Читать книгу Твое тело – моя тюрьма - Оксана Лесли - Страница 7

Через пару минут Мишель и Фред брели по направлению к забегаловке «Капитан Кранч», штампующей дешевый фаст-фуд, где подрабатывал Стив. Здание напоминало ирландский ресторан салатового цвета, но вместо листика клевера на крыше красовался капитан Крюк из сказки про Питера Пэна, в треуголке с рыбой на своем крюке. Вместо зеленой лужайки вокруг кустов роз и небольших вечнозеленых кустарников землю сплошным одеялом покрывали красные булыжники. Около кафешки была детская площадка в тени раскидистого дуба, и это место притягивало семьи перекусить и выгулять отпрысков.

На двери висело объявление: «Требуются новые члены в нашу команду!»

Мишель скривила губы и вошла. Ей было забавно, как это так, поварята и кассиры называют себя командой, как будто у них тут, как у мушкетеров, «один за всех, и все за одного!»

На кассе стоял Стив. Как положено, он поприветствовал посетителей, Фред хмуро кивнул ему и заказал рыбные сэндвичи с картошкой фри и кока-колой.

Когда еда оказалась перед ними, Фред смотрел на свой сэндвич, вспоминая как Остин обожал точно такие же. Он выглядел небритым и бледным, словно не ел больше суток. Попивая колу, Фред словно гипнотизировал играющих ребятишек на детской площадке за окном. Его рука судорожно сжала одноразовый стакан, тот не выдержал давления и на стол пролилась кола со льдом.

– Проклятье, – Фред стал вытирать стол салфетками.

Мишель укусила свой сэндвич, и поняла – ее вкусовые рецепторы ее предали. Еда была как вата или резина. И желания запихивать в себя это моментально пропало, но с Фредом она не стала делиться этим.

– Я не понимаю, почему у нас нет денег на похороны. Разве государство не помогает гражданам в беде?

– Помогает, – сухо ответил отчим. – Нам вышлют чек на двести пятьдесят пять долларов. После того как мы купим у похоронного дома сертификат о смерти. Этого не хватит ни на гроб, ни на кладбищенское место. На покупку дешевенькой урны хватит…

Мишель косо посмотрела на своего парня, который обслуживал у кассы других посетителей. Он выглядел опрятным, спокойным и доброжелательным, как человек, у которого совесть чиста, как безоблачное небо или слеза младенца.

– В нас же врезался Стив. Пусть их страховая компания платит за все, – выпалила Мишель и покраснела. Девушке стало стыдно, что она видит козла отпущения в своем друге.

Фред от ее слов поперхнулся колой и долго откашливался, прикрыв рот салфеткой и выпучив глаза. Когда кашель отступил, отчим медленно объяснил юной глупышке:

– Страховая компания Стива и Криса выплатит нам за разбитую машину и частично оплатит лечение Анжелики в госпитале. И это все. Нам никто не должен за моральный ущерб, медовая моя.

– То есть мы не будем с ними судиться? – спросила Мишель. Ей не хотелось выступать ни в роли свидетеля, ни в роли обвинителя ни в каком суде, ради того, чтобы выжать деньги из участников аварии.

Но Фред воспринял вопрос иначе: маленькая дрянь не признавала за собой вины!

– Прокурор задал мне вчера такой же вопрос! Собираюсь ли я подавать на тебя в суд? Ведь по твоей вине погиб мой сын. Есть свидетели аварии, они дали показания. Убийство по неосторожности – так статья называется. Или несчастный случай, двадцать лет тюрьмы, – Фред смаковал эти слова, произнося медленно, чтобы до падчерицы наконец дошло, что ее свобода зависит от него.

Мишель представила себя за решеткой, в наручниках, двадцать лет тюремного заключения… Молодой девушке эта цифра показались смертным приговором! От этих страшных визуализаций-слайдов она вдруг почувствовала себя усталой и пустой, выплюнутой жвачкой. И очень глупой.

– Наша семья перенесла достаточно горя. Я попросил прокурора не заводить дела, – сказал Фред, упоенный ужасом, который прочел на побледневшем лице падчерицы. Он был уверен, что заставит ее еще поплясать, как оладьи на тефлоновой сковороде.

– Слава Богу! – Мишель выдохнула с облегчением.

– Тебе нужно срочно найти работу, – Фред пальцем начертил восклицательный знак на столе.

– Зачем? Я хотела готовиться к поступлению в колледж! – возмутилась падчерица и начала покачиваться вперед-назад, сидя на своем месте.

