимаюсь к Яну. Он такой взрослый и сильный, спокойный и уверенный. Мне хорошо. Я чувствую себя в безопасности.

Дорога от Невского до Ленской занимает при высокой скорости и отсутствии машин всего минут пятнадцать. Но мне кажется, что он сделал какой-то крюк, чтобы прокатиться подольше. Странное возбуждение не позволяет мне быть внимательной и следить за дорогой. Но наконец мы подъезжаем к моему дому, затем к моей парадной, и Ян глушит мотор. Он слезает с байка и помогает мне.

– Не совсем замерзла?

Я отрицательно качаю головой.

– Ну как, детка? Надеюсь, тебе понравилось? – даже в полумраке видно, как возбужденно сверкают его глаза. Он выглядит очень красивым и очень самодовольным, как самец, сумевший произвести должное впечатление на самочку. Наверное, я слишком откровенно прижималась к нему в дороге, давая возможность распознать свои чувства. Мне кажется, что он прекрасно понимает все, что творится у меня внутри, и мне это неприятно. В этот момент отчетливо начинаю осознавать, что я далеко не первая, которую он вот так подвозит до дома. Не первая, с кем он танцевал. Не первая, кому он читал стихи. Не первая, кто совершенно очарована им, его внешностью, его голосом, его манерами. Сколько уже на его счету таких, как я, простушек? Он – искусный соблазнитель и отлично знает, как свести с ума такую дуреху, как я. Похоже я протрезвела наконец… я чувствую себя беспомощной маленькой мушкой, запутавшейся в его затейливой паутине.

– Саша, почему же ты молчишь? – он озабоченно заглядывает мне в глаза. – Ты что, испугалась?

Да нет, я просто собираюсь с мыслями.

– Нет, Ян, спасибо. Все было прекрасно. Я очень благодарна тебе за то, что довез меня до дома… но мне пора.

Я вижу непонимание на его лице.

– Может, ты пригласишь меня на чашечку кофе?

А что обычно всегда приглашают? Ехидные мысли не оставляют меня в покое. Ну уж нет! Я не буду действовать по твоему сценарию, ловелас.

– Нет. Уже слишком поздно. Я устала и хочу спать.

– Ну, да. Ты права, – он явно не ожидал такого поворота событий. – Может, тогда встретимся завтра?

– Завтра я поеду к родителям. Не думаю, что у меня будет время.

– Тогда на следующей неделе?

– Ян, не обижайся, но на следующей неделе я буду очень занята. Большую часть времени я буду на работе, а все свободное время готовиться к защите диплома.

– Ты меня боишься?

– Ннет… вовсе нет. Просто мне, действительно, некогда.

Остановись, только не перегибай палку! Ты откровенно щелкнула его по носу. Он и так удивлен и даже растерян. Вот так, мистер Самодовольство, вам что никогда не отказывали? Он смотрит на меня вопросительно и ждет.

– Хотя, знаешь…защита у меня в пятницу утром, и, пожалуй, вечером я буду свободна, – быстро добавляю я, надеясь, что еще не наломала дров, и что он не слишком обиделся.

– Дай мне свой номер, я тебе позвоню, – задумчиво просит он.

– Не думаю, что это хорошая идея. Давай договоримся так, – я чувствую, что ситуация полностью в моих руках и теперь надо идти до конца. – Если за неделю желание увидеть друг друга у нас не пропадет, то мы встретимся. Но назначим встречу прямо сейчас.

На его лице я читаю смесь эмоций – он недоволен, расстроен и заинтригован одновременно. Я бросила ему вызов, и он раздумывает, принимать ли его.

– Хорошо. Тогда назначим встречу на мосту, где мы стояли, – медленно произносит он. – Через неделю, в пятницу, часов, скажем, в семь? Удобно?

Я прикидываю в уме и отвечаю:

– Да, вполне, – неохотно снимаю куртку и отдаю ему.

– Ну, значит, договорились. Пожалуй, я поеду.

Неужели это все? Вот так просто. Он что просто возьмет и уедет? Так не должно быть. Я сама не знаю, чего хочу… Но он, будто услышав мои мысли, подходит чуть ближе и наклоняется. Я понимаю, что он хочет меня поцеловать, и уже даже чувствую его теплое дыхание на своей коже, но в последний момент все же ухитряюсь увернуться со словами:

– Не надо. Еще слишком рано.

Он ошеломленно смотрит на меня в течение нескольких секунд. Но тут же выпрямляется и сдержанно добавляет:

– Да, ты права.

Берет мою левую руку, медленно подносит ее к своим губам, но неожиданно переворачивает ее ладонью вверх. Внутри у меня все замирает. Что он собирается сделать?

– В этом месте находятся все самые важные точки нашего организма, – он поднимает свои черные глаза и смотрит на меня пристально. – И я очень хочу прикоснуться сейчас к твоему сердцу. Пусть оно услышит меня и перестанет бояться.

С этими словами он нежно целует мою ладонь. Губы такие теплые и мягкие, что от их прикосновения по моему телу во все стороны разбегаются импульсы тока. И сердце отзывается легким трепетом в груди слева.

– До свидания, Саша.

– До свидания, Ян, – я резко поворачиваюсь, чтобы ничем не выдать своих истинных чувств, и быстрыми шагами захожу в парадную. Взлетаю по лестнице на второй этаж. Трясущимися руками пытаюсь отыскать в сумке ключ, нахожу, открываю дверь, захожу, закрываю ее и прислоняюсь пылающим лбом к холодному металлу. Сердце бешено колотится, как будто пытается выскочить из груди. Вот так! Молодец! Ты держалась очень достойно. Так и подобает вести себя приличной девушке.

Но почему же тогда я не испытываю никакой гордости и радости за себя? Да потому, что ты дура, Саша! Что же ты наделала! А если это все? Если ты больше никогда его не увидишь? Что если он не придет через неделю на этот чертов мост? Сможешь ли ты тогда простить себе, что даже не попыталась узнать его? А что, если он захочет прийти, но не сможет? Как он тогда сообщит об этом, ведь он не знает ни номера квартиры, ни номера телефона? И ты сама не знаешь о нем ровным счетом ничего. И даже если пожелаешь, то никогда не сможешь найти его в огромном городе, зная одно лишь имя. Это была плохая игра. Ты проиграла. Слезы отчаяния душат меня. Я в надежде бросаюсь к окну и смотрю вниз. Никого нет. Он уехал. И я, больше не в силах сдерживать рыданий, бросаю сумку в угол, скидываю босоножки и залезаю в кровать под одеяло прямо в одежде. Я не понимаю, что со мной происходит. Странная щемящая боль сковала сердце. Мне горько и плохо сейчас как никогда… слезы льются и льются из глаз… но все же усталость берет свое, накрывает меня покрывалом из спутанных мыслей, и я проваливаюсь в спасительный сон.