– Одно другому не мешает. Школу ты в этом году закончила? Закончила! Баллы для бесплатного обучения в колледже не набрала? Не набрала! Я буду дома работать сиделкой, а ты станешь нас кормить. Вся надежда на тебя. – Фред говорил серьезно, без тени сарказма.

Мишель не верила своим ушам. Она распрямила спину, посмотрела в окно. Серые белки с облезлыми хвостами гонялись друг за другом по раскидистым ветвям вечнозеленого американского дуба. Девушка была заворожена их беспечностью. Дерево казалось почти магическим, с растущим из его коры ярко-зеленым папоротником и свисающими лохмотьями испанского мха, похожими на серые парики невидимых древесных русалок.

– Но мама же инвалид! Ей пенсия полагается.

– Ах, орхидея моя глупенькая, в нашей стране пенсию по инвалидности выбивать – это как ребенка вынашивать. Больше полугода уйдет. Я сегодня с утра, до твоей выписки, съездил в офис социального обеспечения, анкеты заполнил, потом всю документацию после выписки из больницы отправлю на рассмотрение государственным клеркам, которые примут решение. И первое пособие по инвалидности придет только через шесть месяцев.

– Откуда ты все это знаешь? – удивилась Мишель. Она не ожидала от Фреда такой осведомленности.

– Мой отец с циррозом печени долго ждал свое пособие и застрелился, не дождавшись. – Фред изобразил правой рукой пистолет и приставил два пальца к своему виску. Он прошипел со злостью, как кобра перед атакой: – Я ненавижу эту систему, эту бюрократию, мать ее, прости мою латынь. Только тот, кто никогда не ждал от государства подачки по инвалидности, может считать, что мы живем в самой лучшей стране в мире.

– А какая пенсия у мамы будет? – Мишель с ужасом поняла, что единственный доход семьи иссяк, а другого не предвидится…

– Да не ахти какая пенсия будет. Она же сначала была домохозяйкой, а сомнологом и десяти лет не проработала-то. Самое быстрое, что мы сможем получить, это фудстэмпы. Государство поможет нам с покупкой еды. И то, эту льготу надо больше месяца ждать.

Они убрали за собой столик, бросили грязные салфетки и несъеденную еду в мусорное ведро.

* * *

Фред попросил у Стива анкету о приеме на работу.

Перед ним стоял пацан, косвенно виновный в смерти его ребенка. А разве люди, виновные в смерти детей, заслуживают того, чтобы жить, дышать и любить? Фред отбросил от себя эти мысли, дробящие и так раскаленный от горя мозг. Он вернется к этой теме и поразмыслит на досуге о детоубийцах…

Мистер Редмонд вел себя непринужденно, по-деловому, так, как будто Стив совершенно постороннее лицо, и он его знать не знает, и знать не хочет. Мысленно он ему, конечно, раздробил череп кассовым аппаратом прямо там, в забегаловке. Правда, Фред не стал ублажать свое воображение кровавыми фантазиями, но легче на душе стало сразу.

Фред, как истинный американец и человек адекватный во всех отношениях, умел скрывать свои настоящие чувства и расплываться в улыбке, не вынимая из глаз осколки враждебности.

* * *

Мишель поплелась за отчимом. Они шли час: маршрут автобуса не проходил через их спальный район.

– Без машины как босиком, – буркнул в конце пути Фред. – Как мне надоел этот маленький город. Редкие автобусы, которые ходят только пять дней в неделю, да и то только через два часа!

Они зашли в магазинчик «Семейный доллар». Фред подвел Мишель к полке с памперсами для взрослых. Они в замешательстве стояли и разглядывали товары, которые раньше никогда не покупали.

– Какие выберем? Размер, цвет? Тебе какие приятно будет в руки брать, голубые, белые или розовые? Твоей маме они теперь нужны. – Фред выдавил иронию сквозь зубы как слюну.

Мишель не знала, что ответить. Она еще не задумывалась о том, что ее мать настолько инвалид, что подгузники для взрослых стали реальностью. В ее глазах отчим читал неуверенность и замешательство.

– Ну что мне, жонглировать ими, что ли, чтобы ты скорее приняла решение? – спросил он. Фред с огромным удовольствием засунул бы ей в глотку один такой подгузник, да подальше, чтобы она задохнулась и больше не смотрела на него своими глупыми глазами.

Нет, это для нее была бы слишком легкая смерть. Он должен пофантазировать и придумать что-нибудь более оригинальное.